Expectation Fails

– Ноа, оставь меня в покое! Я не скажу тебе имя. Ты меня и спрашивать-то об этом не должен. Курт носил браслет уже пару недель, но это новшество все никак не оставляло его друзей в покое. Пакерман пытал его насчет имени с самого первого дня, а сейчас он использовал тот факт, что доктор Флетчер опаздывал на урок истории – снова! – как предлог, чтобы вытянуть из Курта заветное – снова! – Чувак, мне просто интересно, парень ли он, – Пак перегнулся через Дженн Гиббс, чтобы посмотреть Курту в лицо. Курт в свою очередь вопросительно на него уставился. – Ты развел всю эту кашу только из-за этого? – Ну да. Ведь ты единственный гей, которого я знаю. Мне интересно, как это работает! Курт вздохнул и в миллионный раз пожалел, что получил метку позже остальных. В прошлом году, в то же самое время, новые браслеты, казалось, появлялись всего лишь пару раз в неделю. Последние помеченные с наслаждением были в центре внимания несколько дней, а затем, пока всё не стало слишком раздражающим, передавали это право следующей персоне. Но быть самым последним означало одно: отвлечь это самое внимание от себя уже не удавалось, а к этому моменту Курту оно стало до чёртиков надоедать. – Да, Ноа. Я гей. Моя родственная душа – парень. Не так сложно проследить взаимосвязь, правда? – Я это понял, Хаммел. Я всего лишь пытался… Но прежде чем Курт сумел выяснить конечную цель Пакермана, суматоха около дверей в класс привлекла внимание каждого ученика. А Рейчел Берри обеспечила себе еще более блистательный выход, чем обычно. – Угадайте, что я только что услышала у кабинета мистера Фиггинса? – объявила она на всю комнату. Когда никто не отреагировал на ее вопрос, Рейчел развела руки в стороны, заполняя еще больше объема в пространстве, и повысила голос, чтобы этот звук заполнил каждый уголок комнаты: – Доктора Флетчера больше НЕ БУДЕТ! – выдержав позу минуту-другую и удостоверившись, что внимание каждого приковано к ней, Рейчел опустила руки в своем любимом ‘оставлю-их-умирать-от-любопытства’ движении и, придав лицу драматическое выражение, проскользнула мимо парт, усевшись на пустой стул рядом с Куртом, а после принялась выкладывать вещи на стол. Все разом начали говорить. Рейчел не поднимала на них взгляд, занимаясь приготовлением к уроку, но самодовольная улыбка, расцветшая на ее губах, доказала, что девушка вполне удовлетворена вниманием, которого и ожидала. – Что значит «больше не будет»? – спросил Курт, ведь как бы сильно не хотелось ему не подкармливать огромную потребность Рейчел во внимании, исчезнувший учитель был определенно предметом для разговора. Кроме того, Курт был ей даже благодарен за то, что Рейчел отвлекла внимание Пака от него. – Я и хотела сказать, – ответила она, так и не отвлекаясь от своего занятия с книгами, бумагами и пишущими принадлежностями, раскладывая все в идеальном порядке для грядущего урока истории, – что его больше не будет. То есть он больше никогда не вернется в МакКинли. Было совершенно ясно, что Рейчел скрывала какие-то пикантные детали, поэтому Курт заговорил своим лучшим вкрадчивым голосом. – И почему же он больше никогда не украсит эти коридоры своим появлением? Рейчел носила свой браслет на левом запястье с прошлого лета. И такой умоляющий тон не оставлял ей ни единого шанса на сопротивление. Как и подозревал Курт, это сработало, и Рейчел, наконец, перестала раскладывать вещи и чуть подалась вперед, чтобы заговорщически прошептать: – Я слышала, будто он пытался приставать к незаклейменному сабу на парковке после занятий. И, – ее голос стал еще тише, поэтому Курту пришлось наклониться к ней, – еще я слышала, будто этот саб – Дейв Карофски. На это заявление Рейчел получила ту самую реакцию, на которую рассчитывала. Курт был потрясен. Доктор Флетчер всегда казался таким собранным и спокойным. Курт знал, что Доминанты, слишком долго пробывшие в одиночестве, испытывали сложности со своими желаниями – по крайней мере, именно так рассказывали по телевизору, показывали в фильмах, но действительно ли слишком долгое одиночество способно было превратить здравомыслящего человека во внезапно нападающего на ученика? Этого было достаточно, чтобы Курт почувствовал своего рода сочувствие к Карофски. Гормоны Доминанта в его теле только начинали проявляться, но все же Курт не мог представить себя настолько отчаявшимся и одиноким, чтобы начать цепляться к незаклейменным сабам. И только лишь мысль, что какой-либо Дом – даже он сам – мог дойти до такого, несомненно, пугала. – Ты в этом уверена, Рейчел? Ведь это довольно-таки громкое обвинение. – Этим утром я была в кабинете, когда мистер Фиггинс рассказывал об этом мисс Бейтс. Ты ведь знаешь, у меня необычайно чуткий слух, – Берри подождала, пока Курт это подтвердит, но заметив, что тот лишь продолжает на нее смотреть, решила завершить мысль. – Затем она спросила его, насколько останется замена – ну чтобы заполнить необходимые бумаги – и директор Фиггинс ответил, что до конца года. Потому что, цитирую, «… и даже мысли быть не может, что мы еще хоть раз позволим Полу быть рядом с детьми». В заключении Рейчел кивнула головой, будто только что вынесла приговор самостоятельно. Курт уже было собрался напомнить ей, что никакого участия ни в чем она не принимала, но их отвлекло неожиданное появление в дверях, и слегка растрепанный, но великолепный мужчина вошел в помещение, держа в руках кучу бумаг, портфель и большую кружку кофе. Он едва взглянул на класс, желая положить свою ношу куда-нибудь, и что-то уронил, но Курт не мог отвести от него глаз. Он вновь наклонился к Рейчел, а все мысли о Дэвиде Карофски улетучились в неизвестном направлении. – Господи, сделай так, чтобы он был сабом, – прошептал Курт. – Судя по всему, самый настоящий, – хихикнула Рейчел, приподнимая вверх правую руку с обнаженным запястьем. – Если он ко всему прочему еще и гей-саб, я, вероятно, пересмотрю свои суждения о существовании Бога. – Ох, нет. Мой гей-радар не сработал. Так что он в моей команде. Определенно. Курт перевел свой взгляд с учителя, который, казалось, бормотал себе что-то под нос, пытаясь разложить вещи, на подругу и приподнял бровь. – Для того, кто проводит со мной столько времени, странно иметь полное отсутствие этого самого гей-радара. Рейчел повторила его действия, так же приподняв бровь. – Натуралы тоже могут носить галстуки-бабочки, знаешь ли. В этот самый момент предмет спора оторвал взгляд от стола и, очевидно, заметил, наконец, полную людей комнату. У Курта возникло какое-то странное покалывающее чувство в животе, когда учитель одарил их всех робкой улыбкой. Он определенно был необычайно красивым мужчиной. Как ему удавалось выглядеть так в свитере и бабочке, Курт не знал; возможно, этому как-то способствовали слегка растрепанные кудрявые волосы и огромные золотисто-коричневые глаза. – Простите, немного задержался… вся эта бумажная работа… – учитель примирительно улыбнулся классу. Курту тут же пришло в голову, что такие живые глаза и столь приятная улыбка замечательно смотрелись бы, сфокусировавшись на человеке, перед которым, скажем, он стоял бы на коленях. Ладно. Его первая официальная мысль в качестве Доминанта. Все заявляли, что вскоре Курта начнут одолевать подобные, обычно, в самые неподходящие моменты. Что-то похожее на возбуждение завибрировало в животе Курта, хотя он и не был уверен, от фантазии об учителе на коленях ли это, или же от появления первой мысли Дома в его голове. Рядом с ним Рейчел тихо вздохнула, и Курт осознал, что она, вероятнее всего, подумала о том же. Но объект их фантазий все еще о чем-то говорил. – К моему большому сожалению, – продолжал он, делая глоток из своей кружки, – доктор Флетчер больше не вернется в этом году. Меня зовут мистер Андерсон, и я буду заменять его до тех пор, пока совет не найдет постоянную замену. Резкий вздох был единственным, что обозначило реакцию Курта. К счастью, слух Рейчел не был уж таким чутким, поэтому она не смогла распознать участившееся сердцебиение парня при слове «Андерсон». Что было даже в некотором смысле очень смешно. Андерсон – очень распространенная фамилия. Даже в младших классах школы МакКинли училось пять разных Андерсонов. И Курт пообещал себе, что прошлая неделя больше никогда не повторится, когда он застрял у стойки администратора в местном магазине на целый час, выглядывая загадочного «мистера Андерсона», вызванного к этой самой стойке. Рейчел продолжала ему повторять, что «родственные души найдут друг друга в момент, предопределенный судьбой», что, судя по всему, не предусматривало преследование всех одноименных лиц. Кроме того, учитель Андерсон был уже взрослым мужчиной, и, хоть в истории бывали Доминанты гораздо младше своих сабов, такое все равно было необычным явлением. Но Курт уже давно понял, что все в его жизни было слишком необычным. Мистер Андерсон же продолжал говорить, перебирая стопки книг и бумаг на столе, оставленные доктором Флетчером. – Если вы дадите мне минутку, чтобы все здесь организовать и найти журнал, то после я, наконец, войду в свою роль, и мы сможем начать, – мистер Андерсон поднял на них вопросительный взгляд. Словно бы он спрашивал их одобрения. Словно бы он спрашивал их разрешения. Голос в голове Курта прозвучал так же ясно, как будто бы Рейчел прошептала ему сейчас на ухо: «У тебя есть 45 секунд. И ни одной больше». Вот черт. Должны ли мысли Доминанта быть такими… конкретными? Или же Курт реагировал сильнее только потому, что фамилия учителя была Андерсон? И почему, черт возьми, Курт почувствовал необычайное раздражение от того, что мистер Андерсон вернулся к поискам, не получив того самого разрешения, которое, очевидно, столь бессознательно искал? Курт перевел взгляд на Рейчел, но та была занята тем, что смотрела на свой карандаш. Получается, она никак не отреагировала на это прошение. Курт решил спросить ее об этом за обедом. Как ни странно, Рейчел стала его своеобразным путеводителем по миру Доминантов, отвечая на вопросы о том, а что же было нормальным. И что было еще более странным, так это что Рейчел была способна заставить его чувствовать себя гораздо лучше, привыкая к этому вихрю новых ощущений в своем теле. Легкий стук привлек всеобщее внимание к двери в третий раз за последние полчаса, где стояла миссис Диксон, пожилой преподаватель французского языка, и, улыбаясь, протягивала какой-то листочек. – Кажется, вы что-то уронили, дорогуша, – потрясла она листком в направлении мистера Андерсона, и тот, улыбнувшись в ответ, направился в ее сторону. В классе тут же поднялся гул, как это и всегда бывало, когда внимание учителя было сосредоточено на чем-то другом. Курт же воспользовался этой возможностью, чтобы оценить задницу мистера Андерсона, которая была очень запоминающейся. «Гормоны», – продолжал он повторять про себя. Человек должен поддаваться их воздействию время от времени. Курт слышал обрывки разговора двух преподавателей, несмотря на всеобщий шум в комнате, но, честно говоря, задница учителя была куда гораздо более интересным объектом для внимания. До тех пор, пока миссис Диксон не протянула свою руку, четко произнеся свое имя, и мистер Андерсон сделал то же самое. Курт задержал дыхание. В классе было шумно, и их голоса были несколько приглушенными, но Курт мог поклясться, что этот потрясающий и прекрасный саб только что представился, как Блейн Андерсон. Это было невозможно. Да, вероятнее всего, гормоны Курта вызывали еще и странные галлюцинации. В помещении было шумно. Он ослышался. У него точно были какие-то слишком уж реальные фантазии. Двое у дверей все еще продолжали тихо переговариваться между собой, и Курт слепо потянулся к Рейчел, не отрывая взгляд от учителя. – Рейчел! – Боже, почему его голос так дрожал? – Эй, ты в порядке? – Еще не определился. Сейчас мне нужны твои сверхчувствительные уши. Как, только что сказал мистер Андерсон, его имя? Девушка на секунду задумалась. – Я не особо вслушивалась, знаешь. Эээм, Блейк? Или Блэр, может? Но точно что-то на «Бл». Блэр, подумал Курт. Должно быть все-таки Блэр. Потому что еще никто не получал метку, а через три недели встречался со своей родственной душой – человеком, который оказывался потрясающе красивым, взрослым мужчиной – еще даже до того, как успел посетить первое занятие в классе для Доминантов. В жизни такого просто не бывало. Вот только мистер Андерсон вернулся к столу с новыми бумагами в руках, и все приутихли, в то время как миссис Диксон продолжала говорить: – Ну что же, добро пожаловать в МакКинли, Блейн. Не позволяй этим созданиям Божьим доставлять тебе слишком много хлопот, – и, одарив преподавателя еще одной быстрой улыбкой, она покинула комнату. А мир Курта тотчас же перевернулся.