Непозволительные удовольствия

Первый раз я очнулась на белых простынях чужой квартиры под выстрелы головных болей, второй на кухне, обнаружив нижнюю часть тела на высоком табурете в приспустившимся на пол одеяле, а верхнюю распластанной по холодной столешнице. Болезненный хрип самопроизвольно раздался по пустому помещению, а я с откровенным удивлением осознавала, что эти звуки издаю я. ― Джо-о-о, ― последний эпизод вчерашнего вечера в баре всплыл в памяти: мальчики буквально занесли меня в такси. И последнее, что я помню, как Джозеф и Кристиан ушли ночевать в гостиную комнату, любезно оставив меня в своей спальне. ― Кри-ис... Тишина. Я медленно подняла голову, по ощущениям, выныривая из воды на сушу без жабр. Во рту было вязко, тело напоминало кусок стекловаты и непослушно училось заново функционировать. Я скорчилась от странного гула в ушах и растянулась на столе, задевая рукой бумажку. У нас здесь записка.. “Мишель, мы уехали на тренировку, репетируем вчерашний материал! Еда в холодильнике, таблетки кладу перед тобой на стол. Не волнуйся и проспись как следует, Крис”. ”Господи, как стыдно!” ― я немного задремала на пару минут, а может и дольше, ощущая как внутренний голос сквозь пелену забытья заставляет меня испытывать угрызения совести. Таблетки на столе. Я оглушаю стаканы с выпивкой, холодный, даже морозный воздух из полуоткрытых окон в такси. Лямки чёрного, неприлично короткого платья, туалет в пивнушке, Карлос что-то заботливо шепчет. Или Брэндон... Светлые волосы, частое и тяжёлое дыхание. Так быстро разделался с ней? И тут я окончательно проснулась. Какого чёрта, Мишель?! Какого чёрта ты не на работе, ты что, забыла для чего ты всё это затеяла? Господи, Молли!.. Сколько время? Едва я подорвалась со стула, как где-то отдалённо щёлкнул ключ в дверной скважине. Квартира наполнилась заливистым мужским хохотом и шуршанием пакетов, а я растерянно принялась искать глазами часы на стенах просторной, идеально чистой кухни. ― О-о-о, а вот и наш дорогой хореограф! Утро доброе! ― Утро? Сейчас утро? Скажите мне время... ― И добрый вечер! Как спалось на нашем мягком ложе? На кухню вошли Кристиан и стройный кареглазый мулат. Карлос? Разве не Джо должен быть на его месте? ― Крис? Сколько времени?! ― я почувствовала под собой отёкшие ноги, коснувшись ими твёрдой поверхности, сползая с высокого увесистого стула. На кухню зашёл и Джо, с широкой удивлённой улыбкой осматривая меня пристально: потерянное состояние и время, проведённое в нём вызывало вопросы не только у меня самой. ― Пять часов, дорогая, ― длинноволосый мужчина принялся суетливо разбирать купленные продукты, включив две конфорки на плите и попутно вытаскивая сковородки. Я, ошеломлённая новостью о быстро приближающемся вечере, так и осталась стоять в кульке из нагретого одеяла, спасаясь под ним от недоумения и неловко наблюдая за хозяевами квартиры. Джозеф, облачённый в светло-перламутровую рубашку, всё норовил влезть у своего парня перед носом, выуживая из пакетов снеки, за что схлопотал по пальцам. ― Через сорок минут будем ужинать. Позади кухни оказалась смежная с ней гостиная. Третий танцор в бодром расположении духа уселся на диванчик, вальяжно облокотившись о спинку. Неужто парни так тесно дружат, что ходят друг к другу в гости? Мне казалось, Карлос общается больше с Джастином. ― Мы засняли для тебя видео нашей репетиции, так что, не думай, мы не халтурили, ― Карлос в свойственной для себя манере тепло улыбнулся и с нежным интересом осмотрел мои всклоченные волосы. Ах да, моя работа... Пять часов вечера, а это значит, что я уже пропустила тренировку. ― Да я даже не успела ничего о вас подумать. Я сама халтура чёртова... ― Злоба на себя зашипела как масло на сковородке в руках Кристиана. Я с особой яростью сгребла длинное одеяло с пола в охапку и собралась в сторону предполагаемой спальни, чтобы осмыслить произошедшее в одиночестве. ― Эй, расслабься, всё в порядке! Ты просто не была в состоянии сегодня... ― “Расслабься” - где-то я уже слышала это... Перед глазами возник образ рыжей кокетливой девушки, обнимающей за шею Джастина, потом череда стопок и крепкие мужские объятия. Его бледная кожа, запах, томные взгляды; я глажу выступающие вены, проделывая нежную дорожку прикосновений от его запястья до локтя, а потом... Щёки вспыхнули, в груди зародился жар, сплющивающий мои мысли до величины тонких ловких пальцев, проникших мне между ног. ― Мишель? ― Да? Я хотела сказать, что вы молодцы сегодня, вне зависимости от результата. Я сейчас вернусь, только приведу себя в порядок! ― Я стремительно выбежала в сторону спальни, шурша холодным белым одеялом, отчаянно влетела в комнату и рухнула лицом прямо в подушку. В груди трепетало и рвало из-за странного набора чувств, пронзивших тело свежими воспоминаниями: “Он безбашенный!”. Я вновь и вновь возвращалась в тот момент, как рука Брэндона поднялась выше моих колен, и наблюдала за своим странным безумным довольством, остро выстреливающим в области рёбер. От одних лишь мыслей об интимных прикосновениях сладкая истома растекалась по моему телу, а в промежности становилось горячо и влажно. Но эти мысли ещё вчера были реальностью: я поверить не могу, что это было на самом деле! Да ещё и в публичном месте... Сумасшествие обострённых чувств разлетелось по организму отголосками наслаждения, непонимания, разочарования, наверное, в самой себе. Как же я позволила случиться такой оплошности после его хвастовства в завоевании очередного трофея в общественном туалете? Перепихнулся с одной, потом переключился на меня. Какая гадость, он едва застегнул ширинку, а уже запустил пальцы мне под юбку... Я то ли уговаривала себя в его коварном образе, то ли действительно упивалась обидой, но среди всего многообразия свежих неразборчивых эмоций прогремела моя ниоткуда взявшаяся горделивость: так значит я привлекаю его? Брэндон размышлял о том, чтобы оказаться со мной в постели... Потратив неопределенное время на наслаждение фантазиями о чём-то большем и самодовольство взаимной симпатией мерзавца, я резко вырвалась в реальность, пытаясь найти телефон, и в ту же секунду уже извинялась перед Молли за внезапное исчезновение, ведь сегодня, как и всегда, я должна была появиться у дверей дома мисс Райт после окончания репетиции, а в итоге лежала в чужой кровати на грани того, чтобы расплакаться. Мышонок понимающе произнесла в трубку тихим шёпотом, что не в обиде, потому что знает ― у меня много работы. И тут мне стало совсем паршиво. От этой постыдной истории, комом прокатившейся по всем сферам моей жизни за один короткий день, я поторопилась в ванную комнату, ухватив со спинки стула любезно разложенное платье, в надежде быстро покинуть чужой дом вместе со снедающими угрызениями. Ближайший час сборов и любезных разговоров прошёл под гнётом моей невыносимо воспалённой совести. ― Мишель, если хочешь, можешь ещё остаться у нас, ― Джозеф и Кристиан были просты и гостеприимны, в какой-то момент мне представилось, что они семейная пара: Крис, суетящийся с тарелками и кухонной утварью, выглядел как самая натуральная домохозяйка. Да и его домашняя стряпня была что надо. ― Спасибо за предложение, ребята. Но я, пожалуй, не буду злоупотреблять вашей добротой. И так уж спать уложили, в ванную пустили, накормили наивкуснейшей лазаньей... Как будто побывала в маленьком отпуске... ― от похвалы мужчина довольно растянул губы в улыбке, смахивая с лица длинную прядь. Сомневаюсь, что я могла бы составить ему конкуренцию в кулинарном поединке. ― Что ты, мы не против, ― наверное, это было бы неплохо, учитывая моё положение, надеюсь, всё ещё остающееся тайной для команды, но мне хотелось быстрее оказаться в танцевальной студии в одиночестве. Работа и дом в одном флаконе. Разговор сошёл на нет в слегка неловком молчании. Но за внимательность и доброту я была искренне благодарна. ― Ну что ж, спасибо вам, у вас уютно и вкусно, но мне пора готовить для вас продолжение танца. Тем более, вы сегодня хорошо отработали предыдущий материал, судя по видео. Так что... ― Мишель, я тебя подвезу! ― предложение Карлоса было такое же безапелляционное, как и вчерашнее решение ребят увезти меня к себе домой на такси. Мужчина молчал весь вечер, осторожно наблюдая за мной исподтишка, но просто так уйти не позволил. И это он делал уж точно не из бескорыстной доброты. ― Ну хорошо.

***

Подержанный форд неторопливо рассекал дорожные полосы, и я, наблюдая за пролетающими перед глазами бордюрами, осторожно подбирала слова в разговоре с Карлосом. Он был учтив и задавал обыденные вопросы в духе “Чем занимаешься в свободное время?”, “В каком районе живёшь?” ― совершенно обыденные для обычных людей, но неловкие для меня. Приходилось бурчать что-то в ответ и ссылаться на плохое самочувствие, которое, кстати, довольно быстро пришло в приемлемую норму после освежающего душа. ― Как же ты будешь сейчас репетировать? Давай завезу тебя домой... ― я испуганно заметила его ласковый внимательный взгляд и поспешила уверить, что всё в порядке. ― Мне обязательно сегодня нужно отработать прогул! Иначе завтра я окончательно сгорю от стыда. Нельзя так относиться к работе. ― Ты трудоголик на всю голову, Мишель, ― авто медленно остановилось на пустой парковке, ведь было уже семь часов вечера, и работники местного офиса направлялись в это время в свои уютные дома. Я поблагодарила Карлоса за помощь и выскочила из машины наперегонки с вечерними порывами ветра, пока смуглому настойчивому красавчику не успело прийти в голову увязаться за мной и до студии. Зайдя в помещение, первым делом я заперла дверь изнутри и включила флуоресцентные лампы, гул которых тихо заполнил пустое пространство. После сегодняшней тренировки парней в хореографическом зале было душно, словно жаркие танцы только-только были прерваны, и я приоткрыла оконную створку, впуская леденящую свежесть приближающейся ночи. Нужно было переодеться и продолжить свою прервавшуюся на сутки работу, чтобы завтра мы смогли работать с новым материалом. По-хозяйски вальяжно я прошла в раздевалку, снимая на ходу платье и предвкушая, как шквал самоосуждающих размышлений прервёт пустоту в голове. ― Вот это задница! ― внезапно громкий одобрительный возглас заставил дыхание сорваться на прерванном шумном вдохе. Краснея от подобных посторонних интонаций, ставшими столь неожиданными, я схватила спортивную футболку и стремительно нацепила на себя, пытаясь натянуть её на оголённые ягодицы прежде, чем смогла что-либо понять. ― Что ты здесь забыл? ― вскрикнула я в ужасе и обернулась, угодив лицом во влажную холодную грудь Брэндона. По его бледной замерзшей коже сползали блестящие капли воды, стекая по лицу, шее, рельефным рукам и отчетливо очерченному прессу. Я проследила за влажной дорожкой, встречавших преграду в виде намотанного на бедра полотенца, и нервно сглотнула скопившуюся слюну, замерев взглядом на обозначенных мышцах в области паха. ― Не поверишь, но отрабатывал связку. У меня такой суровый хореограф, что приходится готовиться в свободное время ― невозмутимо произнёс Брэндон, приглаживая мокрые волосы. ― А я смотрю, ты тут совсем как дома, ― по-издевательски ласково спаясничал он и мотнул головой в сторону разобранной раскладушки и сушившихся на батарее трусиков. Эта пьянка закончилась, но продолжала приносить мне всё большие неприятности. Если бы не похмелье, я бы вовремя оказалась на работе, убрала бы все улики своего проживания в студии, но теперь всё шло кувырком. Не желая быть разоблачённой, я поспешила ляпнуть хоть какое-нибудь внятное оправдание. ― Я... Я думала переночевать тут после тренировки вчера, потому что... ― Потому что у тебя много работы, лапуля. Мы знаем, ― я почувствовала холодные пальцы через тонкую ткань футболки у себя на талии и вздрогнула, неосознанно подавшись вперёд. А Брэндону похоже и не нужны были мои объяснения. ― Хочешь расслабиться? ― Спасибо, я уже расслабилась вчера! ― не охотливо уворачиваясь, я с наивным изумлением снова находила себя в настойчивых объятиях. Откровенное предложение в купе с контрнаступлением в баре становилось заманчивее с каждой секундой, а я жалостливо думала о том, что у меня не было толком времени повесить ярлык бабника на его мускулистую грудь. Я планировала заняться этим сейчас, в одиночестве, и окончательно отказаться от идеи мечтать по наглому мерзавцу. Брэндон призывно смотрел на меня сверху вниз и часто вдыхал воздух. Крепкая грудь вздымалась, бледная кожа замёрзла после ледяного душа. От мужчины исходила прохлада и густой горький аромат цитрусового шампуня. Я и с места не могла сдвинуться, принюхиваясь к обволакивающему запаху. ― Но мы ведь не закончили... ― Не закончили... Как бы я хотела... ― А я и не хочу продолжения! ― Конечно, я хотела и от того звучала слишком неубедительно. ― Правда? ― словно возвращая нас во вчерашнее пьяное состояние, Брэндон скользнул холодными руками под короткую, впитавшую капли с его тела, футболку, и с силой сжал ягодицы, притягивая меня к себе вплотную. Сухим ртом он ухватил мою нижнюю губу и жадно прикусил, заставляя единственный атрибут нижнего белья, что был на мне надет, пропитаться влагой. Я сама скользнула языком между его губ, отмахиваясь от кричащих предупреждений совести, превращая его звериные агрессивные укусы во влажный мокрый поцелуй. Блондин напряженно выдохнул обжигающим теплом в мои губы и отстранился на пару сантиметров, запасаясь воздухом и с наслаждением растягивая ниточку слюны между нашими ртами. Его расширившиеся чёрные зрачки почти полностью поглощали небесную радужку, а губы что-то невыразимо прошептали, неминуемо приближаясь к моему лицу. Через мгновение он уже неожиданно нежно целовал мой язык, охватывал его припухшими искусанными губами и втягивал в свой рот. Моё бедро задевала через полотенце его твёрдая возбужденная плоть, и от этого ответные импульсы между моих ног отзывались жаром и чудовищным снедающим желанием. Тело готово было вот-вот потерять равновесие от напористого поцелуя, как вдруг я почувствовала тянущую боль в груди. Брэндон уцепился ловкими пальцами через футболку за твёрдые напряженные соски, потягивая на себя и грубо растирая до боли, а следом, разорвав поцелуй, оттянул мою голову за волосы и схватил губами сосок вместе с тканью. Я прогнулась в спине от болезненного удовольствия, чувствуя, как футболка в области груди намокает от слюны. ― Сдаешься, холодная леди? Сейчас проткнёшь меня своим возбуждением, ― от его решительности я едва не задохнулась, с трудом раскрыв веки. Я не хочу, чтобы у тебя были силы разговаривать, самодовольный кретин! ― Как же ты возбуждена, хочешь меня! Дрогнувшей рукой я притянула блондина к себе за мокрое полотенце, и оно в миг оказалось под нашими ногами, открывая мне вид на внушительную эрекцию. Переходя со сдавленного стона на глубокий шёпот, я поспешила ему сообщить пикантные новости, поглаживая влажную головку члена. ― "Проткнуть" - это про тебя, лапуля!.. Может, это ты хочешь меня? И всеми нечестными способами пытаешься добиться? Брэндон, как ужаленный, подхватил меня, продавливая длинными пальцами бёдра, и с звенящим грохотом впечатал спиной в железный шкафчик для одежды. Он был на взводе, и я снова ухватила в свою голову образ миловидного личика, на котором было написано томное вожделение: его полуоткрытые влажные губы в гадкой улыбочке, как во время стриптиза в ресторане, нервное дыхание и спутанные волосы на лбу, как тогда, в баре после секса с незнакомкой, густые выразительные брови, изгибавшиеся от его недовольного пренебрежения во время репетиций, а настолько страстного и проникновенного взгляда в этих светлых глазах, усердно рассматривающих моё лицо, я ещё не видела... Меня пробило на дрожь от осознания влюблённости в этого похабника, и теперь мне лишь хотелось кричать его имя из-за странного трепещущего волнения в теле, пока он стягивал с меня мешавшие ему трусики. Безупречный, самоуверенный, капризный, словно невоспитанное дитё. Брэндон вдавил меня горячим голым телом в ледяную стенку шкафчика, издевательски для нас двоих сдерживая своё желание. Твёрдый член скользил по мокрым половым губам, немного их раскрывая. Внутренняя часть бёдер самопроизвольно вздрагивала от через чур вызывающих и неожиданных для меня ласк. ― Уверена? ― А ты уверен? ― он ошарашено впился взглядом в мои глаза, наверняка выдававшие во мне влюблённую идиотку, и на долю секунды задумался. Я подалась бёдрами к нему навстречу, медленно вбирая в себя головку члена, от чего Брэндон выдохнул грудным дрожащим рыком и нетерпеливо резко вошёл глубже. Влага потекла по промежности и ягодицам, а душная раздевалка наполнилась моим звенящим криком и чавкающим звуком скользящих тел. Блондин разогрел меня до состояния раскалённой стали, и беспрепятственно проталкивался всё глубже и резче, пока я непоследовательно цеплялась за его рельефные плечи и торс. Такой красивый. Трахает меня с наслаждением и чертовски хорош собой. Я впилась в шею Брэндона, покрытую мурашками, укусом и добилась от него грудного стона прямо мне в ухо, от чего и сама не удержала вскрик наслаждения. Блондин пристально всматривался в моё лицо, кусая кровоточащую нижнюю губу, и не сбавляя усердного темпа, вдруг прикрыл глаза и нежно поймал мои губы тёплым поцелуем. Я непроизвольно вжалась в его горячее тело, заглубляя рваные толчки, и испытала внутри груди жгучее, почти что болезненное чувство любви к каждому его вздоху и действию. Брэндон крепче сжимал рукой мою талию, ласки его губ превратились в удушающий ком в горле. Мы оба промычали сквозь поцелуй от надвигающегося на нас удовольствия. Но блондин не унимался, и пристроил свою свободную руку между моих ног, дразняще поглаживая пульсирующий клитор. Я бесстыдно громко стонала в его губы, беспорядочно трепала копну его светлых волос и цеплялась ногтями за бледную кожу. ― Брэндон! ― Мужчина грубо рычал, когда слышал своё имя, вдалбливаясь в меня на всю глубину, от чего внизу живота пронзительно остро выстреливала сладостная боль, а потом вдруг тихо и мученически шептал моё имя, облизывая мой язык. Не мог определиться, каким ему быть. Мне показалось, наша животная потребность переросла в самое настоящие занятие любовью, и в эту же секунду истекла волной влаги. Мышцы между ног ритмично принялись сокращаться, а я чувствовала, как внутри пульсирует его твёрдый член. Брэндон не прекращал ласкать мой рот губами и языком, пока тело судорожно билось в его сильных руках. Через какие-то доли секунд я сползла вниз по шкафчику, ощущая, как на шее и груди сквозь прилипшую к телу футболку, разливается его теплая сперма. Брэндон мучительно простонал в голос моё имя, зазвучавшее теперь с особым томительным удовольствием, и тяжело опустился на колени напротив. Воздух рьяно врывался в наши лёгкие, в ушах раздалась пронзительная глухая тишина, нарушающаяся только шумом жадного дыхания, саднившего в горле, а взгляд танцора тревожно забегал по полу раздевалки, словно пытаясь не оказаться на мне. Мы были обессилены. Блондин вдруг несвойственно для себя неловко наклонился к моему мокрому лбу и оставил на нём мягкое прикосновение разгорячённых губ, обрамляя на недолгие несколько секунд раскрасневшееся лицо своими ладонями.