Красная нить судьбы. Часть 2. Продолжаем рукоблудить!

             Хестана дико раздражало творящееся на столе нечто. Песчаный хомяк, который получил кличку «Собачка», нагло пожирал всё, до чего дотягивались его маленькие лапки с такими же маленькими коготками. Пузу нажрал такую, что еле волочил, но всё равно продолжал пихать в себя. При этом, что коты, что волк лениво за ним наблюдали: кошачьи, сидя на углу стола, а волчара — с песка, постоянно вертя головой. Хестану так и хотелось огреть всех чем-нибудь тяжёлым по головам.       Однако…       От драки с питомцами его удерживал развалившийся на ногах-руках Лаимм. Эльфёнок огромными влюблёнными — и пьяными — глазищами так таращился на своего Кисю, что тому даже неудобно стало. Вопросительно изогнув брови, Хестан удобнее перехватил Лаимма в объятиях, отчего того почти стало не видно. Но при этом эльфёнок стал в разы радостнее: весь засветился, а радужка заполыхала искорками.       — Кисичка, — шёпотом выдавил Лаимм, — я тебя сина-сина люблю!       — Правда? — Хестан хитро прищурился, пошлёпывая любимого по пухлой ляжке.       — Правда-правда! Честно-честно! — закивал Лаимм.       — Почаще об этом говори, — оскалился Хестан.       — Люблю-люблю! — выпятив губы трубочкой, Лаимм смешливо пошевелил ими, требуя поцелуй.       — И я тебя люблю, — сгорбившись, Хестан смачно его поцеловал, схватившись за пухлую ягодицу. — Честно признаться, — облизнулся он, — мне нравится, когда ты так говоришь. Ощущения странные, но мне нравится.       Обрадованно пискнув, Лаимм подскочил, крепко обнял Хестана за шею, свалив его со стула и, тараторя «люблю», зацеловал всё лицо, грозясь либо сломать, либо выдавить супругу что-нибудь.       Поджав губы, Элон косился в сторону парочки «лесной эльф❤демон». В его голове никак не укладывалось: как можно так запросто повторять это глупое слово? Но, как он слышал, если чувства искренние, то и фраза «я люблю тебя» даётся легче. Лично ему она давалась с трудом. Он еле как её выдавливал, смотря куда угодно, лишь бы не на Тода. А тот и на это бурчание соглашался. Безусловно, ему хотелось услышать это более чётко, но понимание и осознание, что его ангелу это сложно, заставляло поумерить пыл.       Глянув на уснувшего «песочника», Элон скользнул взглядом по таким же дрыхнущим котам. В голове возникло воспоминание: Тод как-то обмолвился, что было бы здорово взять какое-нибудь животное, чтобы дом был более уютным. Для него же они были лишней и глупой тратой времени. Ведь животные мало чем отличались от них самих: их нужно кормить, умывать, менять горшки. Если что случилось, то к ветеринару, как говорится: вперёд и с песней! Вся эта живность требовала внимания, любви и ласки. Как её дать, если предрасположенности к этому нет никакой? Раздражённо фыркнув, Элон налил себе полный бокал вина, залпом его выпил и налил второй.       На своего обожаемого ангелочка Тод смотрел с лёгкой улыбкой на губах: не хотел, а всё-таки менялся. Он догадывался, что возлюбленный чувствует себя неуютно в такой компании, ведь его друзей здесь не было — особенно если учесть, что из-за холодного отношения ко всему, друзей у него нет от слова совсем. Но Элона нужно было подтолкнуть на нужный путь. Совсем немного, иначе воспротивится сильнее. Однако чтобы Элон не упился вусмерть, Тод, извинившись, отвлёкся от разговора с Лар-Геоном и обнял ангела за талию.       — Ты чего это? — вздрогнув от неожиданности, спросил Элон, поставив поднятый бокал обратно.       — Просто смотрю, ты немного погрустнел, — Тод нежно поцеловал его в плечо. — Я же рядом. И всегда буду рядом. Обещал ведь.       — Всё ещё сомневаюсь, — пробурчал Элон и таки присосался к стакану.       — Я не против, что ты так напиваешься, но мне бы не хотелось, чтобы у тебя потом болела голова или чтобы тошнило.       — Спасибо за заботу! — огрызнулся Элон и при попытке дотянуться до дыни схватил за коротенький хвостик хомяка и положил его к себе на тарелку.       — Ты его есть собрался? — озадаченно протянул Тод.       — А зачем он ко мне в тарелку приполз?! — опешил Элон, а хомяк продолжал нагло храпеть.       — Милый, — протянул Тод, — может, выпитого тебе хватит?       Элон перевёл плавающий взгляд на своего беса и, нахмурившись, кивнул. В голове стоял прочный туман, который не позволял мыслям течь в привычном рассудительном русле. Он никогда столько не употреблял, старался воздерживаться от этого и выпивать только по большим праздникам: не больше бокала. Сейчас же состояние было нервозное, слишком напряжённое, вот ничего умнее и не придумал — напиться и дел-то!       — Сколько бы ни смотрел на всю эту разнорасовую массу, всё умиляюсь их отношениям, — заговорщицки прошептал Кентрис Олимпу, и тот сразу навострил ушки, потешно поставив их торчком.       — Массу? — удивлённо переспросил Олимп.       — Ну, или толпу, — поправился Кентрис. — Кучка друзей! — рассмеялся он.       — Эта могучая кучка тебя раздавить может, — покачал головой Олимп.       — Я тебя умоляю! Всё что «кучка» может — наделать бед на работе, за которые мне остальные члены совета надают по ушам.       — И тебе этого мало? Странный ты у меня!       — Это не я странный, а происходящее вокруг, — с важным видом сказал Кентрис. — Особенно вон то, — он кивнул в сторону ржущего Лаимма и что-то говорящего ему сквозь смех Хестана.       — Нормально с ними всё, — не согласился Олимп. — Такой смех у него заразный, — его губы раздвигались сами собой от звонкого и весёло-радостного хохота лесного эльфа.       — Так я и не говорил, что ненормально, — Кентрис хитро подмигнул. — Я сказал: странно! А Лаимм определённо выпил лишнего…       — Я сейчас тоже напьюсь, чтобы ты на чужих парней не заглядывался, — ревниво проворчал Олимп, резко отворачиваясь и задирая носик.       Посмеиваясь, Кентрис налил в стакан оленёнка яблочного сока и, елозя, пододвинулся вплотную, кладя руку на его плечо. Кентрис поднял лицо к небу и улыбнулся спокойному ощущению внутри себя. Появилось желание пойти ещё искупаться, но солнце клонилось к горизонту, темнота ночи постепенно накрывала Первый Купол, как бы говоря, что пора и отдыхать. Но чем больше лилось алкоголя, тем активнее становился народ. То с одной стороны, то с другой слышались рассказы о службе, как они воевали, дрались, гонялись за преступниками: опасными и не очень. Вспоминали службу в армии и как Хестан «утянул» за собой большую часть сослуживцев, окружив себя верными союзниками и, конечно же, друзьями. Хестан даже пересел обратно на лавочку, чтобы было удобнее: Лаимм на это немного надулся, но ничего не сказал, удобно устроившись на его руках и таращась на говорящих большими глазами.       — А мы, грязные с ног до головы, тащим все эти ящики, пытаясь не уронить наваленные на руки автоматы! — хохотал Волкан.       — Между прочим, ты тогда с головой под воду ушёл, растеряв половину ноши, — напомнил Тим.       — А досталось всему взводу, — покивал Хестан. — Я же тебя предупреждал, что не стоит идти в том месте!       — Да какая разница-то уже?! — Волкан всплеснул руками.       — Какая разница?! — возопил Хестан с возмущением. — Нас из-за тебя гоняли половину ночи! А потом ещё и заставили всё утопленное доставать!       — Ты ещё тогда простыть умудрился и провалялся в лазарете несколько дней, — задумчиво протянул Тим.       — Ещё бы он там не валялся, — оскалился Волкан.       — Не поэтому! — возмутился Хестан, чувствуя, как Лаимм напрягается.       — О да, — расхохотался Тим. — Как её звали? Я уже забыл.       — Миранда, вроде, — Волкан почесал «репу».       — Всё равно же ничего не было! Зачем вспоминать о таком?! — в панике взвыл Хестан.       — Она вроде светловолосая была… Эльфийка же? — Тим уставился на Волкана, и тот активно закивал. — У нашего демонского друга слабость к эльфам, — заржал он, не обратив внимания, как «демонский друг» раздражённо скрипнул зубами.       Своим недовольно-ревнивым пыхтением Лаимм привлёк к себе всеобщее внимание: лежит, руки скрестил, на своего Кисю смотрит злющими глазами. Нервно сглотнув, Хестан дотянулся до его любимых сосисок с сыром и зеленью, потыкал в губы и сразу сунул в рот, стоило им разомкнуться. Усиленно работая челюстями, Лаимм продолжал так же таращиться на него. А Хестан обвиняюще уставился на хихикающих друзей.       — А у нас был прикол, когда Лара заставили сесть за руль, — сказал Тод, не без улыбки глянув на сослуживца.       — Эй! Я тогда объяснял, как мог! — возмутился Лар-Геон.       — Я тебя предупреждал, что так будет, — с укором протянул Тод.       — А в чём прикол? — не понял Хестан, продолжая скармливать Лаимму сосиски. — Всех же садят за руль: должны же знать ваши навыки. Нас тоже так проверяли.       — Да прикол в том, что я не умел тогда водить! — огрызнулся Лар-Геон. — Если бы Тод не пересел ко мне, тыкая, куда и чего жать, мы бы с места не стронулись.       — А потом чуть не убились от его дикого вождения! — расхохотался Тод. — Всевышние! Я реально думал, что он нас всех угробит!       — Не смешно! — Лар-Геон хлопнул по столу ладонями. — Перепугался не меньше вашего!       — Так, погоди, — Волкан удивлённо распахнул глаза, — а инструктаж с тобой проводили? Когда идёшь в армию, заполняешь же всяческие анкеты, где есть вопрос о вождении. Чего ты там отметил?       — Что умею… — насупился Лар-Геон и получил подзатыльник от Мортиса.       — Тогда не странно, что ничего с тебя не спросили, — присвистнул Тим. — А на кой ляд ты соврал?       — В этом возрасте уже у всех есть навыки вождения и плевать, если нет авто. Я не мог похвастаться ни тем, ни другим, вот и пришлось выкручиваться, — Лар-Геон издал тяжкий вздох.       — Идиот, — пьяно ругнулся Мортис, хлопнув его по уху.       — Однако мы сдали! — выкрикнул Тод, похлопав в ладоши.       — И вам ничего не сказали? Настолько идеально проехали? — не веря спросил Хестан.       — Зачли, — Тод горделиво выпятил грудь.       — Благодаря твоей помощи, — проворчал Лар-Геон. — Пришлось сказать, что машина отличается от той, что дома, и затупили, не сразу сообразив, куда и чего жать. Короче, после этого мне сказали, что именно я буду за рулём, так как агрессивное вождение у меня на высоте, — он хлопнул себя по лбу, косясь на ржущего собрата.       — Тоже хорошо, — Тим пожал плечами.       Прижавшийся к нему Айкен отвлёк от дальнейших разговоров об армии, где служили все доминанты: плодоносящим эта тема была не настолько близка, поэтому они просто слушали, медленно потягивая вино и пьянея всё больше. Тиму румянец на лице его Цветочка нравился. Вид из-за блеска в глазах казался хитрющим, точно дриад что-то задумал, но стеснялся об этом сказать. Или же он дразнил, как бы говоря: догадайся сам! Мыслей в голове у Тима было много, начиная от банального: вместе приготовить поесть и заканчивая развратными ночами. На природе у них этого ещё не было…       А Айкен одновременно не думал ни о чём и обо всём сразу. Ему нравилось жаться к Тиму, обхватив его ручищу своими более тонкими руками. Нравилось просто сплетать пальцы с его. Ткнуться лбом в плечо, а потом прижаться щекой, положив на неё голову. Ощутить, как его хвост обматывается вокруг талии, придавая больше уверенности.       От запаха и близости любимого мужчины мысли подкидывали яркие краски возможного будущего: домик с небольшой землёй под сад. А где дом, там уют. А где уют, там любовь. А с любовью приходят и детки. Айкен, сверкая своими нереально красивыми, точно драгоценные камни, бледно-зелёными глазами, посмотрел на мурчащего над головой гепарда. Даже не пытаясь себя сдерживать, он сжал его морду руками и поцеловал.       — Всё хорошо? — мурча спросил Тим, разворачиваясь к нему всем корпусом и перекидывая ногу через скамейку, чтобы плотнее прижать к себе.       — Вот думаю, — мечтательно произнёс Айкен, кладя ладони на щёки, — какие у нас будут маленькие?       На вопрос дриада напряглись все присутствующие. Кроме Волкана, который запыхтел с довольной мордой.       — У нас их будет много-много! — зарычал Волкан, заключая пискнувшего Сяо в стальные объятия.       — А у нас будет самый вкусный Беляшик! — завопил Лаимм, подрываясь на ножки и тыкая пальцем непонятно в кого: если бы его не шатало от выпитого, возможно, смогли бы определить, в кого конкретно.       — Зато у нас будут сладкие кексики! — дразня сказал Волкан и высунул язык, демонстрируя его пышущему недовольством Лаимму.       — Зато у нас будет самый сильный и здоровый! — уверенно заявил Рэйкс.       — А меня спросить?! — завопил Иллиан.       — Маркус, Маркус, — задёргал парня Кристан, — а у нас тоже будет красивенький кто-то?       — Конечно, — улыбнулся тот. — Он будет похож на тебя, — Маркус ткнулся носом в нос расцветшего инкуба.       Все же знали, что в плане семьи плодоносящие подкованы в разы лучше: поэтому говорить что-то не то было чревато какими-то лишениями. Чаще всего давили на еду, то бишь отказ кормить, да на секс. Бедные доминанты! Такие важные лишения! А за «поход налево»: моментальная кастрация без наркоза и посещения врача.       — Я представляю полный цветочков сад, — продолжал мечтать Айкен, не обращая внимания на разошедшихся друзей, которые спорили, чей же ребёнок будет круче.       — И скольких же ты хочешь? — неуверенно спросил Тим. Он не был против детей, но не покидало стойкое чувство, что пока он к ним не готов.       — Я не знаю, — честно сознался Айкен, смущаясь. — Даже не знаю, как бы я их назвал.       — Их? — переспросил Тим. — Значит несколько?       — Думаю, как минимум двоих, — пролепетал Айкен, смущаясь ещё сильнее.       — Ладно, — Тим провёл руками по его боку и талии, сцепив их на бёдрах в замок. — Пусть так, — он любовно ткнулся в белый цветок на затылке любимого, полной грудью вдыхая его аромат. — Я думал, он должен был сменить цвет, — Тим осторожно сжал лепесток пальцами.       — Только не дёргай сильно, он очень чувствительный, — попросил Айкен, зардевшись всем лицом.       — Я и не дёргал, просто они такие мягонькие!       — Смена цвета происходит… — Айкен задумался, подбирая подходящее слово, — не знаю, как это объяснить. По его желанию, так сказать. Мой меняться не захотел. Думаю, заставлять его не будем.       — Не будет, — согласился Тим. — Ты у меня всё равно самый-самый красивый Цветочек в мире!