Непозволительные удовольствия

С застывшим поцелуем на лбу и холодеющей кожей, я наблюдала, как Брэндон торопливо собирается в тишине: захлопывает металлическую створку, натягивает на влажные сильные ноги джинсы, потом с несколько минут спешно бродит по раздевалке, то ли безрезультатно пытаясь что-то найти, то ли от смятения, и небрежно накинув белую майку, не скрывающую его мощные плечи, остановился с сумкой на выходе ко мне спиной. В какой-то момент мне показалось, что он так и уйдёт молча, оставив меня всё ещё подрагивающей после грубых проникновений. ― Лапуля... Надеюсь, ты понимаешь, что я не ищу серьёзных отношений, ― Брэндон с особой настороженностью, не поворачиваясь ко мне, излучал непонятное мне волнение, отдающееся в моей груди мерзкими гулкими ударами. В ушах словно лопнули перепонки. ― Да... Блондин скользнул на выход, а я так и осталась сидеть на полу. Колени вздрогнули от моих же холодных неожиданных прикосновений рук. Трясущимися ладонями я дотронулась до своих бёдер, украшенных синими отпечатками его пальцев, до налитой болью и свежими прикосновениями его губ груди, едва коснулась своей промежности, почувствовав, как мышцы ноюще сократились, и в конце концов обхватила свои плечи и опустилась корпусом на ледяной пол раздевалки. В груди всё заклокотало, и я с болью и хрипом вскрикнула, выпуская из глаз едкие слёзы. Мне не было бы так больно, если бы не было так хорошо... За последние годы я не смогла узнать в своей душе такого широкого диапазона чувств как за сегодняшний день. Мне казалось, что живу правильно ― откладываю все личные переживания на потом, а время заботливо их хоронит на задворках воспоминаний; стремлюсь изо всех чёртовых сил стать лучше ради Молли и готова согласиться на любую работу, только бы у моего мышонка был шанс на образование и достойное жилье, вопреки событиям нашей жизни, набирающим обороты в своей изощрённости. Закрываю глаза и готова работать с танцорами пошлого низкого жанра. Закрываю глаза и позволяю себе видеть небесные глаза, отражающие все оттенки лукавства, распутства и непонятную мне немую тоску, незаметно для всех проскальзывающую в его взгляде во время наших репетиций. Мне было некого винить в том, на что я пошла добровольно, даже саму себя. Чистая боль сжигала солнечное сплетение, и я просто знала, что полюбила Брэндона. Это так некстати, что все жизненные проблемы, которыми я жила, словно ушли на второй план: ни одна из них не заставляла меня страдать до искренних слёз отчаяния, до искусанных солёных от крови губ и пронзительной рези в груди. До чувства безысходности настолько осознанно. Мне не составило труда признаться себе в том, что я знала с самой первой секунды, чем закончится столкновение в раздевалке, а потому слабо понимала причины слёз, отдававших во рту горечью. Мне было жаль, но по-другому я не смогла бы. Перед его напором и желанием обратить на себя внимание хотя бы сексом я не могла устоять. Наверное, мне не хватало в жизни простой человеческой ласки: мужской ― со времён расставания с Чарльзом в старшей школе, родительской ― с того самого дня, как я повзрослела не по годам. Хотя, по поступкам, может, и не скажешь. Студия ― во владении приставов, у нас нет жилья, а у меня ― стабильной работы. Молли живёт в чужой семье в ожидании, когда её сестра, наконец, поднимется с колен, а я сижу на этих самых коленях в стенах хореографического зала и горько плачу над своим разбитым сердцем.

***

Четвертая наша суббота была не выходная. На сегодня был намечен прогон на сцене, до конкурса оставалось две недели, и я кусала до крови свои иссохшие губы, вдыхая сырой кулисный запах. В нём скрывались затхлые приторные нотки выгоревшей пыли в свете софитов. Тела моих тренированных красавцев обтягивали сексуальные сценические костюмы, прекрасно подчеркивавшие массивные мышцы и эстетично привлекательные рельефы. Карлос расслабленно располагался на выступе в закулисье, разделяя его с Джозефом. Кристиан волнительно прохаживался из стороны в сторону, обхватив себя руками. Я наблюдала за всеми в равной степени внимательно, с грустным интересом выявляя особенности проявления характера каждого подопечного. Если речь заходит о характере, то каждый чёртов раз мне видится, как мы вшестером сидим на бочке с порохом, и с ужасом, проходящимся по спине холодными неприятными мурашками, ожидаю как хамоватый блондин с грациозностью кошки “чиркнет спичкой”, а Джастин, даже не дожидаясь цепной реакции, самостоятельно “сдетонирует”. Иногда Брэндон не утруждается предоставить повод для своего взрывного капитана, тогда Джастин прекрасно справляется сам и находит его без помощи посторонних. Я даже не знаю, кто из них хуже, но они оба осложняли мне жизнь. ― Что за пиявка искусала твою шею? ― Брюнет с горящими глазами недовольно нагнулся к лицу блондина, грубо развернув его за подбородок, и продемонстрировал всей команде посиневшие засосы. Эти страстные отметины были, конечно же, не мои, и я тихо терпела мерзкий укол в сердце. Он может отлюбливать любую, с кем захочет провести ночь, ведь Брэндон не принадлежит мне. Но я признаюсь честно, что хотела бы оказываться под его горячим напором в любую секунду, когда бы он хотел переспать с девушкой. ― Да так... Одна роскошная потаскушка с большущими сиськами!.. Всю ночь развлекался, ― Брэндон испепелял меня жестоким взглядом глаза в глаза, но я не отворачивалась. Всё моё тело кричало от душевной боли, наверняка это читалось и на лице. Трое участников команды поспешили отойти в сторону от разражающихся разборок, показывая, что не желают выслушивать подробности сексуального опыта блондина. Что ж, я не думала, что он так жестоко поступает со своими "потаскушками" и готова была бы пожертвовать многим, чтобы не слышать этот наигранный спектакль, адресованный в мой адрес. Прежде блондин никогда не казался мне таким злым и безжалостным, даже когда становился зачинщиком ссор в танцевальной команде. Я была бы готова оправдать многое за его тяжелый ребяческий характер, но даже это для него было через чур. Предвкушение от демонстрации ещё сыроватого, но впечатляющего энергетикой номера, омрачилось его поступком. Брэндон был частью слаженного живого механизма и вместе с этим частью моего сердца, изнывавшего от его нахлынувших ожесточённых грубостей. Теперь, как только он раскрывал свой рот, который я с любовью и страстью целовала в раздевалке нашей студии несколько дней назад, из него извергалось словно полчище иголок, впивающихся в мое лицо и конечности. Мне щипало нос от надвигающихся слёз, и я с трудом переносила боль от его легких, невзначай брошенных, но нещадно достигающих своей цели язвительных шпилек. ― Ты развлекался всю ночь? Мы умираем от изнурения, а ты позволяешь себе резвиться по ночам? Грёбаный засранец, может, хоть хореограф придумает тебе наказание, ― Джастин и впрямь завёлся злобой, зажал Брэндона в тиски, как будто не мог привыкнуть к каждодневным выходкам своего напарника, выжидающе поглядывая в мою сторону. Меня и саму начинали подбешивать непрекращающиеся агрессивные выяснения отношений. ― Да! Накажи меня, лапуля! Заставь ночевать в студии, чтобы я там жил и круглосуточно тренировался! ― Он расстреливал меня холодными вспышками злости, горящими в его голубых глазах и едко растягивал уголки губ в самодовольстве. Догадался... Но я знала, издёвки и отсылки к совместно проведённому времени и обнаруженным уликам проживания в студии вряд ли выйдут на всеобщее обозрение, ведь Брэндону так было приятно изводить меня на только нам двоим понятную душевную боль в моём взгляде. Но чего от него ждать? Шантаж? ― Я бы наказала, только всю команду, чтобы вы двое понимали ответственность за свои ядовитые разборки. Но предлагаю все эмоции оттанцевать на зрителя. Выйдите пожалуйста с осознанием того, что перед вами живая публика - уже через три номера, так что я пойду в зал. Нужно посмотреть со стороны на недочёты, ― я тяжело вздохнула и обессиленно развернулась в сторону выхода из закулисья, оставляя позади неразрешённый конфликт. Больше не представлялось возможным терпеть издевательское внимание Брэндона, и, как я уже сказала, нужно было оценить проделанную работу. Надеюсь, им хватит ума не поубивать друг друга за пять минут до выхода. Я торопливо вышла в коридор, соединяющий сцену с гримерками и зрительским залом и зашла внутрь, заняв одно из множества свободных мест на третьем ряду, наконец соединив в замок дрожащие руки. Алые бархатные кресла, массивные навесы над сценой и богатые кулисы. В средних рядах установлена музыкальная аппаратура, за которой расположился звукорежиссёр. Раздалась громкая хип-хоп музыка так, что от басов завибрировали внутренности, и я с интересом заметила, что такой враждебный пробирающий бит будет тяжело перетанцевать кому бы то ни было, будь это сам... Чарльз вынырнул из-за кулис во главе команды из десяти поджарых парней, не уступающих по пропорциям моим ребятам, и принялся буквально убивать под собой пол отточенной обозлённой хореографией. От хип-хоп степов в горячем мужском исполнении зал обдавало пьянящими вибрациями уверенности. Коллектив – одна живая материя, заполнял сцену синхронными картинками, быстро сменяющимися одна за другой. Если бы не мои личные цели на этом конкурсе, я бы в полной мере смогла оценить заражающий водоворот уличного танца, не сдерживая восхищенных возгласов. Мы не общались с моим бывшим с тех пор, как он посоветовал меня в "Palermo": я уволилась с треском, поставив в том числе и его в неловкое положение. Но разве мне было ловко, когда он бросил меня, переметнувшись к другой? И даже это не мешало мне разглядеть: Чарльз умел выстроить танец с учётом возможностей каждого участника и донести его до зрителя со взрывной отдачей зала. Всегда умел. Сущность хореографии раскрывалась глубокой осмысленной культурой движений. Однозначно, это были талантливые ребята, живущие своей идеей, и номер их был практически завершённым. Я поняла, что мы могли бы с ними конкурировать, лишь если усовершенствуем свой танец из ряда вон вызывающими деталями, такими, как излюбленный Джастином стриптиз, провоцируя публику на новую сексуальную революцию. Ведь решающий голос в присуждении победы всегда оставался за зрителем. Нам было необходимо привлечь внимание, выделиться, стать инициаторами сплетен и пересудов. Ради денежного приза я оказалась готова пойти на участие в том, что всегда презирала. Потому что даже я понимала, что влюбилась в полуголого мерзавца, двигающего в такт бедрами и стреляющего голубыми глазками, так что же станется со зрительницами? Выигрыш должен быть нашим! Танец соперников едва завершился, а я уже имела представление, в какую часть мы вставим излюбленный моими подопечными пошлый жанр “искусства”. Тем же вечером мы оказались в студии и не без усмешек отрабатывали свежеиспеченную многоходовку. Соблазнительный ритмичный танец по ходу дела дополнялся вызывающими акцентами, чётко поставленные перестановки в номере раскачивали энергичными выбросами грудных клеток в такт нарастающего музыкального напряжения. Танец стремительно развивался по пути возбуждения и игры на женских чувствительных нервах. Мои щёки зарделись алым румянцем ― стихийная реакция на коварную мужскую энергетику, властно овладевающую моим смущённым взглядом. Такой настрой необходим: упругие горячие мышцы, перекатывающиеся от вальяжных взмахов, влажная кожа, блестящая в свете прожекторов, будут иметь эффект остолбенения, компрометируя публику на пристальные неотрывные взгляды и визги. От такой картинки действительно невозможно оторвать глаз. Внутри меня боролись хореограф и влюблённая, раненая в душу девушка: Брэндон извивался в танце так же умело, как и обхаживал своих жертв, запрокидывая светлую голову по сторонам в чёткий ритм музыки. Пускай, он не был усердным учеником, но стриптиз ему давался выше всяких похвал. Самоуверенность его удваивалась в выстреливающих томных взглядах, нацеленных в мою сторону, и от этого мне становилось болезненно приятно и тошнотворно. ― Дорогая, ты же говорила, что стриптиз - это непозволительная пошлость в нашем творчестве! ― Джозеф игриво вильнул бедром, в след которому последовало поглаживание Криса. Пятиминутный перерыв, и мы начнём отрабатывать финальную часть с ловким фокусом на раздевание. ― Знаю-знаю! Но вы видели Чарльза? Мы проигрываем этим ребятам, слишком они динамичны и страстны в хип-хопе! Придется корректировать наш номер и соображать бомбу за две недели! Без вашей фирменной коронной не удастся... ― теперь все мои мысли поглотила работа, от чего боль притупилась, но лишь каких-то несколько мгновений и... ― Ты что, знаешь этого урода? ― Брэндон вытер полотенцем лицо, растирая свои розовые щеки до пунцового состояния. ― Может, ты ему сливаешь про нас? ― он приложился к бутылке, разбрызгивая воду по подбородку и шее. С ума сойти! Я опешила от его заявления, захлопала ресницами, обнажая перед командой учеников свою недоуменную растерянность. Сказала бы я, что капитан команды соперников ― мой бывший, и тогда взвинченный диалог приобрел бы новые пикантные подробности. ― Угомонись, придурок! Ты несёшь какую-то чепуху всё время! Но последние три дня переходят все допустимые границы!.. ― Карлос выхватил бутылку из бледных напряжённых злобой рук, окатив Брэндона водой, и с силой сжал пластик до треска. Блондин вздрогнул, пытаясь проморгаться не то от воды, не то от нарастающей агрессии, и едва мог захлебнуться своей желчью. ― Кретин! Довёл самого спокойного человека в команде! ― Джастин подскочил с пола, где ещё недавно переводил дух, и грубо швырнул сухое полотенце в лицо Брэндона. Незамедлительно последовала взрывная реакция: раскрасневшийся блондин, стиснув зубы, замахнулся кулаком в сторону вскипевшего Джастина. Из моей груди самопроизвольно вырвался вскрик... Ладони сами закрыли мне обзор, пытаясь удержать в теле распалившуюся дрожь. Все предыдущие конфликты слились в один поток ярости, угождая ненавистью в глупую ребяческую драку, и её инициатором, конечно, стал он. Я сжалась от ужаса, пытаясь оградиться от красноречивых неприятных звуков, но их не последовало: собравшись с силами, я раскрыла глаза в поисках крови и избитых танцоров, но обнаружила блондина обездвиженным на полу. И как только я окончательно убедилась, что удар предотвратили Кристиан и Карлос, вцепившиеся мёртвой хваткой в напряжённые сильные руки Брэндона, не имея никакого желания досматривать странные вспышки гнева, я тихо вышла из студии и побрела в сторону дома мисс Райт. По лицу растеклись редкие слёзы из-за гнетущей печали, грудь сдавило исступлённой болью. Я переспала с любимым человеком, но этот человек ― Брэндон. За последние дни его имя стало в моих мыслях синонимом слову “подонок”. По-другому нельзя было выразиться: за что-то он терзал нас двоих, а заодно и всю команду, пакостными и гадкими высказываниями. Раньше бы Брэндон ласково с хитрецой подмигивая, похабно приобнял за талию, по-детски капризно, но шутливо добивался бы лёгкого раздражения на моём лице, специально коверкал бы хореографию в попытке ощутить на себе мои поправляющие прикосновения. Одноразовый секс всё изменил. За эти три дня в его глазах я наблюдала лишь неразличимый набор глубоких чувств, сливающихся в одном потоке ненависти. ”Брэндон однозначно меня ненавидел” - как только в голове всплыла эта формулировка, я резко вдохнула холодный воздух и вдруг истерично горько зарыдала. Люди, шедшие мне на встречу, становились свидетелями того, как удерживаемая боль за последний месяц неудач и падений исказила моё лицо. Слёзы намочили мне щёки и искусанные губы, продолжая стекать на шею, а я просто хотела медленно сжаться в одну черную незаметную никому точку и испариться с этой земли навсегда. Я вдруг впервые за всё время испытала стыд за свои чувства и зашлась сдавленными всхлипами, с неприязнью к себе хватая как будто ядовитый воздух. Мы переспали! Мы переспали! Кадры воспоминаний незамедлительно нанесли визит в мою раскалывающуюся от надрывных слёз голову: Брэндон кусает меня за губу, как будто зверёныш, а потом с трепетной лаской вбирает в свой рот мои губы и язык, с нежностью опаляя дрожащим дыханием. Грудные стоны наслаждения и молящие интонации моего имени отзываются во мне волнительной тягой. Я видела это так ясно, что в груди сдавило от надрывного мучительного чувства теплоты. Как я смогла полюбить его?