***
— Мне так плохо, — стонал Ёнбок, пока его снова выворачивало в ночной горшок, а Минхо гладил его по спине участливо, дожидаясь вместе с господином Со Хёнджина, готовившего мятный отвар от тошноты. — Меня сейчас снова вырвет… — Это скоро закончится, не волнуйся, — нашептывал Минхо, приобнимая исстрадавшегося омегу, по лицу которого текли слезы. — Надо умыться. И Ёнбок умывался, точнее, его умывал Минхо, потому что сил у господина Со не было ни на что, ведь даже прием пищи превратился для него в испытание, потому что он отторгал все, что съел уже через час или два, и это было тяжело. Ёнбок снова начал терять вес, что очень беспокоило всех. Даже всегда спокойный Сынмин переживал и носился последние пару дней по библиотеке в поисках медицинских трудов, где было бы написано больше о беременности. Но пока помогал только мятно-ромашковый отвар, который Хёнджин самолично готовил для Ёнбока и поил его тоже сам буквально с ложки. Минхо же учился управлять замком, потому что Хёнджин уже вовсю готовил планы своей свадьбы и переезда в имение мужа. — Если я сейчас встану, я просто упаду, — промямлил омега, опасно накренившись в сторону, где его тут же подхватил Минхо и помог дойти до кровати. — Почему никто не сказал, что мне будет так плохо… — А раньше плохо не было? — спросил Великий Князь Хан участливо. — Когда вообще это началось? Недели три назад, насколько я помню? — Минхо нахмурился. — Раньше тоже бывало, но не так, — Ёнбок снова скривился от тошноты, но его желудок был пуст, так что он просто всхлипнул, обнял себя за живот и скрючился на постели, пытаясь снова не заплакать. — Если я не буду есть, я его потеряю… — и заплакал все же, а у Минхо появилась неожиданно идея. — Мне нужно отлучиться ненадолго, ладно? — Минхо быстро облизал губы, пораженный своей догадкой и вылетел из покоев Ёнбока быстрее, чем тот успел что-либо ответить. В коридоре он столкнулся с Хёнджином, который наворчал на Минхо и его беготню. Минхо пошел сразу к Бан Чану, который пока не выходил из своего кабинета и разбирался с финансовыми проблемами и торговыми поставками из соседних королевств. Обычно Минхо альфу не отвлекал, выполнял его небольшие поручения, учась быть Великим Князем и вообще предпочитал не мешать и не действовать на нервы, хотя всем было известно, что Чан человек очень хороший и отзывчивый. — Мне нужно съездить в поместье Министра Со, — тут же заявил омега, пока Чан удивленно смотрел на него. — С какой радости, Великий Князь? — улыбаясь, спросил недоуменно Чан. — Не очень правильно наносить визит в поместье, где нет хозяев, а насколько я знаю, Господин Со не может посетить свое поместье с Вами по состоянию здоровья. — Так я по этому поводу и хочу туда съездить! — Минхо плюхнулся на стул напротив Чана и оперся руками на стол. Чан был заинтересован. — Думаю, Ёнбоку стало хуже из-за отъезда Министра, так что я хочу привезти из поместья его одежду. Омеге нужно гнездо, особенно во время беременности, — заявил Минхо, пытаясь убедить Чана, который недовольно прищурился. — Пусть Господин Ёнбок сам распорядится, — отрезал Чан, а Минхо возмутился. — Если он узнает, он сам поедет туда, но уже не сможет уйти, а в поместье он зачахнет, — Хан Минхо даже стукнул ладонью по столу. — Министр Бан, пожалуйста, дайте мне сделать то, что я задумал. Ёнбоку это нужно, а вам, альфам, этого не понять. Если бы я был в положении и без своих альф, я бы хотел хотя бы быть в гнезде с их вещами, — и грустно вздохнул, потому что сердце пронзила тоска по Джи и Сону. — Но у меня есть их вещи, а у Господина Со нет ничего. Позвольте мне сделать это для него. — Ладно, — после недолгого молчания Чан все же сдался. У него омеги не было, так что он не мог понять эту тонкую душевную организацию, поэтому решил довериться Минхо и отпустить его. Разумеется, с большим количеством стражи. — Но Вы будете осторожны, осмотрительны и не будете соваться туда, куда Вам не нужно, — начал читать наставления Чан, но Минхо уже откланялся и сорвался с места. Чан лишь устало вздохнул, потирая переносицу и закапывая себя окончательно в бумажной волоките. Когда Минхо вернулся, Хёнджин сидел на кровати Ёнбока, а тот, устроив голову на коленях Хвана, лежал, прикрыв глаза, пока Хёнджин перебирал его черные волосы, приговаривая какие-то милые глупости. Минхо даже застыл на месте, смотря на эту невероятную картину. Он всегда думал, что Хёнджин и Ёнбок не ладили никогда, но теперь все выглядело уже совсем по-другому. — А когда он родится, мы с тобой будем вместе за ним ухаживать, — бормотал Хёнджин. — Представляешь, маленький Министр Со, — он рассмеялся тихонько. — Думаю, он будет так противно кричать, что весь замок на уши поднимет, и мы будем провожать вас домой с праздником даже пышнее, чем моя свадьба… Минхо посмотрит, каково иметь детей, понянчится, и обязательно захочет своих. Я вот уже хочу. А тебе уже повезло… — Он будет очень красивым, — прошептал в ответ Ёнбок, подстраиваясь под ласковые прохладные руки. Теперь после отвара его не тошнило. Ему было хорошо. — Конечно, — согласился Хёнджин. — Он будет самым красивым мальчиком на свете, самым милым и самым счастливым. У него будет большая семья, — обещал Хёнджин. — И у него будет все, чего можно будет пожелать. — Я хочу, чтобы он в брак вступил не так, как я, — тяжело вздохнул омега. — Ты же любишь Министра, что не так? — спросил Хёнджин ласково. — Хочу чтобы он был таким же, как ты, — и глаза уставшие прикрыл, улыбаясь. — Чтобы свободным был, а покорился только любимому альфе и только по своей воле. — Ты думаешь, у тебя будет омега? — фыркнул Хёнджин. — А вдруг альфой Чанбина порадуешь? — Нет, у меня будет омега, — с счастливой улыбкой произнес он. — Он будет очень похож на папу Чанбина. А вот мой внучок будет вылитой моей копией… — продолжал бормотать Ёнбок, пока Хёнджин слушал, затаив дыхание. Ему было неизвестно, откуда Ёнбок взял такие подробности, но он запомнил каждое его слово, чтобы потом проверить все. Минхо не стал нарушать такой идеальный рай двух омег, лежавших и тихо мурлыкающих друг с другом, так что тихо вышел и сразу велел подготовить как можно быстрее карету и пару больших сундуков, в которых должно быть достаточно места для вещей Министра Со. Минхо был очень рад получить возможность быть полезным хоть в чем-то, поэтому он ехал с легким сердцем, глядя в окошко на мирную столицу, где ничего не изменилось.***
Ночь сгустилась так сильно, что не было ничего видно даже на расстоянии вытянутой руки, так что было самое время, чтобы выдвигаться в специальный поход. — Вы все поняли? — спросил Сон, оглядывая взглядом внимательных черных глаз Чанбина, Джи и Ёнхо, которые запомнили, кажется, план операции наизусть. — Вы оба берете по четыре человека с собой, самых проверенных, самых умных, самых верных и забираете с собой по пять емкостей с нейтрализующим веществом. Тихо пробираетесь и любой ценой обезвреживаете бочки, а затем возвращаетесь. Желательно живыми. А если будет очень тихо, то будет хорошо, если вы останетесь незамеченными. — Мы все поняли, — кивнул Ёнхо серьезно. Он был готов. — Все будет хорошо, — согласился Чанбин. — Главное вы оба вернитесь, — кинул Джи напоследок. — Возвращайтесь. Ёнхо подумал, что он точно вернется. И Чанбин тоже был уверен, что вернется. Иначе и быть не могло. Поэтому они оба были спокойны, холодны и решительны. Ёнхо пошел в свой взвод, чтобы отобрать солдат, и Чанбин последовал его примеру. — Чанёль, — Ёнхо называл имена, проходясь перед своим строем. — Уджин, — еще один альфа вышел вперед, сохраняя бесстрастное выражение лица. — Кёнсу… и Минсок. Вы пойдете сейчас со мной. У нас особо важное поручение, с которым справимся только мы. Идите и найдите около шатров Министра Со. Он объяснит, что надо делать. Альфы молча поклонились и все, как один, направились в указанное место, где действительно нашли Министра Со с еще четырьмя солдатами. Они молча присоединились к строю. Все хорошо друг друга знали, так что безошибочно угадывались Минхёк, Кихён, Чангюн и Чжухон, рядом с которыми они встали. — Сейчас командующий Ёнхо придет с ящиками. Мы их откроем, каждый из вас возьмет по пять емкостей. Остальное узнаете на месте, — вкрадчиво и спокойно объяснил Чанбин. — Не сметь брать с собой факелы и фонари. Их будем иметь только командующий Со и я. Вопросы есть? В ответ только молчание. Так себя ведут послушные солдаты, готовые выполнять все, даже умереть, если их попросят. И они, не спрашивая ничего, взяли по пять объемных небольших сосудов, в которых плескалось непонятное нечто, и они послушно пошли следом за низким, приземистым Министром Со, а вторая часть отряда также шла молча, глядя на широкую спину Со Ёнхо. Они долго шли по темноте влажного леса, в котором обосновались враги. Это была уже их территория, и альфы знали это. Всем хотелось собственными руками разорвать армию неприятеля, каждого из них перебить и кровью напоить собственную землю, чтобы ни у кого больше даже мыслей не возникало о захвате их королевства. Но было рано. Чанбин и Ёнхо молчали, а без приказа они не смели действовать. Помимо того, что было темно, было еще и холодно. Все замерзли, но не позволяли себе никак это проявлять или жаловаться. Этот холод сейчас был необходим, по крайней мере Чанбину, которого это отрезвляло и заставляло быть собранным и внимательным. Именно он увидел первым огоньки факелов, горевших в лагере королевства Ли. — Ёнхо, немедленно затушить огонь, — тихо скомандовал он и небольшой отряд из десяти мужчин погрузился в полную темноту. — Идти тихо, осторожно, никакого шума, ничего, чтобы даже ветки под вашими ногами не хрустели. Ясно? Солдаты не ответили, они лишь переглянулись, кивнули друг другу, приготовили небольшие кинжалы, хранившиеся за поясом, на всякий случай, достали из-за спины по одной небольшой ёмкости и, поднимая осторожно ноги, шли, избегая лишнего шума. — Судя по докладам разведки, — тихо начал Ёнхо, когда их отряд остановился на поляне за километр от нужного места. — Мы должны выйти прямо к стану, где хранятся эти бочки. Когда мы подойдем достаточно близко, тихо начинаем откупоривать крышки, они находятся сверху, а затем вливаем внутрь то, что принесли с собой. На одну бочку соответственно одна ёмкость. На крышке обезвреженных бочек оставляете пробку от сосудов, которые у вас сейчас в руках, чтобы исключить ошибки. Как только вы справляетесь с пятью бочками, сразу же отходите назад, в лес. Вопросы? — Если натыкаемся на стражу? — едва различимо спросил Чанёль, хмуро глядя на командиров. — Убивать? — Да, но тихо, — кивнул Чанбин. — Желательно не лить кровь, чтобы не оставлять следов. лучший вариант — свернуть шею. Но если будет угроза обнаружения, то колоть кинжалом. В идеале не убивать никого вообще и уйти незамеченными. — В случае нашей смерти и невыполненной миссии? — подал голос Чжухон. — Как сообщить остальным, что остались еще бочки, которые могут быть опасны? — Поверьте, если кого-то убьют, поднимется шум, и мы точно будем знать, что у нас проблемы. — усмехнулся невесело Ёнхо. — Но постарайтесь выжить. Вы мне очень нравитесь. Будет скучно сносить головы этим псам без вас. Все переглянулись, обменялись улыбками, больше похожими на оскал, и продолжили путь через лес. С каждым шагом огни становились все ярче, а тихие разговоры все слышнее. Когда они вплотную подошли к обусловленному месту, то действительно увидели ровно десять телег с бочками, что упрощало задачу с возможностью путаницы. К счастью, лошади были запряжены, они нервничали и издавали много шума, а стражи, которым было велено охранять секретное оружие уже дремали около факелов. Всё шло так гладко, что было даже как-то странно. Ёнхо быстро и легко открыл бочки в телеге, на которую тихо запрыгнул. Лошади продолжали недовольно фырчать, видимо будучи голодными. В другой раз альфа бы пожалел животных, но не сейчас. Он снял с пояса перчатку и бросил в бочку, где с тихим, но очень опасным шипением она растворилась. Все остальные проделали то же самое, убеждаясь в том, что это не подставные бочки. Когда с каждой было покончено, Ёнхо первым спрыгнул на твердую сухую землю, на которой не останется даже их следов. Собрав с собой все пробки и склянки, Ёнхо ждал остальных. Чанёль очень быстро справился, следом за ним на землю спрыгнул Чжухон. Когда все оказались на земле, альфы сверили количество пробок и удостоверились в том, что все бочки закрыты, а следов не осталось. Стражи все так же тихо похрапывали качаясь из стороны в сторону, чуть ли не падая. Все шло слишком хорошо, и у Чанбина внутри разрасталось беспокойство. Смутное и странное. Он еще раз огляделся, но не увидел ничего подозрительного, так что дал знак отходить. Отряд тихо и незаметно вышел в уже знакомый пролесок, с которым они идеально слились за счет абсолютно черной тонкой одежды, лишенной тяжелых доспехов и всякого металла. Это делало их легкими, подвижными и очень тихими. Чанбин вновь вел отряд за собой, пока не рискуя зажигать факел и ориентируясь по деревьям со странными ветвями, которые он приметил в прошлый раз. Он понимал, что теперь армия врага была уязвима, как абсолютно голый воин против рыцаря в полном облачении. Это радовало и одновременно вселяло некоторое чувство ужаса, потому что Со уже представлял, как много людей он убьет в скором времени. Но это было необходимо, чтобы Ёнбок и их сын могли жить в мире и безопасности. К сожалению, этот мир добывался только кровью, и с этим ничего нельзя было сделать. Министр Со слишком глубоко ушел в свои мысли и сам не понял, как они успели оказаться уже на середине пути, недалеко от маленькой деревушки, через которую они шли. Это его удивило. Но еще больше его удивило то, что он не слышал за своей спиной шагов остальных. Чанбин обернулся назад и увидел, что группа остановилась среди леса. Затем его чуткий слух уловил тихий щелчок…***
Чан смотрел на незнакомцев внимательным взглядом прищуренных глаз, будто пытаясь прочитать что-то на их лицах. Они тревожили его, а еще они ему совершенно не нравились. Чон Джехён и Чон Сончан не внушали ему доверия, но очень просили помощи, говорили, что они приехали с дальнего края королевства, что их отец умер и они в столице, чтобы попросить помощи и предоставить сведения, которыми обладают о королевстве Мин. — У нас достаточно сведений, — Чан приподнял бровь, а Минхо тихо стоял прямо за троном там, где ему положено было стоять. И ему незнакомцы тоже не нравились. — Как и верных служителей короны. Есть ли что-то, что Вы можете предложить короне, чего у нее нет? — Дружбу нашей семьи, такую же преданную, как и многие века до этого, — ответил Джехён, склонив голову в уважении, а его брат повторил. — Мы всегда были желанными гостями при дворе и достойно правили выделенным участком королевства, решая все дела по справедливости. Теперь в наших родных землях идет война и я не осмелился остаться там, так как у брата хрупкое здоровье. Минхо прищурился, разглядывая омегу. Тот не выглядел болезненным. Минхо сам таким был, и он видел Ёнбока, которому правда нездоровилось. Сончан же был очень высоким, красивым и крепким омегой, он скорее на Хёнджина был похож, хотя был абсолютно лишен особого изящества и грации Хвана. Его щеки были румяными, а на плечах сидела пышная шуба. Они совсем не выглядели как беженцы. Не говоря уже о том, что Сончан откровенно пялился на Чана, хлопая своими огромными глазами. Вообще, этот омега был очень похож на самого Минхо, будто был его старшим братом, и Великому Князю это не нравилось. Минхо видел, что Чан не заинтересован в парне, а тот, видимо, совсем не знал о приличиях и ему альфа очень нравился, потому что стоило Чану на него посмотреть, как тот краснел очаровательно (Минхо казалось, что у Чона голова лопнет) и взгляд в пол опускал. Это раздражало. — Я должен посоветоваться с Великим Князем Хан, — после непродолжительного молчания заявил Чан, поднимаясь с трона, на котором имел право восседать в отсутствие королей. — Прошу Вас удалиться и вернуться туда, где Вы остановились. — Мы нигде не остановились, — ответил Джехён печально. — У нас нет возможности остаться на постоялом дворе. — Вы хвастались многочисленными верными друзьями Вашей фамилии, — вдруг подал голос Минхо и все замолчали. Он впервые заговорил в их присутствии, и сделал он это, к своей чести уверенно и очень красиво, высоко подняв голову, которую украшала красивая серебряная диадема, обрамленная черным жемчугом и подчеркивающая красоту таких же черных глаз Минхо. — Думаю, друзья не оставят Вас в беде. Если, конечно, они действительно у Вас имеются, — омега приподнял левую бровь и посмотрел очень внимательно на незваных гостей, даже не подозревая, как при этом он был похож на Джи. Чан даже ухмыльнулся довольно, обещая себе обязательно написать об этом альфам. — Но мы… — попытался заикнуться Джехён, и даже Сончан открыл зачем-то рот, но Чан оказался быстрее. — Великий Князь Хан ясно дал понять, что аудиенция окончена, — твердо заявил альфа и указал рукой на дверь. — Вы придете, если получите приказ. А пока покиньте территорию дворца. Когда двери с отвратительным скрипом закрылись, а за ними стихли даже шаги стражи, Минхо выдохнул громко и присел на твердый широкий подлокотник трона рядом с Чаном, который облокотился на другой и потирал задумчиво подбородок. — О чем ты думаешь, Минхо? — спросил вдруг Министр Бан, все так же глядя расфокусированным взглядом в пустоту. — Как тебе эти двое? Не молчи. — Я им не верю, Министр, — ответил незамедлительно Минхо, не смея опускать голову, чтобы диадема не свалилась. — Они мне не нравятся, причем оба, хоть они и знатной фамилии, но, пожалуйста, не пускай их во дворец. Альфа мне совсем не нравится, а омега тебя чуть не сожрал глазами, — фыркнул омега, скрещивая руки на груди. — Да, я заметил, — откликнулся Чан, который утвердился в своем решении. — Я не пущу их во дворец, можешь быть спокоен. Не сейчас, когда мы так уязвимы… Как там Господин Со? — Он гнездится, — с легкой улыбкой сообщил Минхо такую, казалось бы, интимную подробность, которая заставила Чана с облегчением вздохнуть. Хоть за омег переживать не надо. — Ему стало лучше, как я и думал, он смог поесть уже дважды без всяких последствий. — Чудесно, — кивнул Бан, поднимаясь с трона, на котором ему было не по себе. — Отдохни, Минхо, ты набегался за день. — Хорошо, Чан. Тебе тоже нужно поспать, — посоветовал Минхо, поклонился с улыбкой, скорее дразня Министра, который стал ему хорошим старшим другом, а затем удалился. Чан отметил про себя, что Минхо очень сильно вырос за время пребывание в замке. Он изменился не только физически окрепнув, но и морально. Он оперился, а скоро сможет и вовсе летать, если не будет пропускать уроки истории и ведения войн от самого Чана, который хотел, чтобы омега был способен принимать правильные решения, касающиеся государства. Скоро на Минхо будет не страшно оставить и целое королевство, хотя, конечно, оставлять королевство Чан не планировал. Только если его убьют.***
Хёнджин научился быстро и незаметно покидать замок. Через сад, к дальней конюшне, к любимому черному коню, через задние ворота, объехать замок, накинуть капюшон и быстрой рысью проскакать по улицам прямо до дома на небольшой возвышенности. До пустого, холодного и очень унылого дома. Дома Со Ёнхо, в котором теперь Хёнджин спал почти каждую ночь. Он не сильно отличался от Ёнбока или Минхо в этом плане, потому что тоже делал гнездо из вещей Ёнхо, носил на себе его рубашки, чтобы запах от временной метки держался. И он лежал в этом гнезде, на большой кровати, где должен был обнимать Ёнхо, лежа на его груди и снова считать шрамы, но его не было. И он не плакал, он просто лежал и смотрел в пустоту, пытаясь заснуть, чтобы отдохнуть хотя бы несколько часов. Хёнджин поднимался каждый раз до рассвета, чтобы так же тихо и быстро приехать в замок и заниматься делами. В тот день ему не спалось снова, так что Хёнджин забрал из своей дорожной сумки стопку чистых плотных листов, которые выделывали в мастерских специально для него. Ему очень нравилось на них рисовать. И Хван снова сел в своем гнезде, вдыхая запах огромной рубашки Ёнхо и быстро водя палочкой с углем по чистым листам. Омега сам не заметил, как на чистой бумаге появилось лицо Ёнхо. Красивое, с рассеченной бровью, идеальными чертами лица и живыми глазами. Хёнджин не плакал, но его сердце все же билось неспокойно и тревожно. Оно щемило и скучало. В дорожной сумке очень много портретов Ёнхо. Хёнджин продолжал рисовать, его это успокаивало. Он рисовал Ёнхо в полный рост, рисовал рядом с ним себя, рисовал их свадьбу, рисовал все, что в голову приходило. Себя в кровати под Ёнхо, где каждая черта становилась все интимнее и глубже, рисовал обнаженного Ёнхо и такого же обнаженного себя. Он будто старался изобразить всю хронологию их жизни, планируя все по этапам. Даже осмелился нарисовать себя с небольшим животиком. Он правда завидовал Ёнбоку, но даже не позволял себе думать, что он опоздал. — Всему свое время, — произнес тихонько омега, поглаживая живот, в котором пока никого не было. Он чувствовал скорую течку и ему было обидно, что он просто упустит это, но так было нужно. — Я увижу тебя. Не молчи, — попросил Хёнджин у нарисованного лица.***
— Что тут у вас? — Чанбин быстро вернулся к густым кустарникам, которые закрывали всех альф, которые сгрудились вокруг чего-то. Приблизившись, он смог рассмотреть в лунном свете Ёнхо. Он стоял в самом центре, побледневший, все такой же безэмоциональный и собранный. Его челюсть была крепко стиснута, а желваки ходили опасно. — Что это за звук был? — Министр Со… — едва раскрыл рот Минсок, выглядя очень обеспокоенно. И в этот момент Ёнхо открыл рот, тихо, но очень сильно выдохнув. Он опустил голову вниз, глядя себе на ноги и тогда Чанбин тоже перевел взгляд туда. Он шокировано выдохнул и зажал свой рот ладонью. На ноге Ёнхо защелкнулся капкан, довольно большой, скорее всего волчий. Запахло кровью, штанина стремительно намокала, пропитываясь ей. — Ёнхо, главное не шевелись, сейчас мы раскроем его… Ты как? Не молчи, пожалуйста, — попросил шепотом Чанбин, доставая из-за пояса кинжал. Ёнхо выдал только одну фразу, которая заставила Чанбина проронить нервный смешок. — Хёнджин меня убьёт…