Лекарство Доктора

      Уставший пожилой мужчина добрёл до гостиницы, снял комнату и вошёл в неё. За окном светила почти полная луна жутким, холодным и мёртвым светом. Сколько раз он смотрел на эту лунную дорогу, которая куда-то звала?.. Она была до боли знакомой. Бенедикт поставил на столе свечу, снял с себя пыльный плащ, положил у простой кровати сумку и задвинул ставни окна - луна слишком многое ему напоминала.       Пандион смотрел на эту же луну сквозь решётку подвального окна. Он вспоминал оливковые рощи Родины, тёплые камни родного дома. Его кинули в самую обычную тюрьму. По-видимому, надолго, как было принято в таких тюрмах. О заключённых здесь вспоминали не ранее, чем через полгода. Сырость, мрак, скудная еда неуклонно делали своё дело. Воину стоять долго не пришлось: из углов, из куч тряпья на него смотрели десятки враждебных глаз. - Новый человек! Одежда! Может, ещё чем удастся поживиться, - раздались шорохи. В этом подземелье ценилось буквально всё. Из темноты бесшумно вышел то ли человек, то ли полутень. - Что у тебя есть? Отдай нам, - сказала тень. - Кому "нам"? - спросил Пандион. - "Нам" - это тем, кто позволит тебе здесь жить. - Разве здесь кто-нибудь может жить, кроме крыс? - Люди живут везде. И поверь, через месяц тебе вон тот сухой угол покажется райским местечком, - скрипуче рассмеялась тень. - Пожалуйста, покажи мне здесь самый сухой угол. - Не могу. - Это так сложно? - Для этого придётся потревожить самого Короля. А он сейчас спит и не любит, когда на него смотрят. - Я подожду пока он проснётся. - Ты много разговариваешь. Снимай свою одежду и иди вон туда, - указала тень пальцем. - Встань там на колени. Эллин медленно засучил рукава своей грубой рубахи, похрустел запястьями, неспеша покрутил головой. - Ты что, оглох что ли? - повторила тень унылым голосом. Но грек чего-то ждал. А ждал он одного: пока глаза привыкнут к темноте. Весь этот диалог был для него лишь поводом протянуть время. Лунный свет помог ускорить это. И тут грек зарычал, переходя на крик, рвя тишину в клочья: - А теперь, выродки, я вас буду убивать!       У тени всё же была глотка. И в первое же мгновение она с хрустом была сломана. Пандион перекинул за спину бесформенную кучу лохмотьев, выскочившую на него из темноты. От мощного удара об каменный пол она так и застыла безмолвным бугром. Третий нападающий попытался попасть в лицо Пандиона чем-то наподобие длинного шила, но воин уклонился вбок и своим железным коленом пробил ему рёбра. И после быстрыми и точными ударами локтей повалил его наземь, и уже лежащему, нанёс несколько прямых ударов в затылок. - Где "король", сучье отребье? - Пандион разжал руку лежавшего трупа и взял шило. Казалось, что он находился не в подземелье, а в склепе - настолько стало тихо. - Слышь ты, сраный "король", где ты? Видишь это шило? Оно предназначено для твоей задницы! - повторил воин.       На него словно стала надвигаться одна из стен. Это был король, мужчина огромных размеров, он был около двух метров ростом, с широкими плечами. Медленно вращая перед собой кулаками, как ветряная мельница, он двинулся на Пандиона.       Конечно же, этот рёв за железными дверьми стража прекрасно слышала. И уже трое с интересом наблюдали за развитием этой баталии, теснясь у окошка двери.       Первые два удара не достигли цели. Пандион отшагнул назад, чуть прогнувшись в спине, уходя от ударов. Удары соперника последовали один за другим, но эллин повторял свои движения ритмично и однообразно. Он отчётливо осознавал опасность ошибки. Как правило, чтобы приучить противника к своим действиям, хватит и трёх повторений. Он же повторил свои движения с десяток раз. Потом просто присел под руки, оказался вблизи громилы, зашёл за спину и начал быстро наносить удары в бока, под рёбра, пронзая органы. Король рухнул навзничь. ...Когда всё было кончено, воин встал с трупа, отбросил шило, обтёр руки об одежду и громко спросил: - Где моё место? Я хочу спать. И мёртвая темнота ожила. Со всех углов, из всех щелей поползли к нему люди, мужчины и женщины, старые и молодые. - Твоё место вот там, наш новый король, - подобострастно говорили ему голоса. - Я хочу спать. Но учтите - у меня очень чуткий сон. Тут же кто-то принёс ему вытертое шило, сунул в руки, несколько человек уверили, что даже муха его не потревожит. "А что мне, собственно, терять? Отсюда я вряд ли когда-либо уже выйду. Разве что эту жизнь?" - и Пандион растянулся на королевских перинах, засыпая сном младенца. И спал он настолько крепко и спокойно, что даже не услышал, как стражники утаскивали тела убитых. Так прошёл день.