_____________________
На лице Оды остались небольшие отпечатки клавиш его ноутбука. Быть на литературном факультете так-то здорово большую часть семестра. До апреля, когда все курсовые работы, которые ты должен был начать в феврале, нужно сдать в течение одной недели. Он... сожалеет. — О-о-о-ода-кун? — он поднимает голову на звук голоса своей девушки. Его волосы упали вправо от того, как он лежал, прислонившись к ноуту, нос немного покраснел, и... Ход его мыслей резко обрывается. — Тебе нравится? — Коё лукаво улыбается. Она стоит, прислонившись к дверному проёму, скрестив руки на груди, подчеркивая её выпуклость, безупречно выставленную напоказ в кружевном белье глубокого синего оттенка, с подходящими подвязками и чёрными чулками. — Я... — Ода не знает, на что смотреть. — Я... — его девушка обычно собирает волосы в пучок на затылке, когда выходит из дома, но сейчас они рассыпаются по плечам, и всё, чего он хочет, — это собрать их в пальцы и потянуть. — Это мой последний проект по текстилю, выкройкам и тканям, — задумчиво протягивает она. — Это... — Ода изо всех сил пытается оторвать взгляд от того места, где её пальцы с безупречным маникюром играют с одной из подвязок. — Ты проделала... прекрасную работу. — Да... — вздыхает Коё, — Но мне очень нужно знать, работает ли оно на... практике. И я подумала, если ты хочешь... Ода уже неделю соблюдает обет безбрачия, потому что: а) половину времени Коё любит заставлять его ждать, и б) она настаивала, что его пристрастие... к тому, чтобы помочь ей расслабиться после работы, мешало ему закончить свои учебные дела. Что правда. Но он не собирается подвергать сомнению эту внезапную смену взглядов. Его глаза темнеют, а голос понижается, приобретая более грубый тон, который всегда заставляет всё в Коё нагреваться. — Без проблем. Он отодвигает свой стул назад и, как ему кажется, в мгновение ока оказывается перед ней, поднимает её за бёдра и прижимает спиной к дверному косяку. Её ноги призывно обвивают его талию, и как раз в тот момент, когда он вот-вот достигнет земли обетованной, уткнувшись лицом в ложбинку между её грудей... Палец прижимается к его губам. — ... — он издаёт низкий стон. — Пожалуйста, — хнычет Ода, глядя на неё широко раскрытыми и полными желания глазами, — Это нечестно. — Ой, не надо так, — мурлычет она, скользя пальцем по его подбородку, — Тебе ведь нравится, когда я нечестная, правда, малыш? — ... — он уже мучительно твёрд, так что... Да. — ...Что мне нужно сделать? Коё гладит его подбородок, прижимаясь своими бёдрами к его, заработав ещё один низкий стон, и его лицо опускается на её плечо. — Одолжение, — он впивается зубами в то место, где её шея соединяется с плечом, заработав довольный вздох. — Должно быть, оно довольно большое. Так оно и было.________________________
Вот почему в следующую субботу он уже в Йокогаме, прислоняясь спиной к капоту своей машины, а Чуя выходит из дома, чтобы встретить его. — Прости, что анэ-сан втянула тебя в это... — Ода мотает головой. — Поверь мне, — отвечает он, открывая перед ним водительскую дверцу, — я получил очень справедливую компенсацию. Чуя даже не хочет знать, что это значит. Машина Оды — не самая роскошная вещь в мире, но очевидно, что он тратит много времени на то, чтобы заботиться о ней, и на приборной панели есть ну очень очаровательная фотография его вместе с Коё. Урок вождения начинается не так, как другие. Он терпеливо, но твёрдо направляет на окраину города, где они оказываются на заброшенной парковке торгового центра. Чуя поднимает брови. — Я не понимаю..? — Учиться легче, когда не боишься врезаться в кого-то другого, — объясняет Ода, расслабленно откидываясь на спинку сиденья. — Когда я только начал учиться, мой отец тоже привёз меня сюда. Чуя уже встречался с обоими родителями Оды, когда у них с анэ-сан начались серьёзные отношения, они несколько раз приходили на ужин. Те всегда были добрыми и вежливыми, и у его отца всегда была такая же тёплая, расслабленная аура, как и у Оды. Это было уютно. — Так... что мне делать? Ода машет рукой. — Просто проедься по периметру пару раз, чтобы прочувствовать управление, — Чуя кивает, и он заметил, что парковка пуста, так что... Одасаку изо всех сил цепляется за край своего сиденья, когда машина сдвигается, шины слегка царапают асфальт. Окей. Он зажмуривается. Видимо, Чуя лихач. Полезно знать. После того, как они сделали пару скрипучих, ужасающих кругов по парковке, Ода тянется, чтобы похлопать Чую по руке, его костяшки пальцев болят от того, как сильно он сжимал свои собственные колени. — Ладно... — медленно выдыхает он, — ты знаешь, что такое разворот в три приёма? — Чуя мотает головой. — Супер, — Ода немного дрожит, когда выходит, чтобы взять несколько дорожных конусов с заднего сиденья. — Давай начнём с этого. Чуя — усердный ученик, у него получится. Его рефлексы мощные, а Ода должен сосредоточиться на том, чтобы его не укачало в машине. — Я слишком сильно торможу, да? — Ну, как бы... — Ода поправляет ремень безопасности там, где тот впивается ему в шею, прочищая горло, — Вроде того, но у каждого свой способ. Чуя хмурится, ругаясь себе под нос. От этого Ода изгибает бровь, когда тот начинает пробовать снова. — Тебя случайно не Мори заставил учиться? — спрашивает он, устраиваясь в своём кресле, пока Чуя пытается маневрировать разворотом в три приёма, не давая им почувствовать, что они вот-вот вылетят в окно. — Ага, — бубнит Чуя, сосредоточенно щурясь. — ...Мне просто не кажется, что ты действительно хочешь учиться, — но Чуя, похоже, относится к этому довольно серьёзно. — Он считает, что один из нас с Дазаем должен уметь водить, — отвечает Чуя, барабаня пальцами по рулю. — Я имею в виду... вы же оба будете жить в Киото... — Я ещё не решил, куда поеду, — натянуто говорит Чуя, глядя в сторону. Ода склоняет голову набок. — Ну... ты в любом случае покинешь город. Чуя медленно кивает. — И... я не знаю, это глупо... Ода мотает головой. — Ты всегда казался мне умным парнем. Что-то в этом, кажется, немного выводит Чую из равновесия. — Ну... ты же видел, как Дазай садится в машину. Взгляд Оды сразу же смягчается от понимания. — ...И ты не хочешь, чтобы твоё вождение ещё больше его напугало. Чуя смущается, но всё же кивает. — ... — Ода слабо улыбается. Он дружит с Дазаем уже давно, ещё с дошкольного возраста. И несмотря на то, что тот всегда был популярным, всегда был в центре внимания, друг Оды всегда был довольно одиноким. Между большим мозгом и явно самодовольной личностью у Дазая всегда был талант держать людей на расстоянии вытянутой руки. От чего Ода ещё сильнее испытывает облегчения, что у того теперь есть Чуя. — Я не знаю, понравится ли ему когда-нибудь сидеть в машине, но не думаю, что есть ещё кто-то, кому он доверяет больше, чем тебе. Чуя кивает с явным облегчением, но в то же время кажется... грустным. Но не в самом очевидном смысле. Это не написано у него на лице, но за его выражением, будто он изо всех сил старается скрыть это. И Ода хочет спросить, но он... не совсем уверен, что это его дело. Из трёх попыток научить Чую водить машину — эта успешная. Он не идеален, но к концу дня он не заставляет Оду чувствовать, что его вот-вот стошнит, и он может перемещаться по улице, не напрягаясь от беспокойства. Они подъезжают к дому Мори, и Чуя выглядит измученным, но довольным собой. — Ещё раз спасибо, ты не должен был этого делать, — Ода снова отмахивается, мотая головой. — Ты практически член семьи, это не такое уж большое дело, — Чуя кивает, протягивая руку к своему ремню безопасности, и, наконец, Ода не может не спросить. — Чуя? — Да? — ...С тобой всё хорошо? — тот замирает, не зная, как на это ответить. — ...А кажется, что это не так? — ...Вроде того, — признаёт Ода, — но это не совсем ответ. Чуя откидывается на спинку водительского сиденья, покусывая нижнюю губу. — Очень мило, что ты спрашиваешь и всё такое, но там слишком... много. — Я могу справиться со "многим", — голос Оды звучит мягко. — ... — Чуя вздыхает. — Мори носится со мной. Из-за меня Дазай почти не обращает внимания на учёбу. Даже тебя анэ-сан вытащила сюда, чтобы помочь мне. Это просто заставляет меня чувствовать себя... — он строит лицо, — большой, бесполезной обузой. — Чуя, никто не видит этого таким образом, — Ода быстро поправляет его. — ...потому что все вы заботитесь обо мне, — Чуя зажмурился. — Я понимаю это. Правда. Но... Ода мотает головой, пытаясь сформулировать, а затем... — Эй, не мог бы ты опустить солнцезащитный козырёк, пожалуйста? Чуя делает паузу, на его лице ясно читается замешательство. — Чего? Зачем? — Просто сделай это. Чуя подчиняется, и когда он это делает, ему на колени падает старая полароидная фотография. Он осторожно берёт её, заметив на обороте "2010" год. А когда переворачивает, то видит Дазая. Гораздо моложе, вероятно, лет десяти. Тот стоит рядом с тем, кто, как он полагает, должен быть Ода, и оба мальчика держат одну из самых больших рыб, которые Чуя когда-либо видел. Ода выглядит так, будто он концентрируется на том, чтобы не уронить её, а Дазай... Он так широко улыбается, что Чуя видит щель, где у него отсутствует правый клык. Сначала Чуя не может понять, почему это кажется ему таким странным, а потом понимает. На шее Дазая нет никаких бинтов. За ними стоит мужчина в шортах и футболке с гигантским крабом, и он так похож на Дазая. — Это..? — Ага, — кивает Ода. — Это господин Цушима, — он тоже улыбается, одной рукой ероша волосы Дазая, но в отличие от двух других на фотографии, счастье не доходит до его глаз. — Когда умерла госпожа Дазай... — Ода вздыхает. — Это был худший день в моей жизни. Она была для меня как вторая мать, но... — он смотрит на фотографию. — Ещё я вроде как потерял своего лучшего друга, — тихо признаётся он, не сводя глаз с тёмноволосого мальчика, с блеском в глазах и застывшим смехом. — Он просто больше не был самим собой. И поначалу я думал, что это горе, но... — Ода мотает головой. — Тот Осаму, которого я знал, не вернулся. Чуя тяжело сглатывает, не понимая, почему это так сильно ударило по нему, но так и есть. Может, потому что он любит Дазая. Может, потому что Чуя тоже не чувствует себя тем человеком, которым был раньше. — А потом он встретил тебя, — Чуя удивлённо поднимает глаза, и Ода криво улыбается. — Я уверен, что он уже говорил тебе об этом. Типа того. Он сказал Чуе, что он помог ему. Что он был в полном хаосе, когда Чуя встретил его. Слышать это — одно дело. Но видеть... — Благодаря тебе он стал лучшим человеком, Чуя. Он прикусывает губу. Это трудно понять. — Я никогда не считал его плохим человеком, — пробормотал Чуя, сжимая пальцами края фотографии. — Ну... — Ода пожимает плечами. — Он всегда показывал тебе всё самое лучшее, — Чуя не может с этим поспорить. — Если хочешь, можешь оставить фотографию себе. — ... — Чуя благодарно кивает. Когда Ода выходит из машины, обходя вокруг, чтобы открыть дверь Чуе, чтобы они могли поменяться, он также говорит: — А Мори сейчас на миллион лет лучше, чем был до твоего появления, понял? Тебе правда стоит больше ценить себя. Чуя немного колеблется, но думает, что начнёт стараться.________________________
В следующую пятницу Дазай растянулся на своей кровати, вокруг него разложены конспекты. Его первый экзамен будет в понедельник, и он обещал, что будет учиться... Пока не загорается его телефон. Забыли об учёбе. Учёба может поцеловать его в зад. — Приветик, красотуля, — он переворачивается на спину, когда отвечает, практически гордясь собой, услышав раздражённый вздох на другом конце провода. — Как прошёл твой день? — Довольно хорошо, — отвечает Чуя, — ты учился? Дазай победоносно сияет. — Да. — Как долго? — ...Три часа, — отвечает Дазай, но это было не так долго, как он планировал, — Но вчера я занимался семь часов. Это рекорд для меня. Слова в учебнике даже не имели для меня никакого смысла к концу. — ...Ты ведь понимаешь, что это не хорошо, так? Дазай отмахивается от этого заявления. — Смысл в том, что я учился, как ты и просил. — ... — у Чуи нет аргументов на это. Тот факт, что Дазай даже раскрыл книгу больше чем на час, сам по себе является победой. — Да. А где Фёдор? — Помогает Шибусаве с его проектом на сессию. По-видимому, ему приходится проводить определённое количество часов, наблюдая за выставками приматов, и Фёдор составляет ему компанию, — Дазай приподнимается на локтях. — И мне сказали, что это не свидание. — Серьёзно? До сих пор? — Он безнадёжен, — Дазай пожимает плечами. Что ж. Они это прекрасно знали. Следующий вопрос Чуи застаёт его немного врасплох. — Хочешь, по фейстайму поболтаем? Серьёзно, никогда не было такого момента, когда Дазай не хотел бы общаться по фейстайму, но Чуя динамил такую возможность, говоря, что Дазаю нужно учиться. Словно садист. — ...Да? — Дазай ждёт, затаив дыхание, и слышит гудок вызова фейстайма в своём ухе, который он охотно принимает. Когда он убирает телефон от уха, Чуя смотрит на него, растянувшись на кровати Дазая, лёжа на животе. — Чему я обязан такой честью? Чуя наклоняет голову в сторону, приподнимаясь на локтях, и когда угол наклона телефона переносится вверх, Дазай видит, что Чуя одет в одну из его киодайских футболок, которая достаточно велика ему, соскальзывая с правого плеча... И судя по тому, что видит Дазай, на нём нет штанов. — Ну... я подумал, что если ты по правде учился, то я мог бы... — он замолкает, и Дазай вспоминает то, что сказал ему Чуя перед отъездом.// «Если ты действительно будешь учиться, я могу сделать так, чтобы это стоило твоего времени.» //
Дазай резко садится, весь внимание. — Мог бы..? Чуя слегка улыбается, так однобоко, что сердце Дазая начинает колотиться в груди. — Тебе придётся сказать мне, чего ты хочешь. Дазай молча благодарит какое бы там ни было божество, решившее быть благосклонным к нему сегодня. Но он также знает, что Чуя, видимо, думает, что у Дазая огромный опыт в сексе по телефону. Но впервые они наткнулись на то, чего он, в, общем-то, никогда раньше не делал. Перво-наперво, Дазай хочет исправить свои прошлые ошибки. — На тебе есть что-нибудь под этим? — ... — Чуя мотает головой. Какая-то крошечная часть подсознания Дазая говорит ему: "Если ты всё проебёшь, я убью нас обоих". Будь хладнокровным. Не делай это странным. Погодите... а что, если он неправильно всё понял и в ту минуту, когда он попросит Чую сделать что-нибудь, его парень испугается—? Но тут Дазай замечает, как Чуя кусает губы, ожидая, когда Дазай заговорит, и... Это определённо не похоже на двусмысленные намёки. И Дазай думает, что хочет кое-что попробовать. — Я уже говорил, как абсурдно сексуально ты выглядишь в моих футболках? Чуя немного замирает от комплимента, и Дазай не может его винить. Он избегает прямо называть Чую сексуальным, потому что это обычно побуждает... Ну, он никогда бы так не сказал, потому что это разозлило бы его парня, но это заставляет Чую пасовать. Но не в этот раз. — ...Я вроде как заметил, что ты так думаешь. Улыбка Дазая становится чуть шире. — Я никогда не пытался тонко намекать, ты же знаешь, — его глаза оценивающе скользят по фигуре Чуи. — У меня возникает желание... — он замолкает, и Чуя с любопытством поднимает бровь. — Возникает желание..? Дазай должен сделать выбор. Перестраховаться или идти ва-банк. Это не лишено риска. Если он ошибётся, Чуя может испугаться, притвориться рассерженным и повесить трубку. Но судьба не вознаграждает робких. Когда он говорит, его голос звучит увереннее, чем он сам себя чувствует. — Возникает желание кусать каждый сантиметр твоих бёдер, — Дазай говорит это легко, без малейшего колебания, — и не торопиться, пока ты не начнёшь умолять меня трахнуть тебя. У Чуи упала челюсть. С одной стороны, Дазай, по крайней мере, может сказать, что был абсолютно честен, но он определённо зашёл слишком далеко, и Чуя определённо— — Я правда сомневаюсь, что мне пришлось бы умолять. ...Не пугается? Парень Дазая покраснел, но... — Почему ты так говоришь? — Ну, — Чуя моргает, будто это очевидно, и Дазай не может понять, пытается ли тот поддерживать грязные разговорчики в ответ или нет. — Я почти уверен, что если бы я попросил тебя хоть раз, ты бы тут же это сделал. Боже, это так сексуально — слышать, как он говорит это. Но Дазай не уверен, было ли это сексуальным ответом или же Чуя просто реалист, потому что рыжий вообще не ошибается. Только мысль о Чуе под ним, возбуждённом и извивающемся, шепчущем слова: "Осаму, трахни меня". ...И теперь Дазай уже наполовину твёрд. — Если бы я был там прямо сейчас, тебе бы вообще не пришлось просить меня, — признаёт он, его глаза задерживаются на бёдрах Чуи. Они были в странном подвешенном состоянии с самого Рождества — того, где Дазай отчаянно хотел его, и он знает, что Чуя был более чем готов, но... У них просто не было времени побыть наедине. И вот теперь Чуя удивляет его проблеском. — И вот я здесь, готовый умолять. У Дазая пересыхает в горле, и его мозг пытается понять, что на самом деле говорит Чуя, потому что серьёзно, об этом легко забыть, но для Дазая прошло почти два года с тех пор, как он... И господи, неужели он хочет... — Чуя, — начинает он хриплым голосом. — Я... Затем Чуя устраивается поудобнее на его кровати, и футболка поднимается немного выше на его спине, и... Чуя не врал, что под ней ничего нет. И всего на секунду, пока Дазай задыхается с открытым от удивления ртом, лицо Чуи трогает неуверенность. — Это..? И если Чуе это поможет расслабиться — что бы он там ни затеял, — Дазай более чем счастлив броситься его успокаивать. — Если три часа учёбы дают мне это, клянусь, я получу грёбаную докторскую степень, — Чуя переходит от неуверенного вида к прикусыванию губы, чтобы сдержать смех. — В чём бы ты вообще получил докторскую степень? — А не важно, — Дазай мотает головой, — не образование цель, — его глаза всё ещё прикованы к заду Чуи. — И ты до сих пор не сказал мне, что ты хочешь, чтобы я сделал, — мягко добавляет Чуя. Глаза Дазая округляются. Да. Точно. И не совсем легко оценить, что здесь происходит, потому что это огромный скачок вперёд в уровне комфорта Чуи. Это заставляет Дазая задуматься, не случилось ли чего, но... Чуя вообще не кажется расстроенным, и естественным следующим шагом будет... — ...Я хочу, чтобы ты прикоснулся к себе. Глаза Чуи слегка расширяются, и он выглядит немного опасающимся, но не униженным и не потрясённым этой просьбой, что является облегчением. Он начинает переворачиваться на спину, а затем останавливается, увидев печальное выражение лица Дазая. — ...Что? Зная, что Чуя молча волнуется, задаваясь вопросом, не сделал ли он что-то не так, Дазай быстро мотает головой: — Ничего! Это просто... Я любовался видом, — смущённо признаётся он. — ... — Чуя оглядывается через плечо и фыркает. А потом он останавливается. — Ну, если ты хочешь, я могу... — он обрывается, а потом впервые за всё время разговора он на самом деле выглядит смущённым, и Дазай слегка хмурится. — Ты можешь что? — Гм... — Чуя теперь тоже хмурится, и Дазай знает, что тот кусает губы не для того, чтобы свести его с ума, но... — Что бы там ни было, — с порога заверяет его он, — мне это понравится. Чуя, похоже, в этом не сомневается. — Ну... с самого Рождества... — он тянется за чем-то вне камеры, и Дазай не ожидал увидеть бутылочку смазки. — Где ты..? — Ты купил целый ящик и оставил большую его часть в своём шкафу, когда уезжал, — Чуя поднимает бровь. — Честно, я не знаю, что у тебя было на уме, когда ты заказывал столько— — Чуя, — Дазай говорит полузадушенным голосом, — поверь мне, у меня не было никакого плана. — Ну, — Чуя делает глубокий вдох. — Я тренировался. Дазай чуть не подавился собственной слюной. Они обсуждали, что это было бы хорошей идеей, потому что это дало бы Чуе возможность освоиться с этим в своё свободное время... Но Дазай никогда не представлял себе, как тот это делает. И вот он здесь. — ... — Дазай молчит так долго, что Чуя поднимает бровь. — Но если это слишком... — Нет, — Дазай пытается заставить свой рот издавать звуки, которые на самом деле напоминают слова, — я... Что он вообще должен сказать? Да, пожалуйста? Благодарю тебя за эту возможность? У меня день рождения? — ...Я хочу, чтобы ты это сделал, — он, наконец, останавливается на этом, и к его облегчению, это достаточно рабочий ответ. Чуя кивает, его лицо становится немного краснее. И вот так они оказались в этой ситуации. С Чуей, едва способным держать телефон, когда прижимает своё лицо к подушке, раскрасневшийся и задыхающийся, пока один палец работает позади него, а Дазай... Он так зациклился на этом зрелище, что почти забыл снять треники и потрогать себя, но когда он это сделал, то издал низкий стон, который, кажется, подтолкнул Чую, заставляя того выгнуться и застонать, а затем Дазай услышал тихое пиканье, и Чуя остановился. — Ой, — его взгляд сфокусировался на экране телефона, и он нахмурился, — кто-то звонит... Дазаю хочется плакать, но его голос звучит как низкое рычание: — Отправь на голосовую почту... — Это Элис. ...И вот теперь его эрекция мгновенно исчезла, сменившись хмурым взглядом. — Это не может подождать? Чуя хмурится. — Я должен был забрать её из торгового центра, она не должна была расставаться со своими друзьями раньше семи...— дикий стон разочарования, который издаёт Дазай, не остаётся незамеченным. — Я тоже не очень-то этому рад! — огрызается Чуя, — Это не у тебя два пальца в твоей— — Ты добавил ещё один? — скулит Дазай. — Ты мне даже не сказал! — Я не знал, что ты хотел прямой репортаж с места событий! — При таком раскладе?! Да! Чуя тяжело вздыхает. — Слушай, я тебе потом перезвоню, ладно? — Дазай издаёт самое надутое короткое "ладно", и Чуя хмурится. — По крайней мере, ты можешь закончить с собой дома, угу? Что ж. Это так. — Ты можешь просто оставить её в торговом центре... — Дазай! — Что?! Дети очень ИЗОБРЕТАТЕЛЬНЫ! Чуя громко фыркает, прежде чем повесить трубку с тихим "я люблю тебя, дубина", и Дазай переворачивается, растянувшись на кровати и уставившись в потолок. Ещё не очень долго... верно?