Нелюбимый муж

В цзинши Лань Чжань понес его на руках. Или сначала был холодный источник. Вэй Ин не запомнил. Он и глаза-то смог открыть только через пару дней. Зато на этот раз на краю кровати рядом с ним сидел Лань Чжань. — Хочешь воды? — спросил он, все еще сжимая руку Усяня. Будто вовсе не разжимал. С него бы сталось. — Хочу, — ответил Усянь. А сам смотрел жадно на его лицо, глаза, губы, и плакать хотелось, как в один и тот же момент ему было этого много и мало. — Но только если тебе не придется уходить далеко. — Совсем не придется, — пообещал Лань Чжань и приподнял его голову, чтобы помочь напиться. Лицо его оказалось совсем близко, и Вэй Ин чуть глаза не сломал, пытаясь одновременно пить и не отводить от него взгляда. — Хочешь что-то еще? — Хочу, — выдохнул Вэй Ин. Но замолчал, опуская ресницы, потому что после этого «хочу» теснилось слишком много всего того, для чего сейчас было не самое удачное время. — Поговорить. Хочу, чтобы ты мне ответил. — Спрашивай, — согласился Лань Чжань и снова взял его за руку. — Зачем ты вступился за меня? После стольких лет издевательств не было бы проще позволить им наказать меня? По-хорошему, им давно следовало это сделать. Но вместо этого они снова и снова наказывали тебя за твое же упрямство. — Потому что ты мой муж, — отрезал Лань Чжань и почему-то сам же поморщился от своих слов. — Лань Чжань, ты слишком до… — И потому что я люблю тебя, — перебил его Ванцзи. Ох, вот оно. То, чего Усянь добивался и боялся услышать. Стало сразу как-то нечем дышать, неровно забухало в грудной клетке сердце, и по спине потянуло холодком. Снова поплыли перед глазами черные прорехи в пространстве. — Вэй Ин, — с тревогой позвал его Лань Чжань. — Тебе плохо? Позвать лекаря? — Мне… — начал было оправдываться Усянь и резко осекся, пытаясь проморгаться. — Постой. Так ты узнал меня? Но… когда? — Сразу, — признался Лань Чжань, и уголки его губ трогательно дрогнули, еще не готовые сложиться в полноценную улыбку. — Просто не сразу поверил. — А как? — Просто. Никто, кроме тебя, так меня не называл. А потом я увидел тебя на кроличьем холме. С таким знакомым выражением на другом лице… К тому же, — заметил Лань Чжань, задумавшись, — Мо Сюаньюй не знал про кроликов. Каким-то чудом ни разу за все эти годы на них не набрел. Если бы знал, первым бы бросился делать обед. — Из моих кроликов? — вздыбился Усянь, не остановило даже то, что он сам в прошлой жизни без устали шутил об этом. — Ах он… — но Ванцзи не дал ему закончить, накрывая губы ладонью. — Не нужно, Вэй Ин. О мертвых либо хорошо, либо никак. Как бы ни было трудно, Усянь отстранил его руку, оставляя греться в своей, и заглянул в глаза: — Ты любил его? — Я любил тебя, — как маленькому, мягко, но уверенно сказал Лань Чжань. — Меня? — глупо переспросил Вэй Ин. — Но… — И Мо Сюаньюй знал об этом. — Да? А что именно он знал? — Я не уверен. Как-то он подсунул мне пиалу с вином. Наверное, я рассказал ему что-то. По тому, что он иногда говорил, я догадался, что он знает о тебе. Но на прямые вопросы он не отвечал. И тут в голове у Вэй Ина оглушительно щелкнуло. — Он был проклят семьей и нелюбим в браке. Пытался удержать мужа возле себя любыми способами, и у него не вышло. Возможно, он хотел наказать тебя. Ты остался единственным, до кого он еще мог дотянуться. Лицо Лань Чжаня раскололось, как фарфоровая маска, и в нем проступила боль. — Прости, прости меня, Лань Чжань, — сказал Вэй Ин, с утешением сжимая и поглаживая его дрожащую ладонь. — Было бы глупо рассчитывать, что меня позвали для того, чтобы сделать тебя счастливым. Я больше поверю в то, что Мо Сюаньюй искал хаоса или мести. Любой доступной. Хотел, чтобы я снова доставил всем хлопоты. Хотел, чтобы не он, а ты был нелюбимым мужем. И нелюбим человеком, которого любил сам. Уж не знаю, почему он был так уверен в моем отношении к тебе… — Видимо, — отвел глаза Лань Чжань, — я рассказал ему и о том, что ты отказал мне. — Я?! — остолбенел Усянь. — Но разве ты спрашивал? Пришла очередь Лань Чжаня заглядывать ему в глаза: — Спрашивал. По-честному, Вэй Ин не хотел знать, что ответил ему тогда. Если он не помнил, значит, за него отвечала тьма. А у них все-таки были разные мнения. — Прости. Я не помню. Скорее всего, я был не в себе. — Значит, я могу спросить снова? Сердце у Усяня, измученное любовью и волнением, любовным волнением и волнением за любовь, забилось с такой силой, что, казалось, ранится о ребра. И Вэй Ин вдруг четко поймал себя на мысли, что один только Лань Чжань был способен так его растревожить. Разве же мог Усянь в чем-нибудь ему отказать? Но страх еще теснился в груди ядовитым терновником, мешая свободно дышать. — Разве тебе не достаточно того, что я уже являюсь тебе законным мужем? — Нет, — твердо отрезал Ванцзи. — Упрямый, — с нежностью прошептал Усянь. — Тогда спрашивай. Но сначала… — он потянул Лань Чжаня, заваливая его на себя, и тут же, не давая опомниться, прижался к его губам. Думал немного сбавить градус напряжения, чтобы так остро не тянуло в груди, и убрать этот неуместный страх из глаз Ванцзи, а в итоге увлекся. И Ванцзи вместе с ним. И было как в том сне — руки блуждали, губы целовали взахлеб, а колени от слабости разъезжались. — Спроси, спроси, Лань Чжань, — в какой-то момент сам запросил Вэй Ин. — А то вдруг опять какие неожиданности в жизни, и я так и останусь в неведении. — Я люблю тебя, — сказал Лань Чжань без вопроса. И больше, в общем-то, ничего не нужно было добавлять. Война закончилась, мир вернулся на круги своя. Лань Чжань остался жив, Вэй Ин воскрес, и им снова посчастливилось оказаться вместе. А еще — кто бы мог представить — они были женаты. — Куда? — поймал его Вэй Ин за руку в предрассветных сумерках. — Спи, я приготовлю завтрак, — наклонился Лань Чжань, чтобы поцеловать его в лоб. — Если это единственная причина, то останься, — тут же обхватил его Усянь руками и ногами. — Если выбирать между завтраком и мужем, я выберу мужа. Странно, что ты не спросил. — Вэй Ин, — несмело улыбнулся Ванцзи, и Вэй Ин, разглядевший это чудо, уткнулся в него со стоном. — Теперь точно не отпущу. Ни за что и никогда. Под утро Лань Чжань все равно улизнул. Основательно вымотав Вэй Ина и дождавшись, пока тот уснет. — Ах ты упрямец, — фыркнул Усянь, когда проснулся и не застал его в постели. — Непослушный муж… У него болела спина, и пониже неё тоже болело, саднили губы, ныли мышцы и синяки. Другими словами, чувствовал он себя как никогда живым и был совершенно счастлив. Но Лань Чжань все равно поплатится за свое упрямство. Усянь не будет собой, если не придумает как, чтобы им обоим понравилось. Никаких больше наказаний, только терпеливое переучивание. Усянь собирался со всем усердием подойти к этому. Пожалуй, он с удовольствием посвятит этому всю свою новую жизнь. Счастье Второго Нефрита — дело основательное. Со столика с завтраком на него смотрел лотос. Счастье, родство душ, вечная жизнь. С каким бы умыслом его ни позвали обратно, о своем возвращении Вэй Ин не жалел. Не успел он перекусить и даже запахнуться толком, как в дверь осторожно постучали. Еще неожиданнее было увидеть на пороге Лань Сиченя. Усянь-то думал, тот его еще ближайшие пару лет будет обходить по дальней дуге. — Какими судьбами? — сказал Усянь вместо приветствия. — При всем моем… уважении, Цзеу-цзюнь, не думаю, что мой муж будет рад увидеть вас в моей спальне. — И я надеюсь, что он не увидит. — А я надеюсь, что вы пришли не для того, чтоб меня добить. А то, знаете, обидно будет, у нас с вашим братом только личная жизнь наладилась. — Значит, мне не показалось, господин Вэй? — Ай-ай-ай, — не моргнув глазом, покачал головой Усянь. — Да что ж у вас за беда такая с именами, Цзеу-цзюнь? Перед мужем, богами и предками я Лань. Хотелось мне этого или нет. — А вам не хотелось? — Ну, может быть, не сразу. Я, признаться, был несколько удивлен таким поворотом судьбы. — Глаза Усяня вдруг налились холодом: — То, что пережил Лань Чжань за эти годы, чудовищно. Хотя я признаю, что тоже немало виноват в этом. Возможно, я виноват во всем. Но вы, Цзеу-цзюнь, как вы могли остаться в стороне от такой несправедливости? Как позволили надругаться над своим братом? — Позволил? — с недоверием переспросил Лань Сичень. — Вам ли не знать, каким бывает Ванцзи в своих убеждениях. Думаете, он бы позволил кому-нибудь ему помешать? Вы правда в это верите? — Вы плохо старались, — упрямо повторил Вэй Ин, просто чтобы его позлить. Но Лань Сичень вовсе не выглядел разозленным. — Я благодарен вам за такую трепетную заботу о моем брате, господин… Лань. Но мне очень хотелось бы узнать, как она оказалась возможной. Много лет прошло… Зачем вы здесь? — Я бы и рад соврать, что ради счастья Лань Чжаня. Но на самом деле знаю не больше вашего, — развел Усянь руками. — Указаний мне не оставили, только догадки. И если на мне нет проклятых меток и смертельных ран, то я волен поступать по своему усмотрению. И я бы предпочел свой внезапный брак всему остальному. А то, знаете ли, все никак руки не доходили. Лань Сичень какое-то время молчал, разглядывая его. Решал, что ли — верить ему или нет? Казнить или помиловать. — И чем планируете заняться после того, как встанете с постели? — вдруг поинтересовался он. — Буду достойным мужем, — зубасто улыбнулся Усянь. — А вообще, мне кажется, мы с Лань Чжанем слишком засиделись на одном месте. Нужно ведь и мир посмотреть, и слабых защитить, и с тьмой помериться силами. Станете возражать? — Не стану, — покачал головой Сичень. — Чем дальше вы от стены с правилами, тем в большей безопасности мой брат. Но вы заберете с собой вашего осла. И пообещаете присматривать за молодыми учениками на охотах, если возникнет такая необходимость. — Узнаю главу великого ордена. Получил выгодное предложение и тут же сделал его еще более выгодным. Лань Сичень ласково улыбнулся ему, как несмышлёному ученику. Но потом его глаза снова стали серьезными. — Прежде, чем я уйду, хочу сказать вам две вещи. Первая — Ванцзи принимал эти наказания, чтобы не забывать о вас. Считал, что должен был стоять на вашей стороне до самого конца, и винил себя за то, что не стоял. Это были его извинения и расплата. Даже если бы я хотел, то не смог бы забрать их у него. И вторая, — лицо его приняло загадочное выражение, — слухи о его внебрачном сыне не лгут, хотя это не совсем то, чем кажется. Но вам лучше самому спросить у него об этом. — Сын? — лицо Вэй Ина вытянулось. — У Лань Чжаня есть сын? — У вас есть, — поправил его Лань Сичень и сделал все только хуже. — У… нас? — глаза Вэй Ина стали совсем большими и беспомощными. — Спросите. Это он вам точно должен рассказать. А мне пора. Не хотелось бы, чтобы меня спустил с порога собственный брат. — Верно. Он ведь и за Бичень схватиться может, — все еще задумчиво согласился Усянь и не заметил, как от этих слов глава уважаемого клана Лань слегка спал с лица и поспешил сделать шаг к выходу, но сдержал себя и отвесил вежливый поклон. — Спасибо, Цзеу-цзюнь, — тоже наклонил голову Усянь. — Было приятно узнать, что я зря сомневался на ваш счет. Только скажите мне напоследок, чем я себя выдал? Был недостаточно безумен? Я старался. И мне казалось, у меня получилось. Лань Сичень светло улыбнулся: — Вас выдал мой брат. Он счастлив.