Мой Господин: Урок подчинения

Гермиона нервничала. Еще раз придирчиво изучив свое отражение в зеркале, она вышла из кабинета и трансгрессировала в мэнор. Она сделала это. Попросила Люциуса обучать ее, стать ее наставником в мире БДСМ. И он согласился. И явно был очень рад. Она испытала облегчение, когда он сказал ей «да», но вместе с этим и страх, что теперь между ними может что-то измениться. Их с Люциусом отношения уже не были прежними с тех пор, как они впервые встретились в «Подземельях» и провели вместе сессию. Для нее он был не просто Доминантом: он стал ее другом, человеком, с которым ей нравилось проводить время. И ее тревожило, что этот аспект их отношений может исчезнуть. Ей хотелось одновременно, чтобы он стал для нее наставником, и остался ее другом вне ролевых игр. Собрав всю волю в кулак, она трансгрессировала и оказалась возле устрашающего здания, которое ее будущий Доминант называл своим домом. Как Люциус мог здесь жить – по сути в одиночестве, – она понять не могла, но ему, похоже, нравилось. В конце концов, другой жизни он и не знал. Интересно было то, что Драко, например, выбрал другой путь. Ему нравилась свободная холостяцкая жизнь в шикарном пентхаусе с видом на Косой переулок. Разгладив свое шерстяное пальто, Гермиона подошла к двери, которую открыл ей незнакомый домовик: она не видела его в свой прошлый визит. Он забрал пальто и проводил ее в кабинет Люциуса. Когда тот встал из-за стола, тепло улыбнувшись, она ощутила, как ее волнение мгновенно улеглось. Он обошел свой огромный письменный стол и, взяв ее за руку, нежно поцеловал в лоб. – Давай присядем на диван. Хочешь газированной воды? Гермиона положила сумочку на стол и тут же начала беспокойно теребить ткань юбки. – М, нет. Нет, спасибо. Люциус поднял бровь, заметив ее нервозность. – Расслабься, Куколка. Это же я, нам с тобой будет хорошо вместе. Ты ведь потому этого хочешь, не так ли? Она вздохнула, пытаясь успокоиться. – Ты прав. Я просто не знаю, чего ожидать, вот и всё. Люциус подвел ее к дивану и сел рядом. – Сегодня пока что не будет никаких рамок. Мы просто обсудим наши цели. Поговорим о том, чего ты хочешь от меня, как от твоего наставника и Доминанта. Убедимся, что наши ожидания совпадают. Именно с этого нам стоит начать, как считаешь? Гермиона благодарно улыбнулась. – Да, Люциус. Спасибо. Он откинулся на спинку дивана, оценивающе глядя на нее. – Итак, расскажи мне, чего ты ждешь от меня? Чего ты хотела бы достичь за то время, пока мы будем вместе? Гермиона еще раз вздохнула, пытаясь собраться, и встретилась с ним взглядом. – Я хочу того, что ты предлагал несколько недель назад. Я хочу изучить все тонкости БДСМ и полностью окунуться в этот образ жизни. У меня такое чувство, что я прыгнула в воду, даже не научившись плавать. Я хочу начать все с начала и выучить положенный этикет. Хочу стать хорошей нижней и получить новый опыт с человеком, которого я знаю и которому доверяю. Люциус слушал ее, подмечая, как она заламывает пальцы и прикусывает нижнюю губу, излучая неуверенность. Он понял, что с радостью станет для нее тем, с кем ей будет комфортно. – Прежде всего – и это очень важно, – нет никакого перечня общих правил, которым должны следовать все без исключения нижние. У каждого Доминанта они разные. Я могу научить тебя быть идеальной нижней для меня самого, но в будущем, возможно, у тебя будут отношения или сессии с человеком, чьи интересы и желания будут отличаться от моих. И тогда тебе придется научиться, как угождать ему или ей, – Люциус видел, что Гермиона чутко ловила каждое его слово. – Понимаешь? Она кивнула. – Да, понимаю. – Я открою для тебя разные стороны подчинения и мазохизма. Бондажа и дисциплины, – Люциус умолк на мгновение, глядя, как по ее щекам расплывается румянец, а на изящной шее бьется пульс. Вытянув руку, он нежно провел тыльной стороной ладони от шеи вверх к щеке. Продолжая поглаживать ее кожу, он мягко продолжил: – Скажи, Гермиона, от чего ты получаешь больше всего удовольствия? От боли? От связывания, когда ты во власти другого человека? От передачи контроля, когда тебе не нужно ничего решать самой? От секса? Прислуживания? – у него самого вскипела кровь при виде ее реакции на его откровенные слова и нежные прикосновения. Гермиона тяжело сглотнула. У нее заколотилось сердце, а по телу разлился жар. Даже пальцы на ногах были горячими. «Боже, зачем было ждать так долго, чтобы сказать ему «да»?» В голове замелькали картинки всего того, что он только что перечислил. Голос прозвучал хрипло, когда она ответила: – От всего, Люциус. Мне нравится всё это. Малфой усмехнулся, услышав ее сдавленный голос. – Что ж, поживем – увидим, не так ли? – он глубоко вздохнул, выбрасывая из головы образы Гермионы, которые подкинула ему фантазия. Только благодаря многолетнему опыту контроля над своими мыслями и либидо, он не загнул ее прямо сейчас над столом. По мере того, как к нему возвращалось самообладание, его тон становился все менее искушающим и более деловым. – У меня богатый опыт во многих аспектах, так что я смогу тебя многому научить. Что касается тех вещей, которые мне не нравятся – или, иными словами, которые входят в мой список табу, – о них я, по крайней мере, расскажу тебе всё, что сам знаю. Возможно, я договорюсь о сессии для тебя с кем-то, у кого есть опыт в тех сферах, которые не входят в круг моих интересов – если ты сама захочешь. Такие сессии будут проходить в моем присутствии, и ты будешь под моей защитой. Ты должна помнить: твоя безопасность всегда будет моим главным приоритетом. Несмотря ни на что. Он встал и налил им по стакану газированной воды. Вернувшись, он протянул стакан Гермионе. Снова сев рядом с ней, он с одобрением отметил, что она начала пить. Судя по тому, насколько сухими выглядели ее губы, ее явно мучила жажда, несмотря на то что изначально она отказалась от напитка. И честно говоря, ему и самому не мешало выпить что-то прохладительное, неважно, нужно было это Гермионе или нет. – Готова продолжать? Она улыбнулась. – Да, готова. Пока что всё прекрасно. Он улыбнулся ей в ответ. – Что ж, перейдем к моим требованиям. И эти пункты не обсуждаются, – его лицо было серьезным, под стать словам. – Если ты согласишься быть моей нижней, неважно, на период обучения или дольше, ты моя. Ты будешь делать, как я говорю, и подчиняться мне в пределах своих табу. Ты не будешь подчиняться никому другому без моего разрешения, и, если наше соглашение будет включать сексуальное взаимодействие, ни ты, ни я не будем спать с кем-то еще, сперва не обсудив это. Ты будешь моей двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, Гермиона. Я имею в виду, что, пока ты обучаешься, я могу давать тебе задания для выполнения не только во время наших сессий. Заметив, как она нахмурилась, он сразу понял, что именно ее смутило. Это было распространенное заблуждение, которому поддавались многие в БДСМ и вне этой субкультуры. – Не все соглашения включают секс, Куколка. Кто-то может быть женат или замужем и при этом оставаться верным своей супруге или супругу, не являющимся частью БДСМ сообщества. Существуют и другие, совершенно разные причины, по которым люди могут не хотеть вступать в половую связь. Все приходят в БДСМ различными путями, Гермиона, – он взял ее за руку. – Тем не менее у меня сложилось впечатление, что ты бы хотела, чтобы секс стал частью нашего… соглашения. Однако, если это не так, я с уважением отнесусь к любому твоему решению. Встретив его вопросительный взгляд, Гермиона ощутила, как внезапно оробела, за что тут же обругала себя. – Я бы… хотела, чтобы… секс стал частью нашего соглашения. Люциус кивнул. – Мне бы тоже этого хотелось, – он нежно погладил ее по щеке и наклонился, чтобы поцеловать в лоб. Замешательство на лице Гермионы сменилось любопытством. – А что за задания? – спросила она, возвращаясь к теме их разговора. – Например, я могу приказать, что тебе носить под одеждой в какой-то определенный день на работе. Возможно, я даже загляну к тебе в офис под предлогом пригласить тебя на чай, чтобы на самом деле проверить, насколько послушной ты была. Гермиона прикусила губу и залилась милым румянцем, заставив Люциуса тихонько усмехнуться. – Обещаю, что не прикажу ничего, что могло бы испортить твою репутацию. Я уважаю твою успешную карьеру и никогда бы не поставил ее под угрозу своими приказами. Например, я бы никогда не потребовал от тебя пойти без трусиков в Министерство. Гермиона рассмеялась, услышав эту нелепую идею. – Что ж, отлично, потому что я бы никогда этого не сделала. Люциус продолжил: – Как твой Доминант, я буду заботиться о тебе. Если мне покажется, что ты недостаточно отдыхаешь, я могу приказать тебе пораньше ложиться спать. Если я увижу, что ты плохо питаешься, то могу потребовать, чтобы ты обратилась к магодиетологу и следовала его рекомендациям. Другими словами, я должен знать, что ты здорова и в безопасности. Для меня отношения с нижней – это не просто сессии, это нечто гораздо более глубокое. Я не отношусь к этому легкомысленно: вот почему у меня было так мало нижних, и обучал я всего двоих. На лице Гермионы появилось обеспокоенное выражение. – А если вдруг ты сочтешь, что я не высыпаюсь, но при этом из-за работы у меня не получится выполнить твой приказ? Люциус одарил ее проницательным взглядом. – Я не буду вмешиваться в твою работу, Гермиона. Если тебе и впрямь нужно будет работать допоздна, значит так тому и быть. Однако если ты будешь работать допоздна несколько дней подряд, тогда я могу потребовать, чтобы в один из вечеров ты пропустила запланированный визит в клуб. Вместо этого я оставлю тебя на ночь в мэноре, чтобы убедиться, что ты как следует отдохнешь, – судя по выражению ее лица, Люциус понял, что она не ожидала такой степени вовлеченности в ее жизнь с его стороны. Он дал ей время обдумать это. Если она станет возражать, ему нужно было узнать об этом сейчас. Он встал, подошел к столу, выдвинул ящик и вытащил оттуда журнал, после чего вернулся и протянул его Гермионе. Она открыла его и, обнаружив, что все страницы были чистыми, вопросительно посмотрела на Люциуса. Он снова сел рядом с ней. – Мне нужно будет, чтобы ты вела этот журнал. Сюда ты будешь записывать, что ты ела и пила и когда ложилась спать. Также я могу потребовать, чтобы ты записала свои мысли после особенно напряженных сессий, или, возможно, просто что-то тебе прикажу. Все заметки из твоего журнала будут дублироваться в журнал-двойник, который останется у меня. Если я что-то напишу в нем, это появится в твоем экземпляре. И тогда твой ошейник станет теплым. Никаких неудобств это не причинит, поэтому тебе лучше держать журнал где-то поблизости, например, в сумочке, – Люциус вытянул правую руку и продемонстрировал ей кольцо с выгравированным гербом, которое находилось у него на мизинце. – Когда ты что-то напишешь, мое кольцо тоже станет теплым. Таким образом, в случае необходимости, журналы могут стать еще одним средством общения, помимо совиной почты. Ободряюще улыбнувшись, он добавил: – Я не буду держать тебя в ежовых рукавицах, Куколка. Ты взрослая женщина, и я понимаю это. Также я понимаю, что тебе не нужны отношения с Доминантом двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. И я тебе этого и не предлагаю. Я не стану следить за тобой каждую минуту каждого дня, однако, тем не менее, ты будешь моей на постоянной основе, и время от времени я буду напоминать тебе об этом. Он небрежно вытянул руку позади Гермионы, положив ее на спинку дивана и рассеянно начав перебирать ее волосы. Некоторое время он наблюдал, как она обдумывает все сказанное им, а затем спросил: – Это приемлемо для тебя? Гермиона медленно кивнула. – Думаю, да. То есть это даже довольно мило – что кто-то будет присматривать за мной. – Именно это я и имею в виду. Я просто буду заботиться о тебе и проверять, что с тобой все хорошо, – он ухмыльнулся. – И время от времени предаваться с тобой разврату. Гермиона от души рассмеялась, запрокинув голову, ее глаза сияли. Глядя на это, Люциус ощутил прилив нежности. – Еще кое-что, – добавил он. – Мне бы хотелось, чтобы один вечер в неделю мы просто ужинали вместе в непринужденной обстановке. Мы будем просто Люциусом и Гермионой. Тебе не нужно будет следовать тем правилам, что я установлю для тебя чуть позже, после того как мы обсудим табу. Ты сможешь свободно обсудить со мной то, что происходило – или так и не произошло – на сессиях в течение недели. Мы сможем обновить список табу и скорректировать правила. Другими словами, это будут дни, когда мы будем делать перерыв, чтобы убедиться, что всё всех устраивает. Гермиона заправила за ухо выбившуюся прядь волос, и Люциусу пришлось подавить в себе желание сделать это вместо нее. Задержав взгляд на ее волосах, он заметил, что прядь, взбунтовавшись, выскользнула обратно. Он едва не рассмеялся, осознав всю иронию ситуации: наверняка молодая женщина, сидящая перед ним, точно так же взбунтуется, если он прикажет ей сделать что-то, что ей будет не слишком по нраву. Однако до сих пор она его приятно удивляла, поэтому лишь время должно было показать, что произойдет на самом деле. – Итак, с общими положениями мы с тобой покончили, но есть некоторые тонкости, которые тоже необходимо обсудить. Нам нужно определить мягкие ограничения и жесткие табу. Она снова начала кусать губу. Люциус покачал головой, коснувшись большим пальцем ее подбородка, чтобы отучить ее от этой вредной привычки. – Расслабься, это самая легкая часть. Мы начнем с мелководья и постепенно доберемся до Ла-Манша. Обещаю, что не дам тебе утонуть. Приободрившись, Гермиона улыбнулась, чувствуя приятное волнение. – Хорошо, табу. У тебя есть список? Я читала статьи и искала информацию в интернете, поэтому хорошо представляю себе, что именно будет относиться у меня к табу. – Превосходно, – сказал Люциус и, встав, снова подошел к столу. Взяв перо и пергамент, он дал их ей. – Напиши «да» напротив того опыта, что был у тебя ранее, и тех приказов, что ты уже когда-либо выполняла, и «нет» напротив того, что ты никогда не делала. Затем нарисуй крестик рядом с теми пунктами, которые являются для тебя жесткими табу. А рядом с остальными пунктами напиши цифру. Единица означает мягкое ограничение, соседствующее с жестким, а пять – это то, что тебе нравится. Конечно же, ты можешь использовать и остальные цифры в данном промежутке. Сделай это, пожалуйста, прямо сейчас. Если у тебя буду вопросы, просто задай их. Он вернулся к столу, но Гермиона едва ли заметила это, так как уже погрузилась в работу над списком. Люциус откинулся на спинку кресла, наблюдая за ней. Он улыбнулся про себя, когда она, сделав пометку на пергаменте, сунула кончик пера в рот, размышляя над следующим пунктом. «Хм-м-м. Оральная фиксация». Будет приятно помочь ей избавиться от этой привычки. Он заставил себя перестать смотреть на нее. Ему придется быть очень осторожным с ней. Она была едва ли не влюблена в его лучшего друга, а его лучший друг помешался на ней. Люциус не хотел вставать между ними, и он никогда не предал бы Снейпа. Однако если для него самого в этом странном любовном треугольнике все закончится разбитым сердцем, это будет печальный исход. Он испытывал необычайную нежность к Гермионе, больше, чем к любой другой женщине, которую он обучал или на которую надевал свой ошейник, а она ведь даже еще не стала его нижней. Он вздохнул. Скоро. Очень скоро это случится. Сразу после того, как часы пробили восемь, Гермиона встала и потянулась. Взяв пергамент, она отнесла его Люциусу. Протянув ему лист, она встретилась с ним взглядом, но ничего не сказала. Просмотрев ее список, он пораженно поднял бровь. Гермиона оказалась гораздо более рисковой, чем он ожидал. – Хм, должен признать… твой список удивил меня. Она пожала плечами. – Мой список именно такой, потому что это ты, Люциус. Если бы на твоем месте был другой Доминант, я вряд ли ответила бы так же. От ее искренности, которая ему польстила, у Люциуса пересохло в горле. Для него это был лучший комплимент, и он был тронут, что Гермиона настолько ему доверяла. Он поднял на нее взгляд и от всей души сказал: – Спасибо, Гермиона. Я ценю твое доверие, – он опустил глаза обратно на список. – Твои жесткие табу весьма разумны и, по большей части, совпадают с моими, – он снова посмотрел на нее. – Ты ведь понимаешь, что в сексуальном плане у нас будет моногамия? Она кивнула. – Да, понимаю. Некоторое время оба молчали, не отводя взгляда друг от друга. Затем Люциус встал и, медленно обойдя стол, приблизился к ней. – Что ж, осталась еще пара вопросов, а затем мы чего-нибудь выпьем. – Хорошо, – отозвалась Гермиона, и он, взяв ее за руку, повел к дивану. Когда они устроились, он повернулся к ней. – Несколько правил. Во время визитов в клуб ты будешь обращаться ко мне «Господин». Вне стен клуба я для тебя «мистер Малфой» на публике и «сэр», когда мы наедине. И самое главное: ты будешь немедленно выполнять все, что я скажу, особенно когда мы в клубе, – он изучающе посмотрел на нее, ища малейшие признаки колебаний или сомнений. – Это понятно? – Да, сэр, – ответила она. Люциус улыбнулся. – Быстро учишься, – игриво проговорил он, а затем его взгляд посерьезнел. – Обещаю, что все мои требования к тебе будут справедливыми и выполнимыми, и, если ты не выполнишь их, я накажу тебя. Это понятно? – Да, сэр, – снова ответила Гермиона, не сводя с него глаз. – Наказания всегда будут оставаться в рамках тех табу, что ты перечислила, – пояснил он и снова улыбнулся. – Нам нужно определить стоп-слова. Одно для привлечения внимания и второе для полной остановки. Ты уже придумала, какими они будут? – Ничего, если мы будем использовать просто «желтый» и «красный»? Люциус кивнул. – Я бы тоже предпочел именно эти слова. Превосходно, – он взял ее за руку. – У тебя есть ко мне вопросы? – Ну, думаю, мне было бы интересно узнать об особенностях работы клуба и игровых комнат. Он лукаво ухмыльнулся. – Не терпится? – он сжал ее ладонь. – Мы дойдем до этого, Куколка. Я буду обучать тебя постепенно. Ты научишься, как себя вести, чтобы соответствовать моим ожиданиям, когда мы будем в клубе в публичных зонах и наедине. Ты узнаешь, как одеваться и как общаться, как вести себя с другими Доминантами и нижними. Ты научишься вести себя так, чтобы соответствовать моим требованиям, но делать это мы будем шаг за шагом. Гермиона улыбнулась. – То, что нужно, – сказала она и через мгновение побледнела. – В смысле, то, что нужно, сэр. Люциус рассмеялся. – Все в порядке, Куколка. Сегодняшний вечер и должен проходить непринужденно, мы ведь не на сессии. Кстати, об этом. Как насчет воскресных вечеров для наших еженедельных встреч «просто Люциуса и Гермионы»? Глаза Гермионы радостно вспыхнули, и она серьезно проговорила: – Это было бы здорово. Если быть честной, Люциус… Я… я правда с недавних пор стала ценить нашу с тобой дружбу, и я не хочу ее потерять. Если из-за нашего соглашения что-то изменится, мое сердце будет разбито. Люциус ощутил, как его душа переполняется нежностью. Он притянул Гермиону в объятия. – Я твой друг, Гермиона, и останусь им. Навсегда, – он отстранился. – И если тебе в любое время будет нужен Люциус, а не Доминант, просто скажи. Хорошо? – Чудесно. Спасибо тебе, Люциус. За всё. – Абсолютно не за что, Гермиона, я только рад. О, я забыл упомянуть. Мне бы хотелось, чтобы наши уроки проходили дважды в неделю. Думаю, по средам и пятницам. По воскресеньям вечером мы будем вместе ужинать. Тебе это подходит? Если будет нужно, мы всегда можем изменить расписание, но, думаю, дважды в неделю – это хорошее начало. Гермиона улыбнулась. – Да, мне это идеально подходит. Он сделал движение, чтобы встать, но, заметив, как она нахмурилась, сел обратно. – Что такое, Куколка? – А что насчет временных рамок? И должны ли мы что-то подписать? Люциус на миг задумался. В прошлом он не ограничивал свои контракты по времени. Всё просто заканчивалось тогда, когда он и его нижняя решали, что пришла пора двигаться дальше. Однако, если Гермиона спросила об этом, значит это наверняка было для нее важно. По правде говоря, он сомневался, что у него возникнет желание в ближайшее время завершить эти отношения. К тому же, судя по ее списку, им явно понадобится провести вместе много времени. – Я бы сказал, нам будет нужно минимум четыре месяца. Потом мы сможем продлить сроки. Возможно, ты начнешь с кем-либо встречаться, и тогда нам придется пересмотреть наше соглашение, – повисло долгое молчание, и их взгляды встретились. Они оба прекрасно понимали, кто именно имелся в виду под этим «кем-либо». Люциус встал и вернулся к столу. – Что касается договора, то этот пергамент был зачарован таким образом, чтобы фиксировать всё, что мы обсуждали сегодня. Тебе нужно будет просто коснуться его палочкой, чтобы согласиться с условиями. Он не имеет юридической силы, это всего лишь перечисление всего того, о чем мы договорились. Гермиона посмотрела на пергамент: как Люциус и сказал, там было отражено всё, включая его и ее табу. Он коснулся договора палочкой, и пергамент озарило белое свечение. Гермиона повторила его действия, удивившись тому, что, когда вспыхнуло сияние, ее руку начало покалывать. Люциус снова дотронулся палочкой до договора, создавая его копию, и протянул ее Гермионе. Она сложила пергамент и сунула вместе с дневником в свою сумочку, лежащую на столе. Люциус опустил на нее глаза, в которых зажегся хищный огонек, и ей показалось, что он словно стал выглядеть выше. От его шепота у нее всё затрепетало внутри. – Теперь вы моя, мисс Грейнджер. Гермиона тяжело сглотнула, не отводя взгляд. Она почувствовала, как намокают ее трусики, и от возбуждения переступила с ноги на ногу. Люциус понимающе ухмыльнулся и позвал: – Тинни! Появилась маленькая домовуха, держа в руках шкатулку размером с коробку для обуви, обтянутую золотой и серебряной тканью. Люциус забрал ее, и эльфийка исчезла с громким хлопком. Гермиона бросила на Малфоя любопытный взгляд. – Это, моя дорогая, твой новый ошейник. И носить ты его будешь постоянно, – он открыл шкатулку, и Гермиона смогла заглянуть внутрь. Он вытащил оттуда красивую цепочку с подвеской, украшенной замысловатой гравировкой. – Подойди поближе, Куколка. Гермиона сделала шаг к нему, с трудом скрывая волнение. «Мой первый ошейник!» Она с предвкушением посмотрела на Люциуса, а затем перевела взгляд на колье. Малфой отставил шкатулку в сторону, давая ей возможность хорошенько рассмотреть ошейник. Он был невероятно красивым: выгравированную букву «М» на подвеске окружал изящный орнамент с драконами. – Похоже на твое кольцо, – сказала она, протягивая руку, чтобы коснуться подвески. Люциус кивнул. – Так и есть. Это фамильный герб Малфоев, – он умолк на мгновение, а затем жестом показал ей повернуться. – Я надену его на тебя. Гермиона повернулась к нему спиной и убрала волосы. Он обвил цепочку вокруг ее шеи и застегнул ее. Холодная металлическая подвеска легла прямо в ямочку на шее. Гермиона коснулась подвески и поняла, что в руке она ощущалась тяжелее, чем на ее тонкой изящной шее. Заметив в противоположном конце комнаты зеркало, она с энтузиазмом спросила: – Можно посмотреться в зеркало, сэр? – Конечно, – отозвался Люциус с ноткой удовольствия в голосе. Гермиона бросилась к вычурному позолоченному зеркалу. Она заметила, что подвеска стала такого же оттенка состаренного серебра, как и ее серьги. Подойдя к ней сзади, Люциус положил ладони ей на плечи. Их взгляды встретились в зеркале, и Гермиона ощутила, как ее переполняют эмоции, а грудь распирает от глубокой привязанности к стоящему позади нее мужчине. Глядя на ее отражение, Люциус негромко произнес: – Колье зачаровано так, что оно будет подстраиваться под любой металл, что ты наденешь. Если это будет желтое золото, подвеска станет такого же цвета. Если ты наденешь платину, она станет платиновой. Его большие теплые руки переместились с плеч ей на шею, обхватив ее. От этого жеста, демонстрирующего доминирование, а также от желания и предвкушения сердце Гермионы забилось сильнее. Люциус приподнял подвеску. – Она зачарована таким образом, что ощущается легкой на шее. Цепочку можно удлинить по желанию, хотя лично я предпочитаю ту длину, которую она имеет сейчас. Мне нравится, что она выглядит, как чокер. Тем не менее я понимаю, что тебе, возможно, понадобится изменять ее вид. Ты можешь удлинить ее, чтобы спрятать под блузкой во время работы или в любой другой ситуации, когда возможны неловкие вопросы, что означает буква «М». Если тебе будет нужно, чтобы металл не менялся автоматически, достаточно всего лишь простого заклинания, и он подстроится под твои нужды. Он развернул Гермиону к себе лицом. – Когда ты будешь в клубе или когда этого захочу я, взмаха моей палочки будет достаточно, чтобы… – он провел палочкой над ее шеей и снова повернул Гермиону к зеркалу, – чтобы ошейник приобрел более привычный вид. Гермиона медленно открыла рот, и ее глаза расширились от удивления. Люциус коварно усмехнулся. – Нижней Люциуса Малфоя не пристало носить простой ошейник, Куколка. Гермиона не могла поверить своим глазам. Обычной красивой подвески на цепочке больше не было. На ее месте оказалось замысловатое дорогое ожерелье. Сзади по шее шли одиннадцать жемчужных нитей, прикрепленных спереди к вычурной подвеске с прозрачными камнями. Зная Люциуса, это могли быть только бриллианты. Их было, наверное, около сотни, различных форм и размеров. Они обрамляли слегка увеличенную версию медальона с гравировкой, который имел форму щита с выходящими из вершины копьями, которые слегка впивались в нежную шею. По бокам щита виднелись изображенные в профиль драконы с алмазами вместо глаз. А в центре богато отделанная буква «М» буквально кричала о том, что Гермиона является нижней Малфоя. (И от этого, если быть честной, у нее слегка кружилась голова). Под гербом было приделано еще одно усыпанное драгоценными камнями крепление для большого бриллианта в форме капли, которое лежало в ложбинке между ключицами. Глаза Люциуса задержались на роскошном ошейнике, а затем поднялись, чтобы поймать взгляд Гермионы. Он с трудом сдерживал свое желание к ней. Он уже фантазировал о том, как она будет выглядеть в его ошейнике, но воображение не шло ни в какое сравнение с реальностью. Ошейник смотрелся на ней изысканно, и от вида фамильного герба у нее на шее внутри него взыграл внутренний Доминант. Он уже больше десяти лет не состоял в постоянных отношениях с нижними и не надевал ни на кого ошейник, потому что до сих пор никто не затронул его душу настолько, насколько затронула ее стоящая перед ним сейчас девушка. Его охватил жар, а в животе начал зарождаться трепет, чего давненько с ним уже не случалось. А затем он осознал, что ему не нужно с этим бороться: он вполне мог бы заполучить Гермиону. Она уже и так формально принадлежала ему. Гермиона видела в зеркале, как он смотрел на нее. У него на лице явственно виднелось выражение горделивого собственничества и вожделения, и от этого она растаяла. Она хотела его. Она жаждала, чтобы он взял ее, заявил на нее свои права. Однако она понимала, что лучше не делать первый шаг самой. Она тяжело сглотнула, не в силах скрывать загоревшееся во взгляде желание и вспыхнувший румянец на щеках. Голос Люциуса прозвучал хрипло: – Скажи-ка, ты была хорошей девочкой? Ты воздерживалась от оргазмов с нашей последней встречи? Она ответила сразу же, со всем пылом: – О, да, сэр! Хотя было непросто. Люциус усмехнулся. – Самоконтроль – очень важная черта для членов БДСМ сообщества. Запрет оргазмов – это распространенная форма контроля и наказания. Через мгновение он почувствовал, что снова может взять себя в руки, и решил пока не поддаваться порыву. Было слишком приятно наблюдать за горящим в ее глазах предвкушением и похотью, кроме того, его забавляло смотреть, как она ерзает от желания. Он взял ее за руку и повел в сторону столовой. – Идем. Продолжим разговор за чаем и десертом. Гермиона побледнела и остановилась, когда на нее внезапно нахлынуло сокрушительное осознание собственного промаха. Люциус обернулся и вопросительно посмотрел на нее. Распознав у нее на лице выражение паники, он нахмурился. – Мисс Грейнджер? Что-то не так? – Я… О боже… Я… Не сводя с нее взгляда, Люциус медленно поднял правую бровь, а вопрос в его взгляде сменился пониманием. Он тяжело вздохнул и выдохнул. В тоне его голоса проскользнуло разочарование, и он ощутил, как ее ладонь в его руке стала влажной. – Ты не ужинала, не так ли? В ее поспешном ответе слышалась мольба. – Я просто… я… я совсем забыла! Я так волновалась перед нашей сегодняшней встречей. Последние два дня не могла думать ни о чем другом, и мне пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не достать Фабио… и, похоже, я… просто забыла об ужине, – слово «ужин» она произнесла едва слышным шепотом, увидев, как на лице Люциуса возникло выражение нетерпения. Она опустила взгляд, чувствуя, как у нее защипало в носу от подступающих слез. Малфой ничего не сказал, размышляя, как лучше обыграть ее проступок. Гермиона испытывала отвращение к самой себе за то, что провалила настолько простое задание – это расстроило ее так сильно, что хотелось плакать. Такой простой приказ, и все же она не выполнила его. «Ты никогда не станешь настоящей нижней, Гермиона», – обругала она себя. Люциус видел ее мысли ясно, как божий день: они были написаны у нее на лице. Он покачал головой и, мягко улыбнувшись, приподнял ее подбородок. – Расслабься, Куколка, – он не смог сдержать ухмылки: она наверняка станет идеальной нижней. Ему было не по душе видеть ее расстроенной, но нравилось то, что она осознала свой промах и почувствовала укол совести, а не просто сочла это чем-то незначительным, понадеявшись искупить вину посредством порки. Он не одобрял, когда нижние легкомысленно относились к своим ошибкам. Глаза Гермионы расширились, а в груди вспыхнула надежда, когда она увидела, как по лицу Люциуса расплылась улыбка. Возможно, он не разочаровался в ней. Она не смогла бы этого пережить. И через секунду до нее дошло. «Ха!» Она игриво шлепнула его по руке, когда осознание накрыло ее. – Ты ведь доволен, не так ли? Рад, что я накосячила, потому что теперь у тебя есть повод наказать меня! Его улыбка погасла, и Люциус серьезно покачал головой. Взяв ее за руку, которой она ударила его, он тихо и мрачно проговорил: – Я никогда не буду радоваться твоим ошибкам, Куколка. Я не такой человек. Я никогда не потребую от тебя того, что ты не в состоянии выполнить. Я никогда не обреку тебя на ошибку, и если ты все же совершишь ее, я не буду доволен. Если я захочу поиграть в порку или наказание, мне не понадобится для этого повод, – он смотрел ей в глаза, и Гермиона еще никогда не видела его настолько серьезным. – Важно, чтобы вы это поняли, мисс Грейнджер. Гермиона покорно опустила взгляд в пол. – Да, сэр. Я поняла. Мне действительно жаль, что я забыла поужинать. Люциус снова приподнял ее подбородок. – Я верю, что тебе жаль. Ты искупишь свою вину, но… не раньше, чем поужинаешь, – не сводя с нее взгляда, он позвал: – Билби! С громким хлопком появился домовик, который открыл ей дверь. – Пожалуйста, приготовь для нашей гостьи тарелку тушеной говядины, которая была сегодня на ужин. Гермионе не хотелось причинять неудобства. – О… не нужно. Все в порядке. Правда, я… Люциус вздохнул с легким раздражением и с едва заметной улыбкой покачал головой. – Хм-м, мисс Грейнджер. Не могли бы вы дать определение слову «послушание»? Гермиона закрыла глаза, понимая, что полностью облажалась… опять. Она вспомнила определение, которое читала несколько недель назад. В ее голосе слышалось смирение, и разочарование в самой себе буквально сочилось из всех ее пор. – Безоговорочное подчинение авторитету другого человека. Кроткость и покорность, – Люциус не отрывал от нее взгляда, и она робко прошептала: – Я поняла, сэр. Прошу прощения. Я просто не хотела доставлять неудобства. Люциус заметно расслабился и снова приподнял ее подбородок. – Ты никогда не доставишь мне неудобства, Куколка, – он тепло улыбнулся. – Именно поэтому, моя дорогая, тебе необходимо обучение. Она несмело улыбнулась в ответ. – Ты не собираешься отправить меня обратно на невольничий рынок? Ну, то есть обменять меня на рабочую модель. Люциус усмехнулся. – Нет, моя дорогая. Ты прекрасно справишься. Я приобрел модель, которая нуждается в небольшой подгонке. Однако же у меня есть все детали, – он оценивающе скользнул взглядом по ее фигуре и снова поднял глаза, – и я жду не дождусь, когда смогу соединить их вместе. Он наклонился и нежно поцеловал ее в лоб, а затем шлепнул по заднице, заставив ее взвизгнуть от неожиданности и захихикать. – Пойдем накормим тебя. Гермиона села на подготовленное для нее место и обнаружила перед собой тарелку с дымящейся тушеной говядиной и овощами. К трапезе прилагались теплые булочки с маслом и хрустальный кубок с газированной водой. Люциус сидел рядом с ней во главе стола и наблюдал, как она ест. После первого же аппетитного кусочка Гермиона осознала, какая она на самом деле голодная. Едва она проглотила второй кусочек, Малфой спросил: – Итак, Куколка… так кто же такой или что такое Фабио? Лицо Гермионы запылало. «Откуда Люциус узнал о… Ах да, из словесного недержания чуть ранее». Она вытерла рот салфеткой и сделала глоток воды. Малфой выжидающе смотрел на нее. – Э, ну… Фабио – это мой кролик. Люциус склонил голову набок. – У тебя дома живет кролик? – он выглядел озадаченным. – Но зачем тебе тогда доставать домашнее животное для… Гермиона покачала головой, смущенная тем, куда Люциуса завел ход мыслей. – Нет, сэр. Это всего лишь магловский вибратор в виде кролика. Люциус ухмыльнулся. – Ты дала имя магловскому вибратору? – Да, – просто ответила она, бросив на него вызывающий взгляд. Его улыбка стала шире. – Хм-м-м, хорошо. Я бы хотел познакомиться… с Фабио. Ты возьмешь его с собой в клуб завтра вечером. Гермиона вздохнула. – Да, сэр, – она догадывалась, к чему это могло привести. Однако чем больше она думала об этом, тем лучше становилось ее настроение. «Развлечься с Люциусом и Фабио!» Она с трудом смогла сохранять невозмутимость, представляя себе, какие возможности перед ней открывались. Они наслаждались чаем и десертом, и разговор все дальше уходил от их соглашения и от мира БДСМ. Гермиона спросила Люциуса о Драко и о том, каким он был в детстве. Они обсудили Хогвартс, и Люциус поделился воспоминаниями о времени, что он сам провел в школе волшебства. Гермиона рассказала о магловской начальной школе и своей первой любви – Майкле Стюарте, с которым они вместе учились в первом классе. Обычно он сидел на последней парте и рисовал на бумаге военные корабли и бомбы, озвучивая то, как они взрывались. Гермиона ругала его за то, что он не слушал учителей, а он, в свою очередь, безжалостно насмехался над ней из-за того, что она была заучкой. Их взаимные подколки продолжались и во дворе. Со смехом она вспомнила, как боялась подцепить вшей от мальчишек, когда те дотрагивались до нее. Люциус наблюдал за ней, наслаждаясь ее легкомысленным смехом и рассказами о беззаботном периоде ее жизни. Особенно ему нравилось смотреть, как она с рассеянной нежностью поглаживала ошейник. Взглянув на часы, он с огорчением понял, что уже было поздно. – Гермиона, уже поздно, а завтра у нас обоих тяжелый день. Гермиона тоже посмотрела на свои часы и удивилась, как быстро пролетело время – уже был одиннадцатый час. – О боже! Да, у меня завтра суд. Люциус встал и отвел ее обратно в свой кабинет. Появился Билби с ее пальто, и Малфой помог ей надеть его, а затем коснулся палочкой ошейника, превратив его обратно в медальон, и произнес заклинание, чтобы отрегулировать длину цепочки. Гермиона взяла сумочку и надела на плечо. Ее взгляд не отрывался от Люциуса, и тот, ободряюще улыбнувшись, ласково произнес: – С нетерпением жду нашей встречи завтра вечером. Ты получишь наказание за то, что забыла поужинать, как было приказано. Ничего серьезного, но это должно послужить напоминанием, что каждый мой приказ – неважно, насколько незначительным он кажется, – имеет свою цель. Мы расправимся с этим быстро, чтобы ничто не омрачало нам остаток вечера. Гермиона снова ощутила разочарование из-за того, что уже успела накосячить. – Да, сэр. Жду не дождусь начала обучения и благодарю вас за терпение и понимание. Люциус притянул ее в объятия и поцеловал в макушку. – Не стоит благодарности. Для меня честь иметь возможность ввести тебя в этот удивительный мир. Гермиона перенеслась домой и начала раздеваться. С Люциусом все прошло идеально, и ей до сих пор не верилось в свою удачу, что она смогла заполучить такого мужчину себе в Доминанты. Однако же, стоило признать: ее слегка огорчило, что он просто отправил ее домой. Отчасти ей хотелось бы получить наказание именно сегодня, чтобы покончить с этим и избавиться от чувства вины, что ее до сих пор терзало. А потом ей хотелось бы, чтобы он прикоснулся к ней, заявил на нее свои права. Сделал ее своей. Но, как она и сказала самой себе ранее, всё это должно было исходить от него. Очевидно, он не разделял ее желания, и всё, что ей оставалось, это просто признать, что в этих вопросах ему было виднее. Люциус сидел в кожаном кресле, глядя в камин и потягивая Огневиски. Вечер прошел тяжело. Он прижал холодный стакан ко лбу, а затем сделал последний глоток. Он хотел ее. Хотел показать, кто тут хозяин. Он жаждал наказать ее, а затем овладеть ею. Однако он сумел сохранить самообладание и сдержать порыв. В конце концов, они были у него дома, а не в клубе. Он оглядел кабинет. Если бы он взял ее прямо здесь… он никогда не смог бы больше спокойно работать в кабинете. Он был уверен в этом так же, как в том, что завтра взойдет солнце. Эта девушка меняла всё вокруг себя. Он даже не поцеловал ее в губы на прощание, опасаясь, что это сломит его волю к сопротивлению. Взгляд упал на журнал, невинно лежащий на столе, и Люциуса охватило волнение. Гермиона лежала в кровати, теребя подвеску и просматривая заметки по завтрашнему делу. Она замерла, когда подвеска нагрелась и, отбросив записи, вскочила с кровати и бросилась к сумочке. Открыв журнал, она обнаружила на первой странице запись изящным почерком. «Завтра вечером я буду ждать тебя в шесть часов. Ты наденешь юбку или платье. Чулки по желанию, но колготки неприемлемы. Пока я не требую от тебя надевать что-то откровенное. Мы до этого еще дойдем. Тебе запрещено прикасаться к себе, Куколка. Твое удовольствие принадлежит мне. Завтра, моя дорогая… для нас с тобой всё начнется завтра. Господин Л.».

***

Гермионе казалось, что день тянется бесконечно. Ее утренняя презентация перед Визенгамотом заняла всего час, и остальное время до конца рабочего дня она провела в офисе. В мучительном ожидании. Ругая себя за свой промах в подчинении. Представляя себе наказание. Воображая руки Люциуса на себе. Предвкушая то, что он приготовил для нее. Гадая, встретится ли ей сегодня один волшебник в черном. Надеясь, что встретится. И что не встретится одновременно. «Хватит думать о нем, Гермиона. Он тебя не хочет». А потом она улыбнулась. Ее под свое крыло взял чудесный человек. Удивительно властный и привлекательный мужчина собрался обучать ее. Он был добр к ней. И прежде всего, он был ее другом. Она могла ему доверять и знала, что он не позволит эмоциям взять над ним верх во время сессии. С ним она чувствовала себя в безопасности. Когда она без пяти шесть вошла в клуб, у двери ее никто не встретил. Было слишком рано: как правило, народ собирался там после девяти. Войдя в главный зал, она ощутила укол разочарования, обнаружив, что помещение было пустым. Ее Доминант явно не был столь же нетерпеливым, как она. Гермиона надеялась, что он сразу же накажет ее: ей не нравилось жить с чувством вины за свой промах. Она была уверена, что после наказания сможет обо всем забыть. Увидев за стойкой знакомое лицо, Гермиона взвизгнула и бросилась вперед. Джонатан широко улыбнулся и перепрыгнул через препятствие. – Да это никак сама Куколка из Подземелий! Столкнувшись с ним, Гермиона рассмеялась, когда он закружил ее. Отстранившись, Джонатан оглядел ее с ног до головы. – Где ты пропадала? – требовательно спросил он. – Я… эм… мне просто нужно было… Деликатное покашливание, раздавшееся сзади, помешало ей закончить фразу. И судя по выражению лица Люциуса, он явно был недоволен. Он стоял примерно в пяти футах от нее, скрестив руки на груди и сверля ее взглядом. – О, – прошептала Гермиона, опуская глаза. – Господин. Взгляд Джонатана метнулся с нее на Люциуса и обратно. Затем он заметил ее ошейник, и у него отвисла челюсть. – О, м-м… Прошу прощения, Господин Люциус, – сказал он, глядя в пол. Люциус же смотрел только на Гермиону, разглядывая ее облегающее шелковое платье, и она быстро шагнула к нему. Он обратился к Джонатану, по-прежнему не глядя на него. – Бар готов к смене? Кто работает с тобой сегодня? Джонатан тут же послушно ответил: – Келси, сэр. Она заступает в семь. Люциус посмотрел на Джонатана, а затем перевел взгляд обратно на свою новоиспеченную ученицу. – Сегодня в зале дежурит Господин Северус, дай ему знать, если она опоздает или если вернется Господин Сколтон. Из-за поведения на прошлой неделе он потерял свое членство, и ему было запрещено здесь появляться. – Да, сэр, – отозвался Джонатан. Гермиона не отводила взгляд от Люциуса, подсознательно понимая, что должна смотреть на него, пока он не разрешит отвести глаза. Он слегка улыбнулся ей. – Ты прекрасно выглядишь, Куколка, – он взял ее за руку. – Идем. Гермиона ощутила прилив возбуждения, когда он погладил большим пальцем тыльную сторону ее ладони. Его хватка была крепкой и действовала успокаивающе. Когда они подошли к двери, ведущей к приватным комнатам внизу, она заставила себя выбросить из головы воспоминания о том, как в прошлый раз спускалась по этой лестнице, следуя за Доминантом. Думать о Снейпе было контрпродуктивно: слишком отвлекало. И все же ей было любопытно, где он был и знал ли он, что она подписала соглашение с Люциусом. Он привел ее в комнату номер два и закрыл дверь. Гермиона оглядела помещение и поняла, что оно выглядит довольно безобидно. Там стояли диван с журнальным столиком, скамейка для порки и большая кровать в углу. Ее вниманием завладела вешалка на дальней стене рядом со скамейкой. Там – словно в насмешку над ее непослушанием, – висели стеки, трости, флоггеры и паддлы, а также несколько совершенно не знакомых ей предметов. – Глаза на меня, мисс Грейнджер. Гермиона быстро повернулась к своему Господину. Выражение его лица было мягким, но голос звучал строго. – Тебе не разрешено прикасаться к другим людям в клубе без моего разрешения. Я знаю, что Джонатан – твой друг, но свобода действия, которой ты пользовалась до подписания контракта со мной, осталась в прошлом, и так будет, пока ты являешься моей нижней. Гермиона опустила взгляд, заложив руки за спину. – Да, Господин. Я поняла. Через несколько секунд он спросил: – Итак, расскажи мне, как прошел твой день? – он сел на диван и указал на пол у своих ног. Гермиона осторожно опустилась на колени и села на пятки. Когда она так и не ответила, он приподнял ее подбородок. – Ты должна всегда отвечать на мои вопросы. Это утомительно – постоянно давать разрешение говорить. Если я что-то спрашиваю, ты отвечаешь. Если вопрос задает кто-то другой, ты посмотришь на меня за разрешением ответить, – он опустил взгляд на ее губы, а затем снова заглянул в глаза. – Ты поняла? – Да, Господин. Он тепло улыбнулся. – Расскажи, как прошел твой день? Она вздохнула. – Он был очень долгим, Господин. У меня не выходило из головы, что я подвела вас. Досадно заработать наказание так скоро. – Значит, ты думала о предстоящем наказании? – Да, Господин, но чаще я думала о том, как именно заработала его. Мне действительно очень жаль. – Посмотри на меня, Куколка. Карие глаза Гермионы встретили взгляд его серых глаз, и она увидела в них нежность. – Ты отбыла свое наказание. Ты выразила искреннее раскаяние, и я уверен, что то, как ты отругала сама себя, является более чем достаточным наказанием. Гермиона ощутила в душе тепло. В этот самый момент она поняла, что Люциус будет справедливым Доминантом. Хотя вчера она предпочла бы получить порку, сегодня она все же не могла отрицать, что гораздо более эффектиным наказанием было то, что он заставил ее размышлять об этом целый день. Вероятно, порка ей бы даже понравилась… но она не была в этом уверена. Настоящее наказание от Люциуса Малфоя ей еще предстояло испытать. Она ощутила, как по телу прошла волна жара от одной мысли об его руках на ее теле. Сегодня была пятница, а у нее не было оргазма с понедельника, и она чувствовала себя словно горящий шнур, от которого вот-вот сдетонирует бомба. Она знала, что воспламенится в ту же секунду, как Люциус прикоснется к ней… и она надеялась, что это случится скоро. Негромкий голос Люциуса вырвал ее из размышлений. – Ты покраснела, Куколка. Расскажи, что вызвало у тебя столь восхитительную реакцию. Гермиона прикусила нижнюю губу, обдумывая ответ. Его рука тут же легла ей на подбородок. Большим пальцем он осторожно высвободил ее губу, а его лицо приобрело опасное выражение. Гермиона больше не стала терять время на размышления. – Я представляла себе, какой была бы порка в качестве наказания в вашем исполнении, Господин, – желая быть полностью откровенной, она продолжила: – А также я вспомнила, что у меня не было оргазма с понедельника, и я… Взгляд Люциуса стал серьезным. – Как только ты испытаешь реальное наказание в моем исполнении, ты поймешь, что оргазмы никак не будут с этим связаны. Наказание – это не наказание, если оно заканчивается удовольствием. – Конечно, нет, сэр, я так и не думала. – «Конечно, нет, Господин», – поправил он ее. Однако его взгляд не был строгим, а пальцем он нежно поглаживал ее нижнюю губу. – Итак, несколько правил, которым ты должна следовать, находясь в клубе. Гермиона оживилась, с нетерпением ожидая инструктажа. – В общественных местах клуба ты будешь идти в двух шагах позади меня и немного правее. Таким образом я всегда буду осведомлен, где ты находишься, и смогу дотронуться до тебя, просто протянув назад руку, – заглянув ей в глаза, в которых явственно светились волнение и предвкушение, он подавил смешок. – Если я остановлюсь, ты тоже остановишься. Если я пожелаю, чтобы ты переместилась, я укажу тебе, куда встать. Это значит, что твои глаза должны все время быть на мне. Это ясно? – Да, Господин, – с готовностью отозвалась Гермиона. Взгляд Люциуса притянул ее ошейник: драгоценные камни красиво сверкали, подчеркивая цвет ее глаз. – Тебе запрещено разговаривать с кем-либо в клубе, пока я не дам разрешение. Если кто-то задаст тебе вопрос, ты посмотришь на меня. Я либо кивну, либо выражу разрешение или отказ устно. Ты не сделаешь ничего без моего согласия. На ее лице появилось выражение легкого беспокойства. Не желая, чтобы возникло недопонимание, Люциус приказал: – Если у тебя есть вопросы, самое время их задать, Куколка. – Господин, как мне дать вам знать, если мне что-то будет нужно или появится вопрос? Люциус посмотрел на нее изучающим взглядом. – Ты не станешь обращаться ко мне, если дело не первостепенной важности. Если тебе нужно будет спросить, ты сдержанно и вежливо обратишься ко мне, сказав: «Господин». Я закончу разговор или другие дела и тут же решу твой вопрос. Однако я буду постоянно приглядывать за тобой и следить за тем, что происходит вокруг. Думаю, вскоре ты поймешь, что у тебя редко будет возникать нужда обращаться ко мне. Он видел, что его ответ успокоил ее, поэтому продолжил. – Никаких зрительных контактов с другими Доминантами без моего разрешения, – он умолк на мгновение, глядя на нее. – Должен уточнить, что это касается и Северуса Снейпа. Тебе не разрешается смотреть ему в глаза и разговаривать с ним, пока я не позволю. Важно, чтобы ты это поняла. Гермиона сглотнула, чувствуя необходимость заверить Люциуса, что она поняла, что принадлежит ему и только ему. – Я поняла, Господин. Вы мой Доминант. Вы центр моего внимания и единственный человек, кому я буду подчиняться и стремиться угодить. Люциус расслабился, ощутив, что напряжение, которое он даже не осознавал, ушло. Влечение, которое Снейп и Гермиона испытывали друг к другу могло стать незримой помехой, с которой вряд ли легко можно было бы справиться. Ему нужно было проявить всю строгость и воспользоваться своим авторитетом, чтобы контролировать ситуацию. – Я доволен, Гермиона. Доволен твоим ответом и четким пониманием… сложившейся ситуации, – он заметил, что она покраснела от его похвалы, и улыбнулся. Эта девушка была самим совершенством. Он откинулся на спинку дивана и похлопал себя по бедру, давая ей знак забраться к нему на колени. Гермиона улыбнулась и охотно подчинилась. Он подтянул ее колени к себе и позволил прижаться к своей груди. Устроив подбородок у нее на макушке, он продолжил. – Что касается одежды, у меня нет никаких требований, кроме того, что ты должна всегда носить платье или юбку. И опять же, никаких колготок. Того идиота, что придумал их, стоило приговорить к поцелую дементора. Гермиона хихикнула. – Я приобрел коллекцию нижнего белья, которое ты должна будешь надевать под платье или юбку в клуб, – почувствовав, что она напряглась, он сразу дал понять, что это не обсуждается. – Я настаиваю, Куколка. Во-первых, порой я могу… переборщить, устраняя такие препятствия, и уверен, тебе не понравится, если я буду уничтожать твое белье. К тому же… у меня есть определенные вкусы. Я могу потребовать, чтобы ты сопровождала меня во время обхода клуба, одетая в одно лишь нижнее белье из того, что я тебе предоставлю. Я буду уведомлять тебе заранее лично или посредством журнала, если захочу на какой-либо сессии увидеть на тебе конкретное платье или другой наряд. Он погладил ее по волосам, с удовлетворением заметив, что Гермиона стала чуть менее напряженной, чем раньше. – С тобой все хорошо, Куколка? Может быть, я продвигаюсь вперед слишком быстро… даю слишком много информации за раз? Гермиона отстранилась и встретилась с ним взглядом. В ее глазах мелькнул озорной огонек, и она ответила: – Господин… на самом деле всё это не так уж и сложно. Ходить за вами по пятам, следить за взглядами, разговорами, одеждой. Возможно, вы не думали об этом, но так уж вышло, что вы заключили договор с самой умной ведьмой своего поколения, – она игриво похлопала глазами. Люциус усмехнулся уголком губ. – Что ж, тогда я ожидаю полного и безоговорочного подчинения, когда мы окажемся в толпе. Я хочу, чтобы ты попрактиковала всё то, что мы только что обсудили, к тому же сегодня состоятся несколько выступлений, заслуживающих твоего внимания, – он похлопал ее по бедру. – Встань. Гермиона ощутила укол разочарования, когда он выпустил ее из теплых объятий своих сильных рук. Люциус заметил, что встала она с его коленей гораздо медленнее, чем забралась. – Куколка, тебя что-то беспокоит? – Нет, Господин, я просто… – она опустила взгляд в пол, и он заставил ее снова посмотреть на него. – Глаза на меня и отвечай кратко и по делу, пожалуйста. Ее взгляд метнулся к нему. – Просто… я хотела… я надеялась, что… – Да? Она вздохнула. – Господин, пожалуйста, не могли бы вы меня поцеловать? Люциус изучающе посмотрел на нее. – Еще одно правило, мисс Грейнджер. На каждой сессии тебе будет разрешено озвучить три желания. Возможно, не самых заветных, но все же я исполню три твоих просьбы в любой из вечеров, посвященных нашему обучению, – он перевел взгляд на ее губы. – И конкретно эту просьбу, моя дорогая, я буду более чем счастлив выполнить. Гермиона взвизгнула, когда Люциус внезапно обнял ее и приподнял так легко, словно она весила как карликовый пушистик. Сделав четыре длинных шага, он впечатал ее в стену, заставив ойкнуть. Всепоглощающее желание и огненный жар разлились по ее телу, когда он окинул ее хищным взглядом. Он яростно обрушился на ее губы поцелуем, и Гермиона обняла его за шею, а ногами обхватила его талию. Сначала нежно, а затем все более требовательно он проник языком ей в рот. Она застонала, ощутив, как к ней прижался твердый член, а его руки начали блуждать по изгибу ее груди, талии и ягодиц. Внизу живота стало зарождаться бурлящее напряжение, и она была уверена, что сойдет с ума, если Люциус не возьмет ее прямо здесь и сейчас. И именно тогда стало ясно, что этот проклятый мужчина того и добивался – заставить ее потерять рассудок. Гермиона была уверена, что закончит жизнь в психушке, когда Люциус просто сделал шаг назад и осторожно опустил ее на пол. Она тяжело дышала, и волосы налипли на взмокший от возбуждения лоб. Люциус же, напротив, выглядел абсолютно спокойным, словно все это время стоял в стороне, а не был участником этого страстного поцелуя. Гермиона удивленно оглядела его и покачала головой. – Один – ноль в пользу Господина. Люциус торжествующе рассмеялся и, наклонившись, поцеловал ее в лоб. – Ох, Куколка, ты настоящее сокровище, – он окинул ее взглядом. – Поостынь немного. Пришло время объявить всему клубу, что теперь ты моя.