***
Ёнхо идёт по тёмным коридорам замка. У мужчины губы поджаты, руки за спиной в замок сложены, шаг широкий и ровный. Он растерян, раздражён, а ещё немного зол. Все знали Хван Хёнджина в лицо и Ёнхо не исключение, но он не был знаком с омегой лично. Все характеризуют его как своенравного, свободного, красивого и умного двоюродного брата короля. Его Величество пожелал забрать омегу к себе, под свое крыло, и отдал брату должность управления замком, ведь знал, что парень давно хотел быть кому-то полезным и занятым. Впервые столкнулся с молодым омегой Ёнхо около месяца назад. Он так же, как и сейчас, шёл по коридорам на совещание к королю, и столкнулся с ним. И тогда, кажется, для альфы время остановилось, а земля из-под ног ушла. Омега хоть и подросток, но уже довольно высокий, хотя все же несравнимо маленький рядом с ним. Он смотрел на него своими большими дикими глазами, смотрел с вызовом, извинений ждал за то, что Ёнхо врезался в омегу, а альфа лишь смотреть мог на парня. Он почувствовал его, сердце Ёнхо ожило в груди, и он понял, что это тот, кто ему нужен. Пахнет вереском, чем-то пустынным, а на самом верху, еле пробивается чистый, кислый аромат лимона, от которого скулы сводит. — Я Ваш альфа, — прямо выдаёт Ёнхо, ожидая, если честно, положительной реакции, какой-то радости. В конце концов, многие омеги хотели бы, чтобы Ёнхо стал их мужем, и он правда думал, что Хёнджин обрадуется. Но этого не произошло. В ответ на это Хван лишь глаза закатил, руки на груди сложил и посмотрел на альфу скептически. — С чем Вас и поздравляю, — многие говорили ему это, пытаясь обмануть и таким образом стать частью правящей династии, но такие попытки успешными не были. Хёнджин слишком умён. Так что и сейчас омега попытался обойти Со и пойти дальше по своим делам, но сильная рука остановила омегу, схватив аккуратно за предплечье. — Не понял. — Плохо расслышали? Я Ваш альфа, я чувствую, что Вы пахнете лимоном, — тихо и вкрадчиво проговаривает Ёнхо, снова заглядывая в черные глаза, которые теперь смотрели удивлённо и слегка испуганно. — Это ещё не даёт Вам право дотрагиваться до меня, — щурится хищно парень и легко выдёргивает руку из захвата. — Не смейте ко мне прикасаться! Вы понимаете, как это глупо? — Почему я должен думать, что это глупо? — хмурится Ёнхо, не привыкший размышлять о чувствах и душевных терзаниях. Всё, что его волновало — это тактики, стратегии, готовящиеся походы и еще многие и многие важные проблемы, касающиеся только армии. — Я не понимаю, почему это глупо, если альфа нашел своего омегу. — Вы слишком старый для меня, — прямым текстом говорит Хёнджин, заставляя брови Ёнхо взлететь под отросшую чёрную челку. — Да и замуж я никогда не хотел. Всего хорошего, — Хёнджин слегка кланяется и уходит быстрее, чем Ёнхо успевает сообразить, что сказать в ответ. Он никогда не общался с омегами, поэтому сейчас ему очень сложно. С Хёнджином ещё сложнее, потому что он ещё подросток, не взрослый, который все понимает, а совсем ещё мальчишка, причем вредный и избалованный. На балу он его отверг, не позволил украсть даже танец, и это делает больно мужчине, который не кричит даже когда его плоть разрезают мечом на поле боя. Сейчас больно. Сейчас он злится. На Хёнджина, который вредничает, разницы в возрасте боится, на самого себя, потому что не имеет понятия, как к Хёнджину подобраться так, чтобы по лицу снова не получить. Сейчас его ждёт в своём кабинете Бан Чан. Ёнхо уже догадывается, о чём они будут говорить. Конечно же, о случившемся на балу, конечно же, о Хване. В кабинете Чана тихо, сам хозяин сидит за большим письменным столом и что-то сосредоточенно пишет. Ёнхо терпеливо стоит и ждет, когда на него наконец обратят внимание. Это ничего, он может хоть три дня стоять по стойке смирно без малейших движений. Он этому с детства учился. — Садись, — мотает головой на кресло Чан, а Ёнхо слушается. Чан ему нравится, даже сам к нему на «ты» обращается. — Уже догадываешься о чем я буду говорить, да? — Конечно. Хёнджин. — Да. Я уже понял, что ты его принял как омегу, — прямо говорит Чан. Он давно знает Ёнхо и понимает, что с ним нужно только прямо. Никаких намеков. — Но ты его не инициировал, потому что он этого не хочет. Все верно? — Так точно, — отвечает незамедлительно Со. — Он волнуется из-за того, что ты слишком взрослый для него, но, по моему мнению, именно ты ему и нужен. Это прозвучит очень странно, но я возьму на себя ответственность и ничего не скажу Его Величеству. Я думаю, что с Хёнджином нужна будет именно прямолинейность и сила, потому что иначе ты его не подчинишь. Он изнежен обстоятельствами, а возможно и его гордость страдает из-за того, что он надеялся выйти замуж позже, по своему желанию. В общем, Ёнхо, если говорить прямо, то я даю тебе разрешение на решительные действия за исключением насилия и принуждения силой. Также не смей использовать на нём подчинение. Ёнхо лишь кивает и уже намечает план действий. Он откланивается и выходит из кабинета. Чан лишь вздыхает и трет устало виски, глядя на широкую мощную спину подчинённого Чанбина. Как же сложно. Неужели природе нужно было свести именно этих двух людей? Хотя, кто знает, какие еще сюрпризы она готовит? Эта природа… Ёнхо уже не злится. В своём большом доме в центре столицы он лежит в своей большой кровати и думает о том, что пустое место рядом с ним когда-то заполнит собой его омега. Рядом будет лежать Хёнджин. Такой красивый, непослушный и вредный, но его. Он его инициирует, сделает своим, положит рядом, назовёт мужем. От этого в груди тепло становится, радостное возбуждение вызывает улыбку, которую на всегда строгом лице редко можно увидеть. Омега ему нравится. Он красивый, милый, несмотря на все свои колючки и вызывающее поведение его нужно защищать, любить. И Ёнхо готов это делать. Ему плевать на почти четырнадцать лет, которые между ними пролегают, подобно пропасти. Для омеги они и кажутся пропастью, черной дырой, в которой он рискует утонуть. Ёнхо спасёт, вытащит, покажет, что всегда будет рядом. Со Ёнхо воин. И эта крепость падёт перед ним.***
Хёнджин топит всё своё свободное время в работе. Да, у него работа, и она невероятно важна, с этим никто спорить не будет. Он управляет огромным замком, распоряжается всеми делами, он в курсе, сколько бинтов осталось у доктора в восточном крыле и что будет на завтрак через две недели. Хван очень юн, но это не мешает ему быть ответственным и умелым. Брат им доволен и даже Чан после бала похвалил его и сказал, что он очень хорошо постарался. Естественно, он хорошо постарался. Хёнджин сам деньги себе зарабатывает, не живёт за счёт казны просто так, он официальное жалование получает и вся одежда и драгоценности, которые у него есть, только его заслуга. Парень слишком долго добивался свободы и независимости, чтобы вот так все потерять из-за какого-то альфы. Не нужен ему этот Ёнхо. Дуболом, с которым только рапортами и приказами говорить и надо. Если Хёнджин и думал когда-то о женитьбе, то представлял кого-то, больше похожего на Чана. Умного, на важной должности, честного, искреннего и приятно пахнущего… От Ёнхо пахнет дегтярным мылом. И с ужасом омега понимает, что ему нравится это мыло, ему нравится, как пахнет Ёнхо, несмотря на то что его запах очень специфичный. Но только из-за запаха он не готов сразу падать в объятия альфы. Он не считал себя одним из тех меркантильных омег, которые выходят замуж за кого угодно, только чтобы жить безбедно. Хёнджин хотя бы может сказать, что у него есть работа и жалование. Но с другой стороны он и не отрицает, что никогда просто не жил в бедности, чтобы осуждать омег. Он очень любит казну брата, это правда, а в праздники не стесняется озвучивать самые безумные суммы на организацию. Да, может он немного и транжира, но меняться омега не хочет. В конце концов, он родился в королевской семье! Хёнджин снова поругался с главным поваром, успел наказать несколько слуг бет, а ещё опять поспорил с несносным Ким Тэхеном. Этот альфа ему как кость в горле. Он слишком раздражал омегу, так что Хван просто мстительно поставил альфе подножку и с удовольствием наблюдал, как Ким поднимается поспешно с каменного пола и отряхивает одежды от пыли. Альфа лишь опасно прищурился на Хёнджина, но ничего не сказал и поспешил удалиться по своим очень важным делам. Все они занимаются чем-то важным, играют свои важные роли в жизни дворца и всей страны, и даже Хёнджин не может оспорить, что и работа Кима важна. Молодой омега забегался с самого утра, а теперь сидел в кресле в своих покоях и читал книгу. В какой-то момент Хёнджин понял, что уже минут десять не может дочитать один разворот, потому что думает совсем о другом. Альфа. Проклятый Со Ёнхо никак не идёт из головы. Чем больше Хёнджин думает о нем, тем больше он понимает, что мужчина и вправду очень привлекательный. Высокий, широкоплечий, красивый… Омега трясёт головой, пытаясь выгнать назойливый образ. — Он сильный, — бормочет Хёнджин себе под нос, раздражённо захлопывая книгу. — Господи, зачем я о нем думаю? Хватит, Хван Хёнджин, зачем? Ты свободный, ты же так этого хотел! Да, он красивый, но он не стоит того!.. И пахнет хорошо, а если он меня инициирует… Стоп! Омега стонет обречённо, лицо руками трёт и пытается пересилить свою глупую природную сущность, которая желает принять альфу, открыть доступ к своей шее, к истоку своего запаха. Он бы все его одежды себе забрал, ведь они, должно быть, пахнут им. Можно обложиться ими, свить гнездо, большое, Хёнджину маленькое не нужно, он любит простор. Он бы сделал его красивым, правильным, а потом разрешил бы альфе войти в гнездо и быть постоянно рядом, греть своим теплом… Хёнджину больно, у него в груди все сжимается, он хочет к своему альфе. Омега давит в себе эти чувства, идиотские желания. Он слишком долго хотел быть свободным, чтобы так просто и быстро отказаться от этого.***
— Что за омега? — хмурится молодой человек. — Слухи быстро расходятся, Джи. Что было на балу? — Ничего такого, — не подает вида альфа и пытается выглядеть так же невозмутимо, как и всегда. — Это тот сумасшедший сирота, которого воспитывают родственники. Мне просто стало интересно. С чего бы тебя так волнуют омеги? — Раз уж он тебя заинтересовал, то он красивый, да? — Симпатичный, — небрежно роняет Джи, не переставая прибираться на своем рабочем столе. Он всегда сам на нем прибирается, потому что это святая святых для него. — И что, действительно ненормальный? — любопытные глаза сверлят его взглядом. — Он абсолютно лишен рассудка, — беззастенчиво врёт Джи и с удовлетворением замечает, что ему верят. — До конца дней своих просидит в том поместье, как и жил до этого. — Жаль мальчика, — вздыхает собеседник, а Джи соглашается, отворачивается и подавляет рвущуюся наружу улыбку.***
— Конечно, Ваше Величество, как Вам будет угодно, — рассыпался в любезностях Шиндон, не забывая постоянно кланяться королю чуть ли не в ноги. Джи лишь презрительно смотрел сверху вниз на этого жалкого альфу. Дядя Минхо королю совсем не понравился. Лицемерный, двуличный, Джи сразу увидел за этой натянутой улыбкой тирана, который держит в страхе всю семью. Зато второй дядя был очень милым. Он хлопотал вокруг маленького Минхо, который спешно собирал сундуки с вещами. — Можете не суетиться, — взмахом руки привлекает внимание старших Джи. — Соберите ему небольшой сундук со всем самым необходимым, мы его заберем прямо сейчас, а вечером слуги заберут в замок остальные его вещи. — Да, мы поняли, слушаемся, — кланяется Кюхён и помогает Минхо сложить в сундук самые любимые вещи мальчика. Старую книжку из библиотеки его покойных родителей, его любимые учебники и тетради, удобные ночные рубашки и пару приличных нарядов на выход. — Дядя, а чернила? — мяучит тихо Минхо, когда Кюхён захлопывает крышку сундука. Джи прислушивается и вздрагивает. Это первый раз, когда он слышит голос своего омеги. — Как я буду заниматься без чернил и перьев? — Дорогой, думаю, в замке Его Величества для тебя найдутся письменные принадлежности. Я прав, Правитель? — осторожно спрашивает Кюхён, косясь с опаской на Джи, который лишь кивает медленно. — Мы же не хотим, чтобы чернильница протекла и испортила всё? Мальчик согласно кивает и вздыхает тяжело. — Ваше Величество, мы закончили. Джи кивает, делает знак двум сопровождающим слугам и они быстро подхватывают небольшой сундук, тут же неся его к карете, на которой Ли Минхо покинет поместье навсегда. Король подходит ближе к омеге и, взяв его аккуратно за предплечье, направляет к выходу. Омега, не долго думая, вырывается и подбегает к дяде, в последний раз (как ему думается) крепко обнимает и прижимается. — Мы же ещё увидимся? — смотрит на Кюхёна влажными глазами Минхо. — Конечно, — тепло улыбается дядя, обнимает крепко, в макушку целует и по щеке гладит. — Пора, Минхо. Иди. Теперь он покорно идёт за Хан Джисоном, который ему снился прошлой ночью. Ему снились страшные чёрные глаза, которые прожигали его серьёзным хищным взглядом, эти поджатые недовольно губы… Минхо просто страшно идти с незнакомым альфой в новую жизнь, которая не кажется радостной и прекрасной. Здесь у него были свои комнаты, свои стены, которые защищали его от всего на свете, здесь всегда рядом Кюхён, который молчаливой опорой поддерживал его. А сейчас его везут в огромный, чужой ему замок с холодными стенами и отвесными сводами. Там ветры шумят, на вершине скалы, где стоит дворец, там море шумит громко, бьётся о камень. Король напротив Минхо молча сидит, но внимательных черных глаз не сводит с маленькой фигурки, заставляя Минхо ёжиться неловко и свои глаза прятать, чтобы не смотреть на мужчину напротив. Омега не может пока понять, чем пахнет альфа. Он всё понять пытается, но никак в толк не возьмёт, ведь прежде он этого запаха не слышал. — Где я буду жить? — робко спрашивает Минхо, потому что любопытство и беспокойство пересиливают страх и смущение. Джи не хотелось отвечать на глупые вопросы глупого омеги, он напряженно думал, как провести мальчишку по замку к комнате, которую он для него подготовил, так, чтобы никто ничего не заметил. Он не поставил в известность даже Чана, потому что… Просто потому что. Хёнджину он тем более ничего не говорил, но дело в том, что именно у этого порнырливого омеги по всему замку уши и глаза. Кто-то чихнет в подземелье, а он уже через минуту будет в курсе. Джи слишком взвинчен, так и что отвечает ни в чем не виноватому омеге грубо и резко. — В самой высокой башне замка, чтобы тебя никто не видел, — громче, чем нужно говорит Джи, а мальчик вздрагивает. Король все ещё не мог выкинуть из головы ложь о душевном здоровье омеги. Почему-то казалось, что Минхо его не поймёт, не ответит, и от этого Джи кипел ещё больше. Неужели все, что приготовила для него природа — это хилый маленький омега, опутанный с ног до головы слухами. — Восточный шпиль, — шепнул скорее сам для себя Минхо, но Джи его расслышал и криво усмехнулся. — Именно, малыш. Самая высокая точка над уровнем моря в этой части света. Эту башню овевают тысячи ветров, — не без гордости говорит Джи, нагоняя жути на и без того напуганного Минхо. — А какие там виды открываются, когда море штормит! — Шт-штормит? — переспрашивает Минхо, чувствуя, как волосы на его затылке приподнимаются в ужасе. — Т-то есть гроза? Король лишь кивает и поджимает губы. Неужели это чудо ещё и заикается? Кошмар. Надо же было так не повезти с омегой! Но, впрочем, слава богу, что есть и такой, главное, оставить его только своим, потому что в душе Хан Джи метались сомнения и ужасные догадки. Вдруг его омега может не принадлежать только ему? У короля головной боли хватает каждый день в виде того же Хёнджина, а сейчас появился Минхо, с которым тоже нянчиться теперь нужно. Ни сил, ни желания у Джи на это нет. Молодой человек сидит и на медленном кипении находится, вот-вот взорвётся и рискует убить мальчишку, который теперь от него целиком и полостью зависит. — Вы мой альфа, и… Что Вы со мной будете делать? — задает свой главный вопрос мальчик. Это мучает его, потому что не приходилось сомневаться, что Его Величество его предназначенный. — Всё, что захочу, — выплёвывает Джи, отворачиваясь к окну. — И, разумеется, всё, что делают альфы и омеги, когда они в паре. Но прежде всего я тебя инициирую. Эти слова Минхо не знакомы. Разумеется, он знает, что делают альфы и омеги после свадьбы, у него уже два раза были течки и альфу он звал и очень хотел. Он бы без всяких вопросов принял бы альфу в тот период, но сейчас, находясь в ясном сознании, он боится и даже подумать не может, что захочет альфу не в течку. Что остается для Минхо загадкой — это инициация. Что это такое, ему дядя не объяснил, да и мальчик раньше этих слов не слышал. Как же много он не знает, а Кюхёна рядом нет. У других спрашивать стыдно, и этот вопрос королю он точно не озвучит, иначе Его Величество просто взорвется и убьет омегу. — Кстати об инициации, — небрежно начинает Джи. — Ты чувствуешь мой запах? — Чувствую, но я не понимаю, что это за запах, — к своему стыду признается Минхо, не решаясь врать или молчать. — Никогда не слышал такого. Джи усмехается и пальцем омегу к себе манит. — Иди ко мне, — король руки тянет к омеге, который тут же встал со своего места и неловко стукнулся головой о низкий потолок кареты. Джи обхватывает тонкий стан руками и заставляет Минхо сесть к себе на колени. — Ты ведь ничего не знаешь о взаимоотношениях альфы и омеги, правда? — Минхо лишь стыдливо кивает и краснеет. — Мы не открываем шею никому, и это ты знаешь, верно? — после ещё одного кивка Джи продолжил. — Альфа и омега, предназначенные, чувствуют друг друга на особом уровне, это уникальная связь, складывающаяся только между ними. И своей паре шею открыть можно, так как это высшая степень доверия. Наши железы, которые источают запах, находятся не только на шее, но именно на шее они самые чувствительные и самые сильные. Они вот тут, прямо за ухом и под челюстью, — ведет длинными пальцами по своей шее Джи, а Минхо взгляда отвести не может от этого зрелища. Запах короля становится ярче, омега не может не заметить. Очень приятный запах, но Минхо все еще не может понять, что это за запах. — Инициацию проводит альфа. Сначала омега открывает ему свою шею, потом альфа вылизывает эти места за ушками и под челюстью, чтобы запах усилился, стал ярче и глубже. Потом мы смешиваем свой запах с омежьим, чтобы наша базовая нота осела на вас. Когда запахи смешиваются в первый раз, это чаще всего провоцирует у вас течку. Инициация не всегда бывает успешной, когда альфа и омега не подходят друг другу. — Запах альфы сохраняется на омеге на всю жизнь? — хлопает глазами Минхо, пытаясь переварить полученную информацию и отвлечься от положения, в котором он сейчас находится. Сидеть на коленях альфы оказалось очень приятно, и чувствовать чужие сильные руки на своей талии тоже приятно. — Конечно, нет, — улыбается теперь тепло Джи. — Альфа обновляет свой запах на омеге, периодически помечает его, обозначает то, что принадлежит ему… Ты не чувствуешь, чем я пахну? — Можно?.. — робко спрашивает омега, не сводя глаз с шеи Джи, желая прижаться поближе и прочувствовать этот волшебный запах глубже и больше. Может, он поймёт, чем пахнет альфа? Его Величество лишь откидывает голову назад, открывая доступ к своей шее. У Минхо мурашки идут по рукам и спине. Альфа только что открыл ему своё горло как истинной паре, он ему доверился, он его принял. Омега тонкими руками одежду на груди альфы комкает, не зная, за что ухватиться, а сам утыкается в шею короля, носом под челюстью ведёт, жадно вдыхая сильный, крепкий запах. Базовая нота у альфы сильная, чарующая, но все же неизвестная для Минхо. Омега не смог сдержать лёгкого писка, когда еще раз вдохнул полной грудью. — Чувствуешь? — Вы пахнете невероятно, — признаётся омега, делая весьма пошлый комплимент, чего он, конечно, не осознаёт. — Но я не могу понять его, я мало чего знаю, я редко вообще на улицу выходил, так что не все запахи мне знакомы. Джи ему ничего не ответил. Было видно, что он опять злится, а Минхо не знает, как это остановить и как не разочаровать альфу, так что поспешно слезает с чужих колен, возвращаясь на свое место (снова стукаясь головой, между прочим). Этим он вызвал у короля смешок. Он бы возмутился, но, как омега успел понять, характер у Хан Джи очень сложный. Он вспыльчивый, переменчивый, то оттаивает, то снова в холодную ярость впадает, которую, к счастью, хотя бы контролирует. Оставшееся время предназначенные друг другу альфа и омега провели молча.***
Комната Минхо в башне оказалась очень холодной и огонь в камине нужно было разжигать даже в летний период, потому что ветры все же безумно холодные и сильные на такой высоте. Вообще, в новых покоях омеги было уютно. Комната была большой и круглой, под самым шпилем, а также было четыре окна. Минхо догадывался, что каждое окно было обращено в определённую сторону света. Подтвердить догадку удалось на закате, когда в окно, которое было расположено прямо напротив изголовья кровати, заглянуло солнце. Потрясающее зрелище, которое заставило Минхо забыть о том, что ему в этой комнате может быть страшно в грозу. Весь день омега бродил по своей комнате, потому что выходить из башни он не мог — король запретил. Сказал, что ходить по замку ему пока нельзя, а еду будут приносить прямо в комнату. Мыться омега будет спускаться на несколько уровней вниз в этой же башне. Создавалось впечатление, что Его Величество — Кащей из сказки, который украл Минхо и заточил в самую высокую башню, чтобы затем жениться на нем. И омеге оставалось только ждать прекрасного принца, который бы его спас. Только вот пленил его сам прекрасный принц. Солнце почти село, лаская своими последними лучами личико молодого омеги, который тяжело вздохнул. Скоро придется зажечь свечи. Минхо почти ничего не делал целый день, но отчего-то очень сильно устал, и его глаза почти сами собой начали смыкаться. Он почти заснул, смотря в окно, когда за дверью раздались легкие поспешные шаги, а затем громкие голоса. — С чего бы это мне сюда нельзя? — незнакомый возмущённый голос звучал приглушенно. Стража не пускала человека внутрь. — Да что происходит?! — это явно был омега, судя по истеричной интонации. — Распоряжение повелителя, — отвечает непреклонно стражник. — Вы не можете войти в эти комнаты. — Я управляю этим замком, идиоты! — почти уже кричал истеричный и крайне неприятный голос. Минхо уже не очень нравился и его обладатель. — Я сюда каждый вечер хожу, и с чего бы сейчас не могу войти? Немедленно отошли от двери! В моих силах лишить вас обоих голов! — Но, Господин Хван, — начал было терпеливо второй альфа, охранявший покои Минхо, но продолжить ему не дали. — Я велел вам отойти. За дверью послышалась какая-то возня и через секунду дверь с шумом открылась. Это был молодой омега, высокий, на первый взгляд немного старше Минхо. Красивый, очень красивый, с приятным запахом, который омега также не смог опознать. Он просто смотрел с любопытством на незваного гостя и слегка щурился от солнца. — Ты кто ещё такой? — взвизгивает омега, чуть ли ногами не топая. — Это моя комната! Кто тебе разрешил здесь находиться?! Минхо аж рот приоткрыл в удивлении. Это комната этого омеги? — Подожди-ка, я видел тебя на балу! Ты тот ненормальный омега! — продолжает покрикивать незнакомец. — Как ты в замке оказался?! Парень продолжал задавать на повышенных тонах всё новые и новые вопросы, которые, впрочем скорее были обращены в пустоту, потому что Минхо не знал, как на них ответить. Он был слишком растерян, а еще захотелось плакать, потому что если его сейчас выкинут отсюда, то что ему делать? Ему нужен король прямо сейчас. — Немедленно позовите сюда Бан Чана! — взвизгивает истерично омега, обращаясь к страже, и один из альф немедленно уходит. Управляющий замком, как понял Минхо, ещё долго что-то говорит, возмущается, ногами топает и кричит, а омега всё молчит и ждёт, когда придёт Господин Бан, который, если Минхо не ошибается, танцевал с ним. Бан Чан приходит очень быстро, и истеричный омега, как его уже прозвал для себя Минхо, чуть ли не виснет на альфе. — Чан, я не понимаю, что это, — морщит нос омега и указывает на Минхо (омега в возмущении глаза расширил). — Здесь делает? Это моё тайное место, оно никого не интересовало, какого дьявола?! — Ну-ка успокоился быстро! — басит Чан, со злостью глядя на Хёнджина. — Устроил тут драму. — Но Чан!.. — Не вынуждай меня приказывать тебе, — опасно сужает глаза альфа, а Хёнджин тут же опускает глаза в пол. — Ты знаешь, мне сил хватит. Или стоит попросить успокоить тебя кого-то другого? — намекает Чан прозрачно, а Хёнджин давит в себе новую волну возмущений, без труда поняв, о ком идёт речь. — Минхо, — гораздо мягче начинает Чан, переводя смягчившийся взгляд на маленького омегу, который чуть ли не забился в угол. — Кто тебя сюда привёл? Расскажи, пожалуйста. Если захочешь, он уйдет, — Бан кивает головой на Хёнджина, а Минхо лишь отрицательно головой мотает. Ли открывает рот, чтобы попытаться объяснить хоть что-то, но необходимость отпадает. — Повелитель, — не без радости произносит Минхо, глядя с облегчением на короля, который появился в дверном проёме со сдвинутыми к переносице бровями. Чан и Хёнджин оборачиваются и смотрят с явными вопросами в глазах на своего короля, а Джи понимает, что проблем стало лишь больше. И все это только из-за маленького мальчишки, который сейчас чуть ли не светится, завидев его. Наверняка эти звери его напугали до полусмерти. — Я всё вам объясню, — спокойно начинает Джи, глядя преимущественно на Чана и чувствуя себя так, будто он провинился. Хотя, вероятно, так оно и есть. — Да, хотелось бы Вас выслушать, — удивлённо отвечает Чан. — Но не здесь. Пойдёмте в мой кабинет, — взмахом руки приглашает Хёнджина и Чана Джи. — Отдыхай, Минхо, тебя больше не побеспокоят сегодня, — говорит альфа, направляясь к выходу первым. — Ваше Величество! — окликает громче Минхо своего альфу. — Вы так и не дали мне чернил… Дверь за гостями закрывается, а через десять минут в комнату приносят письменный набор. Омега к тому моменту успел забыться тяжёлым беспокойным сном.***