Не приближайся ко мне

      Проснувшись на полностью мокрых простынях, Чимин тяжело вздохнул и громко недовольно завыл, ощущая слабое возбуждение и тянущую внизу живота боль. Воскресенье. День свидания Пака и Чона, которого, кажется, не будет. Омега медленно встаёт с постели и бредёт в ванную, чтобы смыть с себя всю грязь с прошедшей ночи. Он помнит о том, что говорил Хосоку два дня назад, но когда течка всё же началась, то начал бояться своих слов. Как он, девственный омега мог сказать такое альфе? Может не в себе был? Да, точно…       Дома никого не было, что сильно обрадовало. Парень привёл себя в порядок и отправился на кухню, чтобы чего-нибудь перекусить. Папа оказывается оставил на плите завтрак, поэтому ослабленный Пак, игнорируя жуткий зуд в заднице начал есть, для того, чтобы позже принять подавители. Звонок телефона заставляет вздрогнуть всем телом и заскулить от страха, так как звонил Хосок. Глубоко вздохнув, Чимин принял вызов и молча стал прислушиваться к тишине, после чего Чон с радостью поздоровался и в конце назвал любимой булочкой. После его любимого прозвища, возбуждение накатило с новой силой и омега зажмурил свои глаза, сильно смыкая ноги, чтобы хоть на мгновение притупить сильное желание потрахаться. Он даже ничуть не покраснел, думая о занятии любви не в ласковом совокуплении, а именно в жёстком трахе. На данный момент голос Чона был настолько сексуальным, просто слов не передать…или это всё из-за течки? Альфа с энтузиазмом рассказывал про будущее свидание и обещал сделать этот день просто волшебным на что омега только прикрыл вовремя рот, чтобы парень не услышал его тихие стоны, которые непроизвольно так и вырываются из рта.  — Хён…ничего не…получиться сегодня… — тихо прошептал парень, — Прости, у меня сегодня д-дела…  — Чимин, ты очень редко называешь меня хёном… Что-то произошло? — взволнованно-мягкий голос Чона ещё больше раззадоривает омегу и до слуха альфы доносится томный вздох с приглушённым всхлипом. — Родной, ты там… — рыжий боится договаривать, но это было сейчас очень важным для того, кто боится и для того, кто сгорает от правды, — У тебя течка началась?  — Хосок, м-мне так плохо, я боюсь… Но очень этого хочу… — слабый голос ничуть не успокаивает и не расслабляет парня, который только после понимания всего происходящего ещё сильнее напрягается.  — Потерпи, я сейчас же приеду… — быстро говорит и тут же сбрасывает, запутываясь в собственных ногах и падая на пол.       Руки трясутся из-за чего альфа не может нормально застегнуть рубашку и в конце концов плюёт на это, накидывая на не застёгнутую вещь толстовку. На часах всего полдевятого. Чон первым делом залетает в аптеку, а затем покупает смазку с каким-то сладким запахом и презервативы, замечая любопытный взгляд на себе кокетливого фармацевта. Тот крутит на указательном пальце правой руки свои длинные тёмные локоны и закусывает губки, протягивая презервативы размера XL. Да уж, никто ещё не смотрел так на помятого и даже не умытого Хосока, который больше на бомжа смахивал по утрам.       Но сейчас было откровенно не до этого. Парень выбегает из магазина и на последок слышит расстроенный вздох того паренька, хмурясь. Раньше он бы и пофлиртовал бы с ним, но не теперь, когда у него уже имеется долгожданный любимый парень, который ещё и в добавок ждёт его, сгорая от желания и тихо поскуливая в подушку. Представляя своего податливого и готового на всё мальчика, кровь в венах так и бурлит. Смочив сухое горло, Чон дрожащими пальцами набирает код на домофоне и начинает нервничать ещё сильнее.       Ступень за ступенью, в голове полный бардак, а потом он услышал громкие стуки и жалобный голос незнакомого человека, что отчаянно звал Чимина. Округлив свои глаза, альфа быстро сократил всякое расстояние и с разбегу вмазал наглому незнакомцу, что пытался всё это время пробраться в квартиру омеги. Он сначала разозлился, а потом, поняв кто перед ним стоит, ушёл к себе. Сам же рыжий резко услышал насыщенный запах блондина, набирая уже знакомый код. И хорошо, что Хосок знал, потому что сейчас Чимин вряд ли бы смог даже стоять нормально.       В квартире стоял мрак из-за того, что все плотные шторы были закрыты. Эпицентр запаха исходил как раз из комнаты Пака, что свернувшись калачиком тихо плакал, боясь даже глубоко вздохнуть, так как болело полностью всё: от мышц до внутренностей. Вроде бы ещё двадцать минут назад было не так-то плохо, ведь он смог покушать и принять ванную, а сейчас… Сейчас было страшно даже голос подавать, который отчаянно вырывался наружу, потому что по ту сторону недавно долбился сосед, и было невероятно опасно. Дверь комнаты открылась, неприятно скрипя, и омега почувствовал запах своего альфы, давая волю своим эмоциям. Хосок же только прижал своего дрожащего малыша к себе и стал мягко поглаживать того по спине, прося прощение за долгую задержку.  — О-он ушёл? — сейчас Пак, находясь в крепких руках, смог немного расслабиться, стараясь вдохнуть как можно больше любимого запаха. Он обвил его талию руками, словно маленькая обезьянка, и слегка приулыбнулся, чувствуя себя в долгожданной безопасности.  — Да, и больше этот идиот тебя не побеспокоит, — Чон мягко поцеловал Чимина в дрожащие сухие губы и медленно выдохнул. Сейчас он никак не мог позволить себе сорваться, хоть и жутко этого хотелось.       Он первым делом избавился от своей толстовки, оставаясь в рубашке, чем вызвал смех у своего омеги, который был усладой для ушей альфы и намного важнее чем стоны. Дальше, Хосок мелкими поцелуями начал покрывать всё лицо блондина, заставляя того наслаждаться лаской и даже чихнуть, так как рецепторы Пака в дни течек были очень чувствительны. Чон продолжал почти облизывать шею и ключицы младшего, а Минни, после каждого мокрого поцелуя, выгибался дугой и мягко стонал.  — Х-хён, я… Мне страшно… — Чимин жалостно смотрел на своего альфу, когда тот не отвлекаясь избавлял и себя, и блондина от одежды.  — Всё будет хорошо, булочка моя, тебе не будет больно, но только расслабься, иначе у нас ничего не получится, — Чон осторожно целовал дрожащего омегу и старался отвлечь его, одновременно с этим просовывая в его мокрый анус свои пальцы и растягивая на манер ножниц.       Пак зашипел от неизвестного, но совершенно безболезненного ощущения у себя внутри, а после получил новую порцию поцелуев, которые посыпались на него, словно град, и попадали на совершенно любые участки тела. Хосок двигал пальцами в омеге и ласкал его чувствительные соски, подмечая то, как те уже сильно опухли после его двухминутной ласки. Увидев также с какой лёгкостью его пальцы скользили, Чон вытащил их и быстро раскатал по своему члену презерватив, выдавливая на него немного смазки и пару раз проводя рукой.       Возбуждение уже било по голове, но Чон сдерживался, не поддаваясь своим инстинктам, потому что первая течка с истинным это совсем другое, чем обычные течки с обыкновенными омегами. Любимый запах скоро из всех щелей альфы выйдет, въедаясь в кожу, словно татуировка, но он терпит. Наблюдает за застывшим от испуга Минни и слегка улыбается, потому что он у него первый. Первый и последний, а от этого с ума сводит сильнее, чем от запаха. По моему Чон Хосок какой-то неправильный альфа, потому что любой другой уже давно разложил бы своего омегу во всех позах и на всех поверхностях, совершенно не заботясь о его чувствах, только собственное наслаждение. Но он не такой. Ему всегда будет превыше важны чувства Чимина, нежели свои собственные. Вот такой он, альфа Пака.  — Чимин-а, посмотри на меня, — мягко прошептал рыжий и Минни смотрит. Преданно, с доверием и безграничной любовью, а Хосоку большего и не надо, — Родной, я люблю тебя, — с этими словами и ласковым поцелуем он входит в него, заглушая вскрик и смахивает с покрасневшего личика маленькие слёзки.       Быстро заполняет, но не входит до конца, так как это было сложно, учитывая тот факт, что блондин сжимает плоть альфы и делает ему больно, а тот терпит и только шепчет в лицо разные нежности, даря бесконечно комплементы. Через некоторое время Чимин расслабляется, так как чувствует нарастающее возбуждение, позволяя Хосоку осторожно, но глубоко двигаться. Стоны с каждым разом становятся всё громче и сильнее, также как и быстрый темп фрикций. Пак с особой страстью отвечает на каждые поцелуи Чона и даже прокусывает его нижнюю губу от нетерпения. Они кончают почти одновременно и в момент оргазма, Хосок прокусывает кожу у основания шеи Чимина, тем самым смешивая их запахи и скрепляя крепче уз брака.