Поворот со встречной. Драбблы

Измайлов уже сутки сидел взаперти и меланхолично, размеренно напивался. Ники дома не было – он соврал вчера, пытаясь найти повод убраться из детдома побыстрее. Гриша отправил ее в летний лагерь на море сразу после окончания учебного года. У него как раз начиналась сессия, и приглядывать за непоседливой сестренкой не было совершенно никакой возможности. И хорошо. Нажраться было единственной более-менее здравой идеей, пришедшей ему в голову после вчерашней выходки, а бухать на глазах у ребенка... Знал Гриша одну такую девочку, выросшую с отцом-алкашом, но думать о ней сейчас не стоило. Веронике-то он, понятное дело, не отец, но... Те же яйца, только в профиль. У нее никого больше нет, и такой пример он ей подавать не собирался. В любом случае, сейчас он был совершенно один, и никто не мешал ему напиваться в хлам. Только тишина напрягала, но альтернатива была еще хуже. Любимая музыка сейчас слишком напоминала о... ней, а телевизор не забивал внутренний голос, который методично, как дятел, выдалбливал ему дыру изнутри черепной коробки. Сообщение было, в общем-то, коротким и довольно простым: Измайлов, ты чертов идиот. Какого хрена ты полез к ней целоваться?! Сначала это было всего лишь игрой. Как та же бутылочка в школе. Он просто хотел ей помочь, хотел, чтобы ее первый настоящий поцелуй не был частью зрелища на потеху публике. Но игра зашла слишком далеко. Когда он встал перед ней на одно колено и начал проговаривать реплики Ромео из знаменитой сцены, то и сам не ожидал, что так... провалится в роль. Хотя, чего удивительного? Алиска действительно была великолепна в образе Джульетты, который он сам ей и придумал. Скамейка в скверике вместо балкона, цветок шиповника в распущенных волосах, сияющие глаза, румянец на щеках, невинный флирт... Гриша сдавленно застонал, прижимая ко лбу прохладный бокал. Честно говоря, он не планировал... завершать эту мизансцену. Но искушение было таким сильным, что он не смог удержаться. Одно касание, – шептали ему бесы, таящиеся внутри, – только попробовать. Только показать ей, как это может быть. Как это должно быть между ними... Один целомудренный поцелуй перешел во второй, третий, и вот уже ее нежные губы раскрываются под его напором, уступая, поддаваясь, заманивая в сладкий жар, и он очертя голову ринулся в эту пропасть, не в силах сопротивляться. Хорошо еще, хватило ума остановиться, пока ситуация не стала болезненно неудобной, подумал Измайлов. Пока еще можно было все списать на пьесу, желание помочь и секундный порыв, и он не попытался трахнуть ее прямо там, на скамейке. А ведь это было бы так просто... Она хотела его, он чувствовал, понимал это по ее участившемуся дыханию, по тому, как самозабвенно она отдавалась его поцелуям. Но... Да ладно тебе, Измайлов, признайся уже, хотя бы себе. Ты хочешь ее, – шептал ему на ухо его внутренний демон. – Хочешь дочь своего врага, убийцы своих родителей. Да, молча возразил он сам себе, их, так же, как и шекспировских персонажей, разделяет кровь родных им людей, но Алиса – не Рубцов. Нет, она не Рубцов. Она – шестнадцатилетняя девчонка, у которой и без тебя дерьма в жизни хватает, – безжалостно продолжило его подсознание. Или это была совесть? – Которую тебе ничего не стоит влюбить в себя – и сломать, потому что ты не сможешь дать ей то, что она захочет, не сможешь любить ее так, как она заслуживает. Тебе девятнадцать, и ты уже весь переебан. Девушки не выдерживают тебя долго. Ты циничный, ожесточившийся эгоист, так, кажется, говорила последняя твоя пассия? Не втягивай в свой внутренний ад еще и Алису. Она и Ника – единственный свет в твоей жизни, не теряй эту девочку ради пары ночей секса, на большее твоего интереса все равно не хватит. Ведь так? Ведь так, Измайлов? Гриша не знал ответа. Еще сильнее захотелось отключить мозг, не думать, не вспоминать. Этого он добивался в прошлом несколькими способами: сумасшедшая гонка по ночной трассе или хороший секс. Пьяным за руль он садиться не рискнул, а вот найти себе девушку на ночь показалось хорошей идеей. До обращения к "профессионалкам" он еще не опускался, но сейчас... ездить по клубам и активно клеить кого-то было выше его сил. Поэтому, набрав пару номеров, он быстро выяснил, где можно заказать элитную проститутку с минимумом клиентов – совать член туда, где до него перебывало пол-Москвы, Гриша был морально не готов. Через полчаса в дверь позвонили, и Измайлов поплелся открывать. Усиливалось ощущение неправильности происходящего, которое уже не мог заглушить самый крепкий и дорогой алкоголь. На пороге стояла девушка, кутающаяся в длинное темное пальто. Она была невысокой, хотя туфли на шпильках делали ее выше сантиметров на десять, с длинными русыми волосами и карими глазами на симпатичном свежем личике. Было видно, что в бизнесе она недолго. Все, как и просил Гриша в коротком телефонном разговоре с вежливым менеджером. Она шагнула в квартиру и позволила верхней одежде стечь по ее плечам, обнажая точеную фигурку, едва прикрытую роскошным бельем. Крадущейся походкой скользнула к нему и, едва прикасаясь, провела кончиками пальцев по его торсу снизу вверх, подцепляя и приподнимая несвежую футболку, которую он так и не удосужился поменять. Парень схватил ее за руку. – Подожди, подожди... Скажи хоть, как тебя зовут. В полумраке она выглядела почти как... – даже не думай, Измайлов! – но раздавшийся в ответ голос был не тем, неправильным, не хрипловатым-ставшим-таким-родным меццо-сопрано, а мягким, вкрадчивым мурлыканьем на пару тонов повыше. – Ты можешь звать меня, как угодно, – маняще улыбнулась она. Гриша до боли стиснул кулаки. Самым правильным сейчас было бы отправить ее назад и попытаться уснуть, но тлеющая внутри страсть, которую он уже много часов пытался заглушить алкоголем, сделала другой выбор. – Алиса, – прошептал он, сдаваясь. – Я буду называть тебя Алисой...

***

Выходя из квартиры через пару часов с пачкой купюр в сумочке, проститутка дружески ему улыбнулась. – Хочешь совет? Бесплатно. – Ну давай, – лениво протянул Гриша, возясь с ключами. – Та девушка, о которой ты думал. Алиса. Борись за нее. Я, конечно, не знаю, что у вас случилось. Зато я знаю мужиков. Это не пройдет, Гриш. Она останется в твоей голове навсегда. Он молча кивнул, давая понять, что услышал ее. Криво улыбнувшись, закрыл за ней дверь. И сполз по стенке, не сдерживая больше крик, рвавшийся у него из горла. – Сукаааааа!