***
Это день прошел медленно из-за устранения неполадок и тянулся еще дольше из-за того, что Баки не мог сосредоточиться достаточно долго, чтобы понять, в чем заключается реальная проблема с проводкой машины. Он стучит по деталям машины несколько раз, пока одна, кажется, не смещается в сторону, и машина снова включается, когда он щелкает выключателем в сотый раз. Он понятия не имеет, как он это сделал, но это не имеет значения — если его починили, значит, он наконец свободен и может уйти пораньше. Слабый зуд гудит у него под кожей во время поездки в метро к району Стива. Может быть, сегодня он перебрал слишком много проводов, но это чувство мешает ему сидеть спокойно; он уступает свое место седому мужчине, который шаркающей походкой заходит в вагон. Теперь он цепляется за поручень, чтобы удержаться на ногах, покачиваясь и качаясь, когда поезд мчится все ближе к месту назначения. Его пальцы начинают болеть от слишком сильной хватки. К тому времени, как он добирается до дома Стива, у него внутри все переворачивается. Некоторое время он слоняется снаружи, делая несколько последних отчаянных затяжек от сигареты, которую закурил по дороге со станции. Мужчина, выходящий из здания, останавливается, прося прикурить, и Баки соглашается. Еще не стемнело, но уже достаточно тускло, когда мужчина закуривает, и пламя зажигалки пляшет перед его красивым лицом. Мужчина медленно смотрит ему в глаза, говорит «спасибо», а затем поворачивается спиной и уходит так же быстро, как и появился. Баки прикуривает еще одну сигарету, пристально глядя на красно-коричневый кирпич дома Стива. Обычно табак успокаивает его нервы, но будь он проклят, если поймет, почему это его нисколько не успокаивает. Сегодня ноль на двоих в отделе решения проблем. Было бы лучше, если бы он знал, из-за чего, черт возьми, нервничает. Это всего лишь Стив. Ничего такого, чего можно было бы так бояться. Он бросает сигарету на тротуар и тушит ее каблуком ботинка. Похлопывая по банкнотам, все еще сложенные в нагрудном кармане, он топает вверх по ступенькам к зданию, прежде чем потеряет те немногие нервы, которые у него еще остались. Когда он стучит, то слышит, как Стив кричит ему с другой стороны двери. — Она открыта. Петли слабо скрипят, когда он толкает дверь приоткрытой. — Знаешь, я мог бы быть кем угодно, — говорит Баки, оглядываясь в поисках Стива. Стив появляется в арке, ведущей в его спальню, и кладет руку на косяк. — Твой стук очень характерен — говорит он. — Ритмичный. Его рубашка расстегнута до пояса — он торопливо застегивает ее. Баки рассматривают его бледную, обнаженную кожу от ключиц вниз, туда, где она аккуратно сужается к животу, золотистые волоски едва заметны. Он раскраснелся, растрепан, губы опухли и красный. Заживающий синяк под одним глазом, но это стандартная история для лица Стива. Окей, это выражение глаз говорило больше, чем что-либо другое: кто был тот человек, которому он передал сигарету, и кто привел Стива в такой вид. В голубых радужках Стива горит остаточное возбуждение и жар; угли, оставшиеся от открытого огня. Похоже, Баки сегодня не единственный клиент Стива. Эта мысль заставляет его легкие чувствовать себя слишком маленькими в груди. — Как поживаешь, Бак? — спрашивает Стив, поднимая бровь. — Я не думал, что ты приедешь на этой неделе. — Извини, — отвечает невпопад Баки. — Я был занят. — Окей. Ты заходишь или…? Только тогда Баки осознает, что он все еще стоит в середине коридора. Несколько шагов вперед, и он может закрыть за собой дверь — на этот раз тихо. Он беспокоится о двери Стива; она толстая, но достаточно ли толстая, чтобы заглушить то, что происходит за ней? Стив не перестает наблюдать за ним из-под арки. — Ты в порядке? — У меня есть. Хм. — Баки сует пальцы в карман и выуживает оттуда долларовые купюры. Всего их около десяти, думает он; этого должно хватить и протягивает деньги. — Вот. Стив хмурится: — Я же сказал, что все в порядке. — Нет, это… Да, я знаю, что это так. — Если мне понадобятся твои деньги, я их попрошу. Баки не может удержаться и закатывает глаза. — Нет, ты этого не сделаешь, но это не для этого. — Ну и для чего же? Тогда для чего ты мне даешь деньги? — Это, ну, это для тебя, вот… — он коротко и резко вздыхает и протягивает купюры Стиву. — Это оплата. — Оплата, — решительно повторяет Стив. Затем его лицо медленно меняется. То тепло, что еще оставалось в его глазах, исчезло. Его рот приоткрывается, а затем так же резко закрывается, челюсть становится острой, как лезвие ножа, от того, как сильно она сжимается. — Да что с тобой такое, черт возьми? — он прикусывает губу. Желудок Баки проваливается к коленкам. — Стив… — Это что, шутка? Ну и дерьмовое же у тебя чувство юмора, Барнс. — Нет-нет, я не шучу, Иисус. Стив идет через комнату и смотрит ему в глаза. Он вырывает деньги из рук Баки, чтобы снова засунуть их ему в нагрудный карман. Стив стоит так близко, что Баки чувствует запах его пота, видит его там, где он все еще блестит на голой груди. У Баки становиться сухо во рту. — Тогда объясни, что происходит, — требовательно просит Стив. Его рука сжала рубашку Баки в кулак, доллары смялись в хлопковой ткани. Его глаза всегда кажутся намного голубее, когда его щеки розовеют от гнева. — Что ты делаешь, Баки? — Я хочу заплатить тебе, — говорит Баки, стараясь говорить ровно. Это все испортит, если он сейчас запнется. — За секс. — Да. — Но почему же? Лив перестала давать тебе? — Нет, я просто… я много думал об этом. — Думал об этом, — Стив смотрит на него, потом опускает руку. Пара долларов тут же прилипли к его ладони, а остальные посыпались на пол. — Ты же знаешь, что это слишком большие деньги, верно? — Слишком большие? — Да. Очень много, черт возьми. — Окей. Я не знал. — Я сейчас все соберу, — Стив поворачивается к нему спиной, и между ними остается несколько футов свободного пространства. Его плечи сгорблены от тяжелого дыхания. Деньги все еще у него в руках. — Господи Иисусе, Баки, — бормочет он так тихо, что его почти не слышно. — Стив… — голос Баки дрожит сильнее, чем ему бы хотелось, он сделал что-то не так; он должен отступить, и быстро. Он не выдержит, если Стив снова вышвырнет его вон. — Послушай, мне очень жаль. Мне очень жаль, это было так глупо. Забудь, что я говорил. — Ты действительно хочешь меня? — шепчет Стив. — А что? — Я спросил, — говорит Стив, оглядываясь через плечо, — Ты действительно этого хочешь? Баки громко сглатывает: — Да. — Но почему? — Я… Я не знаю. Просто так получилось. Стив снова поворачивается к нему лицом, расправляя плечи. Его глаза странно темные и непроницаемые. — Возьми свои деньги обратно, — говорит он, протягивая их. — Тебе пора идти. — Ты прогоняешь меня навсегда? — Мне нужно подумать об этом. — Ох, — выдыхает Баки. — Все в порядке, хорошо. Ты… — Не надо. Просто… больше ничего не говори, — половицы скрипят, когда Стив снова подходит слишком близко. Он складывает доллары так аккуратно, как только может дрожащими пальцами, и засовывает их обратно в рубашку Баки. Он похлопывает по карману, потом кладет руки на плечи Баки. Его хватка сначала легкая, потом все крепче и яростнее. — Просто иди домой. Я позвоню тебе, когда все решу. Идет? — Хорошо. Пальцы Стива сгибаются, большие пальцы с силой впиваются в плечо Баки, прежде чем отпустить. Он больше не произносит ни слова. Вместо этого он просто поворачивается и неуклюже идет обратно в свою спальню. — Я больше не буду создавать тебе проблем, — когда Стив не отвечает, Баки начинает пятиться к двери. — Оставь сообщение, если меня не будет дома. Но ты это знаешь и так. — Я знаю, Бак, — вздыхает Стив. — А теперь иди домой.***
Так он и делает, всю дорогу тяжело ступая. Баки весь следующий день нервничает. Он почти жалел, что у него был выходной, просто ему нечем было занять руки. Он заканчивает тем, что предлагает матери помочь с некоторым ремонтом, который она делает на одежде девочек, но держит булавки для нее в кресле ближе к двери, он ждет когда зазвонит телефон, это не очень успокаивает его. — Ай! — выдыхает он, когда машинально позволяет ножницам вонзиться в плоть своей руки. — Черт. — Тише, — говорит ему мать. — У тебя кровь идет? — Немного. Ну, может быть, даже больше. — Не испачкай рубашку. — Конечно, — он кладет булавки на подставку для работы, осторожно, чтобы они не скатились, прежде чем встать. — Пойду перевяжу. В доме так же тихо, как и весь день, когда он идет по коридору в ванную комнату. Сейчас, когда его отец ушел на работу, а девочки все в школе, некому поднимать шум. Никто не отвлечет его от того факта, что за весь день он ни разу не слышал телефонного звонка. Он открывает кран и сует все еще кровоточащую руку под холодную воду, чтобы смыть ее. Он и сам неплохо устроился. Кровь окрашивает белую раковину в розовый цвет. Должно быть, он слишком много требовал от Стива. Он знает, что, судя по реакции Стива, тот запросил больше, чем рассчитывал, но Баки никак не может понять, что же так сильно расстроило Стива. Может быть, отсутствие анонимности? Вряд ли Баки кому-то расскажет — да и кому, черт возьми, он может рассказывать? Он хранил секреты Стива в течение многих лет и даже не думал о том, чтобы рассказать хоть одной живой душе то, что он знает о нем сейчас. Может быть, ему следует настоять на том, чтобы забрать свои слова обратно, просто сказать Стиву, что не стоит испытывать их дружбу, если он не уверен. Может быть, Стив знает кого-то другого, к кому он мог бы пойти вместо него, какого-то другого человека, такого же, как Стив, который мог бы… Но эта мысль исчезает прежде, чем он успевает ее закончить, слишком непривлекательная, чтобы беспокоиться о ней. Дело в том, что Баки нравится знать человека, в которого он сует свой член. Анонимность, спать с незнакомцем, на самом деле не привлекает его. Если он собирается заняться сексом с мужчиной, то хочет, чтобы это был Стив. Когда вода, капающая с его руки, становится прозрачной, он закрывает кран и тянется за полотенцем. Как раз в тот момент, когда он вытирает руку, он слышит это: пронзительный звук телефонного звонка. Он выскакивает в коридор и направляется к входной двери, все еще обмотав руку полотенцем. Входная дверь застревает, распухшая от сырости, пока он не дергает ее достаточно сильно, чтобы открыть. Но он опаздывает — Миссис Ротшильд с верхнего этажа уже прижимает трубку к уху. — Ну, я не знаю, но я думаю, что могла бы… о, на самом деле, дорогой, вот он сейчас здесь. Что с тобой случилось, Баки? — Я в полном порядке, Миссис Ротшильд. Это Стив? — О чем это ты?.. — она бросает взгляд на трубку, потом снова на его лицо. — Ах да, вам звонит некий Стив Роджерс. — Хорошо, — он протягивает мне развернутую руку. — Можно мне? — Конечно, да, общайтесь. Миссис Ротшильд передает Баки трубку, прежде чем снова взяться за сумки с покупками. Баки прижимает трубку к груди и ждет, пока она, напевая себе под нос, поднимется по лестнице. Наконец он слышит, как над ним захлопывается ее входная дверь. — Стив? — говорит он, как только подносит трубку к лицу. — Ты еще здесь? — Я здесь, — говорит Стив, его голос слишком тихо звучит в ухе Баки. — Как поживаешь? — Прекрасно. Послушай, Баки… — Хорошо, конечно, я все понимаю. — Ну и что же? — Я же сказал, что все понял, Стив, все в порядке. — Я еще даже ничего не сказал, болван, — фыркает Стив. Баки крепко поджимает губы и ждет. — Я как раз собирался спросить, не занят ли ты сегодня вечером. — О. Хм. Нет, я абсолютно свободен. — Ну, ладно. Тогда приходи ко мне сегодня вечером. — Я… ты хочешь сказать?.. — Да, Бак, я это имею в виду. Обычно я об этом не прошу, но, пожалуйста, помойся перед тем, как придешь, ладно? — Конечно, да, я могу это сделать. — Его голос звучит звонко, даже для него самого. — К скольки мне придти? — Как только ты сможешь, я думаю. — Принято. Дайте мне, скажем, час? — Это будет хорошо. — Отлично. Спасибо тебе, Стив. — Еще раз такое скажешь, — говорит Стив, — и я тебе врежу. А потом линия обрывается.***
Баки требуется ровно час и три минуты, чтобы добраться до Стива. Его волосы все еще немного влажные на затылке — он мыл посуду и решил засунуть всю голову под кран, для того чтобы остудить мысли. Он старался выглядеть прилично, больше из-за привычки. Он снова проводит рукой по волосам, чтобы убедиться, что они все еще лежат так, как ему нравится. Его рубашка тоже свежая и чистая, все складки выглажены. Ничего нарядного, ничего впечатляющего, но ему казалось важным выглядеть красиво. Простая дверь Стива, кажется, маячит впереди. Что ждет его за ней, он точно не знает. Когда он стучит, это быстро и узнаваемо. Он никогда не замечал, пока Стив не указал ему на это, но оказывается он всегда стучит по одной и той же схеме: дам—дам-дам-дам. Его нервы уже натянуты туго, как струны пианино, натягиваются еще сильнее, когда он слышит, как по ту сторону двери скользит цепочка. Это всего лишь Стив, просто Стив, его хороший друг, который иногда фыркает, когда смеется. Дверь распахивается, и вот он уже здесь. — Ты пришел, — говорит Стив. Послеполуденное солнце льется из единственного окна в задней части комнаты, освещая Стива золотым и оранжевым светом. Баки окидывает его взглядом, сначала беглым, а потом более пристальным, когда вспоминает, что его карты уже раскрыты; он вполне может посмотреть как следует. Там нет ничего другого, ничего нового — Стив как Стив, но что-то в этом взгляде кажется другим, на этот раз. Баки облизывает губы и встречается взглядом с большими блестящими глазами Стива. — Я пришел, — отвечает Баки. — Хорошо, — Стив медленно выдыхает. — Тогда входи. Стив запирает за ними дверь и вставляет цепочку на место. Баки наблюдает, как он это делает, и напряжение в его груди переходит в ровный гул мотора. Внезапно она начинает подпитывать его, а не сдерживать, и все, что он может сделать, это держать руки в карманах. Он думает о том, как Лив всегда мокро целует, как только он оказывается в ее комнате. Может быть, у Стива есть правила, как начинать. — Итак, — говорит Стив громко и отчетливо. Если он и чувствует себя неловко, то никак этого не показывает, когда поворачивается лицом к Баки на крошечной кухне. — Хочешь чего-нибудь выпить? — Нет. — Окей. — Держи, — Баки лезет в карман и достает те же самые десять долларов, что и вчера. Стив сказал, что это слишком много, но он не возражает. — Думаю, я заплачу вперед, если ты не против. — О, нет, — Стив поднимает руки, его лицо бесстрастно. — Я не возьму денег. — Ты не… Почему? — Просто я не буду брать с тебя денег. Баки морщит лоб: — Но почему? — Не спрашивай меня об этом. Если мы это сделаем, я не возьму у тебя денег. Дверь прямо за твоей спиной, если ты не согласен. Выступающий подбородок Стива, такой знакомый, говорит Баки, что он серьезен. — Хорошо, — тихо говорит Баки и прячет деньги обратно в карман. Может быть, у Стива тоже где-то есть аварийный носок, в который Баки потом сможет засунуть купюры, просто из доброты. Хотя, конечно, для Стива это было бы оскорблением. — Итак, как же это происходит? Стив кидает нечитаемый взгляд. — Просто подстраивайся под меня, — он поворачивается и идет в свою спальню. Баки смотрит ему в спину, когда он забирается на кровать, встает на колени, затем тянется, чтобы опустить толстый кусок ткани вниз, чтобы закрыть окно. Свет в комнате смещается, создавая приятный сумрак. Когда Стив снова встает, он поворачивается лицом к Баки, уперев руки в бока. — Ты можешь подойти ко мне, — говорит он. Ноги Баки несут его вперед без команды от его мозга. Даже стены, кажется, гудят, как только он оказывается в маленькой коробке спальни Стива. — Мне закрыть? — спрашивает он, указывая большим пальцем на занавеску. Стив пожимает плечами: — В этом нет необходимости, но если ты хочешь, чтобы она была закрыта, ты можешь ее закрыть. Занавеска соскальзывает с гвоздя и падает, закрывая арку, еще больше окружая их. Баки смотрит, как ткань танцует и раскачивается, пока не замирает. Стив прочищает горло, привлекая внимание Баки обратно к себе. — Ты все еще в этом уверен? — Да. — Хорошо. Скажи мне, чего ты хочешь. — Я хочу… — взгляд Баки падает на рот Стива. — Я хочу, чтобы ты отсосал у меня. — Что-нибудь еще? — Стив оглядывает его, медленно и профессионально. — Ты хочешь меня трахнуть? — А ты не против? Губы Стива изогнулись вверх, почти в улыбке. — Это тебе решать, сладкий. Нежность горячо стекает вниз так, что он не уверен, что ему это нравится. Стив никогда раньше не называл его таким словом. — А как насчет того, — говорит Стив, — что мы предположим, что ты захочешь этого? Ты всегда можешь решить не делать этого, просто мне легче, если я знаю, чего ожидать. — Хорошо, — Баки кивает раз, потом другой. — С чего все это начинается? Стив фыркает: — Хочешь правду? Моя обычная рутина кажется немного глупой, но с тобой абсолютно иначе. — Ты можешь обращаться со мной как с кем угодно. — Так я могу начать? — губы Стива кривятся, потом разглаживаются. — Тебе нужна помощь? Глаза Баки опускаются к поясу, ниже которого его член начинает твердеть. — Хм. Наверное, да. — Вот так, — говорит Стив, подходя ближе. Атмосфера комнаты, кажется, меняется, когда он двигается; Баки втягивает влажный воздух. — Я помогу тебе раздеться. Повинуясь рефлексу, Баки вытаскивает руки из карманов и протягивает их, чтобы остановить его или дотронуться до него, он не знает. Глаза Стива сузились, а затем он нахмурился, взяв левую руку Баки в свою. — Как ты поранился? — спрашивает он, проводя пальцами по краю повязки, обернутой вокруг ладони Баки. Баки практически забыл об этом. Вся тяжесть беспокойства Стива — это слишком много, чтобы столкнуться с ней так близко. — Швейные принадлежности. Это был случайно, ничего страшного. Стив слегка напевает и переворачивает ладонь Баки, прежде чем положить ее себе на плечо. — Сейчас я сниму с тебя одежду, — тихо говорит он. — Если ты хочешь, чтобы я остановился — скажи. Его длинные, покрытые фиолетовыми пятнами пальцы сжимают пояс Баки. Металлическая пряжка лязгает, когда расстегивается. Губы Баки приоткрываются, и он жалеет, что не видит глаз Стива, но голова его склонилась, наблюдая за работой. Кожа выскальзывает из петель и Стив роняет ремень на пол. Баки сжимает плечо Стива все сильнее и сильнее. Он теребит пальцами край подтяжки Стива, раздумывая, стоит ли ему стряхнуть их. Если ему позволят. — Все в порядке, — пробормотал Стив, наконец взглянув на него. — Гхм, — невнятно выдыхает Баки. Стив улыбается, немного невесело: — М-м. Я дотронусь до тебя рукой, медленно, да, милый? Все хорошо. Руки Стива лезут под пояс, достаточно глубоко, чтобы ухватить его за рубашку и вытащить наружу. Его ладони скользят под рубашку Баки, прохладные на внезапно вспыхнувшей горячей коже Баки, и ласкают его ребра. Баки вдыхает это ощущение, его член наполняется. От Стива пахнет лимонным мылом. Он гладит руками живот Баки и хватает его за пуговицы брюк. Есть момент, когда Стив колеблется. Это коротко, но Баки видит это: язык Стива высовывается, чтобы облизать губы, зубы следуют за ним, чтобы вонзиться в нижнюю. А потом его рука оказывается на твердом члене Баки, поглаживая его сквозь ткань. — Черт, — выдыхает Баки. — Тебе вовсе не нужна моя помощь, — Стив выдыхает воздух, который может быть похож на смех. — Иисус. Большой мальчик, не так ли? Он расстегивает пуговицы. Рука Баки взлетает к шее Стива, и на этот раз он действительно хочет дотронуться до него, но Стив все еще напряжен, косясь на него снизу вверх. — Ты такой нервный, — говорит Стив. — Я не собираюсь тебя есть, Баки. Как я и сказал… — Я не прошу тебя остановиться, — он проводит большим пальцем вверх по шее Стива, к ямке под ухом. Его сердцебиение глухо стучит под подушечками пальцев Баки. Стив удерживает свой взгляд, не поддающийся расшифровке, в течение пяти медленных секунд. Он сглатывает и говорит: — Хорошо. Затем он опускается на колени. Сразу же становится ясно, что он знает, что делает. Стив просовывает руку в трусы Баки и вытаскивает член. Воздух в комнате едва достигает члена, прежде чем дыхание Стива тоже появляется там, окутывая его призраком всего теплого и влажного. С того места, где он стоит, Баки может видеть только темные пушистые ресницы и пятна румянца на его веснушчатых щеках и его собственный член, в полудюйме от полной нижней губы Стива. Свернутая пружина в животе Баки лопается в тот момент, когда губы Стива обхватывают его под головкой члена. Он резко втягивает воздух через нос, а затем со стоном выдыхает его обратно. Мягкий жар губ Стива обволакивает его. Он отшатывается назад, нуждаясь в поддержке стены, и Стив просто шаркает за ним по полу, не ослабляя хватку на основании члена Баки. — Ты можешь дотронуться до меня, знаешь ли, — бормочет Стив, прежде чем снова взять член в рот. — Господи, — выдыхает Баки. Он упирается забинтованной рукой в стену, а другой вцепляется в золотистые волосы Стива, сжимая пальцами его макушку. Стив стонет вокруг него, а затем втягивает щеки, что можно описать только как свирепость. Если бы Баки не был так неопытен в этом деле, он, возможно, смог бы оценить технику Стива. Он уверен, что она очень хороша, то, как рука Стива работает над ним, его язык, губы и кольцо губ двигаются в тандеме. Это Стив, он тактически относится ко всему. Как бы то ни было, Баки не может думать о чем-то большем, кроме удовольствия. Его член во рту Стива. Ощущение растекается по его бедрам, кружась, кипя и нарастая, чем дольше это продолжается. — Сти-и-ив, — стонет Баки, убирая волосы со лба Стива и еще сильнее сжимая пряди. — Господи, Стив. Стив отстраняется с влажным звуком и тяжелым выдохом. Он лижет ствол по всей длине члена Баки, как будто это конфета, как будто он ее любит. — Тебе нравится? — спрашивает он и впервые с самого начала смотрит на Баки. Его глаза-два синих пятна. — Это то, о чем ты думал? — Да, — Баки не может отвести от него глаз. — Да, именно об этом. — Ты хочешь кончить вот так, или сначала трахнешь меня? Как ты хочешь, думаешь, детка? — Я… На этот раз нежность обрушилась на него, как холодная вода. Чары не разрушаются, но они ослабевают. Кулак Стива, скользящий по нему, все еще заставляет чувствовать его чертовски хорошо, но внезапно он остро осознает, что Стив работает. Это его работа. Это его работа, и это прекрасно — он хорошо справляется с ней, но на какое-то мгновение Баки показалось, что он вне ее. Как будто что? Эта мысль исчезает прежде, чем он успевает закончить ее; они оба знают, зачем они здесь. — Я хочу быть внутри тебя, — говорит Баки, и дрожь сотрясает плечи Стива. Может быть, это по настоящему он или притворяется; но все выглядит достаточно реальным. В этом-то все и дело. — На кровать, — говорит Стив. — Раздевайся и ложись. Баки сбрасывает ботинки и брюки, а Стив встает с пола. Он подходит к своему ночному столику, достает что-то из ящика и кладет на него. Когда он поворачивается, расстегивая пуговицы рубашки, он ухмыляется Баки. Это настоящая ухмылка Стива, которую он видел тысячу раз. — Я бы не хотел складок. — О чем ты? Стив показывает туда, где Баки аккуратно сложил свои брюки в квадрат. — Интересно, что еще ты можешь сложить пополам, а, детка? На этот раз он говорит тише, но Баки морщится. Стив останавливается, наполовину раздевшись. Уголки его рта опускаются вниз. — Тебе это не нравится? Когда я так говорю? — Да нет, просто это так. Ты можешь делать все, что захочешь. — В последний раз говорю, что это касается тебя, — рычит Стив, затем сбрасывает брюки на пол, оставаясь обнаженным. Баки молча направляется к кровати. Он тоже складывает рубашку, просто чтобы быть последовательным, и бросает ее, чтобы она приземлилась поверх его брюк на пол. Теперь они оба голые. Когда Баки идет и устраивается на кровати, он не может не смотреть на Стива. У него до сих пор есть родинка на правом плече и небольшая россыпь веснушек на том месте, где он сгорел в начале лета, как и предсказывал Баки. Его тело маленькое, костлявое, угловатое, но аккуратное, так что язык Баки кажется слишком большим для его рта. Несколько синяков покрывают его бедра, пожелтевшие и выцветшие — следы мужчин, которые уже имели его. Эти мысли тоже вязнут в мозгу Баки, как мухи на меду. Когда Стив забирается на кровать следом за ним, взгляд Баки падает на его член, где он стоит весь розовый и неожиданно толстый. Значит он действительно получает удовольствие, как и говорил. — Я продолжу сосать у тебя, пока буду готовиться, — говорит Стив, раздвигая колени Баки, чтобы он мог встать между ними. — Готовиться? Стив начинает закатывать глаза, но тут же останавливает себя. Он тянется к жестянке на ночном столике и поднимает ее так, чтобы металл отражал свет лампы. Это вазелин. — Я не теку как девчонка. — О. — Просто ляг на спину — это займет всего минуту. На этот раз Баки закрывает глаза, когда Стив снова берет член в рот. Теперь он стал действовать мягче, просто поддерживая возбуждение. Баки слышит скользкий звук, и длинный выдох Стива через нос щекочет основание члена Баки. Он приоткрывает глаза и видит склонившегося над ним Стива, одной рукой держащегося за бедро Баки, а другой скрывающейся за спиной. Он держит свои пальцы внутри себя, осознает Баки. Яркая искра вспыхивает в его животе, просто представляя себе это. — Как ты хочешь меня видеть? — спрашивает Стив, тяжело дыша, когда он отстраняется от члена Баки. Баки что-то мычит и открывает глаза, почти ничего не слыша. Раздается звук скомканной бумаги, и затем руки Стива снова оказываются на его члене, раскатывая на него резинку. — Есть несколько поз, от которых через некоторое время болит спина, — говорит Стив, — но я готов на все. Как тебе хочется? — Я не знаю… — Дьявол. Так хорошо, да? Я думаю, тебе придется написать несколько отзывов клиентам, — Стив садится, хватает Баки за локоть и тоже тянет его наверх. — Давай, просто встань позади меня. Так проще всего для всех. Пружины матраса скрипят, когда Баки подходит на коленях к изножью кровати. Теперь Стив стоит на четвереньках, и в свете лампы рельефно проступают его мышцы. Его тело — твердый горный хребет. Баки неуверенно проводит по нему ладонью. Он и раньше гладил Стива по спине, в те дни, когда ему было достаточно больно, чтобы это было возможно, но на пути всегда стояла одежда. — Ты можешь смелее дотрагиваться до меня, — говорит Стив. Баки поднимает голову и видит, как он вытягивает шею, глядя ему в спину. — Или хватай меня, как хочешь. Я не против. Баки кладет ладонь на поясницу Стива и проводит ею вниз. Голова Стива опускается, резкий вздох срывается с его губ. Он немного оседает, расслабляясь, поэтому Баки держит его за бедро, чтобы он не упал, и сильнее проводит по напряженной спине. — Я не это имел в виду, — бормочет Стив. — И все же тебе это нравится. — Возможно, — Стив вздыхает и перемещает свой вес, освобождая руку, чтобы оттянуть ягодицу. — Вставь свой член в меня, сладкий, давай. Руки Баки неподвижны. Он смотрит вниз, туда, где Стив раскрылся для него, его испачканные чернилами пальцы ярко выделяются на бледной коже. Вазелин блестит там, где он размазан между половинками, розовым пятном посередине. Баки любопытно скользит большим пальцем по складке и прижимает его к отверстию Стива. Стив ворчит и пытается насадиться и независимо от того, действительно ли он так реагирует или это просто для шоу, этот факт гудит под кожей Баки. Он кладет руку на бедро Стива и членом спускается между половинками, пока головка не встречает вход Стива. Баки наваливается всем своим весом на бедра, пока тело Стива не поддается и не впускает его внутрь. Из его груди вырывается заикающийся стон, и он замирает. Но Стив зарывает руки в стеганые одеяла и поддается назад, издавая низкий горловой стон, пока их бедра не соприкасаются, сливаясь воедино. Это совсем не похоже на вагину. В Стиве так тесно, что почти невыносимо. Это заставляет его мозг расплываться, как помехи на радио, только случайные слова вроде «хорошо», «быстрее» и «сильнее» пробиваются сквозь помехи. Он касается того места, где они соединяются, где его член исчезает внутри Стива, просто чтобы почувствовать натянутую кожу. Изо рта Стива вырывается хриплый звук. Он задается вопросом, каково это должно быть, вдруг его член ощущается Стивом иначе, чем чей-то еще. — Ты жив там, сзади? — спрашивает Стив таким глубоким голосом, какого Баки еще никогда не слышал. Баки может чувствовать его пульс своим членом, где Стив крепко стиснул его. Он думает, что, возможно, никогда еще не был так жив, как сейчас. Воздух в комнате густой и горячий, а на висках у Стива уже проступают бисеринки пота. Баки двигает бедрами, наклоняясь вперед, пока Стив не хватает его за голову и не прижимается спиной к груди Баки. — Ах, — выдыхает Стив. — Ну вот, быстрее, детка. На этот раз Баки прощает ласкательное прозвище; возможно, Стив ничего не может с собой поделать. Он снова толкается, медленно, просто чтобы насладиться этим. Его руки гладят живот Стива, а потом опускает ладонь на мягкие ягодицы Стива. — Ты не должен, мм, не должен быть нежным, — говорит Стив. — Трахни меня так сильно, как хочешь. Такой сильный парень, я знаю, что ты можешь сделать это. Баки замедляется еще больше, просто ощущая себя внутри. — Так вот чего ты хочешь, Стив? — спрашивает он, как будто эти слова приходят к нему сами собой. — Хочешь, я тебе это дам? — Да, да… — Стив приподнимается на локтях, его колени еще больше раздвигаются. Его дырочка сжимается вокруг Баки, достаточно сильно, чтобы понять, что это было сделано целенаправленно, и это так охуенно, что Баки темнеет в глазах. — Дай мне это, детка, я хочу, так хочу. Это подстегивает. Пальцы Баки впиваются в бедра, чтобы удержать Стива на месте, прежде чем он отодвигается и снова сильно толкается. Стив кричит, заглушая стоны в матрасе. Если бы Баки не знал, что лучше не доверять толщине этих стен, он бы снова схватил его за волосы и поднял голову, просто чтобы услышать, как он скулит. Их кожа шлепает друг о друга, отдаваясь от бешеных толчков Баки. Он наблюдает за тем, как скользит внутрь и наружу из тела Стива, все еще напряженного, но с каждым толчком вновь приветствующего его. Стив весь раскраснелся от ушей до задницы. Он бормочет какую-то ерунду в простыни, мольбы, похвалы и оскорбления, чтобы подзадорить его. Баки начинает думать, что, возможно, Стив просто любит говорить. Баки упирается руками в матрас и склоняется над ним, дыша ему в затылок. Другой угол заставляет Стива вздрагивать и тяжело дышать. — Это то, что ты хотел, — шепчет ему Баки. — Я хорош для тебя, Стив? Детка, черт возьми. Оргазм неожиданно поражает его — никакого нарастания, просто внезапное ослепляющее удовольствие, которое обрушивается, как гора кирпичей. Его бедра сильно дергаются, загоняя член максимально глубоко, а затем вселенная сжимается в одну точку и замирает. Стив не двигается, бормоча что-то ободряюще, что именно Баки не может разобрать, задница доит из члена Баки всю сперму, что есть. Вскоре это действительно становится слишком много, слишком туго. Баки вздрагивает, хватая Стива за бедро, чтобы тот больше не двигался. Стиву, должно быть, тяжело, Баки буквально лежит на нем. — Извини, — бормочет он и с влажным хлюпаньем выходит. Стив фыркает и переворачивается, освобождая достаточно места на узкой кровати, чтобы Баки рухнул рядом с ним у стены. Он не уверен, что должен это делать, и что это соответствует протоколу, но он надеется, что Стив не возражает, когда он перекидывает руку через его талию и придвигает его ближе, чтобы прижаться к его боку. Просто он привык потом с кем-нибудь свернуться калачиком, хотя бы ненадолго. Когда дыхание Стива утихает рядом с ним, он засыпает через несколько минут.