Хозяйка Пристани Лотоса

5.4 Собирая воедино осколки, не подбери мусор

      Цзян Чэн, обладая поистине животной чуйкой, сразу понял, что по ту сторону двери кто-то есть. Слуги сразу же стучатся, как и адепты. Убийца? Тогда чего ждёт? Бесшумно поднявшись из-за стола, заваленного бумагами, он достал из сапога кинжал — от Саньду в небольшом помещении толку немного, и двинулся навстречу незваному гостю. Решительно отодвинув створку в сторону, он резко схватил незнакомца за пояс и припёр к стене, приставив к шее лезвие. Цзыдянь засветился, по руке заклинателя зазмеились мелкие молнии — артефакт был готов в любой момент превратиться в кнут.       — Хуайсан? — изумился мужчина, роняя оружие. Сияние кольца тоже погасло.       Его жена, напуганная и готовая вот-вот заплакать, стояла напротив, высоко подняв голову, чтобы минимизировать контакт шеи с кинжалом, но в это же самое время максимально открывая её для удара. Губы, накрашенные пурпурной помадой, дрожали и кривились, а глаза были полны нарастающего ужаса — до неё стало доходить, что Цзян Чэн мог на инстинктах, не задумываясь, перерезать ей горло. Глава ордена и сам с запозданием понял, какой трагедией мог обернуться нежданный визит.       — Вот зачем ты, а? Что тут… А-ай! — он отступил от неё на пару шагов и зарылся пальцами в волосы.       Он отвернулся, надеясь, что супруга ему привиделась — за многочисленными отчетами, прошениями и корреспонденцией с вассальным кланами, он света белого не видел, предпочитая не возвращаться в опочивальню, а спать прямо в кабинете — слуги еженощно приносили тюфяк, а на утро — воду для умывания и свежий наряд.       В преодолении горя молодой глава Цзян выбрал не самую лучшую тактику, скопировав отчасти поведение родителей. Отстранённость от Хуайсан, которая, со слов телохранительниц никого видеть не желает и вообще мало реагирует на происходящее вокруг неё дали ему некоторое оправдание. Редкие вылазки в её опочивальню (он чувствовал себя вором, крадущим у самого себя) ничего не давали — жена спала плохо и чутко, начиная среди ночи кричать, чем ужасно его пугала. Не Дали в эти страшные мгновения решительно выставляла его вон, а простоволосая Не Мацуй в полутьме зажжённых талисманов до ужаса похожая на Чифэн-цзюня (сильное сходство при дальнем родстве) спешила прижать Хуайсан к постели, чтобы та в приступе ночного кошмара не навредила себе. Видя, как тяжело супруге, он прекратил и эти краткие «встречи». В ушах ещё долго стояли рыдания, больше похожие на животный вой «Моё дитя-а! Моё дитя-а!».       Теперь же она стоит, прижавшись спиной к стене. Пусть более над ней он не возвышается, угрожая лишить жизни, но кажется, что женщина прилипла к доскам, вдруг решившим выдать порцию липкой смолы. Так бывает, если дерево неправильно заготовили, не до конца высушили.       — Этот господин не рад моему визиту? — едва слышно спросила Хуайсан, сглотнув горький ком. Разумеется, он ей не рад — благовоспитанная супруга не должна навязывать своё внимание, она покорно ждёт, когда её господин посчитает нужным уделить ей часть своего бесценного времени.       — Что?! — Ваньинь резко обернулся, и Цзыдянь, чувствуя всплеск эмоций своего хозяина, зашипел разрядами молний, бьющих ему под ноги. — О чём ты…       Голова шла кругом: завтра встреча с представителями юньмэнских гильдий, а он и половины их прошений не разгрёб! Срочный вызов на границу с Цишань Вэнь заставил бросить все дела и лично проследить за упокоением немаленькой группы мертвецов. Этим тварям удавалось какое-то время скрываться в горах, но набравшись ярости и желая ощутить вкус живой плоти, они вышли на приграничные деревушки. Победа не заставила себя ждать, но купцов не интересует эта сторона заклинательской жизни — им нужны гарантии, что на будущую ярмарку в Ланьлине каравану из Юньмэна будет обеспечена достойная охрана. Это не считая вопросов о повышении торговых пошлин в перспективе и выделении территории под строительство новых торговых павильонов, чтобы другие гильдии не взбунтовались и не потребовали таких же условий!       — Иди спать! — он устало махнул рукой, тяжело падая обратно на цуодэ — уже совсем истончившийся и ничуть не дающий отдыха ногам и спине. Что он на нём сидит или на полу, никакой разницы!       Хуайсан поджала губы. Искушение поклониться и удалиться в опочивальню было сильным, но теперь к её горлу была приставлена золотая цзи — малейшая попытка согнуться в поклоне и острие проткнёт кожу. Под ногами хрустела бумага, испещрённая столбцами прошений, заверенных киноварными печатями. Отведя цзи в сторону, женщина подняла одно из писем и вчиталась.       Некий Гу Цзоянь, чиновник из приграничья, просил отсрочку по плате за землю — из-за засухи и заброшенности Лоян Пэн и Кайфэн Тан поддерживать плодородие земель стало куда труднее. Гу Цзоянь обещал на следующий год заплатить двойной налог, а пока предоставить ни денег, ни риса не может — как бы самим ноги не протянуть в эту зиму (была обещана холодной). Госпожа Озерного края нахмурилась, припоминая обезлюдевшие земли. Нелегко будет вернуть туда былое изобилие…       Следующее письмо — от гильдии ювелиров. Её глава, Шу Ванзай, жаловался на повышение цен на исходное сырьё со стороны Ланьлинь Цзинь. Он апеллировал надуманностью предлогов, под которыми рудники Пионового ордена подняли цены — ведь у них теперь так много дармовой рабочей силы — вэньских псов, с чего бы повышать стоимость на серебро, золото и платину? Вот уж правда, кому жаловаться на падение дневной нормы выработки, так это Ланьлину. Надзиратели наверняка бдят, чтобы выполнялась не столько дневная, сколько декадная норма за день! Это не наёмные рабочие, с которыми надо быть вежливыми, которых надо не только кормить, но и платить, а за особенно ценные находки — новые жилы или самородки, ещё и доплачивать. Это же мерзкие Вэни, которые должны быть счастливы, что им позволили отработать урон, нанесённый Поднебесной! Но тогда почему только на территории, подконтрольной Цзинем Гуаншанем? Юньмэну бы пригодились рабочие руки…       У Не Хуайсан было решение задач, подкинутых просителями.       — Ты ещё здесь? — Цзян Чэн удивлённо приподнял бровь, находя супругу на том же самом месте. — Я же сказал, иди спать! Что это у тебя в руках? Положи на место!       Его супруга медленно подняла взгляд от бумаг и едва заметно качнула головой. Но зазвенели не подвески в заколках, а клановый колокольчик, привязанный к поясу.       — Мой супруг может уделить мне толику своего времени? — Хуайсан медленно двинулась вперёд и без разрешения опустилась по другу сторону стола, попутно сдвинув часть документов. — Эта супруга предлагает дать испрошенную отсрочку Гу Цзояню, чиновнику, ведающему землями на границе Лоян Пэн и Кайфэн Тан. И более того, советует послать ему обоз с продовольствием на грядущую зимнюю пору, а когда придёт посевная пора — со свежим запасом риса и овощных семян.       — И откуда, по-твоему, я возьму столько семян? — Саньду Шеншоу недоверчиво фыркнул, припоминая одно из писем, вызывающих головную боль и желание крушить.       — В землях Цинхэ в нынешнем году вышел хороший урожай тыкв. Уверена, глава Не поделится со своим зятем некоторой частью семян этой полезной культуры.       — На этих землях никогда не выращивались тыквы!       — Что ж, крестьянам придётся научиться это делать, иначе никакого смысла им жить там нет. — Женщина будто легко пожала плечами, но глаз на супруга не подняла, опасаясь увидеть в них зарождающийся гнев. — Следующий вопрос адресован Вам от Шу Ванзая — главы гильдии ювелиров. Он жаловался на повышение цен на металлы, добываемые в Ланьлинь Цзинь.       Цзян Чэн глухо застонал и закрыл лицо руками. Гуй задери, он совершенно забыл об этом старике и его прошении! Украшения Юньмэна славились на Поднебесную! Изготовленные из особого сплава платины и золота — яркого, как лунный свет, они выгодно отличались от тяжёлого золота, больше подходящего уважаемым матронам. А будто волшебная металлическая паутинка, по-прежнему крепкая, как платина, но невесомая, как природная паутина?! Увы, в Юньмэне нет таких запасов платины и золота, зато серебряных рудников — хоть отбавляй!       Хуайсан, не видя его лица, продолжала тихим голосом:       — Цинхэ Не богат драгоценными металлами качества, не уступающего Ланьлин Цзинь…       Глава ордена заинтересованно посмотрел на супругу, внезапно демонстрирующую высокие аналитические способности. Такой Хуайсан он никогда ещё не видел!       — Продолжай! — поторопил он.       — Моему супругу известно, что бо́льшая часть рудников на территории Нечистой Юдоли используется для добычи железа, меди и серебра, но на землях Не Минцзюэ много месторождений драгоценных металлов, найденных и изученных нашими учеными ещё во времена, когда наш отец только вступил в права главы. По ряду причин их так и не пустили в оборот. После Аннигиляции Солнца рук не хватает, норма выработки в обычных рудниках существенно упала, мой господин, а разработка драгоценных неизвестно когда начнётся… — сказала она, пряча дрожащие ладони под столешницей. — Предлагаю части крестьян, живущих на приграничной территории отправиться в Цинхэ. До весны они продолбят штреки и добудут тебе нужное количество золота и платины. Жилы у нас в горах — что подземные реки, широкие и глубокие. Глава Не за начало разработки сделает существенную скидку за найденные металлы, да и с оплатой за труд не обидит. Крестьяне вернутся домой при деньгах, а их родные не умрут от голода зимой. Полагаю, для работы в шахтах можно привлечь не только крестьян с границ с Лоян Пэн и Кайфэн Тан, а созвать крестьян со всех Ваших земель.       Саньду Шеншоу неверяще смотрел на неё. Так просто? То есть, конечно, всё это звучит красиво и просто, но… вдруг на деле точно также? Чифэн-цзюнь обещал поддержку возрождаемому ордену, почему бы не оказать её сейчас? Он не денег просит, а предлагает труд своих людей. Не последнее слово и у Хуайсан — к ней-то глава Не благоволит, любимая сестра, как-никак. Уж за него, Цзян Ваньиня, она замолвит словечко.       — Э… это… — он облизнул пересохшие губы, — …звучит, как хороший план. Очень хороший! Ты… только что это придумала, да?       Хуайсан осмелилась поднять глаза. Выражение не дюжего удивления, сделавшее лицо её супруга, несмотря на тени от недосыпа, вновь юным, как тогда в Гусу, когда они впервые встретились у них с Вэй Усянем в цзинши, порадовало её. Удовольствие от похвалы заискрилось где-то в дьньтяне, и тёплая волна ци омыла её с ног до макушки.       — Да, господин мой. И я готова придумать что-нибудь ещё, если мой супруг пожелает дать мне ещё некоторые прошения, с которыми он не успел ознакомиться. — Она несмело улыбнулась и склонила голову на бок.       Перед ней тут же выросла горка скреплённых меж собой бумажных трубочек, скреплённых цветным сургучом. Хуайсан потянулась к самому верхнему и сломав печать, развернула послание. Всё ясно, чиновник из ещё одного района, пострадавшего от неурожая. Наблюдая за тем, как женщина вчитывается в послания, Ваньинь, шипя и бурча, кое-как отполз от стола и выставил новые лампы, зажёг их, чтобы в кабинете стало светлее. На это его супруга отвлеклась от бумаг и благодарно улыбнулась.       — Лучше бы тебе быть реальной! — вдруг заявил мужчина, похлопав себя по щекам, чтобы согнать нарастающую сонливость. — Потому что если ты, разбирающаяся в делах ордена, мне приснилась, то я не знаю, как буду себя чувствовать завтра на встрече с главами гильдий…       — Я абсолютно реальна! — женщина поспешила его заверить в этом, и, потянувшись к нему, пригладила встрёпанную чёлку.       Ваньинь на мгновение прикрыл глаза — от жены пахло цветочными душистыми маслами, почти также, как в день знакомства в Гусу.       Утро наступило слишком быстро. Пусть единственное окно было плотно закрыто (не от того ли, что сроки поджимали и Саньду Шеншоу не желал видеть неумолимого хода солнца), господин и госпожа Пристани Лотоса слышали просыпающийся город. Громко сетовали рыбаки, не убравшие перед непогодой сети — теперь в них запуталась ряска и мусор, какие-то вовсе порвало. На плавучие рынки грузили товары, звонко кричали петухи, возвещая о новом дне. В Шии, припомнила Хуайсан, было совершенно не так — вся суета была вне пределов женского крыла, упрятанного глубоко в недрах горы, в Юньмэне же господа жили бок о бок с простыми горожанами. Но она к этому привыкнет, Пристань Лотоса теперь её дом.       Разбирая обращения, госпожа Не сортировала по категории запроса и выписывала основную информацию. Как правило, для большей части обращений, сформированных в группы, решение было общим, которое она и озвучивала главе Цзяну. Он согласно кивал и поправлял, если где-то были моменты, не похожие на лекало, усвоенное по принципу жизни Цинхэ. Всё-таки как сильно совместная работа с супругом напоминала зубрёжки в период обучения в Облачных глубинах. Разве что рядом не было Вэй Усяня, который умудрялся закончить домашнее задание раньше брата и подруги. Самым удивительным для Хуайсан было то, что Вэй-сюн никогда не вызывался отвечать, хотя знал верные ответы. Вот бы учитель Лань удивился, узнай, что на самом деле у взбалмошного первого ученика Юньмэна есть голова на плечах, и он в неё не только ест и исторгает из неё много возмутительных речей.       — Сколько ещё осталось? — устало поинтересовался Ваньинь, потирая глаза, в которые словно песка насыпали.       — На этом всё, супруг мой, — ответила она, переписывая свои заметки начисто, чтобы те были под рукой у Ваньиня на встрече. — Я сделала пометки, где какие бумаги, чтобы ты не запутался.       — Мгм… — пробормотал он, подперев подбородок кулаком. Кажется, глава Цзян был готов вот-вот упасть лицом в столешницу и заснуть. До встречи оставалось ещё с пару шичэней* и лучше дать измученному огромным объёмом информации разуму передышку.       Глава Пристани Лотоса даже не проснулся, когда Хуайсан осторожно подтолкнув, заставила его улечься на пол. Цзян Чэн облегчённо вздохнул, вытянувшись в полный рост. Его голова притулилась на коленях супруги, что осторожно вытащила корону и расплела малость растрёпанные височные косы. Половины шичэня будет достаточно, чтобы глава ордена привёл себя в порядок и успел немного подкрепиться — главы Юньмэна всегда привечали руководителей гильдий и встречи с ними всегда проводились в не очень формальной обстановке, всех присутствующих обязательно приглашали на обед, а если обсуждение затягивалось, то повара готовили на всех ужин.       Слуги, вошедшие в кабинет главы, застали мирную картину: их господин спал, а госпожа, чему-то улыбаясь, невесомо перебирала пряди, выпутывая из них шнурки.       — К часу Дракона* подайте в покои моего супруга воду для умывания, завтрак и свежую одежду. Я сама позабочусь о нашем господине. О, и чай. С имбирём и женьшенем, для бодрости.       — Слушаемся, госпожа Не! — поклонились они и тихо покинули кабинет господина. Когда дверная створка встала на место, юноши обменялись весёлыми взглядами: госпожа Не выглядит пусть не здоровой, но уверенно идущей на поправку. Значит ли это, что Саньду Шеншоу перестанет налево и направо хлестать неугодных Цзыдянем?