Сборник АУ

      — Так, пара закончена. Хотите что-нибудь у меня спросить?       Арсений Сергеевич привычно сидит в черной футболке на фоне светлой домашней стены и улыбается опять, хоть пять минут назад хмурился на то, что все слишком долго отправляют ответы на обычные тестовые задания.       — Ну, вроде всё понятно. — сладкий голос Ирины так и просит, чтобы ее уже отпустили с пары для "очень важных дел".       Антону пофиг. Это его последняя пара на сегодня, и максимум его задержат от похода в магазин за всякими общажными вещичками.       Ну, знаете, шампунь купить, порошок, туалетную бумагу, майонез, смазку...       А что вы хотели от человека, у которого соседи появляются в комнате раз в неделю и даже не стараются скрыть, что она для них — лишь запасной вариант?       Шастун еще и сидит в одних трусах почти целые сутки, ведь для написания программ и присутствия на онлайн-лекциях одежду не требуют.       — Ну, просто, вдруг кто-нибудь что-то не понял. Повторяю: есть вопросы?       Это не навязчивость от Попова, и Антон это понимает: их группа вывозит только за счет Ирины и его самого, пока остальные не могут простое предложение в Present Simple составить.       Мужчина выжидающе смотрит в камеру (а кажется, что прямо в душу), и Антон не сдерживается и произносит, улыбаясь:       — Да, есть. Как дела у Вас?       Абсолютно глупое клише, но Арсений смеётся, оголяя клычки, и Шастун хихикает в ответ, понимая, что его всё равно не видно: включен лишь микрофон.       — Хорошо. Тогда можем расходиться. Всем пока.       Гугл мит пищит сообщениями прощания, и Антон встает с рабочего места, на ходу замечая вышедшего препода и нажимая кнопку выхода. Ноутбук привычно чуть тормозит, и парень отработанным движением переключается на вижуалку, параллельно доставая из кучи на столе тетрадь и учебник по матанализу.       Многозадачность — наше всё, да.       Номера решаются быстро, поверх читается задание по программированию и пишутся одна за одной строчки кода. Нравится Антону это, да так, что он и рад, что не поступил на менеджмент. Там сейчас, говорят, тяжелые времена.       Окно открыто, и вместе с прохладным воздухом, проигрывающим уже жгучей батарее, в комнату лезет не по-октябрьски яркое солнце, припекая. Шасту даже большего не надо: его потеющая натура цепляется и за это, так что приходится стереть пот со лба и пробежать языком по подсохшим губам, тут же опрокидывая в себя стоящий рядом стакан воды.       "Опрокидывая" не случайно: вода катится от резкого движения по шее до ключиц и ниже, по груди, охлаждая до мурашек.       Сквозь тихие (и не очень) маты записывая еще несколько задач, Шастун всё-таки решает подрочить. Нет, это не неожиданная идея спермотоксикозника, а обдуманный план человека, который просто дал себе отсрочку на часик с небольшим, чтобы немного успокоиться.       — Попов, да черт бы Вас побрал! — сдается Антон, понимая, что задачи по третьему кругу при отвлеченных мыслях до конца не решатся, — Ну, или подрал, там уж сами решайте.       Парень потягивается, проверяя, закрыта ли дверь, и продолжает сетовать, ища остатки смазки по ящикам стола:       — Еще и сидит весь такой сексуальный в своей футболке с вырезом на половину тела и родинками светит. — это звучит смешно, да и тон Шаст выбрал соответствующий, но картина перед глазами совсем иная, — Пропусков мне наставил ни за что, а хер ему скажешь. Ох, бесит.       На самом деле не бесит, а так, немножко напрягает. Особенно в сексуальном плане: с первого курса бисексуальная паника студента переросла в абсолютное гомо-смирение. И те пропуски, если честно, были не зря, ведь Антон уходил "по делам" ближе к концу пары, в итоге дроча на препода.       — Надо будет ему сказать потом, что у меня важная причина закрыть пропуски. — на стол ложится пачка салфеток и остатки бедной смазки; в браузере открывается знакомая вкладка Хаба, — "Простите, Арсений Сергеевич, я уходил дрочить на Вас. Могу искупить вину?"       Пошлый подтекст напрашивается сам собой, и Антон смеется чуть хрипло, потому что фантазия у него хорошая, да и всякие, хоть иногда и мерзкие, рекламки порносайта подкидывают некоторые идеи.       — Хм, что тут у нас...       Шастуну нравится всё это озвучивать. Когда перед глазами просто текст - это одно.       А когда с легкой одышкой то же отдается эхом в ушах - это совсем другое.       — Он мог бы меня выпороть, но, — сглатывает вязкую слюну, — не думаю, что это в его стиле.       Однако, от одной только мысли о порке красивой, но — Антон знает — сильной рукой, член встает уже полностью, натягивая ткань боксеров.       — Хм, или связать?.. Вроде препод по БЖ у него верёвки для демонстраций хранит.       Он просто вяжет узлы, и веревки жёсткие, колючие. Наверняка бы Попов этим воспользовался, располагая узлы у чувствительных мест, чтобы минимальное движение пускало по телу электрические заряды. Чтобы кололо белую кожу, и красные следы не проходили несколько дней, сохраняя воспоминания на запястьях и щиколотках.       Антон не уверен, что выглядел бы сексуально, но Арсений Сергеевич точно бы довел его до оргазма одними движениями и взглядом.       — Если бы этот пидорас только знал, о чем я думаю, — Шастун ёрзает на стуле, потираясь яичками о неровную поверхность, цепляющую ткань, — он бы не так уверенно выделял Ирину, ха-ах, о-о-о...       Вечно лагающий тачпад не дает открыть видео с первого раза, но за возбуждением это не очень злит. Антон уже и так нетерпеливо ласкает себя через белье, всё ещё додумывая картинки со связыванием.       — Не связал бы. — не совсем понятно, зачем он включил видео, потому что смотреть не хочется. Утопать в фантазиях хочется, — Он бы скорее вжал в стенку так, чтобы можно было бы и уебаться лбом, и жестко трахнул, говоря своим бархатным голоском сладкие вещи, как он любит, чтобы в голове всё смешалось.       Нет никаких оснований считать Попова в душе садистом, но помечтать, надрачивая на свои мысли, всегда можно.       Обрывки сцен, всплывающих в голове, находят отклик на языке, разжигая еще сильнее, и одна рука пошло шлёпает о яйца, пока вторая подрабатывает опорой для головы.       "Потянул бы за волосы назад, оставляя сильный укус на плече"       "Раздвинул бы мои ноги, сжимая бёдра до ярких следов"       "Спустился бы поцелуями от шее к груди, но вернулся бы к губам, нежно покусывая".       Целоваться с Поповым кажется самым прекрасным из всех фантазий, и Антон подрагивает, прикусывая мягкую кожу ладони. Оргазм пробивает каждую клеточку, отключая мозг.       — Он поцеловал бы меня? — вырывается на волне последних мыслей, и звучит слабо, даже отстраненно.       — Если это твой вопрос после пары, то да. Еще вопросы?       Шастун чуть не падает со стула, улавливая знакомый бархат. Пальцы скользят по бедному тачпаду, который снова тормозит, и среди всех вкладок находится Гугл мит с до боли знакомой ссылкой. А снизу красуются белые значки, обозначающие, что включены.       Микрофон и камера включены.       "Видимо, палец соскользнул".       — Ам?.. — парень хлопает глазами, на автомате вытирая сперму с руки, и, осознавая ситуацию, краснеет еще больше, выключая камеру. — Почему Вы не сказали?..       — Я не обратил внимания и вышел, а потом вспомнил, что Дарина хотела остаться и что-то спросить. Дарину я не нашел, как понимаешь. — в голосе смешинка, и становится как-то легче.       — Простите, наверное. Но это было неэтично с Вашей стороны. — хихикает даже не нервно, а от души.       Как же странно, ёб твою мать       — Мог бы мне про пропуски сказать и без всего... этого, — на фоне слышится шебуршение, но суть его непонятна: камеры выключены у обоих, — Но я их прощу, так и быть.       — О, благодарю...       — Приходи и обсудим. Дмитрий Темурович как раз отдал мне веревку до конца семестра.       Антон сглатывает, поспешно прощаясь, и слышит смешок за секунду до отключения связи.       И открывает вотсап, чтобы найти нужный диалог с зеленым кружочком онлайна.