Expectation Fails

На следующее утро Блейн прибыл в МакКинли на двадцать минут раньше обычного и был несказанно удивлен, когда заметил уже ожидающего его у двери в кабинет Курта, что стоял, подперев одной ногой стену позади него и держа в руках два стаканчика кофе. И то, как лицо парня посветлело при виде Андерсона, как Хаммел осторожно прикусил губу, стараясь подавить улыбку, делало его невероятно молодым. Молодым настолько, что Блейн вполне мог бы развернуться и немедленно покинуть эту школу, сбегая подальше из жизни мальчика для его же собственного блага. Вполне мог бы – если бы только на Курте не были надеты эти штаны. Хаммел уж точно оделся по случаю. Разглядывая его, Блейн порадовался, что и сам приложил усилия к выбору сегодняшнего наряда, хотя мужчина никому бы не признался, что выбрал эти джинсы цвета ржавчины только потому, что они великолепно обтягивали его задницу, или что он надевал одежду с короткими рукавами в эти прохладные мартовские дни по той причине, что они отлично показывали красоту его рук. Но то, как выглядел Курт, даже заставило его немного устыдиться. Узкие брюки были выполнены из какого-то невероятно обтягивающего материала, и белые и черные полосы на них спускались вниз под полурасстегнутые Док Мартины. Эта комбинация визуально удлиняла его ноги чуть ли не вдвое, и Андерсону пришлось мысленно сделать несколько упражнений по самодисциплине, дабы не поддаться сильнейшему желанию упасть перед Домом на колени и провести все утро, прослеживая эти бесконечные полосы пальцами. На Курте также была рубашка, конечно же – серебристо-серая по типу жилета, которая обнимала узкие бедра Хаммела так соблазнительно, восполняя тот факт, что верхняя часть тела парня была полностью закрыта от чужого взора. Губы Курта были краснее, чем обычно, и Блейн не знал, от горячего ли это кофе, или же от того, что парень прикусывал губу, а флуоресцентный свет в коридоре лишь правильно обозначал тенями небольшую ямочку на подбородке. Если бы он прикоснулся к ней языком, подумал Андерсон, была бы кожа в этом месте идеально мягкой и гладкой, или же ему удалось бы ощутить легкий намек на щетину? Его язычок очень сильно желал узнать ответ на этот вопрос. В целом же, оценивая вместе и выбор одежды, и непринужденную позу, и мальчишескую улыбку, Курт выглядел как необычайно аппетитный кусочек самого запретного плода, на который только удавалось бросить взгляд двадцатисемилетнему сабу. Блейн внезапно почувствовал огромную симпатию к бедняжке Еве*. Вот только, напомнил он себе, Хаммел вовсе не был запретным. Благодаря этим меткам на запястьях, Курт принадлежал ему. Все, что ему нужно было сделать, лишь протянуть руку. Парень опустил ногу со стены и скрестил с другой лодыжкой, и, черт подери, разве можно было найти картину прекрасней? – Если ты хочешь смотреть на меня так и дальше, то тебе стоит сначала открыть дверь, – произнес он с сияющими глазами. – Прежде чем кто-нибудь увидит тебя. Попасть ключом в замочную скважину – это не должно было быть таким сложным занятием. В конце концов, Блейну удалось справиться с этим и широко распахнуть дверь, слегка отодвигаясь, чтобы пропустить Хаммела вперед, потом он прошёл за ним и закрыл за собой. Будет ли это выглядеть слишком подозрительно, если он еще и запрет дверь на ключ? Он что, еще и надеется, будто здесь что-то может произойти? А, к черту. Блейн все стоял в нерешительности лицом к двери, одну руку держа на замке, а вторую положив на гладкую деревянную поверхность. В другом, в идеальном мире Хаммел бы начал с того, на чем они закончили – он бы принял это приглашение и прижал бы Андерсона к двери, принялся бы тереться об него и прикоснулся губами к его шее, посасывая ее, оставляя на этом месте огромный засос, словно клеймя его. – Ты можешь повернуться. Я не кусаюсь. Блейн подавил слабый укол разочарования и повернулся лицом к Курту. Парень поставил стаканчики с кофе на стол и, немного порывшись в сумке, достал оттуда несколько пакетиков с сахаром и сухими сливками. После, развернувшись к Андерсону, он объяснил это с неловкой улыбкой: – Я не знал, что тебе нравится, поэтому взял для тебя обычный кофе. Но здесь есть сахар и сливки. – Вообще-то, я пью всегда именно обычный. Курт просиял. – Правда? Ничего себе. Может, это одна из тех вещей, что происходит между родственными душами. – Думаешь? – Блейн не сдержался и улыбнулся в ответ. Хаммел отказался от своего кофе и приблизился к мужчине, который все еще прислонялся к двери. – Если честно, я не уверен, что должен здесь делать, – признался он, пожимая плечами. – А что ты хочешь сделать? – Андерсон попытался прозвучать незаинтересованным. – Я хочу прикоснуться к тебе. Этот ответ был настолько прямым и неожиданным, что у Блейна перехватило дыхание. Его собственный голос был немного неуверенным, когда он произнес: – Ты должен. Если хочешь. Андерсон мысленно вознес хвалу небесам за то, что решился сегодня надеть рубашку с коротким рукавом, потому что Курт подошел совсем близко к нему и протянул руку, почти невесомым движением проведя кончиками двух пальцев едва ощутимую дорожку от его левого локтя до плеча, вдоль слегка напрягшихся бицепсов. Блейн мог прочитать в глазах Хаммела, как сильно это ему нравится, отчего почувствовал небольшой прилив гордости. Курт обхватил плечо Андерсона рукой, а затем вновь провел ладонью вниз, очерчивая большим пальцем напряженные мускулы, и опустился еще, ближе к запястью. Блейн инстинктивно перевернул ладонь, и пальцы Курта скользнули между его так, что теперь они держались за руки. – У тебя очень красивые руки, – выдохнул Хаммел. Блейна вдруг осенило, что до этого момента парень никогда и ни к кому не прикасался таким образом. – Спасибо, – произнес Андерсон, и это прозвучало так, словно он благодарит его не только за этот комплимент. Было странно наблюдать, как Курт пытался разложить в своей голове все по полочкам. Он почти благоговейно прикасался к Андерсону, но стоя вот так, держась за руки, Хаммел, казалось бы, даже немного выпрямился, стал более уверенным в себе, и на какое-то мгновение Блейн подумал, что тот вот-вот его поцелует. – У тебя есть какие-нибудь планы, которые невозможно отменить? Когда Курт встал так близко, что Андерсон смог почувствовать, как поднимается и опадает его грудь при дыхании, то мужчина решил, что ему нет никакого дела ни до каких планов, даже если бы у него они и были. – Нет. Хаммел улыбнулся. – Я хочу отправиться к тебе. После школы. Ты ведь живешь один, правильно? Блейн смог лишь кивнуть. – Нам нужно поговорить. Мы еще многое должны обсудить. Я составил список. Андерсон приподнял брови. – Ты составил список? – Ну, я не хотел забыть что-нибудь важное, – казалось, Курта немного обидело это удивление Блейна. – Я пытаюсь быть ответственным насчет всего этого. Мужчина сжал руку Хаммела и после подарил ему свою самую ободряющую улыбку. – Нет, это очень хорошо. Список – это замечательная идея. Курт вернул ему рукопожатие, и лицо его расслабилось, осветившись счастливой улыбкой. – Отлично. Итак, у меня сегодня репетиция Хора после занятий, но, если хочешь, можешь меня подождать, и мы встретимся здесь, и я просто последую за тобой до твоего дома. – Конечно. Отличная идея. Самой мысли о том, что Курт будет в его квартире, было достаточно. Блейн даже не мог просить о чем-то большем. Но он, возможно, сделал что-то очень хорошее в прошлой жизни, потому что Хаммел преодолел оставшееся между ними расстояние – так, что они теперь соприкасались грудью – и приблизился к лицу Андерсона. Он замешкался ровно на то время, чтобы спросить: – Ты не против, правда? – Еще как не против, – в ответ прошептал Блейн, и тогда чудесный рот Курта оказался прямо на его, прижимаясь вначале очень целомудренно, но когда мужчина приоткрыл губы, Хаммел воспользовался этим приглашением, скользнув внутрь язычком, нежно поглаживая его собственный. Пальцы Курта осторожно ласкали его руку, которую он уже не держал в своей, а затем абсолютно неожиданно обе их ладони оказались напротив друг друга, как и их рты, и парни начали пробовать друг друга на вкус, прикасаясь и чувствуя партнера. Хаммел слегка изменил позицию, и теперь одна из его длинных ног оказалась между бедер Андерсона. Если бы он немного пододвинулся, то вполне мог бы потереться о ногу Курта, но Блейн сдержался. Последнее, чего ему хотелось – это отпугнуть парня, и он был уверен, что смелое движение напротив ноги Хаммела… это было бы слишком рано, слишком быстро. Андерсон не мог точно сказать, кто двинулся первым, была ли это идея Курта, или же он сам каким-то образом положил этому начало, но внезапно их руки оказались наверху, и Хаммел прижал его ладони к двери над головой. – Да… – не выдержал и выдохнул ему в губы Блейн. Он чуть ли не таял, опираясь лишь на дверь в качестве поддержки. Почувствовав нарастающую в штанах эрекцию, Андерсон даже не смог найти в себе силы задуматься об этом. Язычок Курта был теплым, нежно орудуя у него во рту, а руки такими сильными… Он хотел, чтобы Хаммел знал, как это правильно. Как сильно Блейн нуждался в этом. Его член быстро твердел, и, прежде чем Андерсон сумел себя остановить, толкнулся вперед, легко потираясь о ногу Курта. А затем жалобно всхлипнул: «Нет», – когда губы парня оторвались от его собственных. Он открыл глаза и встретился с темным и удивленным взглядом Хаммела. На какое-то мгновение они так и оставались, глядя друг на друга. Может, дело было в том угле, под которым они находились друг с другом, или же из-за различия в росте, а может из-за слоев одежды, но Блейн не мог сказать, был ли Курт так же возбужден. Хаммел, со своей стороны, мог чувствовать его эрекцию, ведь это было очевидно, и он не знал, что именно нужно с этим делать. Слишком быстро, слишком скоро. Андерсон задержал дыхание. Курт не отстранился. Не отрывая от него взгляда, Хаммел пододвинулся ближе, намеренно упираясь бедром ему в пах, а затем начал слегка качаться из стороны в сторону. – О Боже… – тихо застонал Блейн, когда наслаждение принялось покалывать под кожей, спускаясь вниз до кончиков пальцев и распространяясь по спине. Он не знал, что сказать или сделать. Андерсон боялся произнести что-нибудь неправильное, ведь тогда Курт остановится. Блейн боролся сам с собой, оставаясь прижатым к двери и стараясь не толкнуться вперед в ногу Хаммела, приказывая себе принять все, что парень захочет дать ему. Улыбка вновь вернулась на лицо парня – такая же самодовольная, как та, что расцвела в тот момент, когда Курт понял, что принес ему правильный кофе. Глаза Хаммела загорелись озорством, и он повернул ногу – именно повернул, потерся о него, о его возбужденный член, и заключил губы Андерсона в еще более самодовольный поцелуй, сильнее зажимая ладони Блейна, становясь, казалось бы, все увереннее с каждым тихим стоном, исходившим от Блейна. Каким образом они перешли от неловкого разговора о кофе к этому, Андерсон не знал, но ему хотелось, чтобы это никогда, никогда не заканчивалось. Тело Курта контролировало его самым превосходным образом – заключив руки в крепкий замок, владея его ртом своими невероятно мягкими и теплыми губами, пытая язык Блейна своим, лаская ногой и дразня напряженный член Андерсона мучительными полуоборотами бедер, и это все возносило Блейна на самую высокую точку, заставляя танцевать своим телом своеобразный танец под совершенно особенную беззвучную мелодию Хаммела. А затем, последний раз скользнув языком по нижней губе мужчины, Хаммел немного отступил – его рот отдалился, это восхитительное давление ноги парня прекратилось, а руки внезапно оказались на свободе. Курт прижался лбом к его собственному, и Блейн, тяжело дыша, открыл глаза, уставившись на свою родственную душу с удивлением. – Нет, – выдохнул он. – Не останавливайся. Ты все делаешь правильно, – Блейн потянулся к самым прекрасным и мягким губам, но Хаммел отстранился, чтобы тот не мог вновь к нему прикоснуться. – Прозвенел первый звонок. – Нет, это не так. Дрожащий смешок сотряс тело Курта, и в тех местах, где они все еще соприкасались друг с другом, это отдалось Андерсону легкой вибрацией. – Это так, Блейн. Взгляни на часы. Ужасные, ненавистные стрелочки на циферблате показывали 7:50. У Андерсона оставалось лишь десять минут, чтобы привести себя в порядок, взять свое тело под контроль и вспомнить хоть что-то из индустриальной революции для тех тридцати пяти учеников, что будут его ожидать. – Черт, – он откинул голову назад, и на этот раз Курт громко рассмеялся. И после всего, что они только что здесь делали, было абсолютно неправильным то, что этот смешок заставил Андерсона почувствовать себя маленьким мальчиком. – Вот, держи, – Хаммел потянулся назад и, взяв стаканчики, протянул один Блейну. – Пей свой кофе. Андерсон лишь продолжал неподвижно смотреть на него. – Тебе придется отойти от двери, чтобы я мог уйти. – Я не хочу, чтобы ты уходил, – Блейн не сумел удержаться; он толкнулся вперед, отчего вновь потерся членом о бедро парня. – Ответственный Дом не оставил бы меня здесь в таком состоянии. На секунду он забеспокоился, что Хаммел неправильно его поймет, но Курт лишь рассмеялся, и завел руку за мужчину, открывая дверь. У Блейна не оставалось других вариантов, кроме как потесниться и пропустить его вперед. Через приоткрытую дверь стал слышен обыденный школьный шум и разноголосый щебет учеников, в быстром темпе расхаживающих по коридорам. – Ну что же, огромное спасибо за помощь, мистер Андерсон, – произнес Курт. – Теперь я все понял гораздо лучше, – он улыбнулся Блейну. – Увидимся на четвертом уроке. Парень вышел в коридор, оставив Андерсона одного со стаканчиком кофе и возбужденным членом. Блейн ощущал себя так, будто его сбило грузовиком – жизнерадостным, сексуальным, просто невероятным грузовиком. Ему даже не хотелось, чтобы эрекция спадала – Блейн желал чувствовать это весь день; быть возбужденным вот так позволило бы ощущать незримое присутствие Курта рядом с ним. Однако это было непрактично. Особенно в этих джинсах. Сделав глоток, Блейн слегка поморщился от горечи. Потянувшись за сливками, Андерсон понял, что тихо напевает мелодию собственного будильника, и улыбнулся, прикусив нижнюю губу приблизительно так же, как это делал Курт, стоя около его кабинета. Возможно, все действительно будет в порядке. И Хаммел, наверно, и правда мог со всем этим справиться. Теперь казалось, что им удастся найти пути решения их ситуации. И тут Блейн понял, что, наконец, позволил себе надеяться. х х х х Курт буквально протанцевал через все свои утренние занятия. Первым делом он избавился от стаканчика кофе – после тех десяти минут, проведенных в кабинете Блейна, потребность в кофеине резко отпала. И то, что практически всю ночь он провел, погруженный в книгу «Как Доминировать. Для чайников» (которая, как оказалось, была переполнена полезной информацией), составляя список вещей, которые хотел сделать со своим сабмиссивом, вовсе не имело значения. Хаммел ни капельки не чувствовал себя уставшим. У него была родственная душа. Родственная душа, которая возбудилась в его присутствии и чуть ли не трахнула его ногу, шепча: «Ты все делаешь правильно». И Курта совершенно не волновало, что его не сходившая с лица самодовольная улыбка вызывала подозрительные взгляды. Да. О Боже. Так хорошо. Не останавливайся. Его мозг продолжал прокручивать эти слова, повторяя каждый звук прекрасного и отчаянного голоса Андерсона, словно самую чудесную музыку на свете. И все, что он видел и чувствовал, был Блейн. Но Курт вовсе не отвлекался. Абсолютно нет. Он уделял внимание словам преподавателей на каждом уроке и блестяще отвечал на задаваемые вопросы, потому что Хаммел был супергероем. Супергероем, который мог решать задачки по геометрии, печь удивительные кексы и легко доминировать над своим невероятно сексуальным двадцатисемилетним сабмиссивом – и все это до обеда, даже не вспотев. Ну, ладно, можно сказать, что был небольшой намек на пот, когда он прижимал Андерсона к двери кабинета, но это был пот от секса, что совсем не было похоже на пот от прилагаемых усилий. Курт проделывал свой (идеальный, изящный, словно он был царем всего мира) путь от кабинета экономики до класса истории, когда рядом с ним возникла Рейчел и просунула руку ему под локоток. – У тебя есть десять секунд, чтобы рассказать мне все, или же ты нарушишь самое важное правило в кодексе друзей. Хаммел попытался изобразить презрительный взгляд. – Как и всегда, я понятия не имею, о чем ты говоришь. – Курт. Пожалуйста. Ты все утро ходишь как кот, только что слопавший канарейку. Ты никогда не выглядел таким счастливым. Даже во время недели Гаги. Или тогда, когда мистер Шу сдался и позволил нам исполнить Бритни Спирс. Что-то произошло, и я требую ответа, что же это. – Я что, просто не могу быть счастливым от того, что нахожусь здесь? Рейчел остановилась. – Здесь? Серьезно? Нет, – она продолжила идти по коридору, дразнящим голосом напевая ему: – Кроме того, Финн рассказал мне о вашем разговоре прошлой ночью. Курт ускорился, чтобы догнать ее. – О Боже! Он хотя бы подождал, чтобы зайти в свою комнату, или же позвонил тебе прямо из коридора? – Вообще-то, он дождался сегодняшнего утра. За что я его определенно накажу. Подобного рода информацию нужно немедленно мне рассказывать. Ох, да ладно, все в порядке, – уверила его девушка, когда Хаммел посмотрел на неё так, словно она сошла с ума. – Ему нравится, когда я его наказываю. Курт смог лишь покачать головой, продолжая идти. Как он вообще мог подумать, что говорить о таком с Финном – хорошая идея? – Смысл в том, – не отступала Рейчел, – что прошлой ночью ты разговаривал с Финном о том, как быть хорошим Домом, а теперь ты ходишь здесь, глядя на всех так, будто только что выиграл билет на «Злую». Ты встретил кого-то, Курт. Разве ты еще не понял, что нельзя скрывать от меня подобное? Теперь они стояли рядом с кабинетом истории, и Курт оттолкнул Берри в сторону, чтобы заглянуть в класс. Блейна внутри не было – лишь несколько заранее пришедших учеников. Тогда он схватил Рейчел за руку и втянул в кабинет, направляясь к их обычным местам. – Ладно, послушай, – прошептал он, подталкивая девушку к ее стулу и нависая над ней, несмотря на протестующий взгляд. – Я тебе обещаю – если будет, что рассказывать, ты узнаешь об этом первая. Но пожалуйста, пожалуйста, перестань сейчас об этом говорить, Рейчел. Я серьезно. Она пристально уставилась на него. Все веселье тут же испарилось, и ее глаза расширились от понимания. – О боже. У тебя ведь кто-то есть, правда? И в этот момент тот самый кто-то зашел в помещение. Курт занял свое место и сжал ладонь Берри. – Узнаешь первая. Я обещаю. Просто… – Хаммел отчаянно прожестикулировал свободной рукой. Рейчел улыбнулась ему и тихо пообещала ему это, приложив два скрещенных пальца к сердцу. Блейн направился прямо к столу, который сегодня был организован и в полном порядке, и начал выкладывать из сумки необходимые для урока принадлежности. На его лице призрачно мелькала слабая улыбка, и Хаммел искренне надеялся, что это из-за него. Другие ученики заполнили класс и расселись по местам, а Пакерман вошел последним, скользнув на свой стул под аккомпанемент звонка. Андерсон, наконец, поднял взгляд и посмотрел на собравшихся, задержавшись на Курте чуть дольше, чем положено, но все же оставаясь спокойным и профессионально собранным. Обойдя стол, он сел спереди на его краешек. – Хорошо, – обратился он к классу с улыбкой, – мы должны начать сначала. Потому что вчера я был немного… не в себе и не мог продемонстрировать себя с лучшей стороны. Итак, мистер Андерсон, – представился он, – ассистент, буду заменять вашего учителя, вероятнее всего, до конца этого года, и, если кто-то может собрать для меня все домашние работы, я буду за это благодарен. – Надеюсь, что с вопросами ни у кого не возникнет проблем. Рейчел сразу подскочила, намереваясь выполнить просьбу учителя. Она остановилась около стола Пакермана, который протянул ей измятый листок. – Я сделал только первые три, – произнес он. – Я остановился на этой битве, потому что вопросы были слишком сложными. Курт не смог удержаться. – Ты так думаешь? – сказал он сладостным голосом и достаточно громко, даже не задумываясь о правилах этикета. – У меня не было с этим никаких проблем. На самом деле, я думаю, что сделал все правильно. Казалось, мистер Андерсон вспомнил нечто важное, что должен был немедленно записать на доске, и повернулся спиной к двадцати двум парам глаз. Но яростно распространившийся по задней части шеи румянец предательски выдал его состояние. Курт улыбнулся и устроился поудобнее. Это будет очень весело.