***
В этом дворце два Хан Джисона?.. — А… — только открывает рот Минхо, как незнакомый альфа приближается к нему, минуя Хёнджина и склоняется, чтобы понюхать его волосы. Омега обмирает, он пальцем шевельнуть не может, пока его обнюхивают. Этот альфа выглядит так же, как тот, кто его забрал, он даже пахнет так же… Почти так же. Есть в его запахе что-то такое тонкое, другое, отличающееся от запаха первого альфы. Верхняя нота, которую может чувствовать Минхо, и только Минхо, на правах истинного омеги, у них разная. Правда, он не может понять, чем они пахнут, но запахи у них немного, но отличаются. — Кто Вы?.. — выдаёт Минхо, цепляясь рукой за руку Хёнджина, ища поддержки. — Твой предназначенный, — спокойно ответил альфа. — Вы не… Вы не тот, кто танцевал со мной на балу, — поджимает губы омега и спиной вжимается в грудь Хёнджина, который его руку не выпускал. — Кто Вы? Что происходит? — у мальчика голос дрожит, он напуган. Как такое может быть? Два человека с одинаковыми лицами. Даже глаза у них одинаковые, и это в голове у Минхо не укладывалось, а вот Хёнджин, кажется, не удивлён, он напуган и расстроен. — Хёнджин, — сухо зовёт альфа брата. — Отведи моего омегу обратно в его комнату, пожалуйста, расскажи ему о семье, частью которой он скоро станет и позже приходи в мой кабинет. — Понял, Сон, — кивает Хёнджин, кланяется, рукой на спину Минхо давит, заставляя так же склониться перед королём. — И чтобы я больше не видел тебя или кого-то ещё, шастающим в тайных проходах. Какой пример ты подаешь моему истинному? Все понял? — Да, — кивает омега, еще раз кивает головой и, подхватив напуганного Минхо за талию, разворачивает в обратную сторону и тащит туда, откуда они пришли. Хван молчит, Минхо ничего не понимает. Они снова через купальню идут, поднимаются по винтовой лестнице наверх, в башню, в комнату входят так же молча, и лишь когда за ними закрывается тяжелая дубовая дверь, Хёнджин начинает причитать. — Господи, Боже мой, мне конец, мне просто конец, — омега свое лицо трет, за свои же щеки тянет и пытается не расплакаться. — Джи меня убьет, просто прихлопнет, и даже Чан не спасет… Я еще и желание свое потерял! — раздосадованно топнул ногой Хёнджин. — Может, ты объяснишь мне?.. — Извини, — выдыхает устало Хёнджин. — Почему ты так испугался? Кто это был? Это был не тот альфа, который был на балу, да? Хёнджин кивает, подтаскивает кресло к кровати, ставит его прямо напротив, чтобы при разговоре Минхо прямо в глаза смотреть. Ли садится покорно на кровать и на Хвана выжидающе смотрит. Он волнуется, беспокоится, руки мнет, не знает, что сказать, с чего начать. — В общем, да, ты не сошел с ума, у нас два короля, — осторожно начинает Хёнджин. — Их двое, они братья-близнецы, то есть они абсолютно одинаковые, их друг от друга отличить невозможно, если ты хорошо не знаешь их и не общался близко. Почти никто во дворце не знает об этом. Знаю я, Чан и еще один министр, но с ним ты пока не знаком. — Как ты их отличаешь? — Иногда и я путаюсь, но, в основном, я отличаю их по глазам. Они, конечно, у них тоже одинаковые, но взгляд у них разный. — А, — понятливо тянет Минхо. — На балу с тобой танцевал Джи, и он же забрал тебя, — говорит Хёнджин, а Минхо кивает понятливо. — В коридоре сейчас мы видели Сона. Вместе они составляют личность короля нашей страны, Хан Джисона. — Джи и Сон, — повторяет Минхо, — а вместе Джисон, о Боже, — вздыхает омега. — Куда я вляпался… — Так должно было случиться, — жмет плечами Хёнджин. — Знаешь, Джи тебя потому и спрятал здесь. Он подозревал, что у тебя будет два предназначенных, но он собственник и не хочет делить омегу со своим братом. — Понимаю, — кивает Минхо. — Но он меня увидел, и теперь виноват ты? — Не думаю, что мне попадет, — успокаивает себя Хван. — Сон никогда не был ябедой, уверен, он не скажет, что увидел нас в тайном коридоре. Он, наверно, скажет, что увидел тебя на лестнице, когда ты шёл в купальню, туда ведь тебе можно. Слушай, если Джи потом спросит, где тебя увидели, ты подыграй, ладно? Пожалуйста! — засуетился снова Хёнджин, а Минхо кивнул. — У них разные характеры, да? — спрашивает Минхо. — Конечно! Хоть они и выглядят одинаково, живут одной жизнью, но они разные люди! — кивает Хёнджин. — Расскажи мне о Джи, — просит Минхо. — Он тебе нравится? — хитро улыбается Хёнджин. — Я с ним больше провел времени, — жмет плечиками омега. — Джи, он… Грубее, чем Сон, он упрямый, не любит компромиссы, все должно быть так, как он сказал. Со стороны кажется, что он ведет Сона, командует, но на деле именно Сон направляет Джи в нужную сторону, но делает это незаметно, чтобы Джи не взорвался. Джи вспыльчивый, часто язвит, — вспоминает отличительные черты характеров братьев Хван. — Джи очень страдает в глубине души из-за той ситуации, которая сложилась. Ну, что их двое и они живут одной жизнью. Ему всегда хотелось иметь что-то свое, то, что принадлежало бы только ему, думаю, поэтому он так в тебя вцепился и так не хотел показывать Сону. — А Сон? — Он спокойнее Джи, но гораздо умнее. Знаешь, можно сказать, что Сон похож складом ума на Чана, то есть он очень хороший политик, разбирается в экономике, во всех сферах, но уклон у него именно на общественную деятельность, а Джи вояка, он любит оружие, кровь, практикуется в рукопашном бое, почти со всеми видами оружия обращаться умеет, на досуге разрабатывает новые пушки или что-то типа того, я не очень в курсе, как он там свободное время проводит. Сон много читает, он чаще в библиотеку ходит, хорошо контролирует свои эмоции, он закрытый, много не говорит, — рассказывает Хёнджин. — Сон лучше Джи? — наивно спрашивает Минхо. — Они оба хорошие, на самом деле, — заверяет Хёнджин. — Честно, они слишком разные, чтобы сказать, кто лучше, а кто хуже. У них обоих есть свои недостатки и достоинства, как и у любых людей. Тебе самому придется узнать их обоих и полюбить, потому что теперь вы только вместе, больше никак. Они, может, и будут из-за тебя конфликтовать, но факт, что они сойдутся в том, что не отпустят тебя никогда. Прими это… — Хёнджин, — зовет тихо Минхо. — А как после свадьбы мы… Как это все будет? Как меня инициируют, как я… — Интимные подробности обсуждать будешь со своими альфами, — строго одернул Хван, сведя брови к переносице. — Думаешь, у меня опыта много? — У тебя нет альфы? — очень удивленно спрашивает Минхо. — Ты такой красивый, это странно… — Вокруг альф планета не вертится, — Хван закатил глаза и импульсивно подорвался с кресла. — Не хочу замуж и не выйду. Я и братьям это говорил, и повторю еще сотню раз, если понадобится. Всё! — Хёнджин, а у меня еще вопрос, — робко поднимается с кровати Минхо, боясь, что ему прилетит от разгорячившегося Хёнджина. — Почему они оба короли, почему это секрет, кто старше? — А, да, забыл сказать, — хлопнул себя омега по лбу. — Они родились одновременно. — Но… — Их папа умер будучи беременным, у него даже схваток не было, то есть не было видно, кто из них быстрее прошел бы по родовым путям. Придворный доктор сразу вскрыл пузырь и он с ассистентом одновременно достал мальчиков. Их обследовали, пытались выяснить, кто больше весит, кто крупнее, чтобы король понял, кого сделать наследником, но, увы, недоношенные, они весили одинаково, были одного размера, альфы. Полностью одинаковые, здоровые. И тогда король решил, что оба сына будут править. Позже у прислуги умер сын их возраста и наша семья инсценировала смерть одного из сыновей. И официально остался только один ребенок, Хан Джисон. — Действительно, сложная ситуация, — нахмурился Минхо. — Я вроде все тебе рассказал, пища для размышлений у тебя есть, — хлопнул себя по бедрам Хёнджин и направился к двери. — Мне Сон еще сказал к нему зайти, так что я пойду. — Да, он тебя будет ждать, — соглашается младший и провожает Хвана до двери. Хёнджин порывисто обнимает Минхо и обещает, что все будет хорошо и они вместе со всем справятся. Лишь оставшись в одиночестве омега смог дать волю слезам. У него двое предназначенных? Как они к нему будут относиться? Что с ним будет дальше. Ему страшно. Ему так страшно и даже с поддержкой Хёнджина он чувствует себя одиноким и никому по-настоящему не нужным. Его заперли в башне, прячут, ото всех, будто стыдятся. Минхо не знает, что будет дальше и, глядя в окно, даже приходит идея прыгнуть и разбиться о скалы, прямо как в одном из романов, которые он недавно прочитал. Он отгоняет эти мысли сразу. Он слишком труслив для этого. Минхо еще слишком маленьким себя чувствует для всего этого, хотя, он ведь на самом деле маленький. Слишком маленький для своего возраста, он выглядит лет на тринадцать, но никак не похож на омегу, который уже достиг брачного возраста, и внутри он чувствует себя точно так же.***
У Сона лицо совсем не меняется, по нему не видно, что происходит у короля внутри, пока в его душе фейерверки взрываются. Несмотря на то, что брат поступил с ним по-свински, он не мог на него обижаться или злиться, как бы не пытался. Потому что он очень хорошо понимает чувства Джи. Он сам чувствует то же самое, только не видит смысла злиться на такое стечение обстоятельств, потому что знает, что ничего изменить не сможет. Их всегда будет двое. С одной стороны это очень хорошо, а с другой плохо. У альф нет собственной личной жизни, но зато у них есть они сами. Это осознание, что рядом с тобой всегда стоит брат, который поможет, придет на помощь, всегда будет рядом. Они даже больше, чем братья. Сон все равно узнал бы рано или поздно, и он рад, что узнал рано, пока омега не успел привыкнуть только к Джи. Все же не хотелось лишаться того маленького кусочка счастья, который был ему уготован. Пусть это счастье и всецело ему не принадлежит. В покои к себе он заходит уже ожидая увидеть там Чана и Джи, которые заметно нервничали, а вот присутствие Чанбина заставляет удивиться. — И как долго вы собирались морочить мне голову? — складывает руки на груди альфа и смотрит недовольно на всех собравшихся. — У брата своего спрашивай, я тут ни при чем, — вздыхает тяжело Чан, и Сон ему почему-то верит, потому что Чан не выглядит как человек, получающий удовольствие от плетения интриг. — Я вообще ничего не знал, — поднимает руки вверх Чанбин, пытаясь показать свою невиновность. — Мне только сейчас рассказали, так что я к этому отношения не имею. — Да, я спрятал его, — признается Джи и совсем не выглядит виноватым. — И ты не можешь меня в этом обвинять! — вспылил он. — Я тебя не обвиняю, успокойся, — закатил глаза Сон, махнув рукой. — Поверить не могу, у вас и омега общий, — трет виски Чанбин. В такое правда сложно поверить, но, видимо, и невозможное возможно. — Как вы собираетесь его инициировать? Как вы будете проводить свадьбу, как делить ночи, что вы вообще собираетесь делать дальше, он же дикий, ненормальный, ну, так рассказывают… — смягчается Чанбин, ловя на себе скептические взгляды всех присутствующих. — Он абсолютно адекватный, — заверяет Чан. — Вполне себе умненький милый омега, просто он много не знает, и его держали в доме всю жизнь. — Он и запахи-то базовые не все знает, — вздыхает Джи, а Сон смотрит на него удивленно. — Он не понимает, чем я пахну, — признался альфа. — Когда мы ехали во дворец, я пытался узнать, чувствует ли он меня так, как я его, но он признался, что даже базовый запах определить не смог. Джи хотел сказать что-то еще, но не успел, потому что в дверь постучали. — С кем имею честь?.. — крикнул громко Джи. — Да я это! — снова стучатся в дубовую дверь. — Это Хёнджин, впусти, я просил его зайти, — махнул рукой Сон. Хван только смело стучался, а вот заходить ему страшно. Он боится гнева Джи очень сильно, потому что все же по его вине Сон увидел Минхо. Он умом понимал, что Сон его не выдаст, не скажет, что он обошел правила и вывел Минхо, защитит, а вот сердце быстро бьется, потому что Джи страшен в гневе. Хёнджин входит тихонько, дверь за собой прикрывает, и на Джи даже смотреть боится. Сон лишь хмыкает, улыбается и кивает Хвану еле заметно, и тот наконец может выдохнуть спокойно. Сон ничего не сказал. — Ну, как он? — спросил Чан. — Ты ему рассказал обо всем? — В общих чертах, — кивнул омега и плюхнулся на большую кровать Сона. — И почему моя кровать не такая удобная? — пробормотал он тихо, устраиваясь поудобнее и закидывая руки за голову. — Он знает, что вас двое, я сказал, что вы абсолютно разные и ему придется принять вас обоих, потому что вы его альфы. — Надеюсь, ты не промыл ему мозг со своими либеральными идеями о замужестве? — ввернул Чанбин, а Джи только сейчас подумал о том, что, возможно, общение с Хёнджином не пойдёт Минхо на пользу. А вдруг он взбрыкнёт как и Хёнджин? И что делать уже с двумя омегами, которые не желают выходить замуж? — Как он воспринял это? — Ну, он растерян, напуган, чувствует себя одиноким. Ему нужно общество, ему нужна социализация, — загибает пальцы Хёнджин. — Когда я был рядом, он держался, я ушёл и он расплакался, я слышал, так что лучше вам подумать, что делать с ним, потому что он не игрушка, его любить надо, — вздыхает Хван, а альфы задумываются. — Прятать его смысла больше нет, — констатирует Чан. — Так что завтра, Хёнджин, можешь сводить его на экскурсию по дворцу, если у тебя будет время. Познакомь его с прислугой, покажи, что он сможет делать, где может быть полезным. Выясни, чего еще он не умеет из повседневной жизни, научи его. Узнай, что ему нравится, потом скажешь. — Понял, — кивнул Хёнджин, и эти правила ему очень понравились. Он покажет Минхо сад и птичек. — Каждый день ходите к нему, — обращается Чан к королям. — Он должен почувствовать, что он нужен вам. Знакомьтесь с ним постепенно, и не путайте его, не пугайте, сразу представляйтесь, когда заходите к нему, и Джи! — окликает друга Бан. — Не злись, когда он не будет тебя узнавать с первого раза. Со временем он начнет вас отличать. — Чан, как всегда, прав, — соглашается Сон. — Только я думаю, что нам не следует вдвоем ходить к нему каждый день. Пусть завтра к нему зайдет Джи, а послезавтра я и на таком графике остановимся? Пока что. — Хорошо, — Джи соглашается, но внутри у него всё бурлит. Все узнали о том, что он скрывал омегу, но ему не стыдно. Он не стыдится того, что ему нужно личное пространство, свой человек, которого ни с кем делить не хочется. — Я устал, пойду к себе, и вы тоже не засиживайтесь, у нас еще совет…***
— Это будет неуважительно, — жестко проговаривает Чанбин, готовясь ко сну и отчитывая Ёнбока как маленького ребенка. — Не мне же тебя учить манерам. — Я не хочу праздновать, — стоит на своем Ёнбок, но голоса повышать не смеет, хоть и хочется кричать, а альфа лишь тяжело вздыхает и на кровать садится рядом с мужем. — Это не только твой день рождения, но и день нашей свадьбы, — напоминает Чанбин, а Ёнбок и не забывал. — Нам все же нужно будет устроить праздник и пригласить некоторых людей, приближенных к двору. — Тогда не зовите моих родителей, — предпринимает новую попытку омега, покорно скидывая с себя одежду и оставаясь перед мужем нагим. — Не хочу их видеть. — Понимаю, — кивает Чанбин, ведя руками по тонкому телу, отмечая гладкость кожи, которой он каждый раз поражается. Его омега будто нереальный вовсе. — Тогда ты возьмешь список приглашенных на себя и перед своими родителями будешь объясняться сам, — предупреждает Чанбин, двигаясь ближе и ожидая, пока муж откроет ему свое горло, чтобы обновить запах. Омега лишь кивает Чанбину, принимая ответственность, и откидывает голову назад, хватаясь за сильные плечи альфы. Он крупно вздрагивает, когда чувствует горячее дыхание на нежной коже, а затем прикрывает глаза. Теплый язык начинает вылизывать особенно чувствительные места, а Ёнбок хмурится, пытаясь сдержать стон. Приятно. Как бы ему не нравилось заниматься любовью, но ему безумно нравится, когда его ласкают вот так. Он любит обновлять запах, потому что в такие моменты Чанбин всегда нежный, Чанбин всегда ласковый, всегда внимательный и заботливый. Он переходит к коже за ушами, между вылизываниями оставляя еще и поцелуи. У альфы руки напрягаются, потому что омега сильнее пахнуть начинает, насыщеннее. И тогда Со понимает, что пора. Он к своей шее руку подносит, под челюстью свою кожу грубо трет, остервенело, собирая насыщенный запах, чтобы потом этой рукой пройтись по шее мужа, смазывая его своей базовой нотой. Чтобы от его маленького Ёнбока пахло его альфой. — Мы ляжем спать или?.. — спрашивает Чанбин участливо. Он никогда не давил на Ёнбока после обновления запаха, потому что сам становился слишком нежным и понимал, что с омегой надо быть особенно внимательным в такие моменты. — Можно и не ложиться, — отвечает омега без особого энтузиазма. Ему не нравится заниматься любовью не в течку, но сейчас у него хотя бы есть гарантия того, что альфа точно будет с ним очень нежен и внимателен. Ёнбок сам мужа целует, его лицо в своих маленьких ладонях держит, наклоняет вправо, обветренные губы целует, обсасывает неторопливо, языком играется с языком альфы, улыбку легкую вызывает. Он с альфы снимает халат, по груди сильной гладит, руками по рукам ведет, вены выпирающие нежно очерчивает, ближе пододвигается. Ёнбок чужие ладони себе на талию кладет, чтобы его обняли крепко-крепко и не отпускали. Теперь они пахнут одинаково, терпким запахом древесной коры, только вот Ёнбок верхней ноты Чанбина никогда не чувствовал, хотя и знает, что это смола, а альфа знает, что омега помимо макадамии пахнет корицей, но не чувствовал ни разу. Они не предназначенные, нет, и это еще один повод для омеги думать о возможном развитии его жизни, если бы он был с тем, кто предназначен ему природой. Чанбин лицо бледное целует, губам особое внимание уделяет, никак оторваться не может от них, кусает почти до крови. — Сладкий, — выдыхает он. — Безумно сладкий, только мой… — Только Ваш, — откликается омега, обнимая альфу нежно, а сам снова в стену смотрит стеклянными глазами, пока альфа его не видит. Он пальцы тонкие в черные волосы запускает и массирует кожу головы нежно. — Соври мне, — просит Чанбин, вздыхая тяжело. Ёнбок отстраняется, в глаза Чанбину смотрит, улыбается легко, целует его несколько раз легко в губы. — Я Вас люблю… Чанбин забывает обо всем и верит. Он просто дурак, так что с готовностью готов искупаться в этой лжи хотя бы на несколько часов. Он безумно влюблён и позволяет себе сейчас отдохнуть от своей постоянной боли. Даже смотреть на Ёнбока больно. Больно смотреть на него и понимать, что он не любит. Чанбин сделает все, чтобы омега его полюбил, но он не знает, что именно ему надо сделать, какой подвиг совершить, чтобы ледяное сердце оттаяло.***
— Ты пойдёшь на день рождения мужа Чанбина? — качая ногой спрашивает Сон, без стука вломившись в кабинет Джи. Тот лишь голову от чертежей поднимает и прищуривается. — Не имею ни малейшего желания там появляться. — Ты же любишь сборища, — не без лёгкого удивления замечает Сон, садясь в кресло прямо напротив брата. — Я явно туда не пойду, а Чанбин обидится, если Хан Джисон не посетит мероприятие, организованное в честь его дорогого супруга. — Закрыл бы ты рот, — беззлобно ворчит Джи, добавляя новые штрихи и тени на набросок нового огнестрельного оружия. — Чанбин его любит. — Не сомневаюсь, — вздыхает Сон. — Жалко мне их обоих. — Я схожу туда, — говорит Джи, потирая переносицу. — И не забудь, что тебе надо взять с собой Минхо, — напоминает Сон, а Джи стонет. — Или ты не хочешь? — Придётся на этом вечере и объявить официально, что король нашел омегу, — поджимает губы альфа. — Ну и объяви, он совершенно точно наш, — жмет плечами Сон. — И без меня знаешь. — Ты точно его почувствовал? — с толикой надежды на отрицательный ответ спросил Джи, поднимая глаза на брата. — Мальчик с запахом фиалок и мёда из липового цвета, — криво улыбается Сон, а Джи теряет всякое воодушевление. — Не дуйся. Так должно было случиться. Надо научиться с этим жить. — Это же бред какой-то, — мотает головой Джи. — Ты сейчас описал всю нашу жизнь, — заявил Сон. — Подумай, мы прячемся в замке, как крысы, знаем все потайные ходы, чтобы уйти незаметно, правим вдвоём и держим все это в строжайшем секрете. Два короля на одно королевство, это ли не бред? — Омегу будет сложнее поделить, чем королевство… — Его не надо делить, Хёнджин прав, он не игрушка. Мы не можем перекидывать его друг другу как мячик. Мы его просто сломаем. Мы будем знакомиться с ним медленно, чтобы не пугать, но потом мы должны быть вместе. — Все вместе, — эхом повторяет Джи. — Звучит как проклятие, — невесело улыбается альфа, а брат отвечает ему такой же улыбкой. — Не представляешь, как часто я думал об этом…***
На приём Минхо собирается с удовольствием. Королей он не видел, но зато к нему три дня подряд заходил Хёнджин, показывал новые части замка, а вчера он даже выходил гулять в сад, и это оставило огромное впечатление в нежной душе омеги. Он слышал пение соловьев и шум цикад, и понял, что сюда стоило попасть только ради этого. Минхо снова чувствовал себя так, будто он попал в сказку. Сейчас, расчесывая чуть отросшие волосы, он думает, что очень хотел бы увидеть хотя бы одного из королей. Больше всего хотелось увидеть Джи, потому что он с ним больше общался, чем с Соном. Второй брат казался ему слишком далеким и холодным, чтобы чувствовать себя комфортно рядом. Минхо искренне радовался, когда в его покои вошел Джи, одетый в красивую белую рубашку и лёгкую черную накидку. Они красивые, и Сон, и Джи, просто невероятно хороши, и омега не может не заметить, что ему повезло. — Здравствуйте, — кланяется омега и с готовностью берется за подставленное предплечье альфы. — Сегодня я официально объявлю тебя своим омегой, — Джи замолкает на секунду, а потом исправляет самого себя. — Вернее, омегой Хан Джисона. — Мне нужно будет что-то говорить? — тут же оживился Минхо, потому что ему бы очень не хотелось перед большим количеством людей что-то говорить. Он слишком стеснительный. — Нет, не беспокойся, — похлопывает нежно по маленькой ладони омеги, которая сжимает его руку, Джи. — Я все сам скажу. — А мне… Можно вообще говорить? Если ко мне кто-то подойдет? — уточняет Минхо на всякий случай и смотрит под ноги, боясь споткнуться и свалиться с лестницы. — Конечно, — удивленно отвечает Джи. — Странный вопрос. Ты всегда будешь спрашивать разрешения, чтобы поговорить с кем-то? — Мне раньше не разрешалось ни с кем говорить, — прикусывает губу Минхо. — Все думали, что я не умею говорить и дядя Шиндон говорил, что так будет лучше для всех. — Дяди Шиндона рядом с тобой больше нет, и не будет, теперь его правила для тебя ничего не значат, — Джи злится на этого жирного борова, который так запугал маленького омегу, который и жизни за пределами особняка не видел. — Ты можешь делать все, что захочешь. Ты здесь не пленник, извини, что так получилось сначала, я не хотел держать тебя в неволе. Это твой новый дом, и я хочу, чтобы ты чувствовал это, чтобы ты чувствовал себя в безопасности здесь, не боялся и делал то, что хочешь ты сам. Тебя никто не будет принуждать, — куда спокойнее продолжает Джи, пытаясь унять злость, которая внутри плещется. — Ты можешь знакомиться на балу с аристократами, которые будут подходить к тебе, общаться. Хёнджин стал твоим другом, и это прекрасно, познакомься и с другими омегами твоего возраста, подружись. А если не хочешь, то можешь молчать. Это решать только тебе, ладно? — Хорошо, — кивнул понятливо Минхо, а внутри что-то дрогнуло от этих слов. Он свободный что ли? — Ничего там не бойся, — дальше наставляет Джи, пока они шли к карете через сад. — Мне надо будет говорить с некоторыми важными людьми, так что ты сможешь походить один, но если не захочешь, просто оставайся рядом со мной… — Спасибо, — у Минхо сердце трепещет. Джи так заботливо говорил это, он правда волновался, как себя будет чувствовать омега среди других людей. В груди потеплело и парень улыбнулся. Дом у Чанбина большой, красивый, главный зал, в котором собирались гости за большим столом, был больше, чем роскошным. Он лишь немного уступал убранству тронного зала в королевском замке. Джи, как и говорил, побыл с Минхо совсем немного, а затем отошел к группе альф, которые что-то живо обсуждали, и присоединился к разговору. Минхо же прибился к Хёнджину, а тот и не был против. — Ты уже бывал здесь раньше? — дергает за рукав Хёнджина Минхо. — Да, но конкретно в этом зале никогда, — осматривает украшения Хван. — Боже, как красиво сплетены корзиночки, мне срочно надо поговорить с Ёнбоком! Кто мог так умудриться их сплести? Какая аккуратная работа, — бормотал под нос омега, рассматривая не сами цветы, а то, в чем они стояли. — Кто такой Ёнбок? — спрашивает Минхо тихо. — Это омега, на дне рождения которого ты сейчас находишься, — шикает Хёнджин и глаза закатывает, а Минхо хихикает нервно. — Я вас сейчас познакомлю. Он парень неплохой, но молчаливый и грубоватый немного, — предупреждает Хван. — Ой, вот он, прямо к нам идет, пошли навстречу. Да, к ним вправду приближался красивый омега, уступавший немного Хёнджину в росте, но явно не в красоте. Почему они все такие невероятно красивые? Он очень бледный, с красиво зачесанными назад черными волосами и темными кругами под глазами. Он выглядел очень аристократично, а на лице не проступало ни единой эмоции. — Ёнбо-ок! — тянет Хёнджин и тут же повисает на шее младшего. — С днём рождения! С годовщиной! Долгих лет жизни тебе, твоему мужу и вашим будущим детям! — в порядке всех традиций проговаривает Хёнджин, а омега поджимает губы и пытается выпутаться из нежеланных объятий. — Спасибо, Хёнджин, — выдавливает он из себя, а Минхо прямо замирает. Ничего себе у омеги голос! Такой кого угодно очарует! — Знакомься, это Ли Минхо, сегодня Джисон объявит его своим омегой. А это Со Ёнбок, муж нашего дорогого министра обороны, — Хёнджин тут же представляет омег друг другу, и Минхо снова становится неловко. Он чувствует себя ужасно маленьким и дурным рядом с красивым статным Ёнбоком, с головы которого и яблоко не упадет, если поставить его на макушку и заставить того ходить так целый день. — Приятно познакомиться, поздравляю Вас, — вежливо кланяется Минхо, а у Ёнбока уголок губ дёргается в лёгкой полуулыбке. — Взаимно, — он склоняет голову. — Вы, значит, будущий Великий Князь при нашем Короле, — задумчиво произнес Ёнбок. — Такой маленький, маленький мальчик, — склоняет голову вправо омега, прожигая взглядом Минхо. Минхо остолбенел. Так вот кем он будет после свадьбы. Поведение этого омеги немного напрягало парня. Он какой-то странный. — Выходит, что так, — вмешивается Хёнджин. — А что, Ёнбок, ты всё ещё не подарил министру Со сына? Ты нездоров? — меняет тему Хван, на этот раз нанося удар Ёнбоку и защищая Минхо. — Я из вежливости Вас не обгоняю, Господин Управляющий Дворцом, — прищуривается Ёнбок. — Удивлён, что Вы не подарили своему Господину Со сына… Хёнджин напрягается, Минхо ничего понять не может, а Ёнбок смотрит довольным котом на омегу, которого задел за живое. У них всегда так с Хёнджином. Они оба знают, куда нужно надавить. Обстановка накалялась и Ли ну очень сильно захотелось сбежать к Джи, но и Хёнджина с Ёнбоком он вот так оставить не может, так что… — Господин Ёнбок, кто плёл эти корзиночки?.. Оба омеги с удивлением переводят взгляд на младшего омежку. У Ёнбока брови поднимаются всё выше и выше, и он даже не сразу понимает, о чем его спросили, а Хёнджин несдержанно прыскает и прикрывает рот ладонью, чтобы потом рассмеяться в голос. Хёнджин подумал, что Минхо молодец. Ёнбок подумал, что Минхо дурак. Минхо подумал, что захотел обратно в свою комнату в Восточном шпиле.***
Ёнхо ни с кем почти не говорил, он был на приёме, потому что ему сказали на нем быть. Единственным плюсом нахождения здесь было присутствие его омеги. Он красиво смеётся… Ёнхо задумался и не сразу понял, что его король окликает его. — Извините, Ваше Величество, я задумался. — Ничего, Ёнхо, — со смешком отвечает Джи, пытаясь сдержать настоящий смех. — Вот смотрю я на твое лицо и думаю, кто же осмелился его так украсить? — издевательски медленно тянет Джи. — На днях я снова задумался, совершая прогулку по саду, и врезался в розовый куст, — рапортует альфа. — Задумался, значит, — кивает Джи, делая вид, что поверил. — Такое со мной случается. — Часто врезаешься в розовые кусты? — поднимает брови король. — И такое бывает. — Мне знаком этот почерк, — улыбается Джи, снова глядя на следы царапин на щеках мужчины. — Тебя украсили цветами, но совсем не розами. Розами он Тэхёна делал красивее, — фыркает король, а Ёнхо замирает. Неужели король все понял. — Ваше Величество, я могу объяснить… — Удачи, Ёнхо, я надеюсь, что у тебя всё получится, — Джи хлопнул пару раз альфу по плечу и пошёл искать Минхо. Ёнхо же посчитал нужным выйти на какой-нибудь балкон, чтобы подышать прохладным вечерним воздухом и успокоиться. Вместо этого он забрел в соседнюю залу, где стояли небольшие тележки с уже приготовленными десертами. На стенах висело множество картин, которые привлекли внимание альфы. Он мало понимал в искусстве, но ему нравилось смотреть на красивые вещи. Рассматривая произведения искусства, Ёнхо не заметил, как оказался на пороге ещё одной комнаты, гораздо меньшей. Внутри горел свет, слышались какие-то голоса. Ёнхо не имел привычки подслушивать, но теперь остановился у чуть приоткрытой двери. — Это точно она? — спрашивал глубокий, низкий голос. — Господин, конечно! Это точно она! — Смотри у меня, если ты меня подведешь и я понесу, то у тебя будут большие неприятности… Альфа чуть приоткрыл дверь и смог заглянуть внутрь. Это был Со Ёнбок. Он и ещё какой-то омега занимались чем-то явно незаконным. Вот Ёнбок нюхает высушенные травы, которые ему только что отдал незнакомец, проверяет, а затем кидает на столик небольшой мешочек с деньгами. — Целый год трава работает, Сынмин Вам плохого не пошлёт! Детей же нет, значит все прекрасно!.. Выпейте прямо сейчас!.. Незнакомец протягивает Ёнбоку уже заваренный настой, который предотвращает беременность, но омега роняет стакан, только поднеся его к губам. Стекло со звоном разбивается о каменный пол, а Ёнбок в ужасе смотрит в зеркало, находящееся прямо перед ним.В нём он встречается взглядом с Со Ёнхо.
***