Мой Господин: Урок подчинения

Похоже, неудовлетворенности Гермионы, которая сводила ее с ума, суждено было длиться и длиться. Люциус двинулся сквозь все прибывающую толпу людей, и она последовала за ним точно так, как он сказал, – справа в двух шагах позади него. В ней поднялась волна паники, когда она отстала, оказавшись от него на расстоянии больше двух шагов, и поспешила нагнать его. С болью вспомнив выражение разочарования на лице Снейпа, когда она не смогла за ним угнаться в толпе в прошлый раз, Гермиона была благодарна Люциусу, когда тот не стал как-то это комментировать или ругать ее. Вместо этого он одарил ее легкой улыбкой, обернувшись, чтобы проверить, что она не потерялась. Оказавшись прямо перед сценой, Люциус поманил ее вперед пальцем, а затем указал ей встать перед ним. Она тут же подчинилась, продолжая смотреть слегка в сторону. Как только она встала спиной к его груди, он обнял ее одной рукой, положив предплечье ей на ключицы, а другую руку – на живот. Кончиками пальцев он задел ее лобок поверх шелкового платья. У Гермионы перехватило дыхание, и она скрестила руки под грудью, когда Люциус прижал ее к себе и низким, хриплым голосом прошептал на ухо: – Я хочу, чтобы ты смотрела на сцену, не отрывая взгляда от девушки. Гермиона вздрогнула, когда его горячее дыхание коснулось уха, и тут же перевела взгляд на сцену. Нижняя там была привязана к некой конструкции, похожей на горизонтальный Андреевский крест, и брови Гермионы вопросительно поднялись. Сессия показалась ей горячей, хотя она не узнала ни нижнюю, ни Доминанта. Освещение над сценой было приглушенным, из-за чего десятки красных свечей отбрасывали дрожащие тени на бледную кожу девушки. Темнокожий Доминант был без рубашки, его тело выглядело подтянутым и рельефным. Он обвел взглядом фигуру обнаженной девушки, которая была привязана к кресту за запястья и лодыжки, а также ремнем поперек живота. Она дергалась и извивалась, когда он методично поливал горячим воском ее ноги и низ живота. Стоны девушки заставили Гермиону сжать бедра от нервного возбуждения. При виде выражения чистого экстаза на лице нижней она ощутила укол зависти, вспомнив, что не кончала с тех пор, как была с Чарли. Напряжение в ее теле невероятно возросло. Из груди Гермионы вырвался стон, когда Доминант вылил струйку воска на грудь нижней, явно пытаясь попасть на соски. Девушка вскрикнула и выгнулась от удовольствия, натянув ремни и откинув голову. – Хм-м, мисс Грейнджер, – раздался над ухом низкий шепот ее Господина (ее Господина!). – Вижу, вас это возбуждает. Она почти перестала дышать, ощутив, как его рука, лежащая у нее на животе, поползла ниже. – Посмотрим, сможем ли мы поднять ставки. Она почувствовала, как он зарылся носом в ее волосы и сделал глубокий вздох, будто втянув ее аромат. Когда его пальцы легли на клитор поверх платья и трусиков, у нее подогнулись колени, и она тяжело оперлась на него спиной, а Люциус начал дразнить маленький бугорок плоти. От ощущения прижавшейся к заднице эрекции у нее закружилась голова, а дыхание стало прерываться. Она наблюдала за тем, как девушка на сцене продолжает извиваться под горячим воском. Через несколько минут непрекращающихся умелых ласк Люциуса у Гермионы началась настоящая сексуальная паника. – Можно мне кончить, пожалуйста, Господин? – отчаянно прошептала она, зачарованно наблюдая, как мужчина на сцене с помощью магии поставил крест с привязанной девушкой вертикально. Встав перед ней, он поднес к ее губам какой-то красный резиновый мячик. Девушка открыла рот, и он вставил туда кляп, взмахнув палочкой, чтобы ремни зафиксировались сзади. – Нельзя, – ответил Люциус. Гермиона ощутила, что он ухмыляется ей в волосы. Она захныкала, чувствуя, как слезы защипали глаза, а он продолжил нежно гладить ее через одежду. – Да, Господин, – дрожащим голосом выдохнула она, напрягая внутренние мышцы и пытаясь сдержать натиск надвигающего наслаждения. Первый удар флоггера по обнаженной груди нижней на сцене заставил и ее, и Гермиону резко втянуть воздух. Пальцы Люциуса ускорились, и ее учащенное дыхание превратилось в отчаянную бессловесную мольбу. Она дико задрожала, и хватка Малфоя у нее на груди усилилась. Казалось, он пытался не дать ей рассыпаться на миллион осколков. – Пожалуйста, Господин, – жалобно проговорила она, и Люциус не смог сдержать коварной ухмылки, целуя ее в макушку. – Нет, Куколка, – тихо прогудел он ей на ухо. – И больше не проси. Он скорее почувствовал, чем увидел, как она кивнула, еще больше задрожав. Он перестал ласкать ее, скользнув рукой вверх и снова положил ладонь ей на живот. Гермиона тяжело навалилась на него, и он крепче обнял ее за талию. Ее ноги подкашивались от попыток сдержать оргазм, а тело не понимало, что ему делать с переизбытком напряжения. Продолжая наблюдать за происходящим на сцене, мысленно она пыталась отвлечься и забыть о своей неудовлетворенности. «Судьба жен Генриха VIII – развод, казнь, смерть, развод, казнь, и последняя осталась в живых. Плутон больше не является планетой, потому что он не смог расчистить свою орбиту от других объектов». Пока Гермиона пыталась отвлечься, Люциус продолжать наблюдать за представлением на сцене. Эрекция сводила его с ума, в основном потому что он хотел взять Гермиону с тех пор, как они обедали во вторник. По крайней мере, у него было несколько сеансов самоудовлетворения, которые помогли ему продержаться. И его глубоко впечатлило то, как Гермиона реагировала на запрет оргазма. Склонив голову набок, он сосредоточился на паре на сцене. Ему нравилось смотреть на то, как затвердевший воск отваливался от тела с каждым ударом флоггера. Очевидно, Гермиона тоже наслаждалась этим зрелищем. Она стала меньше дрожать, но все еще прерывисто дышала. У нее было не слишком много времени успокоиться, но он снова скользнул рукой вниз, с удовлетворением обнаружив у нее на платье влажное пятнышко. Опять начав свою пытку, он едва не застонал, когда у нее из груди вырвался рык. Другой рукой он двинулся чуть выше и легонько обхватил ее тонкую шею. Гермионе не потребовалось много времени, чтобы вернуться в состояние безумного возбуждения и снова начать дрожать. – О боже, – в отчаянии прошептала она, и Люциус понял, что она больше не в состоянии сдерживаться. Он убрал руку с клитора и переместил ей на бедро, чтобы крепче прижать ее к себе. Она выгнулась, пытаясь уменьшить напряжение в клиторе. Другую руку Люциус вернул ей на ключицы. Когда ему на руку упала слезинка, он на мгновение испугался и схватил ее за подбородок. – Что случилось? – прошептал он, откидывая ее голову назад, чтобы заглянуть в лицо. – Я в порядке, – пробормотала Гермиона. Ее голос звучал напряженно, но Люциус по глазам видел, что она говорила правду. – Просто слишком много ощущений, вот и всё. Он ласково улыбнулся ей и легонько поцеловал в лоб. Она очень хорошо справлялась. Инстинкт подсказывал ему, что она могла выдержать то, что он с ней делал, иначе он не давил бы на нее так сильно. То, что он говорил ей ранее было правдой: он никогда заведомо не обрек бы ее на неудачу. Он лишь хотел, чтобы она сама осознала, на что способна. Это был первый шаг к укреплению ее уверенности в себе. Он решил, что пока больше не будет мучить ее: в свете ее слез казалось разумным сделать перерыв. – Думаю, нам стоит выпить, – пробормотал он. Не в силах удержаться, он наклонился и прижался целомудренным поцелуем к ее губам. Отстранившись, он негромко рассмеялся, когда она потянулась вслед за ним. Люциус отошел от Гермионы и направился сквозь толпу к лестнице. Дойдя до нее, он слегка повернул голову вправо и увидел, что Гермиона была там, где и должна была. Не сдержав улыбки, он начал подниматься по лестнице. Она действительно великолепно справлялась. Когда они дошли до двери, он остановился и протянул ей маску, которую она надела, не глядя на него. Люциус вышел и придержал для нее дверь, с удовлетворением отметив, что Гермиона продолжала смотреть в пол, пока ждала, когда он двинется дальше. Он подвел ее к кабинке и жестом показал сесть. – Ты любишь клубнику, Куколка? – мягко спросил он. – Да, Господин, – отозвалась она. – Я скоро вернусь, – сказал он. – Ты не должна ни с кем разговаривать, но можешь осмотреться. Гермиона кивнула и проводила его жадным взглядом, пока он шел к бару. Когда он растворился в толпе посетителей, она опустила глаза на стол. Ее тело ныло от неудовлетворенности, и это занимало все ее мысли. – Бобрик! – услышала она знакомый голос, который вырвал ее из размышлений. Она вскинула голову и посмотрела туда, откуда шел голос, и улыбнулась. Драко стремительно направился к ней и, проскользнув в кабинку, сел напротив. – Эй! Я так рад, что ты вернулась! Как дела? Гермиона снова улыбнулась, но ничего не ответила. На симпатичном лице Малфоя промелькнула растерянность. – Что с тобо… о-о-оу! Гермиона поняла, что в этот момент он наткнулся взглядом на ошейник. (Честно говоря, он был таким красивым и броским, что трудно было представить, что кто-то мог его не заметить). Драко замер на секунду, а затем прищурился, чтобы рассмотреть его повнимательнее. И тогда его глаза расширились от неподдельного удивления. Гермиона приоткрыла рот, сама пребывая в шоке, когда вопросительный взгляд Драко метнулся к ней. «Неужели Люциус не сказал ему?» – промелькнула у нее в голове лихорадочная мысль. – Это герб Малфоев? – прошептал он слегка напряженным голосом. Гермиона отвела взгляд, чувствуя, как вспыхнули щеки. Она была уверена, что для Драко стало потрясением, что его отец взял ее под ошейник. Но вот почему Люциус ничего ему не сказал, было для нее загадкой. – Тебе не разрешено ни с кем разговаривать, так ведь? – спросил Драко, ухмыльнувшись, и дерзко откинулся на спинку дивана. Одну руку он вытянул вдоль спинки, а другую положил на стол. Гермиона не ответила, и он рассмеялся. – Это практически подарок судьбы: гриффиндорской отличнице запрещено говорить, – он задумчиво потер подбородок. – Ну-ка скажи-ка мне, что получится, если добавить полынь к маринованному корню мандрагоры? – он расхохотался до слез, откинув голову, при виде того, как по лицу Гермионы промелькнули недовольство и злость. – У меня еще вопрос! Какое заклинание применяется для левитации предметов весом больше тонны? – его глаза весело вспыхнули, когда она прикусила губу и опасно прищурилась. Но от этого он рассмеялся еще громче. Гермиона скрестила руки на груди и откинулась на спинку дивана, надув губы и демонстративно не глядя на него. – Драко… – предупреждающий тон в голосе Люциуса заставил ее снова перевести взгляд на стол. Перед ней появился кубок, полный светло-розовой газированной воды. – Пей, Куколка, – приказал Люциус, садясь рядом с ней. – Отец, ты взял под ошейник нижнюю, – Драко обвиняюще поднял бровь. – Да, – Люциус сделал глоток своего напитка, наблюдая за тем, как Гермиона подносит к губам свой кубок. Ее глаза одобрительно расширились, и он поймал себя на том, что улыбается. Она оценивающе посмотрела на кубок, а затем сделала еще один большой глоток. – Тебе нравится, моя дорогая? – негромко спросил он. – Да, Господин, – ответила она, мило улыбаясь ему. – Что это? – Клубничная газированная вода, – он ухмыльнулся тому, что ей понравилось. – И что, никто не собирается рассказать мне, как, черт возьми, это произошло? – спросил Драко после недолгого молчания. Люциус тяжело вздохнул и отставил свой напиток. – Мне нужно проверить охрану и бар, – сказал он, повернувшись к Гермионе. – Ты можешь свободно общаться с Драко, пока меня не будет. Если до моего возвращения к тебе подойдут Итан, Роза или Джонатан, я даю тебе разрешение поговорить с ними тоже. Больше ни с кем. Ты не станешь выходить из кабинки ни при каких обстоятельствах – только если тебе не понадобится в туалет. Ты поняла? – Да, Господин, – послушно отозвалась Гермиона. Она обожала наблюдать, как его глаза темнели от желания всякий раз, когда она называла его так. Ни она, ни Люциус не обратили внимания, как на них с задумчивым выражением лица смотрел Драко. – Поцелуй меня на прощание, – без обиняков приказал Люциус. Гермиона, не раздумывая ни секунды, потянулась к нему и нежно коснулась губами губ. – Господин? – пробормотала, когда он, отстранившись и мимолетно поцеловав ее в кончик носа, стал подниматься, чтобы выйти из кабинки. – Да, моя дорогая? – его взгляд стал намного более строгим, когда она обратилась к нему, хотя совсем недавно ей было сказано, что такое должно происходить только в исключительных случаях. Гермиона выглядела смущенной, задавая вопрос. – Как долго вас не будет? – Полчаса, не больше, – ответил Люциус, и его лицо разгладилось: вопрос был действительно резонным. – Будь хорошей девочкой, – он подмигнул ей и растворился в толпе. Гермиона перевела осторожный взгляд на Драко, ощущая нервозность. Он злился? Драко некоторое время изучал ее лицо, а затем ухмыльнулся. – Ты серьезно нацелилась стать моей мачехой, Бобрик? – он расхохотался, когда у нее на лице отразилось удивление вперемешку с ужасом, после чего она тоже хихикнула. – Нет, Драко, – просто сказала она, когда оба успокоились. – Твой отец не испытывает ко мне таких чувств. Он кивнул, но на мгновение его взгляд стал отсутствующим. Он отвернулся и потер подбородок, размышляя. – Послушай, Грейн… – Куколка! – быстро сказала она. – В этом я зале я Куколка. – Точно! – спохватился Драко. – Послушай, Куколка. Пожалуйста, будь осторожна с моим отцом. Полагаю, тут кроется нечто большее, чем ты думаешь, и я не хочу, чтобы ему было больно. – Что ты имеешь в виду? – озадаченно спросила Гермиона и добавила: – Люциус мой друг. Мы с ним – это как мы с тобой. А мы с тобой прекрасно понимаем, что, даже если бы мы захотели попробовать встречаться, то не продержались бы долго. – Ну, мне не кажется, что… – Куколка! – перебил его красивый голос Итана. – Добрый вечер, сэр, – учтиво проговорила Гермиона, когда Итан и Роза, следовавшая за ним на расстоянии в несколько шагов, подошли к кабинке. – Можно присоединиться к вам? – вежливо спросил он, посмотрев сначала на Драко, а затем на Гермиону. – Конечно! – ответила она с широкой улыбкой, делая приглашающий жест. Итан сел рядом с Драко и показал Розе встать на колени рядом с ним. – Рад снова видеть тебя здесь, Куколка, – улыбнулся Итан и собственнически зарылся рукой в волосы Розы, заставив ее положить голову к нему на бедро. – Как ты? – Я в порядке, сэр, – ответила Гермиона, и ее глаза блестели. – Что ж, чудесно… Это ошейник? – вдруг спросил он, перебив самого себя, а затем посмотрел на Малфоя. – Приношу свои извинения, Драко. Не знал, что ты собирался брать к себе нижнюю. – О, нет, – Драко поднял руки и рассмеялся. – Она не моя. Она как раз говорила о том, каким кошмаром все обернулось бы, если бы мы с ней завязали постоянные отношения. – Но ведь на ошейнике герб Малфоев… А! – Итан явно догадался сам, пока говорил. – Господин Люциус? – Да, – хором ответили Гермиона и Драко. – Я так понимаю, с другим Доминантом у тебя не сложилось, да? – сочувственно сказал Итан, и Гермиона ощутила, что краснеет. Она была уверена, что Драко понятия не имел о Снейпе. Украдкой покосившись на него, она поняла, что была права: на его лице отразилось любопытство. – Что за другой Доминант? – он выглядел совершенно сбитым с толку. Гермиона и Итан проигнорировали его. – Не сложилось, – тихо проговорила она. – К моему большому сожалению. – Что за другой Доминант? – снова спросил Драко требовательным тоном. – Хочешь поболтать об этом? – добродушно поинтересовался Итан, пытаясь пресечь неуёмное любопытство Малфоя. – Да ладно тебе, Бобрик! – Драко нетерпеливо подался вперед. – Ты ведь знаешь, что можешь доверять мне, я не стану сплетничать. Что за другой Доминант, с которым ты хотела вступить в БДСМ отношения? Гермиона подняла брови. – С чего ты взял, что я хотела вступить в отношения с другим Доминантом? – с ехидцей спросила она. – Потому что ты не из тех, кто меняет партнеров, как перчатки, – пожал плечами Драко. – Ты всегда была серьезной и дотошной. И я знаю, что с Доминантом тебе точно хотелось бы постоянства. Я не вчера родился. Гермиона с досадой вздохнула. Он был прав. К тому же она тоже знала Драко. Он не отцепится от нее, пока не получит ответы. – Снейп, – просто сказала она, выделив букву «п». – Мне оставить с вами Розу, если вы, девочки, хотите посплетничать? – вмешался Итан, многозначительно глядя на Драко, словно намекая ему отстать от Гермионы. – Да нет же! Я хочу услышать эту историю! – воскликнул Драко, намеренно игнорируя взгляд Итана и не давая Гермионе вмешаться. Подняв брови, он переспросил: – Ты и Снейп? Он смотрел на нее с явным удивлением, и Гермиона покраснела еще больше. Однако от нее также не укрылось восхищение, промелькнувшее во взгляде Малфоя. – Он чертовски хороший Доминант, Куколка, – помедлив, наконец мягко сказал Драко. – Жесткий, строгий, немного требовательный в том, что касается дисциплины, но чертовски хороший. – Для меня опыт с ним стал… откровением, – тихо сказала Гермиона. На самом деле, она и не знала, был ли Снейп хорошим Доминантом. Ее скудный опыт показал ей, что Люциус был гораздо лучше в доминировании. Даже ее сессия с Драко не стала катастрофой – в отличие от сессий с Северусом. Однако же вряд ли опыт со Снейпом можно было назвать нормальным. Похоже, на их взаимодействие оказали слишком сильное влияние эмоции и неуверенность в себе, поэтому она старалась не судить его строго. Рядом с ним она тоже была сама не своя. – У нас не срослось. А откуда ты знаешь, что он хороший Доминант? Драко пожал плечами. – У меня бывали с ним сессии. Я, на самом деле, не совсем по мужикам: я больше по женщинам. Однако же, когда я переключаюсь между подчинением и доминированием, я люблю изредка участвовать в сексе втроем или в групповушках. И у нас со Снейпом было несколько таких сессий. Помимо этого, я видел его на презентациях и выступлениях. Они с Бритт долгое время неофициально считались парой. А до войны так вообще были вместе – в смысле прям «вместе». Он порвал с ней, потому что беспокоился об ее безопасности и не хотел, чтобы она была как-то связана с ним. Похоже, Драко совершенно не замечал, как побледнела Гермиона, пока он вовсю трепался, словно какая-то пуффендуйка-четверокурсница. Гермиона сделала большой глоток своей газировки, жалея, что это был не алкоголь. Итан бросил на нее сочувственный взгляд. – Я стал членом клуба сразу после войны, когда Снейп и мой отец выкупили его у предыдущего владельца. Я видел, как Снейп творил всякое дерьмо. Так почему же конкретно у вас с ним не срослось? Потому что ты новенькая? – На самом деле, мне бы не хотелось вдаваться в подробности. Это слишком личное, – говоря, Гермиона не смотрела на него: Драко только что вывалил на нее слишком много информации, которая повергла ее в шок. Потерев лоб, она добавила: – Скажем так: он просто не смог дать мне того, в чем я нуждалась, и, очевидно, я тоже не смогла дать ему то, что было нужно ему, – она помолчала. – Проще говоря, он просто не хотел меня, – она пыталась звучать непринужденно, но, судя по всему, у нее это не получилось, потому что Драко вдруг явно стало неловко. – Твой отец был очень добр ко мне, и я уверена, что сделала правильный выбор, пойдя к нему на обучение. На лице Драко снова появилось удивленное выражение. – Отец взял тебя на обучение? Гермиону смутила его реакция. – Да… – нерешительно подтвердила она. – Ого, – Драко и Итан обменялись озадаченным взглядами. – Что? – Да просто выходит так, Грейн… Куколка, что отец, похоже, по уши в тебя втрескался, если взял тебя на обучение, – пояснил Драко. – Обычно у него не хватает терпения… По-моему, он всего лишь раз в жизни кого-то обучал… может быть, два раза. – Да нет, – улыбнулась Гермиона. – Ты всё не так понял. Мы с Господином Люциусом просто хорошие друзья. На лице Драко внезапно отразилась обеспокоенность. – Гермиона… – он прошептал ее имя едва слышно, поэтому она даже не стала возмущаться. – Ты ошибаешься. Мой отец без ума от тебя. Гермиона небрежно отмахнулась, хотя в душе ее кольнула неуверенность. Люциус без ума от нее? «Нет, это не может быть правдой. Если бы это было действительно так, он никогда бы не пошел на это, зная, как я отношусь к Снейпу… или пошел бы?» – Ладно, – сдался Драко, когда Гермиона стала слишком уж задумчивой и прикусила нижнюю губу. – Просто… будь осторожна, хорошо? – Конечно, Драко, – искренне проговорила она. – Я прекрасно отношусь к твоему отцу, и мне хотелось бы сохранить с ним дружбу и после того, как закончится наш договор. Малфоя, казалось, это удовлетворило, и он снова расслабился, откинувшись на спинку дивана. Они еще немного поболтали о работе, доме и общих друзьях. Примерно минут через двадцать Гермиона извинилась и пошла в туалет. Еще через пять минут она вышла оттуда, глядя вниз и поправляя платье. Врезавшись в одетого в черное человека, она вскрикнула от неожиданности и выпалила: – Прошу прощения, сэр! И сразу же поняла, кто это был – ей даже не надо было поднимать взгляд. Снейп. Это было плохо. Ей было запрещено разговаривать с ним без разрешения Люциуса, но его тут не было. Как ей выйти из положения и соблюсти это правило? Не поднимая взгляд, она попыталась обойти Снейпа. Тот не прикасался к ней, но также и не давал ей дорогу. – Мисс, – мягко проговорил он, и в его голосе промелькнули какие-то эмоции. Гермиона не подняла взгляд, хотя ее сердце до боли заколотилось в груди. – А, я вижу, ты следуешь приказу. Это прекрасно. Можешь молчать, пока я буду говорить. Он помедлил, и Гермиона нервно вытерла о подол платья вспотевшие ладони. Она просто желала уйти. Люциус мог вернуться в любой момент, а ей не хотелось проблем. – Я должен… м-м… Я должен извиниться перед тобой, – низкий баритон Снейпа слегка дрожал. Гермионе потребовалась вся сила воли, чтобы не заглянуть ему в глаза и проверить, говорил ли он честно и от души. Однако вместо этого она молчала и не двигалась, по-прежнему глядя в пол. – То, что случилось в нашу последнюю сессию было не… – она услышала, как он тяжело сглотнул. – То есть… я был не совсем… – он вздохнул, и Гермиона ощутила, как в ней поднимается обида. Неужели он даже не в состоянии извиниться перед ней? И как это понимать? Но затем он сказал то, отчего ее сердце подпрыгнуло к горлу. – Гермиона, – с жаром прошептал он. Постаравшись не вздрогнуть при звуке своего имени, она тайком бросила вокруг взгляд из-под ресниц, с облегчением поняв, что они были здесь одни. – То, как я поступил, было недопустимо, и я сожалею. Думаю, мы неправильно друг друга поняли, и из-за моей неуверенности всё вышло из-под контроля. Я осознаю, что был не прав, и мне бы хотелось, чтобы мы начали всё с начала. – Что здесь происходит? – в голосе Люциуса звенел гнев, и Гермиона вздрогнула. – Дорогая моя, – сказал он, и резкость его слов граничила с угрозой. Гермиона ощутила, как на глаза у нее наворачиваются слезы: ей не хотелось его разочаровывать. – Когда я задаю вопрос, ты должна отвечать, глядя на меня. Она быстро подняла взгляд и выпалила: – Да, Господин. Прошу прощения. Я возвращалась из туалета и столкнулась с Господином Снейпом. Он… эм-м… извинился передо мной за нашу последнюю… встречу. – Что я говорил тебе о разговорах с другими людьми без моего разрешения? – прорычал Люциус. Снейп зачарованно наблюдал, как на щеках Гермионы расцвел румянец, и она отвела взгляд, обхватив себя за талию. – Господин, клянусь, я не разговаривала с Господином Снейпом, – ее голос дрожал. – Я даже не смотрела на него. Только слушала. Повисло тяжелое молчание, несмотря на то что после ее объяснений лицо Люциуса смягчилось. – Всё было именно так, Снейп? – Люциус обратил на друга испытующий взгляд. – Она говорит правду, – негромко ответил Снейп, скрестив руки на груди и вызывающе вздернув подбородок. От Люциуса не укрылось то, что Северус не мог отвести глаз от ошейника Гермионы. – Мы с тобой уже это обсуждали. Не думаю, что возникнут проблемы. – Я очень доволен, Куколка, – голос Люциуса мгновенно смягчился, когда он поверил ее объяснениям. – Пожалуйста, встань на свое место. Гермиона мгновенно встала в двух шагах позади него, продолжая глядеть в пол. Люциус повернулся обратно к другу. – Ты прав, мы это обсуждали, Снейп. В будущем, пожалуйста, найди сначала меня и попроси разрешения поговорить с моей нижней. Оно будет дано, но я хочу присутствовать на ваших… разговорах… пока Куколка не привыкнет к новым для нее правилам, – Люциус снова переключил свое внимание на Гермиону. – Если хочешь что-то ответить Господину Снейпу, то это твой шанс. Можешь посмотреть на него. Гермиона сделала глубокий вздох, чтобы успокоиться, а затем подняла глаза и встретилась с темным настороженным взглядом Снейпа. Казалось, между ними прошел электрический разряд, и у нее на миг перехватило дыхание. Это не укрылось от внимания всех троих, но Гермиона не заметила, как Люциус отвел взгляд, и в его глазах промелькнула печаль и досада. Она вежливо обратилась к человеку, который слишком часто являлся ей во снах. – Я ценю и принимаю ваши извинения, Господин Снейп. Я также приношу извинения за недопонимание со своей стороны. Я с радостью начну всё сначала – после того, как завершится мое обучение. Глаза Снейпа затопило облегчение, и от этого у нее сильнее забилось сердце. Как и от того, что Люциус и Снейп обменялись долгим многозначительным взглядом. Однако она тут же заставила себя успокоиться. У нее был договор с Люциусом, и она испытывала к нему уважение и доверие. Неважно, что за химия творилась между ней и Снейпом – она выполнит свои обязательства чисто принципиально. И больше не станет действовать наобум. Гермиона понимала, что в том, что касалось обучения, Люциус был лучшим выбором для нее, чем Снейп. Они все это понимали. Кроме того, нельзя было сказать, что Малфой не привлекал ее. Снейп был сродни непредсказуемому вулкану, а Люциус – текучей лаве: и оба в конечном счете излучали жар. Снова сконцентрировавшись на подчинении своему Господину, Гермиона опустила глаза в пол и плотно сжала губы. – Мы закончили здесь? – спросил Люциус. – Да, Господин, – пробормотала Гермиона, заглянув ему в лицо. На нем снова было выражение доброжелательности. Он больше не злился – наоборот, выглядел довольным. – Очень хорошо, моя дорогая, – он кивнул с легкой улыбкой. – Давай вернемся, чтобы ты могла попрощаться с друзьями. Кивнув молчаливому и невозмутимому Снейпу, Люциус повернулся и направился к кабинке. Гермиона быстро последовала за ним. Ни он, ни она ни разу не обернулись. – Попрощайся, Куколка, – с ухмылкой поддразнил ее Люциус, когда они подошли к оживленно беседующим Драко и Итану, который нежно поглаживал по волосам прильнувшую к его бедру Розу, закрывшую глаза от блаженства. – Сегодня ты больше ни с кем не увидишься. Драко коварно ухмыльнулся ей, а Итан хохотнул. Чувствуя, что краснеет, Гермиона пробормотала слова прощания. Люциус отошел на несколько шагов, после чего остановился и повернулся к ней. – Ты принесла Фабио? От его извечной ухмылки ее сердце забилось чаще в предвкушении. – Да, Господин, – она робко улыбнулась ему в ответ. Ее желание всё росло. Неужели он наконец-то позволит ей кончить? – Он в сумке. – Твоя сумка у администратора? – Да, Господин. Не говоря ни слова, Люциус направился к стойке регистрации. Забрав сумку, он передал ее Гермионе, которая повесила ее на плечо и последовала за ним обратно в подвал. Они миновали еще несколько презентаций, и, когда Люциус остановился, чтобы понаблюдать, как Домина порет нижнюю, Гермиона едва не зарычала от нетерпения. Он ехидно улыбнулся, обернувшись через плечо, и продолжил свой путь сквозь толпу. Гермиона собрала все силы, чтобы не начать бормотать проклятия себе под нос. Он буквально доводил ее до безумия и прекрасно знал это! Дверь игровой комнаты закрылась за ними, отрезая весь шум, и Люциус мгновенно стал другим. Исчез игривый Доминант, с которым она провела большую часть вечера. В мгновение ока он прижал ее к двери, обрушившись на ее губы поцелуем. Гермиона охнула от неожиданности, и он, воспользовавшись этим, грубо проник ей в рот и, пососав язык, царапнул его зубами. Схватив ее за бедра, он скользнул руками вверх и погладил ее груди сбоку. Однако все закончилось так же быстро, как и началось. Он отстранился от нее и, взяв за локоть, повел в центр комнаты. Тут находились диван и кофейный столик, скамья для порки и большая кровать. Но как бы ей ни хотелось оглядеться, Гермиона быстро опустила взгляд в пол, ожидая инструкций. Она тяжело дышала, возбужденная до предела. Этот поцелуй лишь раздул адское пламя, что разгорелось в ней еще в начале недели. – Во-первых, мисс Грейнджер, – Люциус приподнял ее подбородок, и Гермиона польщенно заметила, что он и сам был несколько взволнован. – Я хочу сказать, как прекрасно ты справилась сегодня вечером. Я очень доволен. Она ощутила, как по щекам разливается жар, и закусила губу, пытаясь скрыть очевидное удовольствие, вызванное его словами. По лицу Люциуса медленно скользнула сексуальная ухмылка. Высвободив ее губу из плена зубов, он снова поцеловал ее. На этот раз поцелуй был столь же жарким, но не грубым – всего лишь нежное невинное прикосновение, которое все равно завело ее. – Далее, – он отстранился, и она обрадовалась, заметив, что ему понадобилось прочистить горло, прежде чем продолжить. – Иногда я буду отправлять тебя в игровую, чтобы подождать меня, – он начал кружить вокруг нее, и Гермиона снова опустила взгляд, опустив руки по бокам. Не сдержавшись, она охнула, когда он ласково провел рукой по ее заднице, сжал ягодицу, а затем легонько шлепнул, продолжая наблюдать за ней. – В таком случае ты пойдешь в комнату и снимешь всю одежду, за исключением трусиков, если не будет приказано иное. Если какие-либо из украшений – не считая, конечно, ошейника, – могут оказаться потенциально опасными, ты снимешь и их тоже. Ты сложишь одежду и положишь всё на столик, который стоит в каждой комнате под аптечкой. Затем ты примешь обычную позу на коленях – в двух шагах вперед от входа и в двух шагах слева от двери. Если на этом месте будет что-нибудь находиться, то ты встанешь как можно ближе. Тебе понятно? – Я всё поняла, Господин. – Продемонстрируй. Гермиона подошла к столу под шкафчиком, где, как она знала, хранилось отрезвляющее зелье, и положила на него сумку. Сняв туфли, она сунула их под стол и начала снимать платье, после чего сложила его вместе с лифчиком и висячими сережками на столе. Подойдя к двери, она сделала два шага вперед и влево, после чего опустилась на колени, сдвинув их вместе, сев на задницу и положив ладони на бедра. Взгляд она устремила перед собой. – Очень хорошо, – похвалил Люциус. – Всякий раз, когда я буду говорить тебе встать на колени, ты встанешь именно сюда в любом помещении. Так ты презентуешь себя мне. Если мы будем не одни, и я сделаю тебе знак встать на колени, то вот как ты должна выглядеть. Если придется сидеть долго, я наложу смягчающее заклинание. Если я коснусь твоей головы, ты сможешь опереться о мое бедро. Когда я войду в комнату, ты не должна со мной говорить или смотреть на меня, пока не получишь разрешение. Скажи, что поняла. – Я поняла, Господин. – Хорошо, – он помолчал. – Посмотри на меня. Гермиона подняла взгляд. – Разденьте меня, мисс Грейнджер, – он едва не рассмеялся, увидев, как вспыхнули ее глаза от его приказа. Люциус понимал, что сегодня значительно расширил ее границы, и он бы покривил душой, если бы сказал, что не наслаждался этим. Девушка – его девушка – была воплощением сексуального напряжения. Люциус сомневался, что когда-либо за свою жизнь доводил женщину до такого исступления – и с Гермионой он еще отнюдь не закончил. Она быстро встала и подошла к нему. Не теряя времени даром, она расстегнула его мантию, под которой оказалась простая рубашка и черные брюки. Она стянула мантию с его плеч и, сложив, положила рядом со своей одеждой. Люциус был поражен ее догадливостью: она определенно еще больше выросла в его глазах. С волнительным предвкушением он наблюдал, как она расстегивает пуговицу за пуговицей. Ее руки показались холодными, когда она стягивала рубашку с его плеч. Вскоре она сняла также ботинки, носки, брюки и боксеры, по очереди складывая их на столе. Люциус был впечатлен, что, несмотря на бурлящую в ней неудовлетворенность, она все же не коснулась его пульсирующего члена, и похвалил ее за то, что она не отвлекалась. Гермиона встретилась с ним взглядом и натянуто кивнула, а он едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Она балансировала на грани, и они оба это понимали. Люциус начал рассказывать о следующей позе, буквально сводя и себя, и ее с ума. – Если нет каких-либо специальных указаний или если я скажу тебе ждать, ты примешь следующую позу, – он показал позу на себе: ноги на ширине плеч, спина прямая, руки сложены за спиной у поясницы, глаза смотрят прямо. Он тихо усмехнулся, заметив, что Гермиона не сводила взгляда с его члена. – Мисс Грейнджер? – поддразнил он и рассмеялся, когда она резко вскинула взгляд, и румянец расползся от щек вниз по шее и по груди. – Да, сэр. То есть… да, Господин, – она на мгновение закрыла глаза, и он почти услышал, как она мысленно призвала саму себя собраться. – Продемонстрируй, – он не смог скрыть веселье в голосе. Как только Гермиона приняла позу, он слегка поправил ее, заставив распрямить плечи и слегка приподнять подбородок. – Очень хорошо. Люциус переместился, встав прямо перед ней, так что его эрекция едва не задевала ее плоский живот. Медленно, не сводя с нее взгляда, он поднял правую руку и зарылся пальцами в ее волосы. Усилив хватку, он надавил на затылок, показывая, чтобы она опустилась на колени. Тяжело сглотнув, она без возражений позволила ему направлять себя, не отрывая от него глаз. Когда ее лицо оказалось на одном уровне с членом, Люциус сделал шаг назад. – Ползи за мной, – приказал он и двинулся назад лицом к Гермионе. Когда она последовала за ним на четвереньках, он мысленно выругался: это было невероятно сексуально. Она перемещалась столь грациозно, что была похожа на кошку – недоставало лишь помахивающего хвоста. Коснувшись икрами кровати, Люциус сел и жестом показал ей расположиться у него между ног. – Следующее, чему ты научишься, это то, как я люблю, чтобы мне отсасывали, – самодовольно сказал он. – Готова к этому уроку, Куколка? При попытке ответить дыхание Гермионы прервалось, и Люциус снова едва не рассмеялся. Она была на взводе, словно готовый сорваться курок. – О да, Господин, – пробормотала она, переводя взгляд на член. – Покажи, что ты умеешь, – он указал на промежность, а затем откинулся назад, опершись на локти и с вызовом подняв брови. Гермиона явно чувствовала себя уверенно, потому что, ухмыльнувшись в ответ, обхватила член ладонью. Люциус не издал ни звука, но мышцы его живота явственно напряглись. Гермиона подумала, что ей нужно будет сделать лучший минет в ее жизни и приложить все усилия, чтобы удовлетворить мужчину, у которого было на двадцать лет больше опыта, чем у нее. Она нежно погладила член, раздумывая, что лучше сделать. Предположив, что Люциус Малфой обожал риск (потому и стал Доминантом), она тоже решила рискнуть и начать с яичек. Медленно, продолжая поглаживать, она приподняла член, расположив его параллельно животу. Проведя языком по стволу снизу, больше всего внимания она уделила основанию – там, где начиналась мошонка. Яйца были выбриты, что было весьма удобно для того, что она запланировала. Проведя языком по левому яичку, она переместилась на правое и вобрала его в рот. Рычание, которое издал Люциус, заставило ее мысленно подпрыгнуть от радости. С энтузиазмом она продолжала свои ласки в течение нескольких минут, всё также поглаживая член рукой, а затем переместилась к его основанию. Начав подниматься выше, она удивилась, когда ей на макушку легла рука и стала подталкивать вниз. Она встретилась с Люциусом взглядом, и он коварно ухмыльнулся ей. – Ниже, – приказал он, и Гермиона открыла рот от удивления. – Ниже, чем мошонка, Господин? – уточнила она, и ухмылка Люциуса стала шире. – Да, Куколка, – его проклятая бровь снова вызывающе поднялась. – Массаж промежности – это нечто восхитительное. «Вот черт». Если быть честной с самой собой, она не слишком жаждала настолько приближаться к чьей-то заднице. Но… ведь… Люциус вряд ли был грязнулей? Собравшись с духом, она снова двинулась языком вниз и обвела яички. Большинство мужчин, с которыми она спала, утверждали, что она отлично делала минет, но за реакцию Люциуса она переживала. Она хотела, чтобы он был доволен ею. Приподняв мошонку, Гермиона без колебаний нырнула туда. От рыка, который издал Люциус, она едва не подпрыгнула, но не прекратила ласкать нижнюю часть мошонки и промежность, как он и приказал. Рукой, которая по-прежнему сжимала ее волосы, он потянул ее еще немного ниже. Крепко зажмурившись, она подчинилась, вылизывая участок между яичками и анусом со всем энтузиазмом, на который была способна, несмотря на нервозность. Медленно она двинулась обратно вверх, пососала яички и провела языком по стволу. Звуки, что издавал Люциус, весьма воодушевляли, а когда она наконец накрыла губами головку, шипение, что он издал, заставило ее почувствовать себя богиней. Она подняла на него глаза и была вознаграждена его горячим ответным взглядом. Черт возьми, она сама готова была кончить, просто лаская его. – Не переставай работать язычком, – требовательно проговорил он, обхватывая по обе стороны ее голову и входя членом в рот. – Покажи, как сильно ты любишь мой член, Куколка. Доведи меня до оргазма. Она что-то согласно промычала и вобрала член глубже, скользя языком и надавливая. Люциус постепенно терял над собой контроль. На самом деле, он ожидал, что Гермиона будет сопротивляться и, может быть, даже откажется делать нечто настолько унизительное. В ее списке это было помечено как «никогда не пробовала раньше» и двойкой рядом с пунктом «хотела бы попробовать». Он зарычал, когда она снова вобрала член глубже. – Быстрее, девочка, – прорычал он, снова надавливая ей на затылок и делая несколько толчков. Почувствовав, что оргазм близок, он озвучил другой приказ: – Поласкай яички. Когда я буду кончать, нежно потяни за них, – сказал он напряженным голосом. Гермиона немедленно подчинилась, удвоив усилия на члене, и дыхание Люциуса стало еще более прерывистым. – Проглоти всё до капли, – прорычал он, когда она скользнула своим восхитительным ротиком вверх и провела языком по расщелине уретры. Стоило ей снова вобрать член внутрь, как Люциус усилил хватку у нее в волосах и извергся, так что ствол запульсировал во рту. Ему не понадобилось много времени, чтобы кончить: он мечтал об ее горячем ротике еще с их самой первой сессии. Он заметил, что Гермиона слегка подавилась, глотая сперму, но продолжила усиленно сосать. Люциус дернул бедрами от удовольствия и пробормотал нечто одобрительное, пока она вылизывала его начисто. Полуприкрыв глаза и пытаясь отдышаться, он наблюдал, как она снова встала на колени, выжидающе глядя на него. – Встань, – приказал он, когда дыхание немного выровнялось. – Принеси своего друга… из сумочки. Гермиона едва ли не бегом бросилась на другой конец комнаты. Когда она вернулась обратно к Люциусу, он уже сидел у изножья кровати в наколдованном мягком кресле, положив руки на подлокотники и закинув ногу на ногу. Когда она подошла к нему, он вытянул руку. Внезапно оробев (Мерлин знает, почему – особенно после того, что они только что делали), Гермиона протянула ему черный силиконовый вибратор. Люциус повертел его в руках, и она опустила взгляд, смутившись от того, насколько… потрепанной выглядела игрушка. – Кажется, ты ее очень любишь, Куколка, – поддразнил он, снова ухмыляясь, что сводило ее с ума. – Давно она у тебя? – Да, Господин, – негромко отозвалась Гермиона. Ее щеки горели. Почему, черт возьми, ей было так неловко? – Можешь говорить свободно, – сказал он. – Расскажи мне, что тебе нравится в этой игрушке? – Она удобная, приятная на ощупь, и с ней всегда можно быстро кончить, – тут же ответила она, несмотря на дрожащий от стыда голос. Она ждала, что Люциус рассмеется или станет дразнить ее еще больше. Однако этого не произошло. Вместо этого он жестко произнес низким голосом: – Покажи мне, – и протянул вибратор ей. – Прошу прощения, сэр? – «Прошу прощения, Господин», – поправил он ее. – Еще одна ошибка в обращении ко мне сегодня, и вы получите порку вместо оргазма, мисс Грейнджер. «Черт!» – Простите, Господин, – прошептала она. – Тебе и впрямь нужны были разъяснения, или ты просто была удивлена, Куколка? – из голоса Люциуса тут же исчезла строгость, как только Гермиона выразила раскаяние из-за своей ошибки. – Удивлена, Господин, – пояснила она. – Я хочу видеть, как вы ласкаете себя, мисс Грейнджер, – он искренне улыбнулся ей и указал на кровать. – Продемонстрируй мне. Глубоко вздохнув, Гермиона взяла вибратор. Люциус жадным взглядом наблюдал, как она легла на спину, подложив пару подушек. – Мне просто использовать Фабио, Господин? Или вы хотите увидеть всё, что я обычно делаю? Люциус поднял бровь, и его улыбка превратилась в откровенную ухмылку, отчего у Гермионы уже, наверное, в миллионный раз за этот вечер всё сжалось внутри от предвкушения. – Я хочу увидеть всё, мисс Грейнджер, – в его голосе сквозило желание, и от взгляда Гермионы не укрылось то, что его член стал постепенно возвращаться к жизни. Она кивнула и откинула голову на подушки. «Ты одна – в своей спальне. За тобой никто не наблюдает. И ты наконец получишь этот чертов оргазм, о котором мечтала всю неделю. Расслабься, Гермиона. Просто… расслабься». Она начала с того, что невесомо провела пальцами по животу и ложбинке между грудями вверх к шее. Смочив слюной указательный и средний пальцы правой, а затем левой руки, она ущипнула соски, выгибаясь и тихонько постанывая. «Вот видишь! Получается. Почти как дома… просто дыши». Обхватив ладонями груди, Гермиона еще немного потерла соски, а затем снова скользнула руками на живот к коротким волоскам на лобке. Она знала, что уже промокла насквозь. Она текла практически всю эту чертову неделю. Услышав тяжелый вздох Люциуса, она нежно ввела два пальца правой руки в отверстие, чтобы собрать влагу, и распределила ее по половым губам до самого пульсирующего клитора. Жестко впившись зубами в нижнюю губу, она захныкала, задев комочек перевозбужденных нервов. Сегодня она буквально сходила с ума от вожделения. Если бы она захотела кончить, то ей понадобилось бы не более пяти секунд, но она понимала, что Люциус хочет большего. Она начала то легонько потирать клитор, то медленно ласкать круговыми движениями, то снова проникать пальцами во влагалище. Неосознанно приподняв бедра, она тихо застонала и удивилась, услышав одобрительный рык Люциуса. Гермиона подняла левую руку, чтобы поласкать грудь, продолжая правой играть с клитором – потирая, обводя, проникая внутрь. Потирая, обводя, проникая внутрь. Она повторяла эту очередность, пока не задрожали ноги, после чего дала себе небольшую передышку и вслепую нашарила Фабио. Она не взяла с собой смазку, поэтому по старинке поднесла игрушку к губам. Открыв глаза, чтобы встретиться взглядом с Люциусом, она разомкнула рот и ввела искусственный член внутрь. Выносить на себе темный жаркий взгляд Малфоя было почти невозможно, поэтому она снова закрыла глаза, тяжело дыша, вытащила вибратор и провела им по мокрой промежности. Перед тем как скользнуть в истекающее смазкой отверстие, она трижды нажала на кнопку, выбрав свой любимый режим, и игрушка начала неистово жужжать: бз-бз-бз, бз-з-з, бз-бз-бз, бз-з-з. Если шум и удивил Люциуса, то он не подал виду. Возможно, он был слишком очарован низким стоном, который издала Гермиона, когда силиконовый член с клиторальным стимулятором одновременно задел клитор и точку G. Она сделала всего два движения и уже оказалась на грани оргазма. – Черт, – прошипела она. – Можно мне кончить, Господин? – тихо спросила она, совершенно уверенная, что уж на этот-то раз он точно наконец скажет… – Нет, нельзя. Мучительный вздох удивления сорвался с ее губ, и она быстро убрала Фабио подальше от себя, сжала колени и села прямо, опершись на одно бедро. Она была слишком близка к оргазму, и несколько секунд ей казалось, что она все равно кончит, даже несмотря на то что она прекратила стимуляцию в то же мгновение, как Люциус сказал нет. Ее полные безумной паники глаза встретили его взгляд. Хотя лицо садиста Люциуса Малфоя и оставалось невозмутимым, в глазах его плескалось веселье, когда он увидел дикий взгляд Гермионы. – Весьма и весьма впечатляюще, мисс Грейнджер. На миг мне показалось, что ты забудешь спросить, ведь я приказал тебе показать мне не то, как ты кончаешь, а всего лишь то, как ты ласкаешь себя. Она не ответила, сконцентрировавшись на своем прерывистом дыхании, пока ее тело переключалось обратно с максимального режима на нейтральный. Она изо всех сил постаралась скрыть свое разочарование и не заплакать, но ее губы все равно дрожали. – Хочешь что-то сказать, Куколка? – искривив губы, он поднял брови, побуждая ее выплеснуть свое недовольство. Гермиона глубоко вздохнула. – Я просто хотела бы задать вопрос, Господин, – через некоторое время проговорила она, и ее голос слегка дрогнул. – Можешь задать, – сказал он. – Мне вообще будет позволено кончить сегодня? Люциус видел, что она вот-вот разрыдается, и понял, что нужно немедленно перестать дразнить ее и двигаться дальше. Он довел ее до предела, и, несмотря на то что было приятно изучить ее выносливость, ему стоило уступить, чтобы Гермиона смогла справиться с тем, что ожидало ее к концу вечера. – Куколка, посмотри на меня, – сказал он. Она подняла взгляд, и его кольнуло чувство вины, когда он увидел, как блестят ее глаза от непролитых слез. Ее дрожь постепенно утихала, и Люциус сел в изножье кровати и положил руку ей на лодыжку. – Ты прекрасно способна справиться с тем, что я заставляю тебя делать. И я хочу, чтобы ты тоже ощутила эту уверенность в себе. – Да, Господин, – отозвалась Гермиона, кивнув, и ее взгляд зажегся решимостью, вызванной его уверенностью в ее способностях. – Пойдем, давай-ка нальем тебе воды, – Люциус протянул ей руку и, когда она встала, подвел к шкафу, висящему над столиком с их одеждой. Он дал прислонившейся к стене Гермионе бутылку воды, предварительно охладив магией, а затем вернулся в центр комнаты. Несмотря на то, что ее сердцебиение выровнялось, а дыхание успокоилось, в целом Гермионе было не по себе. Этот мужчина определенно был садистом. Это было ясно, как божий день. Она была готова умереть – причем умереть неудовлетворенной. Она выпила холодной воды, которую дал ей Люциус, с любопытством наблюдая, как он взмахнул палочкой, заставив исчезнуть покрытие на потолке. Подняв глаза, она ощутила легкую дрожь: весь потолок был усеян карнизами, к которым с помощью карабинов крепились цепи и веревки. Гермиона перевела взгляд на Люциуса и обнаружила, что он оценивающе наблюдает за ней с самодовольным видом и ехидной ухмылкой на губах. Многообещающей ухмылкой. Гермиона надеялась, что эта ухмылка обещала ей оргазм. И насколько бы распаленной она себя ни чувствовала, пылкий взгляд, который Малфой бросил на нее, поправляя веревки, заставил ее почувствовать себя так, словно она загорелась адским пламенем. Она вздрогнула от предвкушения и легкой тревоги от того, что ее ждало, и почувствовала, как по спине сбежала струйка пота. Как будто Люциус уже и так недостаточно ее раздразнил. Как будто ему было мало уже трижды довести ее до самой грани оргазма. Однако, очевидно, этого и впрямь было мало – по крайней мере, по его мнению. Неужели он всё перепутал и у него из головы каким-то образом вылетело то, что она была новичком во всем этом? Наблюдая за ним, Гермиона мысленно фыркнула. «Да, похоже он и впрямь просто садист. Ты подписалась на обучение и отдала свое тело человеку, который явно вознамерился замучить тебя до смерти!» Словно прочитав ее мысли, Люциус негромко усмехнулся, потянув за веревки, чтобы проверить их, а затем посмотрел на Гермиону с игривой улыбкой. – Ах-х, дорогая моя. Ты такая милая, когда дуешься, – указав на ее одежду, он приказал: – Зачаруй свои туфли, преврати каблуки в шпильки и надень их, – он умолк, разглядывая ее. Для того, что он запланировал, Гермионе нужно было стать чуть выше. Подойдя к комоду, который она раньше не замечала, он сказал: – Как правило, при подготовке подобных вспомогательных приспособлений я прошу нижнюю встать на колени и не смотреть, – он открыл второй снизу ящик и вытащил нечто длинное и металлическое. Положив предмет на комод, он повернулся к Гермионе, и лицо его мгновенно стало серьезным, а в глазах вспыхнул гнев, который поначалу смутил ее, пока Люциус не заговорил: – Я видел отчет о происшествии того новенького Доминанта, который пытался подвесить тебя, – он двинулся к ней, и тон его голоса смягчился, сменившись на успокаивающий. – Я хочу, чтобы ты знала, что я не причиню тебе вреда. Я хочу, чтобы ты наблюдала за тем, как я подготавливаю всё, что тебе вскоре предстоит испытать на себе, – он подошел к ней и легонько погладил по щеке. – Ты будешь в безопасности, Куколка. Гермиона подалась навстречу его руке и поцеловала ладонь, чувствуя, как в душе разливается тепло. Люциус был не просто ее Доминантом – он был ее защитником. Она закрыла глаза и со своей искренностью прошептала: – Я вам полностью доверяю, Господин. И это было правдой. Несмотря на все ее мысли о том, каким мучением для было то, что он не давал ей кончить, Гермиона все же была уверена в том, что он позаботится о ней. Люциус тяжело сглотнул, заставив себя вернуться мыслями к предстоящему действу и не думать о тех чувствах, что он испытывал к девушке, которая казалась ему настоящим совершенством. Его голос показался ему самому грубым, когда он сказал: – Давай начнем, – забрав у нее почти пустую бутылку воды, он повел Гермиону в центр комнаты. Встав позади нее, он нежно погладил ее плечи и спустился по рукам ниже к запястьям, потянув их ей за спину. Слегка растирая их, он наклонился вперед и прошептал ей на ухо: – Не могу дождаться, чтобы увидеть, как твое прекрасное тело опутают веревки, и я смогу сделать с тобой всё, что пожелаю. Она представила себе всё то, что могло ее ждать, и легкая дрожь прошла по ее разгоряченному телу. Люциус прошептал заклинание, и Гермиона ощутила, как ее локти по отдельности обвили мягкие веревки, которые затем обернулись вокруг запястий и переплелись, связывая их вместе. – Ты назовешь стоп-слово, если ощутишь хоть малейший дискомфорт от веревок или позы, в которую я тебя помещу, а также если тебе нужно будет, чтобы я остановился или сбавил темп. «Красный» для остановки, «желтый» для замедления. Поняла? – Да, Господин, – ответила она и почувствовала, как он кончиками пальцев нежно надавил, вынуждая ее наклониться вперед, и приказал: – Наклонись вперед, Куколка. Плечи должны быть параллельно полу, если твое тело позволит сделать это без дискомфорта. Она подчинилась, и Люциус удержал ее запястья на месте. Затем она услышала, как он произнес шепотом еще одно заклинание, и ощутила, как ее руки потянуло вверх к потолку. Гермиона была довольно гибкой, поэтому, несмотря на всю странность позы, неудобства она не ощущала. Веревки казались надежными, не натирали, и ее мышцы и суставы не чувствовали напряжения. Когда она выгнула спину и пошире расставила ноги, находиться в этой позе стало еще удобнее. – Прекрасно, – едва слышно зашипев, пробормотал Люциус, и по ее лицу скользнула легкая улыбка. Она услышала, как он отошел от нее, и подавила в себе вспышку неуверенности из-за того, что он оставил ее связанной. Судя по звукам, он забрал металлический предмет с комода. Когда он вернулся, напряжение тут же покинуло ее. Горячая рука легла на ее обнаженный зад и скользнула вниз по левому бедру, миновала колено и направилась к лодыжке, которую обхватила мягкая манжета. С громким щелчком фиксатор защелкнулся. – Расставь ноги еще немного шире, Куколка. Гермиона передвинула правую ногу на фут дальше от левой. Она опустила голову и теперь видела пол и свои ноги. Люциус надел манжету на вторую лодыжку и защелкнул замок. Поножи были прикреплены к концам длинного черного металлического прута, из-за чего теперь она практически не могла сдвинуть ноги. Люциус провел рукой вдоль прута и еще раз проверил крепления, а затем встал и погладил Гермиону от поясницы до плеч. – Куколка, скажи мне, если тебе даже слегка неудобно. – Нет, Господин, я чувствую себя… странно, но мне вполне удобно. Он начал кружить вокруг нее, рассказывая: – Это поза «страппадо», а то, что находится у тебя между лодыжек, называется распоркой, – он остановился сбоку, и Гермиона краем глаза заметила, как он несколько раз провел рукой по затвердевшему члену, после чего продолжить ходить вокруг нее. – Я особенно люблю эту позу, – он остановился перед ней и, грубо схватив за волосы, заставил поднять голову. – Как видишь, твой ротик находится на идеальной высоте, чтобы ты могла отсосать мне, так же, как и твоя дырочка, чтобы я мог трахнуть тебя. «А, так вот для чего нужны были шпильки». Люциус Малфой был сексуальным волшебником. Люциус Малфой, говорящий столь непристойные вещи, был сексуальным волшебником на максималках. В этом было что-то непредсказуемое: то, что такой чопорный и правильный чистокровный аристократ произносил такие слова, как «отсосать», «член» и «дырочка», выводило разврат на совершенно новый уровень. А если добавить к этому тот факт, что при этом он грубо тянул ее за волосы, то Гермиона просто не могла сдержаться. Она уже была готова кончить, а он даже еще не дотронулся до нее между ног. Она чувствовала, как там снова образуется смазка, и ощущала аромат своего возбуждения. Люциус отошел от нее и поддразнивающим тоном произнес: – Скажи мне, чего ты хочешь, Куколка. Попроси об этом. Гермиона тяжело сглотнула и выпалила, больше не в силах изображать спокойствие: – Пожалуйста, Господин… трахните меня. Пожалуйста, возьмите меня… глубоко и жестко. Он подошел к ней сзади и шлепнул по заднице. Гермиона дернулась в своих оковах, отчего руки приятно вытянулись, и охнула от удовольствия. Люциус перестал кружить, и она в предвкушении замерла. – Вы выглядите так, что вас хочется отыметь, мисс Грейнджер. Как считаешь, что сказали бы твои гриффиндорские друзья, если бы увидели тебя сейчас? Связанную вот так? Доступную, как шлюха, и умоляющую своего слизеринского Господина трахнуть тебя? – Святая Цирцея, – прошептала она, больше говоря сама с собой, чем с ним. – Прошу прощения, я не расслышал, – поддразнил он. – Это точно вы, мисс Грейнджер? Просите мой член? Умоляете трахнуть вас? – Да-а-а, – протянула она, тяжело дыша и пытаясь взять себя в руки, чтобы сформулировать связное предложение. – Пожалуйста, Господин… пожалуйста. Люциус рассмеялся, и она застонала от разочарования. – Хм-м, пока нет, Куколка. Мне кажется, ты пока хочешь этого недостаточно сильно. Гермиона издала сдавленный стон протеста, когда он отошел от нее, и попыталась успокоить дыхание. Но, услышав, как он снова приближается, лишь задышала еще быстрее, судорожно хватая воздух. А потом застонала, когда его широкая ладонь с силой опустилась сначала на левую ягодицу, а затем на правую. – Может быть, новое знакомство наведет тебя на дельные мысли. Прелестная и сочная попка Куколки, познакомься с ремнем – ремень, это прелестная и сочная попка Куколки. Гермиона услышала сначала звук и только потом ощутила, как по правой ягодице расползлась жалящая боль. Она взвизгнула, когда второй громкий шлепок с другой стороны оставил после себя еще одну вспышку боли. – Чер-р-рт, – прорычала Гермиона. Ей хотелось топнуть ногой, чтобы хоть немного унять жжение, хотелось потереть бедра друг о друга, чтобы снять напряжение в промежности, но распорка не давала этого сделать. Ничто из этого нельзя было утолить без возможности свободно двигать ногами. Это была агония. Голова Гермионы кружилась, а сама она была почти в бреду. – Ох, Господин, пожалуйста! Пожалуйста… оттрахайте меня! – она ощутила, как по заднице разливается жар, а в организме произошел очередной выброс гормонов. «О господи, неужели я правда только что подумала о гормонах во время порки? Для Драко это был бы знаменательный день – день, когда Гермиона официально сбрендила». От следующего жалящего укуса на глаза начали наворачиваться слезы. Не слезы боли, а, скорее, возбуждения. Слезы неудовлетворенности. Предвкушения. Отчаянного желания. Шлеп. Слезы полились из глаз, а самоконтроль начал испаряться. Она задрожала всем телом, тихо и судорожно всхлипывая. Люциус подошел к ней спереди и, легонько коснувшись указательным пальцем подбородка, нежно заставил поднять голову. А затем ласково вытер большими пальцами слезы. Его голос прозвучал мягко и участливо, но слова были дразнящими и безжалостными. Он уже и так знал, что она скажет ему. – Попроси меня как следует, девочка. Попроси своего Господина о том, чего так отчаянно хочешь. Дай осознать всю глубину твоей жажды. Глаза Гермионы цвета виски были мокрыми и покрасневшими, губы дрожали от острого желания, которое волнами исходило от нее – Люциус видел это так же ясно, как видел ее лицо. – Господин, пожалуйста. Мне нужен ваш член внутри. Я хочу кончить. Хочу оргазм, который только вы можете мне подарить. Я схожу с ума, – ее голос звучал хрипло, и она судорожно вздохнула, а затем едва различимо пробормотала: – Я так хочу вас, Господин. Хочу, чтобы вы коснулись меня. Пожалуйста, позвольте мне кончить. Люциус многих женщин доводил до безумного исступления. Многих заставлял плакать от отчаяния и желания. Подводить нижних к самой грани оргазма только для того, чтобы потом не дать им кончить, было для него забавной игрой. И самым любимым было заставлять их умолять его. Но никогда… никогда еще за двадцать лет подобных игр не было ничего подобного. По крайней мере, он никогда так себя не чувствовал. До сегодняшнего дня. Его тронуло отчаяние Гермионы. Оно пощекотало не только его эго Доминанта, но и его заботливое «я», которое на сессиях проявляло себя очень редко – или, скорее, вообще никогда. Сейчас Люциус хотел не просто услышать, как Гермиона будет кричать от оргазма, а также сам кончить в процессе – он хотел довести ее до такого состояния, в каком она не пребывала никогда раньше… а также дойти до этого состояния сам. Он отошел ей за спину и опустился на колени. – Я разрешаю тебе кончить, Куколка, – и не помедлив ни секунды, он зарылся лицом ей в промежность, отчего Гермиона сладко застонала и вскрикнула, упомянув бога. Люциус мысленно улыбнулся. Учитывая то, сколько раз за прошедшие годы он становился причиной мольбы и воззваний к господу, складывалось ощущение, что тот уже у него в долгу. В ту же секунду, как ее коснулся язык Господина, Гермиона словно почувствовала взрыв во всем теле. – О боже! Боже! Да! Да! Да! – она втянула воздух и издала нечленораздельный стон удовольствия: – М-м-м! Потеряв над собой контроль, она задрожала всем телом, когда влагалище пронзил самый мощный оргазм в ее жизни, который словно забросил ее в бескрайний космос. Если бы не удерживающие ее веревки, она бы растаяла и стекла на пол. Люциус продолжал вылизывать клитор и половые губы. На вкус они были как терпкий мёд. – Еще раз, мисс Грейнджер. Кончайте еще раз. Гермиона все еще пыталась отдышаться от сокрушительного оргазма, но Люциус был беспощаден. Не отстраняясь от нее, он ухмыльнулся, умелым языком почти болезненно лаская сверхчувствительный клитор. Это сводило с ума, тело дергалось и подрагивало, и Гермиона попыталась отодвинуться, чтобы немного успокоиться. Но, конечно же, веревки не дали ей этого сделать, и она ощутила, что снова приближается к разрядке. Когда Люциус двинулся языком выше и подразнил им девственное отверстие ануса, перед глазами у нее словно всё взорвалось. Язык ткнулся внутрь, лаская ее самым непристойным способом, а два пальца скользнули во влагалище, чтобы начать безжалостно стимулировать точку G. Гермиона словно взлетела на седьмое небо. Перед глазами всё помутилось, и она кончила еще сильнее, чем в первый раз, что-то невнятно выкрикнув. Люциус встал, придерживая ее за округлые бедра, чтобы помочь устоять после второго оргазма. Больше не в силах сдерживаться, он вонзился в ее узкое влагалище еще до того, как она пришла в себя. Мерлин, это было восхитительно! «Черт! И зачем ты ждал целую неделю, чтобы взять ее!» Будучи не из тех, кто отказывает своей женщине в том, о чем она попросила (и не желая разочаровать), Люциус трахнул свою нижнюю именно так, как она говорила, – глубоко и жестко. Он вбивался в нее сзади, с каждым толчком вырывая у нее из груди вздохи и стоны. Ощутив, как влагалище начало сжимать член, он наклонился вперед и, протянув руку, ущипнул затвердевший бугорок клитора. А затем соблазнительно прошептал ей на ухо хриплым голосом: – Кончай, шлюха. Гермиона же просто плыла по течению. Когда он вошел в нее и начал неистово вбиваться, ее тело откликнулось само по себе, без участия разума. Она даже и не думала о новом оргазме – она не думала вообще ни о чем. Она плыла по Млечному пути, и обратно на землю ее выдернул лишь второй оргазм. Очевидно, в этот момент телу не нужен был разум – вообще не нужен. Поэтому, когда в голове снова появились связные мысли, она уже оказалась на вершине американских горок. И в то же мгновение, как Люциус зашептал ей на ухо и ущипнул клитор, ее тело рвануло вниз. В своем списке она оценила «грязные разговоры» на двоечку – и, очевидно, сильно недооценила силу их воздействия. Она почувствовала, как его хватка на ее бедрах усилилась, а сам он напрягся и издал дикий рык. Член запульсировал внутри нее, и в ответ ее тело изогнулось в оргазме – третьем, случившемся меньше чем за пятнадцать минут. Глаза закатились, ноги задрожали, а плечи вывернулись в оковах. Пытаясь отдышаться и все еще не состоянии открыть глаза, она ощутила, как Люциус поцеловал ее спину, шепча: – Идеальная, прекрасная принцесса. Она была без сил, а мышцы стали ватными. Казалось, она больше никогда не сможет двигаться. Ее руки сзади опустились, и Люциус схватил ее за плечи. Приняв вертикальное положение, она почувствовала, как веревки нежно соскальзывают с запястий и локтей. Малфой прижался к ней теснее и присел, позволив ей опереться задницей об его плечо и обхватив ее за бедра, чтобы поддержать, а сам расстегнул поножи. Гермиона ощутила, как тяжелая распорка тоже исчезла, а затем ее ноги внезапно оторвались от пола. Люциус прижал ее к груди и отнес на кровать в углу комнаты. Не в силах открыть глаза, но безумно желая почувствовать его близость, Гермиона обняла его за шею и промурлыкала: – Господин, спасибо. – Ах-х, Куколка. Это я должен благодарить тебя, – он осторожно уложил ее и нежно погладил по щеке, после чего наклонился и поцеловал в губы. – Ты была великолепна, моя дорогая, – он открыл выдвижной ящик прикроватной тумбочки и вытащил баночку с бальзамом, пахнущим розой. – Перевернись на живот. Я позабочусь о тебе. Можешь поспать. Она перевернулась, и он мысленно улыбнулся, когда с ее губ сорвались едва слышные слова. – М-м… хорошо… Спасибо, Господин. Люциус зачерпнул бальзам и, согрев в ладонях, втер в ее плечи, предплечья и запястья. Затем он сосредоточился на ее спине, после чего спустился вниз к ягодицам, которые еще были приятного розового цвета после небольшой порки. Втирая бальзам в округлости ее задницы, он обругал сам себя, ощутив шевеление в паху. С ней чувствовал себя как подросток, и это раздражало. Втерев бальзам в ее ноги, он натянул на Гермиону одеяло и, услышав тихое сопение, решил, что даст ей поспать двадцать минут, а затем проводит домой. Он отогнал подальше разочарование от того, что забрать ее в мэнор было бы неуместно. Потому что, как бы сильно она его ни привлекала, он понимал, что ее конечной целью был другой человек. А пока что Люциусу стоило удовлетвориться тем, что он ее Господин. Хватит с него и этого.