_______________________
По дороге домой его окликает голос. — Эй! Накахара! Чуя знает его, и он поворачивается на пятках, хмурясь уже на месте. — Чего тебе? — Ой, — Эйс стоит перед ним в окружении трёх друзей, нагруженных пакетами с покупками. — Прости, это был грубый способ привлечь твоё внимание? — он подходит с ухмылкой. Он склонился над Чуей, явно пытаясь запугать рыжего, превратив его в хоббита своими размерами. — Может, мне следовало назвать тебя как-то более фамильярно? Как там тебя называет мой старый сэмпай? О-о, — он улыбается, как будто это забавная маленькая игра, — Чуя-чан? Десять... девять... Чуя зажмуривается. Давненько он не пытался сосчитать до десяти, чтобы уберечь себя от полного срыва. — Счастливого тебе Рождества, Эйс, — шипит он, собираясь обернуться. Восемь... семь... — Не-не-не, ну что ты начинаешь, — Эйс хватает его за плечо, развернув Чую лицом к себе. — Должно же быть у него какое-то прозвище для тебя, — усмехается он, — Наверное, что-то нелепое, зная его. Тц, бедняжка... Ох! Неужели куколка? Шесть... пять... — Я не собираюсь просить дважды, — тихо говорит Чуя, — Отвали от меня. — Не собираешься просить меня дважды? — Эйс фыркает, оглядываясь на своих друзей. — Да вы его слышали? Он не получает хора энтузиазма, которого явно ожидал. — Эйс, забей, пошли уже... — Что? Я ещё не закончил, — он переводит взгляд обратно на Чую. Четыре... три... — Ладно. Ясно, что ты не хочешь подыгрывать мне, а это так скучно... но если ты ответишь на мой вопрос, я отвалю, — Чуя поднимает бровь, и Эйс ухмыляется. — Как тебе это удалось? — ...Удалось что? — Я никогда не видел, чтобы кто-то любил девушек так сильно, как Дазай... — голос Эйса звучит так самодовольно, что Чуе хочется увидеть, как тот подавится собственными зубами. Два... — ...и тебе удалось заставить его резко поменять курс, — Эйс протягивает руку, беря прядь рыжих волос между пальцами, с любопытством глядя на них. — Я имею в виду... наверное, всё дело в сексе, да? Все вокруг знают, какой он. Один... — А с чего такое любопытство? — Чуя в ответ поднимает бровь. Рука Эйса сжимает его плечо, и он наклоняет голову набок. — По-видимому, это было что-то вроде "с первого взгляда". А теперь, — улыбка Чуи была ядовитой, но милой, — Я ответил на твой вопрос. Отвали. Губы Эйса растягиваются в усмешке. — Мне не нравится то, что ты просто— — А мне не нужно, чтобы тебе это нравилось, и ты сам зациклился на мне. — Ах так ты думаешь?! — Эйс фыркает. — Ты ведешь себя как раздражающая, жалкая трата моего времени, — рычит Чуя. — И если ты сейчас же не отъебёшься от меня, то тебе будет ой как неловко. — Неловко? Мне? — Эйс издевательски смеётся. — Ты просто забавное маленькое развлечение. Что-то, с чем можно поиграть, когда мне станет скучно. Ты не сможешь смутить меня... — Чуя пытается отстраниться назад, вырваться из его хватки, но Эйс удерживает его. И этого вполне достаточно. ...ноль. — Итак, вот что—! У Эйса так-то вообще нет времени, чтобы отойти от греха подальше, или даже увидеть, что сейчас произойдет — всё, что он знает, это то, что в один момент он стоял над рыжим, а в следующий его яростно переворачивают, и он сильно приземляется на тротуар. Весь воздух выбивается из его лёгких, а нога Чуи давит ему на горло. — Мне глубоко поебать на то, что у тебя там за проблема, ты меня, блять, понял?! — рявкает Чуя, надавливая пяткой, заставляя своего товарища-старшеклассника хватать ртом воздух. — От...вали от... ме...ня! — тот хрипит. И Чуя отпускает. — Заметил, что тебе не пришлось просить меня дважды?! — огрызается Чуя, отряхивая пальто. — Тронь меня ещё раз, и я сломаю нечто более важное, чем твоё эго, — он бросает взгляд на друзей Эйса, которые не сделали ни единого движения, чтобы помочь ему. Что ж, Ацуши был совершенно прав насчёт этого. Но это не его проблема. Он разворачивается на пятках. — Счастливых праздников, мудила. Естественно, ему это ещё аукнется. Но знал ли он об этом тогда? Нет. Когда он вернулся, Мори уже был дома, устроившись на диване с кружкой чая. — Вы сегодня дома раньше обычного, — комментирует Чуя, ставя сумку на стойку, а Баки с громким мяуканьем проскакивает между его ног. — Вам Дазай звонил? — Звонил, — кивает Мори. — Больница отправила домой весь неосновной персонал. По-видимому, ночью должна начаться буря. — ...Да, — Чуя тяжело вздыхает. — Это, вероятно, значит, что поезда не расчистят к завтрашнему дню, верно? — Думаю, нет, — Мори с сочувствием мотает головой. — Ничего страшного, он пробудет дома две недели, так что... — Чуя качает головой. Ну как. Теперь уже тринадцать дней. — Да, но всё же... — Мори хмурится, — Я знаю, что ты хотел провести Рождество с ним. Верно. Завтра канун Рождества. — Всё нормально, — Чуя отмахивается, подхватывая Баки на руки и направляясь в свою комнату. — Всегда есть следующий год. Мори хмуро смотрит ему вслед. — ...Ну да.______________________
— Ты позвонишь мне, когда твой поезд отправится? — Чуя зевает. Он улёгся в постель Дазая, одетый в одну из старых толстовок своего парня и три пары носков, а Баки громко мурлычет у него на макушке. — Да, разумеется... ну или мне просто придётся угнать снегоочиститель. — Это не смешно... — Ну, — голос Дазая звучит тепло, но немного напряжённо — он пытается успокоить Чую, но сам явно переживает из-за сложившейся ситуации. — Не то чтобы я шучу. — Хм-м-м... — Чуя уставился в потолок. — Ты не сможешь вернуться сюда, если будешь сидеть в тюрьме. — Ты прав, — многострадально вздыхает Дазай. — Но я обязательно вернусь. Законно или нет! — Ага, — рыжий закатывает глаза, — теперь я очень спокоен. Чуя засыпает с прижатым к уху телефоном, и когда он просыпается утром, земля покрыта толстым слоем снега. — ...Блеск. Он натягивает толстые спортивные штаны, затем резиновые сапоги и с трудом спускается по ступенькам. — Направляешься посмотреть на снег? — комментирует Мори, сосредоточившись на газете, когда тот проходит через кухню. — Он первый за этот год, — отвечает Чуя, стараясь не дуться. — Почему бы и нет. Он тащится вверх по улице, сгорбившись в своем пальто. И он не знает, зачем должен позвонить и спросить Дазая, потому что серьёзно, он уже знает ответ. — Сегодня тоже не получится сесть на поезд, — Дазай звучит так подавленно, и Чуя даже не может заставить себя произнести вслух, как грустно ему, и... Боже, как же сильно ему нужно увидеть Дазая. — Всё в порядке, — Чуя заставляет свой тон быть как можно более лёгким. — Ты всегда можешь сесть через пару дней. После Рождества. — ...Ты ведь знаешь, как сильно я хочу быть там, правда? — спрашивает Дазай. — Да, — Чуя тихо вздыхает, — Я знаю, — он смотрит вниз по улице. Это почти как другой мир, полностью покрытый белым. — Очень жаль, что ты пропустишь снег. — Да уж, — горько вздыхает Дазай. — Первое белое Рождество в Йокогаме с тех пор, как мне было пять, и я его пропущу. — Ага, — Чуя вздыхает. — Тебе бы понравилось, — он смотрит вниз. — Мне почти до колен достаёт… — он пинает ногой снег. — Ты бы рассмеялся. — И это ты мне говоришь? — Дазай звучит потрясённо. — Ты, видимо, очень соскучился по мне, да? — Да, вроде того. — Стой, ты сейчас на улице? — Ну да, а что? — Чуя наклоняет голову. — Иди назад! Рыжий сбит с толку, останавливаясь на полушаге. — ...Чего? — Проследи за следами, которые ты оставил. — Но... зачем? — Чуя моргает. — Потому что тогда ты сможешь сделать новую дорожку справа, и всё будет так, будто я там был. — Дазай, это так тупо. — Пожа-а-а-а-алуйста? Чуя драматически стонет. — Если я упаду и разобью свою задницу, виноват ты. — Ты грациозный, я в тебя верю! — Чуя закатывает глаза. Это тупо. Это просто тупо. Но... Может быть, от этого он почувствует себя немного лучше. Идти задом наперёд — не такая уж и простая задача, тем более когда снег в высоту сантиметров тридцать с копейками. Чуя чуть не поскользнулся и дважды не упал, но ему удалось поставить одну ногу за другой, ворча Дазаю по телефону. — И почему ты хочешь, чтобы я сделал это снова? — Это будет хорошая фотография, не думаешь? — Я думаю, что это гемор... — стонет Чуя. — Тогда зачем ты это делаешь? — Я... — Чуя спотыкается, когда натыкается на что-то позади себя, и хмуро оборачивается. — Что за—? Он чуть не роняет трубку. — Как ты—?! — Я же не говорил, что не могу купить билет на самолёт, правда? — Дазай сияет. Позже Чуя будет немного смущён тем звуком, который он издал, когда прыгнул в объятия Дазая, но сейчас ему всё равно. — Твой нос... — бормочет Чуя между поцелуями, — охренеть какой холодный... — Я согреваюсь, — Дазай улыбается одними губами, его руки потирают спину Чуи. — Просто дай мне минутку. Каждый раз, когда он снова оказывается с Дазаем после разлуки, это как шок для организма Чуи. Потому что это почти как осознание того, что он хочет его даже больше, чем помнил. — Ты собираешься отпустить меня в ближайшее время? — Дазай мягко улыбается. Чуя мотает головой. Его лицо прижато к груди Дазая, руки крепко обхватывают талию — и он почти чувствует, что в тот момент, когда отпустит его, всё это снова исчезнет. — Хорошо, — улыбается Дазай, помогая Чуе опереться на него, пока они идут обратно к дому. — Иначе я был бы разочарован. Мори приятно удивлён прибытием Дазая, но самая большая реакция (после Чуи) последовала от Баки. Вначале Дазай был встречен воем, шипением и быстрым отступлением под кровать. Но парня Чуи не так-то легко остановить. И тут появилась банка тунца. — Знаешь, ты мог бы просто дать ему время, — бесцеремонно комментирует Чуя с кровати. — Ты же не можешь каждый раз давать ему тунца... — Напротив, — хмыкает Дазай, — Я твёрдо намерен, — Баки в этот момент отважился слизнуть рыбу с вытянутых пальцев Дазая. — Хотя признаю, это не может работать в каждом случае... — он загибает пальцы, чтобы Баки мог взять тунца между ними, — У меня никогда не было домашних животных, так что этому я должен понравиться. — По крайней мере, я ценю твою честность, когда речь заходит о твоих мотивах, — Чуя фыркает. — М-м, не то чтобы я когда-нибудь был бы выше подкупа моих детей, — со всей мудростью говорит Дазай. — Лучше, когда тебя любят, а не боятся. Чуя бросает взгляд на полки над столом Дазая — награды, фотографии... Он никогда по-настоящему не представлял себе, каким был бы Дазай, будучи взрослым, родителем — кем-то с собственной семьёй. Каким бы он был мужем? Терпеливым отцом он будет или строгим? Был бы он..? Чуя оглядывается назад, туда, где Дазай растянулся на полу, терпеливо уговаривая Баки сидеть у него на груди, и он уже знает ответ, как бы неловко и банально это ни звучало. Дазай был бы идеален. Он посвящает целых три часа тому, чтобы завоевать котёнка — и Чуя чертовски впечатлён, потому что Дазай никогда не остаётся сосредоточенным на чём-либо так долго. И к концу этого времени Чуя не может сказать, действительно ли Баки симпатизирует его парню или просто вымучен, потому что тот оказывается распростёртым на рубашке Дазая, лапы в воздухе, а его выражение просто говорит: "Я смирился". — Вот видишь! — Дазай широко улыбается, — Главное — настойчивость! — Думаю, ты просто затискал его до такой степени, что у него выбора не осталось, кроме как подчиниться, — Чуя мотает головой, но улыбается. — А теперь, — драматично вздыхает Дазай, осторожно укладывая Баки в его маленькое гнездо из покрывал и игрушек в конце кровати, — пора заполучить ещё одного... — Одного чег..? Дазай! — без особого предупреждения Дазай бросается на матрас, прижимая к себе своего парня, в то время как Чуя дёргается от раздражения. — Какого чёрта—? — В прошлый раз, когда я оставил тебя одного, я вернулся, а у тебя уши проколоты, мне нужно посмотреть, что ещё изменилось! — Чего? — ворчит Чуя. — Тебе понравились серьги— — Я люблю эти серьги! Мне просто нужно держать себя в полном курсе телосложения моего парня. Не думаю, что прошу так уж много! — Ты же в курсе, что никогда не видел меня голым... — Кое-что, из-за чего я до сих пор очень обижен! — ноет Дазай. — Я же не говорил, что тебе нельзя видеть меня голым, — небрежно комментирует Чуя. — Но если бы ты увидел, то, скорее всего, произошло бы землетрясение, прежде чем ты бы смог что-то сделать. — Возможно, — Дазай кивает с мрачным выражением лица. Но это мимолётное недовольство, и вскоре после этого он ныряет под одеяло, заставляя Чую возмущённо стонать. — Ты холодный... — Я даже не вижу ничего, ты так закутался, и кто вообще носит шапку внутри дома?! — Мне нравятся шляпы— Дазай победоносно смеётся, когда снимает со своего парня вязаную шапку, прикрывающую его голову, а потом... — Ох ты... — Что? — Чуя моргает под ним, эффектно распластавшись на матрасе после их борьбы, его руки безвольно покоятся рядом с волосами. На мгновение лицо Дазая становится непроницаемым. — Твои волосы... — его глаза опускаются вниз. — Ты их отпустил? Чуя смотрит вниз, проследив за чужим взглядом. Для мальчика, у Чуи никогда не было коротких волос — прежде они были достаточно длинными, чтобы их нужно было заправлять за уши, и были чуть выше подбородка. Но теперь они стали на несколько сантиметров длиннее и задевают его плечи, когда распущены. Поначалу Чуя напрягается. В детстве у него были более длинные волосы — почти такие же длинные, как у сестры. А потом, когда он пошёл в среднюю школу, это больше "не соответствовало возрасту". И когда он увидел свою мать несколько недель назад... «Ты отрастил волосы?». Чуя прикусывает губу. — Я просто попробовал, я, наверное, остригу и— Дазай прерывает его, целуя Чую так внезапно, что тот издаёт более чем привлекательный звук, когда останавливается на полуслове. — Всё это время... — протягивает Дазай напротив его губ между каждым поцелуем, — было так тошно, когда я не мог прикоснуться к тебе... — его пальцы расчёсывают рыжие волосы, путаясь в их концах и прижимая ближе. — Слишком тяжкая мука для одного меня... Чуя очень растерян. — За...ткнись, ты ведёшь себя смешно... — Вообще нет, — возражает Дазай, отстраняясь. И к удивлению Чуи, лицо того действительно слегка покраснело. — Сколько раз мне придётся тебе повторять, прежде чем ты мне поверишь? — Думаю, мне больше нравилось, когда ты держал комплименты при себе... — Чуя изо всех сил старается говорить ровным голосом. Дазай угрожающе улыбается. — О-о? — он склоняет голову набок. — Почему? Ты смущаешься? Чуя строит лицо и прикусывает язык. — Нет, это просто— — Но если я не скажу тебе, что ты самая красивая вещь, которую я когда-либо видел, — мурлычет Дазай, и Чуя съёживается, его щёки темнеют. — Как же ты собираешься об этом узнать? Господи, когда здесь стало так жарко? И почему у него так быстро бьётся сердце? — Я... — Чуя глубоко вдыхает через нос, что было ошибкой, потому что Дазай так хорошо пахнет. — Я знаю, что хорошо выгляжу, Дазай— — Это ещё мягко сказано, — Чуя мотает головой, пытаясь стряхнуть жар с лица, мурашки с шеи, настолько ошеломляющим может быть его парень, — Когда я увидел тебя в первый раз, — он выглядит совершенно серьёзным, и Чуя чувствует, что умирает, — Я был в замешательстве. Не спрашивай. Не спрашивай— — Правда? — Да, — пальцы Дазая скользят по коже Чуи, и его улыбка такая мягкая, что Чуя почти ощущает её, просто глядя на него, уголки губ Дазая стали такими привычными, — Я не подозревал, что люди могут выглядеть так, — Чуя умирает. — Я всё ждал, что в тебе будет что-то не так, — его большой палец провёл по подбородку Чуи, по его щекам, по губам. — Это бы всё упростило. Глаза Чуи широко раскрыты и сосредоточены на лице напротив. — Упростило? Дазай наклоняется, берёт одну из рук Чуи с того места, где они лежат рядом с его головой, опускает её вниз, мягко разжимая пальцы Чуи, прежде чем прижимает чужую ладонь прямо к своему сердцу. И оно колотится. Пальцы Чуи слегка впиваются в него от удивления... Оно бьётся так же быстро, как и его собственное. — Как бы, ну серьёзно, я представился как "Дазу", — Дазай фыркает, наклоняясь, чтобы поцеловать Чую в челюсть. — Я никогда не отличался особой скрытностью, Чуя. Ну... так и было. А потом Чуя делает нечто такое, что удивляет их обоих. — ...мне тоже не особо легко было, знаешь ли. Дазай отстраняется назад, его губы застыли в безупречной "О", а взгляд Чуи перемещается, пытаясь смотреть на что-угодно, но только не на него. — ...Правда? Чуя одаривает его взглядом. — Не придуривайся, Дазай. — Я здесь совершенно законно ошарашен, — он быстро мотает головой. — ...Слушай, может, я и отрицал это, но я вроде как знал, что я не совсем натурал... — вздыхает Чуя. — И ты весь такой не переставал улыбаться мне, трогать свои волосы, снимать пиджак— — Так это всё-таки работало?! — Погоди... ты что, нарочно это делал?! — Ну, эм... Я... — Чуя прижимает руки ко лбу, пытаясь спрятать лицо, но Дазай отодвигает их, прижимая к кровати рядом с головой Чуи. — Ты слышал, что я подумал, когда впервые увидел тебя. Ты реально думал, что я... — глаза Дазая расширились. — Чуя... неужели ты думал..? — Просто забудь об—! — Ты думаешь, я не понимал, что хочу тебя, пока ты не поцеловал меня? — ... — Чуя такой, такой красный. — Слушай, я... я был так сосредоточен на том, чтобы не смотреть на тебя так, что даже не думал о том, что ты—! — Чуя, — Дазай смеётся, — я был максимально очевиден! — Как и я! — Неужели? Потому что я никогда этого не замечал. — Тебе никогда не казалось немного странным, что я выбираю воскресенья? — сухо замечает Чуя. Дазай моргает. — Я просто предположил, что всё было так, как ты и сказал, у тебя были свободные дни... — У меня были ещё и среды, но я знал, что если это воскресенье, то есть шанс посидеть подольше. — Ну... — Дазай задумывается, — Я не мог знать, что ты врёшь о своём расписании... — И ты видел меня с другими моими друзьями, — хмурится Чуя. — Я хоть кому-нибудь позволял трогать моё лицо? Что ж, нет. Если Дазай и узнал что-то о нём в самом начале, так это то, что он был очень разборчив в том, кого впускать в своё личное пространство. — Хорошо, тут ты меня подловил. — И из всех друзей, к которым я мог бы пойти после дня рождения Юан, я пошёл к тебе. У меня много друзей с футбола, которые позволили бы мне поцеловать их— — Буду знать, — Дазай строит лицо. — ...и я пошёл к тебе, — Чуя отворачивает голову в сторону. — Честно, я думал, что это должно быть очень очевидно, потому что ты никогда не дразнил меня по этому поводу. Дазай долго и пристально смотрит на Чую, прежде чем со стоном уткнуться лицом ему в шею. — Кошмар! — Что?! — Ты был таким милым! — стонет Дазай. — Ты был таким охренительно милым... — Не был! — Чуя возмущён. — И я был так сосредоточен на том, чтобы соблазнить тебя, что совершенно упустил это из виду! — продолжает скулить Дазай. — Что я за парень-то такой?! — ...Довольно достойный, по большей части. — ...Ну что ж, — драматично вздыхает Дазай, перекатываясь на другой бок, чтобы лечь рядом с Чуей, и притягивая его к себе, — завтра мне придётся поднять ставку. — В смысле? — Чуя поворачивает голову, чтобы нормально на него посмотреть. — Рождество же, — сияет Дазай. — Неужели ты правда думал, что я не возьму тебя на свидание? Глаза Чуи распахнулись от удивления. Дело не в том, что он не знал, что Рождество — это праздник для парочек, он знал об этом. Они с Юан провели его в караоке в прошлом году, просто... Всё в прошлом году было настолько безумным, что он не понимал, как много из обычных вещей он пропустил. Например, он и Дазай никогда не были на настоящем свидании. Что было к лучшему — раньше Чуя не был уверен, как бы он справился с тем, чтобы быть на свидании с парнем на публике. Но теперь... — Какого рода свидание? — Чуя с любопытством наклоняет голову. — Ну... — Дазай крепко прижимает его к себе. — Я что-нибудь придумаю. Этот драматический тон заставляет Чую думать, что он вляпался во что-то... ну, во что-то уникальное.