***
— Вы двое уже готовы идти? — Баки спрашивает, наверное, уже в двенадцатый раз за последние полчаса. Они почти не реагируют — у Бекки изо рта торчат три заколки для волос, а Джанет в третий раз чистит зубы. Эти двое всегда долго собираются. Но Баки не возражает. Он рад, что они спросили, будет ли он сопровождать их на танцы в церковь сегодня вечером; он беспокоился, что они становятся слишком взрослыми, чтобы хотеть, чтобы он гулял с ними. Бекке сейчас 17 лет, а Джанет всего на два года отстала от нее. Он не старый, но они уже не маленькие девочки. Рози — единственная настоящая малышка, оставшаяся в доме — и разве это не ужасная мысль? Он пригласил Стива тоже пойти с ними, но тот только удивленно поднял брови: «В последнее время я немного занят субботними вечерами, Бак.» Баки знал это, но все равно решил, что будет вежливо спросить, просто чтобы напомнить Стиву, что он хочет, чтобы он был там. В конце концов обе девочки добираются до гостиной, сияя, как новые жемчужины. Они обнимают мать и обещают ей вести себя хорошо, а Роуз лишь хнычет, что она тоже уже достаточно взрослая и тоже может пойти с ними. — Еще раз спасибо, Баки, — говорит Бекка. Ее новая синяя юбка шелестит, подол задевает икры Баки; они идут рядом друг с другом. — Конечно, Бекс, — говорит он. — Ты же знаешь, я с удовольствием провожу время с вами. — Потому что мы твои единственные друзья, — язвит Джанет. — Джа… — начинает Бекка. Вместо того чтобы потрудиться ответить, Баки просто протягивает руку через плечи Бекки и слегка дергает Джанет за волосы. — Эй! — она кричит. — Мне следовало бы убить тебя. — Да ладно тебе, я и пальцем не пошевелил. — Вы как дети, — говорит Бекка. — С какой станции мы поедем? — Бекс, мы не поедем на метро, церковь находится в четырех кварталах отсюда. Сегодня вечером на улице очень оживленно. Сегодня суббота, и все в Бруклине, кажется, выползли из своих домов. Даже в их основном жилом квартале люди входят и выходят, туда и сюда, одетые в летнюю одежду и улыбающиеся. Горизонт только-только начинает окрашиваться от солнца, бросая на город теплый лимонный свет. Девушки продолжают свою болтовню, рассказывая о старшей школе и о том, кого они ожидают увидеть на танцах. Баки слушает вполуха, почти все его внимание сосредоточено на прохожих. Сегодня он в хорошем настроении, так было почти всю неделю. Какой-то узел в его животе наконец-то развязался. Нетрудно догадаться, кто этому поспособствовал. За углом Баки кто-то окликает его по имени. — Это… — говорит Джанет и прикрывает ладонью смешок. — Баки? Хорошее настроение Баки улетучивается. — Лив? — кричит он через дорогу. Лив смотрит в обе стороны, прежде чем подойти к ним, ее щеки краснеют от смущения. Тонкое зеленое платье смягчает цвет, но только настолько, чтобы оно выглядело милым, а не скрывало его. Девушки медленно переглядываются, широко раскрыв глаза; если бы Лив уже не была в пределах слышимости, Баки сказал бы им, чтобы они следили за своими чертовыми манерами. — Привет, — говорит Лив, подойдя к ним. — Лив, — говорит Баки. — Хм. Это мои сестры — Ребекка и Джанет. Улыбка Лив вполне подходит для рекламы: — Я слышала о вас обоих. Я Лив Макклеллан. Девушки хихикают и бормочут приветствия. — Гм, — говорит Баки, — что ты делаешь в этом районе, Лив? Она поднимает на него подведенную карандашом бровь. — Ты меня подставил. — Я... что? — Ты же сказал, что придешь в пять. — Она берет его за запястье и поднимает вверх, демонстрируя циферблат его часов. — Уже почти семь. — Блять. Черт, я имею в виду «блин», простите, девочки. — О, я просто в ужасе, — громко шепчет Джанет. — Я просто хотела убедиться, что все в порядке, — говорит Лив. — Ну, знаешь, ты ведь обычно такой пунктуальный. Баки не упускает из виду блеск в ее глазах. — Мне очень жаль, Лив, но я просто… я забыл, наверное, и теперь, кажется, занят вдвойне. — Баки ведет нас на танцы в приход, — сообщила Бекка. — Ты должна присоединиться, Оливия. — О, зови меня Лив, милая. — Лив вопросительно переводит взгляд на Баки. — Я бы не хотела навязываться. — Нет! — Говорит Баки. — Нет, я имею в виду ты не навязываешься. — Да, мы не возражаем, — добавляет Джанет. — Правда? — спрашивает Лив. Баки даже не подумал пригласить ее с собой, по правде говоря, он и не думал, что ей это будет интересно. Это не совсем тот вид танца, который нравится Лив. А еще он предполагал, что она не захочет знакомиться с его семьей. Они все могут подумать, что Лив его девушка, но это не так. Они с Лив установили это довольно четко, по крайней мере, он так думал. Если Лив не его девушка, то, может быть, она просто его подруга, с которой он часто спит. Похоже, в последнее время у него появилось много друзей, с которыми он спит. Но, если он пригласил Стива, значит, и Лив тоже можно пригласить. — Да, действительно. — Баки протягивает ей руку. — Присоединяйся, будет весело. Ни секунды не колеблясь, Лив берет протянутую руку, упираясь своими потрясающе-розовыми ногтями в сгиб его локтя. Они идут в нужную сторону все время позади девочек.***
— Мне очень жаль, Лив, — говорит Баки, когда он находит ее, сидящую на стуле вдоль края приходского зала. Она тянется к лимонаду, который он принес, прежде чем он подходит достаточно близко, чтобы предложить его. — Это совсем не то, что мы планировали на сегодняшний вечер. Она улыбается ему поверх бумажного стаканчика: — Да, это так, но здесь очень мило. Свободной рукой она указывает на комнату, где должно быть все самое интересное. Бумажные ленты свисают со стен в неудачной попытке оживить комнату без окон. Почти все, кто здесь находятся — в неловком возрасте: или слишком молоды, или слишком взрослые, как Бекка. Никто особо не танцует, а те, кто танцует, не очень хорошо в этом разбираются. По крайней мере, там есть живая группа, даже если все, что они выкрикивают, похоже, это гимны аптемпо. Но сестры всегда смеются, когда Баки находит их взглядом в другом конце комнаты, так что в этом есть что-то такое, чего он просто не понимает. Если бы Стив был здесь, они бы были на одной волне, высмеивая все это. Странно находиться рядом с Лив и его сестрами в одной комнате. Какой-то когнитивный диссонанс, который он не может объяснить. Он понятия не имеет, почему она захотела присоединиться. — Ты собираешься пригласить меня на танец? — спрашивает спустя какое-то время Лив. Баки тычет большим пальцем за спину в сторону ленты. — Ты хочешь танцевать под этот шум? — Не будь таким надутым, Баки. — Ее рука гладит его бедро, может быть, слишком высоко для церковного здания. Ее ногти впиваются в ткань его брюк ровно настолько, чтобы оставить вмятины. — Если кто и может компенсировать плохую музыку, так это мы. Он вздыхает, затем натягивает улыбку. — Прекрасно, но ты должна вести себя хорошо. — О чем ты говоришь? Я практически ангел. — Да, конечно, я предупрежу. Скажу «Ватикан». Музыка звучит медленно, когда он выводит ее на танцпол. Она обвивает руками его шею и придвигается ближе. Он сжимает ее бедра, наполовину для того, чтобы почувствовать их изгиб, а наполовину для того, чтобы держать ее на почтительном расстоянии. Лив может думать, что это все несерьезно, но он знает лучше, что их могут вышвырнуть за то, что они танцуют слишком близко. Если бы священник в углу знал хотя бы половину того, чем занимался Баки на этой неделе, он, вероятно, уже поджег бы его. — Это немного портит мое очарование, да? — говорит Баки. Лив фыркает, потирая большим пальцем его ухо. — О, тебе не стоит беспокоиться об этом. Я уже знала, что ты золотой мальчик. — Что вы имеете в виду, леди? — щуриться Баки. — Я хочу сказать, — она ущипнула его за шею, — что ты вежлив, даже когда пытаешься быть со мной откровенным, и в этом твое очарование. Ты хороший маленький семейный мальчик, у которого в один прекрасный день будет около шести детей. Забавно думать, что я немного развращаю тебя. — Я не… — Баки смотрит на ее гладкое лицо, открыв рот. — Я не хочу шестерых детей, Господи Иисусе. Мальчик и девочка, танцующие рядом с ними, бросают рассерженные взгляды и отходят от них. — Баки, я вовсе не пытаюсь тебя оскорбить, — говорит Лив. — Ты просто добродушный парень. Нет ничего плохого в этом. От этого у него во рту появляется кислый привкус. Это напоминает ему о том, что сказал Стив, как он был наивен. Еще один человек говорит ему это, и это закономерность. Со складкой на лбу он оглядывает комнату, на всех этих маленьких мальчиков, играющих в воскресные костюмы своих пап. — Так тебе нравятся такие мальчики? — спрашивает он. — О, нет. Видишь ли, ты — сладкоежка, которая не боится собственного члена. Это большая редкость, детка. — Лив! — он кладет руки ей на талию. — Заткнись, пожалуйста. — Ты сам спросил. — Он снова щекочет ее, а она смеется и бьет его по плечам. — Прекрасно, прекрати! Она все еще надеется на свою удачу, придвигаясь ближе, чтобы положить голову ему на грудь. Однако это чувствуется достаточно невинным, поэтому Баки предполагает, что это должно выглядеть так. Он ловит взгляд Бекки, когда мальчик неуклюже вращает ее вокруг танцпола. Взгляд, которым она одаривает его, полон энергии, но он просто закрывает глаза и позволяет себе смешаться со всеми остальными. Его большие пальцы кругами втираются в поясницу Лив. Она уже довольно стройная, но ему интересно, как бы она себя чувствовала, если бы немного похудела, если бы ее кости под его руками стали острее и четче. Он думает, что ему понравилась бы такая девушка. — Это очень мило, — бормочет она. — Может быть, нам следует делать это чаще. Баки напевает, уверенный, что он хочет согласиться, и поворачивает голову так, чтобы ее волосы перестали щекотать его подбородок. — Тебе обязательно оставаться здесь до конца? — интересуется Лив, когда песня стихает. Она отстраняется достаточно, чтобы встретиться с ним взглядом, ее грудь все еще прижата к нему. — Или ты не против, если мы пойдем куда-нибудь еще, только вдвоем? Баки прикусывает губу; что-то в том, как она спрашивает, кажется ему совсем другим. Он ищет своих сестер. Бекка все еще с этим мальчиком, но Джанет сидит и выглядит немного несчастной. — Я не знаю, — говорит он. — Наверное, мне стоит немного потанцевать с Джанет. — О, — говорит Лив. — Ну, я не против подождать. — Дело в том, что потом мы обычно идем за мороженым, а потом вместе идем домой… Говоря это, он понимает, что придумывает себе оправдания. Нет никакой реальной причины, по которой он не мог бы проводить девочек домой, а потом уделить время Лив. Лив тоже это замечает и хмуро смотрит на него, по-настоящему хмуро. — Ты можешь просто сказать мне, если не хочешь, Баки. — Извини, это просто… — он пожимает плечами. Дело даже не в том, что он не хочет. Он думает, что ему не помешает где-нибудь выпить. Но мысли о Лив и о том, чем закончится его ночь с ней, просто заставляют его чувствовать напряжение, которого он не чувствовал, когда они были со Стивом вместе. Она не заслуживает этого от него. — Только не сегодня, ладно? — говорит он. — Хорошо, — говорит Лив, и она становиться немного грустной. Он ненавидит то, что видит это, но на самом деле не знает, что с этим делать. — Ну, ты знаешь, как меня найти. Я думаю, что мне лучше уйти отсюда, пока еще не стемнело. — Я тебя провожу? Прямо за дверью он наклоняется, чтобы поцеловать ее, просто потому, что не спал всю ночь и думает, что должен это сделать, учитывая обстоятельства. Она позволяет ему это, но почти не целует в ответ. — Скажи девочкам, что я пожелала им спокойной ночи. — просит она, когда он отстраняется. — Хорошо, Лив, спасибо, что пришла. — Он обнимает ее и отпускает. — Будь осторожна. Он чувствует себя странно одиноким, когда она уходит. Как будто они пересекли какую-то черту сегодня ночью, или Баки пересек, только он не может понять, когда это произошло.***
Он действительно идет выпить после того, как отводит девочек домой. Это паршивый бар, в котором он оказался, переполненный и с завышенными ценами. Мужчина за стойкой бара не дает ему времени на размышления; просто чудо, что он вообще держит в руках пиво. По крайней мере, бутылка в его руках холодная и на вкус почти приличная. Он сам не знает, что на него нашло за этот вечер — почему он отказался от Лив. Поэтому она назвала его милым; может быть, это и правда. Если бы она была здесь, он мог бы хорошо провести время вместо того, чтобы бороться за место за грязной барной стойкой. Когда бутылка пустеет и за нее заплачено, он ныряет наружу, на улицу. Он должен просто пойти домой и попытаться немного поспать. Уже довольно поздно. Но ноги его не слушаются, и он идет к набережной, думая, что, может быть, ему удастся обойти весь район и утомить себя. Пиво не очень хорошо действует на его желудок. Сначала Баки почти не замечает его. Он выглядит достаточно безобидно, когда прислоняется к стене, просто вне света, льющегося из бара, как масло на тротуар. Баки замолкает и, прищурившись, смотрит на него. — Стив? — спрашивает он. Парень выходит из тени, и хотя он невысокий и светловолосый, на свету он совсем не похож на Стива. Щеки у него стали полнее, нос короче, словно контур с неверно подобранными красками. Карие глаза вместо голубых. Тщательно выщипанные брови и неестественно красные губы придают его лицу женственный вид. — Ты можешь звать меня Стивом, — говорит парень, — если хочешь, красавчик. — Нет, я просто… я думал, что ты мой знакомый. Мальчик-хастлер подходит ближе, теперь уже улыбаясь. Он наглый; входная дверь бара находится всего в двадцати футах от него. Но, может быть, это все-таки один из тех баров. Баки не уверен. — Все в порядке, красавчик. Такое случается сплошь и рядом. — В самом деле? — О, конечно. Может быть, я и не тот, кого ты ищешь, но я мог бы сделать тебя счастливым, что ты нашел именно меня. Теперь он стоит очень близко. Достаточно близко, чтобы Баки почувствовал слабый запах духов, на его лице он видел, где его помада размазалась и испачкала подбородок; он пытался очистить его, но такой пигмент просто остается. Он думает, что у Лив такой же оттенок. Баки никогда по-настоящему не думал о мужчине, который был бы так хорош собой. Он сказал Стиву, что считает его красивым, потому что это правда, но он всегда хотел только укрепить его уверенность. У него встал на Стива, но в основном это было предвкушение губ на его члене, а не что-то связанное со Стивом и его острыми скулами. Но этот парень хорошо выглядит. То, как он осматривает Баки сверху донизу, только эта легкая нервозность заставляет его член напрячься. На мгновение он задумывается о своем бумажнике и о том, что в нем осталось после пива. Несколько долларов, горсть мелочи. Он мог себе это позволить, если бы захотел. Парнишка видит, что он колеблется, и протягивает руку, чтобы обхватить лицо Баки. Это чертовски смело. Если он когда-нибудь назовет что-то подобное неправильным, у него будут неприятности. Эта дерзость, даже больше, чем само прикосновение, вызывает у Баки дрожь в позвоночнике. В течение долгой минуты Баки просто позволяет парню задержаться там, поглаживая его по щеке и бормоча что-то о том, как он мог бы заставить Баки чувствовать себя так, так хорошо. В течение долгой минуты Баки думает, что он мог бы позволить ему это сделать. Он симпатичный, и руки у него грубые. — Мы пойдем куда-нибудь в тихое место, — говорит хастлер, — только я и ты. Что скажешь, детка? Все дело в прозвище. Дыхание Баки останавливается на пути внутрь: возбуждающий образ Стива под ним, хнычущий и зовущий его деткой, как будто ничего не мог с этим поделать. Баки это не понравилось, он хотел бы, чтобы Стив просто назвал его по имени, потому что ему всегда нравится, как Стив произносит его имя, как будто ему нравится его звучание. Если бы не Стив, это детское прозвище никогда бы не прижилось. Если бы не Стив, многое было бы по-другому. Баки знает, чего он хочет, и это не этот хастлер перед ним. — Спасибо, — говорит ему Баки, убирая руку парня со своей щеки. — Но мне нужно кое-где быть сейчас. Парень щурится на него, потом кивает, и его бравада ослабевает, когда он видит, что Баки говорит серьезно. — Окей. Может быть, в следующий раз, красавчик. Баки фыркает от смеха, понимая что-то новое в себе, и поворачивается, чтобы идти в знакомом направлении. Он прошел всего два квартала, когда понял, что Стива, возможно, вообще нет дома. Но он все равно может попытаться, всегда можно подождать его возвращения, если у него хватит терпения. Отчаяние. На этот раз он думает, что может это сделать. Еще два квартала, и когда он поворачивает за угол, кажется, что мир тоже хочет этого. А вот и Стив, он идет прямо, уставившись под ноги. В любой день он узнает этот затылок. Баки чуть не спотыкается, чтобы догнать его. — Привет, приятель, — говорит он, слегка задыхаясь. — Слушай, — говорит Стив, не оборачиваясь, — отвали. — Стив, это я. Когда Стив поворачивается, его лицо мгновенно расплывается в озадаченной улыбке. На этот раз портрет в правильных тонах. Глаза Баки опускаются к его рту, привычка, которая появилась недавно. Губы Стива тоже красные, но это не из-за воска. Он выглядит немного усталым, но глаза у него, как всегда, ярко-голубые. Господи помилуй, как же он красив при таком слабом освещении. Легкие Баки, кажется, переворачиваются и поднимаются, как воздушные шары. Он резко втягивает воздух, издавая резкий звук, и улыбается в ответ. — Баки, — говорит Стив. — Что ты делаешь здесь так поздно? — Я просто гулял по городу. — Почему не с Лив? — При чем тут Лив? Разве парень не может немного побыть один? Стив фыркает и толкает его в плечо. — Да, да, хорошо. — Ты направляешься домой или…? — Да, я как раз шел в этом направлении. — Я пойду с тобой. Город вокруг них начал затихать. Тусклый свет от уличных фонарей растекается лужицами по дорогам, всплесками освещая дорогу. Стив остается рядом и слегка наклоняется к Баки. Их запястья соприкасаются, когда они идут. В конце концов Баки сдается и перекидывает через него руку, обнимая Стива за плечи, чтобы быть дружелюбным, но он притягивает его достаточно близко, чтобы почувствовать запах мыла в его волосах, и оставляет его руку на плечах. Стив, похоже, не возражает. — Спокойный вечер? — спрашивает Баки, просто чтобы поддержать разговор. — Вряд ли, — говорит Стив. — Я устал. — О. Хотя, держу пари, это хорошо. — Ты ведь сегодня водил сестер на танцы, верно? Баки кивает и не упоминает Лив, он думает, что ему больше не нравится говорить о ней в присутствии Стива. — Было весело? — спрашивает Стив. — Не очень. Жаль, что ты не смог присоединиться. — Ну, может быть, я смогу в следующий раз. Дом Стива появляется в следующем квартале. Когда они останавливаются за дверью, Стив выныривает из-под руки Баки и засовывает ладони в карманы. — Ну, если только ты сам этого не хочешь… — Стив, — говорит Баки. Брови Стива изгибаются от напряженного выражения его лица. — Что? — Я подумал, — говорит Баки, — может быть, у тебя найдется время еще на одного клиента? Сонливость мгновенно исчезает с лица Стива, сменяясь чем-то осторожным, но настойчивым. Когда глаза Стива блуждают по его лицу, осматривая его, Баки задается вопросом, считает ли Стив, что он тоже красивый. Он очень на это надеется. — А ты хочешь? — спрашивает Стив. — Иначе бы не спрашивал. — Ты думаешь, это хорошая идея? — Ты можешь сказать мне «нет», если считаешь, что это не так. — Нет, это… — Стив кивает, словно успокаивая себя. Затем он тянется к руке Баки, его длинные пальцы скользят по ладони, прежде чем переплести пальцы, осторожно, как подарок. — Окей. Пойдем со мной в дом, Бак.