1.5 Пышный лотосовый цвет
На круглую столешницу, с позвякиванием посуды и бултыханием наваристого бульона внутри, опустился тяжёлый поднос. Девушка в бледно-пурпурном платье неспешно сервировала стол, за который вот-вот усядется маленькая семья. Сквозь аромат свежеприготовленных блюд пробивался запах дерева и краски. Первый обед в заново отстроенной резиденции Пристани Лотоса. Отделочные работы во дворце закончили в то время, когда глава Цзян и Вэй Усянь уехали в Ланьлин Цзинь на празднование годовщины победы в Аннигиляции солнца. Молодые заклинатели выехали пораньше — старший брат Саньду Шэншоу наотрез отказался лететь на мече, мотивируя, что повелителю озёрного края будет полезно увидеть, как идёт восстановление в других городах ордена. Возражений не нашлось, поэтому отправились верхом. Оставшаяся в Юньмэне Цзян Яньли наотрез отказалась заселяться во дворец. Они сделают это вместе, по возвращении младших братьев из Ланьлина, а до тех пор дева предпочитала оставаться в небольшом домике на берегу озера. Из окон спальни открывался невероятный по красоте вид: в рассветные часы поверхность водоёма окрашивалась в розово-золотой, в полдень посреди воды сверкало второе светило, а по ночам в озере плавали звёзды… Это было единственное озеро где не цвели лотосы, но менее красивым от этого оно не становилось. Девушка пожелала бы жить в этом уютном домишке, может, всю жизнь — сердце наполнялось радостью, когда по утрам из спальни выбирались одинаково-помятые братья и спешили сесть за стол, чтобы поскорее отведать утренней каши. Она всегда прогоняла их полотенцем, веля сначала умыться и подобающе одеться. Здесь были новые, хорошие воспоминания. Но главе нужна подобающая статусу резиденция и в конце прошлой осени строительство закипело. Цзян Чэн считал, что это слишком большая трата средств и сил — расчистить пепелище, использовать в строительстве лес, которого хватило бы, чтобы отстроить небольшую улицу. Цзян Яньли знала, что Чэн-Чэну не по душе это, и быть планам по восстановлению дворца отложенными в долгий ящик, но возражение пришло, откуда не ждали. ║– Ты себя голодной смертью решил уморить? — Вэй Усянь обошёл Цзян Чэна, недовольно прицыкивая — ханьфу на саньди откровенно висело. — Вэнь Чжулю не убил, так ты решил сделать ему одолжение? — Заткнись! — прорычал заклинатель, швырнув в хохотнувшего юношу стопкой испорченной бумаги. Тёмно-жёлтые листы разлетелись по их общей, как в далёком детстве, спальне, планируя на кровати, сундуки и пол. Негромко фыркнув, Вэй Ин принялся ползать по полу, собирая листы. При этом он не забывал громко жаловаться и сетовать на тяжёлую судьбу брата жестокого главы Цзяна, так и не научившегося прибираться за собой. — Вы так со мной обращаетесь потому, что мой отец был слугой, да? — неискренне всхлипывал он, демонстративно стукаясь головой то о ножки кровати, то о столешницу. — Жестокий, жестокий Саньду Шеншоу! Ах, как я несчастен! Эти листы никогда не закончатся, а этот бедный, несчастный и доверчивый юнец разучится стоять в полный рост и превратится в жалкого горбуна! А-ах! Как плохо-о-о, мне та-ак пло-охо! — стенал Вэй Усянь, полностью оправдывая своё детское имя*. — Ой, да замолчишь ты уже когда-нибудь?! — раздражённо рявкнул Цзян Ваньинь, рывком поднимая брата на ноги и охая от навалившейся тяжести — хитрый мерзавец повис на нём, отказываясь стоять на ногах. — Дружеское напоминание: к тебе скоро придут из гильдии плотников, — сказал юноша, перестав висеть на главе Цзяне, теперь просто обнимая. — У них есть к тебе разговор. Наверняка очень важный. Будет нехорошо, если наводивший на вэньских псов ужас полулегендарный Саньду Шэншоу упадёт в голодный обморок! — И ничего я не упаду! — возмутился он, утыкаясь лбом в плечо, обтянутое чёрной тканью. — Эй! Полулегендарный?! — Вторая половина легендарности — мне! — рассмеялся Вэй Ин, отпуская Цзян Чэна. — Диди, пойдём, перекусим. Мне правда больно смотреть на твои острые скулы и круги под глазами! — Ладно… — Ура! — юноша выбежал из комнатки и закричал: — Шицзэ, давай накрывать на стол! Чэн-Чэн согласился поесть! Ласково улыбающаяся сестра поставила перед ним тарелку похлёбки и мисочку с маринованными овощами. Вэй Усянь, уплетающий за обе щеки свою порцию, нахваливал стряпню Яньли, сыпля крошками от паровых булочек на столешницу. — А-Ин, пожалуйста, ешь помедленнее — обожжёшься, — просила девушка, осторожно дуя на свою ложку с супом. — Убирать со стола будешь сам, — одновременно с ней пробурчал глава Цзян, мысленно восторгаясь способностью сестры приготовить из минимума продуктов мало того, что съедобную, но и очень вкусную еду. И это в непростые времена, когда достать плошку риса — уже счастье! Три комнатки: кухня и пара спален — вот нынешняя резиденция главы Юньмэн Цзян. Ни слуг, ни былого великолепия — ничего. Лишь бы пережить грядущую зиму и не потерять никого из людей. Хватит смертей — эта земля итак сполна хлебнула крови невинных. — Доедай скорее! — поторопил Вэй Ин, приподнимаясь со стула и высматривая что-то в окно. — Плотники уже пришли, заставлять их ждать на холоде — не дело! Цзян Чэн с сожалением и обещанием доесть, оставил в сторону тарелку. Накинув поверх ханьфу тёплый плащ, он вышел к людям. Все аудиенции теперь проходили на крыльце их временного жилища. Во дворе собрались самые уважаемые мастера Пристани Лотоса, те, кому удалось пережить бойню в столице. Увидев молодого главу, плотники поклонились и удостоились ответного полклона — не уважать людей, днями и ночами работающих на благо ордена — преступление. — Говори, — сказал главному из строителей Саньду Шэншоу после череды приветствий. — Вы уж на нас, простых людей, не гневайтесь, глава Цзян, — пожилой мужчина стащил с головы шапку. — Но Вам бы… терем хороший, добротный. Как прежний! — работяги согласно загудели. — Город, он-то, как и рыба, с головы начинается — как живёт глава ордена, так, значится, и простой люд живёт. Леса привезли много — за лето подсох, славный Вам домишко к сезону цветения лотосов справим! Планы нашли в развалинах архива, уцелели! А все кому надо, уже есть где жить, не беспокойтесь! Всё в срок поставить успели! Цзян Ваньинь не нашёл слов, лишь застыл на месте, глядя куда-то сквозь строителей. За их фигурами далеко вперёд тянулись новые улицы. Свежая древесина не успела потемнеть и кроме запахов, свойственных городам: животный дух, дым очагов, благовония, пот и помои, очень сильно чувствовался сладковатый аромат свежеспиленной древесины. Дома — как под копирку. Пройдёт несколько лет, прежде чем жилища станут отличаться друг от друга: кто-то уже по весне перекрасит дверь, кто-то ставни другие повесит, а кто-то надстроит второй этаж… Этому городу вновь придётся обрастать душой, столь безжалостно растоптанной заклинателями в бело-алом. — Глава Цзян? — насторожился глава гильдии, не видя ответной реакции. — Это он от радости и благодарности к вам, уважаемые! — весело улыбнулся Вэй Ин, хлопнув брата по плечу, тем самым, выводя из транса. — Что ж… хорошо, — исторг из себя молодой глава. — Стройте. Но! Без ущерба другим жителям! Если возникнет потребность в древесине на новое жильё — разбирайте то, что успеете построить. Некогда о престиже думать.║ Дева Цзян встретила братьев, вернувшихся из Башни Кои, сытным ужином, который, на удивление, был весьма тихим, словно юноши решали в уме сложную задачку. На сердце у Яньли потяжелело — неужели в Ланьлине произошло что-то дурное? Ох, только не сейчас, когда они только-только стали оправляться от войны… — А Чэн-Чэн женится, — Вэй Ин внезапно нарушил звонкую тишину и поднял на девушку смеющиеся глаза. Шицзэ тихонько ахнула и прижала ладошку к округлившемуся рту. Новость так новость! — Тихо ты! — сразу же подал голос глава Цзян, пнув его под столом. — Я ещё не решил. — Пф! — сероглазый заклинатель сыто откинулся на спинку стула и как-то особенно ласково, словно перед ним было неразумное дитя, посмотрел на брата. — Ты передал Чифэн-цзюню Письмо с просьбой, какие тут раздумья? Пиши теперь Письмо с предложением и готовь подарки семье невесты! Сан-Сан будет в восторге от деревянного веера, с вырезанными на пластинах бутонами лотоса! — А-Чэн, — старшая сестра вышла из-за стола и обняла юношу со спины. — Я слышала, что по своему влиянию и богатству Цинхэ ничуть не уступает Ланьлину и приданое девы Не будет очень весомым. Но нам этого не нужно, мы вернём Юньмэну былую славу сами… Цзян Чэн утомлённо прикрыл глаза и позволил на пару мгновений забыться в объятиях цзэцзэ*. Если бы всё было так просто… — Я уже дал обещание главе Не, — не открывая глаз, чтобы не видеть слёз Яньли, сказал он. — Это не из-за денег. Не они главное. — Это точно! — поддакнул Вэй Ин, воскрешая в памяти пересказ беседы с Не Минцзюэ. — Ну, когда заселяемся во дворец? Давайте завтра, а то плотники уже дуются! В момент, когда Цзян Чэн, Цзян Яньли и Вэй Усянь, под радостные крики горожан вошли в свой новый-старый дом, у них перехватило дыхание — так непривычно было видеть знакомые своды коридоров и в тоже время понимать, что это совершенно точно не они. Дворец оставался прежним лишь снаружи. Как корзинка яиц — кажется, все похожи: одинаковый размер, цвет скорлупы, но наполнение — абсолютно разное. В одном — птенец, во втором — желток и белок, в третьем — ничего. Его проткнули с двух сторон тонкой иглой и выдули всё содержимое. Но если смотреть издали, то никакой разницы не будет. Остаткам клана Цзян досталось третье, пустое яйцо. Придётся поломать голову, думая, как восполнить пустоту. Как и раньше, в широкие окна, трепля тонкие занавеси, влетал тёплый ветер, неся аромат нежных бутонов, укрывших собой весь водоём. Такого пышного цветения лотосов ещё никто не видал. Старики говорили, что это хороший знак — значит, горести будут обходить стороной. С экономической точки зрения, им будет что предложить другим кланам на продажу — юньмэнские лотосы высоко ценились в Поднебесной: мясистые корни, крупные семена — и повара, и аптекари (особенно при главах орденов) были готовы выложить немаленькую сумму за товар отборного качества. — М-м-м, как пахнет! — Вэй Усянь шумно принюхался и без приглашения сел за стол и потянулся к тарелке с семенами лотоса, но заслужил от Яньли лёгкий шлепок. — Ай! — Дождёмся А-Чэна, — сказала девушка, погладив прильнувшего к ней юношу по голове. — С самого утра не видела его. А ты, А-Ин? — Ви-идел, — заклинатель всё-таки стащил горстку семян. — Гневается и вспоминает, как вырезать из дерева. Он действительно вознамерился преподнести невесте веер. Ещё пара сотен сожжённых ци в приступе гнева заготовок и он будет у цели! Я в него очень верю, шицзэ и ты верь! Молодые люди весело рассмеялись. Дева Цзян, продолжая перебирать волосы брата, думала, как же быстро выросли её мальчики. Будто только вчера азартно валяли друг друга в пыли, прятались от мадам Юй в кустах, а сейчас Чэн-Чэн готовится привести в дом супругу. Как быстро они выросли… Слишком быстро. — Ты не думал меня позвать на обед, м? — мрачная фигура главы Цзяна возникла в дверном проёме. Одежда молодого мужчины была щедро обсыпана древесной стружкой и опилками. — О да! Ты разгадал мой коварный план! Я съел всё, что было на этом столе! И эту прекрасную деву я заберу себе в рабство! — воскликнул Вэй Ин и вскочив из-за стола, поднял на руки не ожидавшую этого шицзэ — девушка, испуганно вскрикнув, вцепилась в его плечи. — Она будет готовить и читать сказки на ночь только мне! Уха-ха-ха! Заклинатель в чёрно-алом закружился по пустой столовой под звонкий девичий смех. Краем глаза он видел, что недовольное выражение на лице Цзян Ваньиня сменилось ухмылкой — братец развеселён, отлично! — Отпусти, упадём! — просила Яньли и на удивление, юноша сразу же выполнил просьбу, но… девушка оказалась в руках младшего брата, который давным-давно перерос свою цзэцзэ аж на полторы головы! Фиалковые глаза Цзяна Чэна сияли мягким светом любви к своей маленькой семье. Он счастлив несмотря на все горести, выпавшие на их долю.□▪□▪□
Зачастившие между Цинхэ и Юньмэном молодые адепты, выполняющие роль посыльных, взволновали Не Хуайсан. Письмо от главы Цзяна для дагэ оказалось ничем иным, как Письмом с предложением. Всматриваясь в резковато-начертанные иероглифы, она переводила растерянный взгляд с листа на брата. Не о таком первом вечере в родных стенах ей мечталось… — Это… шутка? — тихим голосом спросила дева Не, ожидая, что повелитель Цинхэ выдернет из её рук послание и занеся над свечой, сожжёт. — Никаких шуток, — отозвался Не Минзюэ, ожидая слёз и валяния в ногах. — Я решил, что это лучший вариант из всех возможных. — Но он не любит меня! — воскликнула Хуайсан, откидывая письмо, словно это была не бумага, а нечто ужасно мерзкое. — Прекращай быть эгоисткой! — вспылил мужчина, грохнув кулаком по столу. — Ни ты, ни я никогда не будем принадлежать себе полностью! Мы — клан Не! И всё это — во благо подопечных ордена, не для своего удовольствия! Для них всех! «Кроме старейшин», — мысленно добавил воин, устало вздыхая — мэймэй всё-таки упала на колени. Обнимая себя за плечи и скрываясь от враждебного мира занавесью из длинных волос, Хуайсан задавалась вопросом: знал ли Вэй Ин о намерениях своего брата, когда подходил к ней в Башне Кои? Конечно, знал! Два Героя Юньмэна — не разлей вода, какие у них могут быть друг от друга тайны? Картина идеального мира из птичника на открытой галерее резиденции; комнаты, полной любимых мелочей и беседки в саду начала ломаться. Замужество никак не вписывалось туда, словно неумелый мастер решил отреставрировать хрупкую реликвию и добился лишь безвозвратной потери сокровища. Она видела, как знакомые девы, с восторгом предающиеся мечтам о счастливом браке, теряли живой блеск в глазах, стоило перейти в семью супруга. Искусственный смех, нарисованный красной помадой; толстый слой пудры, скрывающий побои; нервные поглаживания округлившихся животов в ожидании наследников… Не Хуайсан хотелось быть по-настоящему любимой, но примеров семейного счастья и правда было немного. И все произрастали из простых семей, а что по ним, кланам Пентархии? Цишань Вэнь. Семейного счастья у Вэнь Жоханя не было от слова совсем. Женился на самой красивой заклинательнице поколения, которая оказалась ему не верна. Ходили слухи, что младший сын, полубезумный ВэньЧжао, прижитый бастард. Мадам Вэнь перестала появляться на публике после десятого дня рождения первенца. Наверняка была убита. Ланьлин Цзинь. Выйти замуж за сластолюбца, не особо скрывающего свои наклонности, сам по себе позор и горе. Мадам Цзинь стала самой богатой заклинательницей, но пожалуй, самой несчастной — находить каждый год, как по расписанию, новых бастардов у порога, тогда как у Башни Кои всего один законный наследник, наверняка было ужасно. Юньмэн Цзян. Любовный треугольник, последствия которого аукаются Поднебесной до сих пор. Правило «противоположности притягиваются» с четой Цзян не сработало, ведь между ними стоял третий «компонент» — бродячая заклинательница, сыну которой досталась нерастраченная любовь главы Пристани Лотоса. Гусу Лань. Совершенно мутная история с самопожертвованием Цинхэн-цзюня ради мадам Лань. Траурный орден не славится любовью к болтливости, а потому общественность может только догадываться о произошедшем и восхищаться Двумя Нефритами. Цинхэ Не. Договорной брак Не Юньфата и Йео Хийё, увенчанный рождением легендарного Чифэн-цзюня. Первая госпожа Не погибла от продолжительной болезни, вызванной неудачной второй беременностью. Глава Не носил траур положенное время, но после обязательного срока, подле него появилась молодая наложница — мать Хуайсан. Пять кланов, пять несчастных пар. Новому поколению уготовано повторить судьбу родителей? — Я не хочу так же, как у них… — прижав руки к груди, всхлипнула Хуайсан, сжимаясь на полу в комок. — Не хочу… — Но должна, — она оказалась в сильных объятиях. — Глава Цзян обещал уважать тебя и беречь. Не Лиу такой чести тебе не окажет. Деву Не передёрнуло от услышанного имени. Самовлюблённый, похлеще Цзинь Цзысюаня, ближайший родич старейшины Не Уфына, вбивший себе в голову, что Хуайсан мечтает связать себя узами брака с ним. Этот… слизень спал и видел, как сядет на каменный трон Цинхэ. Даже пребывая в своём полусказочном мире, девушка была способна разглядеть истинное положение дел, и выходило оно не очень хорошим. Минувшая война поистрепала внутренний покой дагэ — он сдерживался изо всех сил, но вспышки ярости участились и удлинились. Это было нехорошо. У их отца такое появилось только на исходе четвёртого десятка, а Минцзюэ — всего двадцать семь и любая вещь может вызвать у него приступ ярости. Кажется старейшины всё чаще и чаще приходили, чтобы свести брата в могилу — после нудных и бессмысленных разговоров с ними Не Минцзюэ чувствовал себя крайне паршиво и шёл спускать пар на адептах. Особой радости от пристального внимания главы молодые люди не испытывали. — Я понимаю, дагэ, — девушка принялась утирать слёзы рукавом платья. — Не Лиу — ужасный заклинатель и неприятный в общении… Главя Цзян — просто неприятный в общении. Так говорят. В силе его Золотого ядра сомневаться не приходится. — Это что? Рассуждение? — хохотнул Не Минцзюэ, поднимая сестру на руки и выходя из кабинета. — Неплохой анализ. Я серьёзно. — Только слепо-глухо-немая дева посчитала бы Не Лиу хорошим кандидатом в мужья, — подуспокоившись, Хуайсан начала размышлять, болтая в воздухе ногами. — Но когда дойдёт до главного… её чувства были бы оскорблены в самое сердце! Ах! Громогласный хохот мужчины разнёсся по каменным коридорам, прорубленным внутри горы. Мэймэй лёгкая, как ветерок — нрав не кроткий и показательно покорный, искренне-ласковая, мягкая. Но не стоит забывать — ветер может принести не только прохладу, но и хворь. — А дата… уже есть? — почти шёпотом поинтересовалась девушка, пряча взгляд в чае, поданном в гостиную. — Тринадцатый день месяца хризантемы*, когда остатки урожая уберут с полей, — ответил дагэ, опустошая свою чашу. — Так скоро? — побледнела Хуайсан, когда подсчитала оставшееся время. Чуть больше пяти месяцев. — Быть может, астролог подберёт другую дату… Попозже? — А чего ждать? И какой ещё астролог?! — Минцзюэ изогнул бровь, понимая, что для него месяцы будут очень тяжёлыми — к присущим каждому главе обязанностям прибавилась ещё и свадьба. И ярмарка, как отвлекающий манёвр. «Сам себе могилу роешь! — сначала обругал себя он. — У меня есть помощник! Не будет справляться — возьму ещё помощников — будут помощники помощника главы Не!».