***
Всё это время он находился рядом с Обито. Ждал, пока заживёт полученная от рук нукенина рана, планируя вернуться в Коноху целым и бодрым. Он не раз задумывался над тем, как будет объяснять свою внезапную пропажу, постоянно размышляя, стоит ли возвращаться в Коноху раньше своего выздоровления. И его врождённая интуиция говорила об обратном. В итоге Какаши решил ждать. К принятию такого решения его подвело постоянное присутствие Учихи рядом. Для юноши это было крайне важно, ведь теперь он мог сполна насладиться временем, проводимым вместе, узнавая и изучая нового Обито. Шиноби давно понял то, что Учиха из детства и Учиха в нынешнее время – совершенно разные личности, с совершенно разными целями в жизни. Буквально каждый день находясь рядом с ним, Какаши в этом убедился. Он снова выслушал тираду нукенина о «Бесконечном Цукуёми», которое способно погрузить мир в иллюзию. Хатаке считал, что план Обито бессмыслен и наивен, что стремится к нему Учиха не из-за своей глупости, а от отчаяния. Нукенин затуманенным разумом от всего сердца, со всей искренностью, желал вернуться в то счастливое прошлое, к которому сейчас относился с презрением. Даже о его любимой Рин он говорил с отвращением, считая, что её поступок был не храбро-жертвенным, а совершённым лишь по детской глупости. В такие моменты Какаши поражался Обито и его словам, не веря в то, что Учиха действительно так думает. Обито и правда так думал, но в душе считал именно иначе. Какаши прекрасно понимал то, что нукенин благодаря своему плану погрузит мир в иллюзию, даруя всем людям жизнь их мечты, в том числе и самому себе. И почему-то Хатаке не сомневался – настоящее счастье для Учихи именно то, которое юноша теперь никогда не сможет возвратить, но сможет вновь воссоздать в иллюзии. Счастье заключалось в когда-то беззаботном и счастливом прошлом, с детскими мечтами и верой в светлое будущее. Какаши страдал от таких мыслей, понимая, что именно он оборвал жизнь главного счастья Обито, именно он своим поступком разбил что-то хрустальное и драгоценное в Учихе, что заставляло его любить. Хатаке погружался в отчаяние, боясь, что Обито отныне никогда не сможет испытывать это дорогое и прекрасное чувство, но тут же одёргивал себя, не давая сломаться своей вере. Он надеялся, нет, он знал, что обязательно сможет вернуть нукенина на путь истинный и что тот снова сможет почувствовать настоящее счастье. Какаши знал, ради чего живёт.***
— Какаши. Позволь узнать… Где ты был всё это время? — Минато-сенсей, я в полном порядке, так как за время моего отсутствия ничего не навредило мне. Я готов вновь приступить к своим обязанностям в Анбу. На какую миссию вы назначите ме… — Послушай, — Намикадзе перебил юношу. — Из твоего ответа я понял лишь то, что ты скрываешь что-то от меня, даже не объяснив причину своего отсутствия. Какаши, ты понимаешь, как мы волновались? Я, Кушина-сан, твои товарищи из Академии и Анбу. Все мы искали тебя, не имея каких-либо зацепок. Ты просто… внезапно пропал. Хатаке кольнула совесть. Он заставил переживать многих людей, прекрасно понимая это. Даже больше. Он знал, что его искали, но прятался вместе с Обито, скрывая чакру или исчезая в Камуи. И ошарашенно понял для себя, что ставит Учиху превыше всех в его жизни. — Минато-сенсей, — голос шиноби звучал строго и серьёзно. — Я искренне извиняюсь перед вами и извинюсь перед всеми, кому доставил хлопот. Так же прошу прощения за то, что скрываю от вас правду. Сенсей, простите, но я не могу выдать чужую тайну. Если бы вы только знали ситуацию, то обязательно меня поняли. — Чужую тайну? — Прошу вас, дайте совет, — Какаши решил перевести тему, сразу перейдя к тому, что его давно мучает. — Что вы сказали бы любимому человеку, отчаявшемуся и свернувшему с верного пути? Тому, кто потерял веру в счастье… Хокаге, нахмурившись, посмотрел на ученика. Спустя некоторое время он, подумав над своим ответом, произнёс: — Любовь – счастье, одно из самых драгоценных. Какаши, если ты можешь сказать, что любишь этого человека, то сможешь доказать ему то, что в его жизни это самое счастье способно существовать. Если бы Кушина-сан свернула с верного пути, то я сказал бы ей, как сильно я её люблю. — Кушина-сан любит вас взаимно. Ей есть ради кого вернуться. Но что делать, если человек вас… ненавидит? — Ненависть… Какаши, что случилось у тебя? — Я прошу вас, сенсей, просто ответьте на вопрос. — Это крайне сложно. Но всё же… я обязательно доказал бы Кушине, насколько она мне дорога, несмотря ни на что. Думаю, этим можно растопить ненависть, покрывшую сердце. — Спасибо за совет. Минато-сенсей, вы можете отправить меня на задание? — Конечно, Какаши, но… скажи, ты уверен, что всё нормально и тебе не нужна помощь? — Вам не о чем беспокоиться. Вот увидите, я со всем справлюсь. — Знай, что ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью. Хорошо, раз ты готов к миссии, то я могу послать тебя на задание вместе с Югао. Итак… Какаши вполуха слушал описание его дальнейшей миссии, решив уточнить её нюансы у напарницы. Он целиком был погружён в размышления над драгоценными словами сенсея, необходимыми для юноши. Хатаке был рад тому, что Минато не стал вытаскивать из него всю правду. Быть может, он попросту не решился или же не посчитал нужным. В любом случае, если бы он узнал правду, Обито был бы крайне не доволен. Хотя Какаши всем сердцем понимал, что Минато смог бы вместе с юношей вернуть Учиху домой. Какаши выполнит данное самому себе обещание, возможно, прибегнув к помощи от их когда-то общего сенсея.***
Обито сидел на пороге дома Хатаке, рассматривая двигающиеся тени деревьев от нарастающей луны. Мелкий гадёныш очухаться не успел, как отправился на новое задание. Он всегда был трудолюбивым учеником, готовым вон из кожи лезть, но добиться максимум результата, не жалея своих сил. Учиха на секунду задумался и сделал вывод, что именно эту черту он перенял у Хатаке. Ведь именно юный гений вдохновил мальчика на упорство к достижению своей цели. Когда-то он решил для себя, что сможет не только догнать Какаши, но и обойти. И сейчас юноша даже поспорил бы о том, кто действительно сильнее из них двоих. Учиха услышал приближающиеся к нему шаги. Подняв голову, он увидел, наконец, того, кого уже достаточно долгое время ждал. Какаши остановился у заборчика, ограждающего участок его дома, перед тем как сорваться и подбежать к бывшему сокоманднику. — Обито! За мной снова могут поставить слежку. Тебе нельзя так открыто находиться в Конохе! — член отряда Анбу мигом раздвинул сёдзи в его дом перед тем, как вступить за порог. — Не будь параноиком, Хатаке, — Обито воспитанно снял обувь и маску, но проходить дальше не решился, а встал в свою ныне излюбленную позу, сложив руки на груди. — Я не говорю это беспричинно. Меня не было несколько дней, Минато-сенсей и раньше подозревал что-то неладное. А ведь тот случай с внезапной потерей памяти и моё исчезновение – всё это касается тебя, Обито. — А ты, значит, помогаешь в сокрытии моей тайны? Тебе не кажется это неправильным? — Если бы Минато-сенсей знал всю ситуацию, то обязательно понял бы меня. Возможно даже смог бы помочь… — Минато… «смог бы помочь»… Ну да. — Обито, так зачем ты ждал меня? — юноша между тем зажигал свет в доме. — Затем, чтобы… — Обито задумчиво почесал макушку и устремил взгляд к потолку. В этот момент Учиха выглядел комично, так и заставляя Какаши вспомнить забавного и такого наивного юношу в детстве. Лёгкие весёлые морщинки появились от спрятанной под маской улыбки Хатаке. — Мне нужно было знать, что ты сказал Минато и как он отреагировал, — Обито вновь включил свою серьёзность, не оставляя от своей детской наивности ни следа. — Обито, тебе не о чем беспокоиться. Минато-сенсей отнёсся довольно понимающе. — Или безразлично. Какаши не раз при разговорах с Обито обращал внимание на его равнодушие к бывшему сенсею их команды или даже видимую неприязнь к нему. Юноша понимал такое отношение нукенина и, к сожалению для себя, знал причины возникновения этого презрения к Минато. — Обито. Нам сейчас предстоит реже встречаться. Я уверен в том, что сенсей, возможно, лишь видом дал понять, что это не его, а моё дело, но вряд ли он закроет на эту ситуацию глаза. — Снова намекаешь на слежку? — Именно. — Я понял тебя, поэтому совсем не против видеть твоё лицо реже. Что ж, Хатаке… до скорой встречи, — Учиха направился к выходу, вот-вот собираясь надеть маску. — Обито! Постой, — Учиха остановился, но продолжил стоять к Хатаке спиной. — Быть может, пока ещё не поздно… Останешься на чай? — Ты издеваешься? — Нет, просто продолжаю быть светом в твоей жизни. Что-то в чужой груди ёкнуло. Лёд, окутавший учиховское сердце, начал таять, а сам Обито почувствовал что-то противоречащее его новым уставам. Пока он не стал копаться в себе, пытаясь понять, что это такое. Он обязательно разберётся, но потом. А сегодня можно поддаться порыву.