___________________________
Тем временем Чуя... — Я симулирую собственную смерть, — бубнит он с несчастным видом в подушку дивана, а Коё и Гин озабоченно смотрят на него, в то время как Ширасэ сажает Сакуру к себе на колени в углу. — Чуя, это правда не такое уж и большое дело, — начинает успокаивать его Коё. — Я обещаю, что в ту же минуту, как ты его увидишь, ты уже не будешь думать ни о ком другом. — Тебе легко говорить, — простонал Чуя, ещё глубже зарываясь лицом в подушку. — Ты девушка, и для тебя более приемлемо быть сентиментальным ужасом на людях. — Дазай тоже не девушка, — замечает Гин, — и он самый смущающий, сентиментальный человек, которого я когда-либо встречала. — Это совсем другое, — Чуя так заглушён, что они едва могут его понять. — Что тут другого? — У него нет никакого чувства стыда, — стонет Чуя, сутулясь. Не то чтобы там будет кто-то такой, перед кем Чуя будет невероятно смущён за то, что те увидят, как он поддаётся эмоциям — за исключением, может, господина Фицджеральда, который настоял на приглашении, но это всё равно стрессово. — Послушай, я беспокоилась о том, чтобы не поддаться эмоциям на своей собственной свадьбе, — признаётся Коё. — Иногда мне тоже нелегко выразить себя, но я прекрасно справилась. Ширасэ поднимает взгляд, встречается им с Гин и молча спрашивает: "Все в этой семье нуждаются в терапии?". На что Гин отвечает пожатием плеч, означающим: "Вроде того, да". — Слушай, — говорит Ширасэ, помогая Сакуре встать. Она покачивается у его бёдер, хихикая и лепеча что-то бессмысленное, — Я тоже парень, и я не думаю, что это так уж неловко — поддаваться эмоциям на свадьбе. Серьёзно, быть открытым может быть довольно мужественно, — по какой-то причине от этого, кажется, Чуе стало ещё хуже, и он вообще не может понять, почему Гин смотрит на него, как на какого-то бесчувственного болвана, поэтому он просто разводит руками и сдаётся, — Или испугаться, наверное, если это то, что ты хочешь сделать, — а теперь ещё и Коё впивается в него свирепым взглядом. — ...Да-да, заткнись и поиграй с ребёнком, понял, — бормочет Ширасэ, отводя взгляд. — Рада, что на этом мы сошлись.__________________________
Репетиционный ужин, по крайней мере, умудряется не быть напряжённым. Для большинства гостей. — Ты сегодня куда-нибудь пойдёшь с Чуей? — тихо спрашивает Одасаку свою жену, одной рукой обнимая её за плечи, а другой прижимая дочь к своей ноге. — Помочь ему немного выпустить пар, да, — гудит Коё, потягивая вино. — Он... сейчас довольно сильно взвинчен. — Я бы никогда этого не заметил, — Одасаку ведёт себя как джентльмен изо всех сил, потому что Чуя выглядит так, словно вот-вот словит короткое замыкание во главе стола, где Фрэнсис устраивает... небольшую сцену, когда речь заходит о том, чтобы представиться. — Ты, должно быть, жених Дазая... Чуя, правильно? — он делает большое шоу из поцелуя тыльной стороны руки Чуи, и теперь Дазай не выглядит в особом восторге. — Надо отдать тебе должное, старина, ты действительно умеешь их выбирать, а? — О да, — тонко улыбается Дазай, слегка похлопывая Фрэнсиса по руке, пытаясь показать, что это уже перебор. — Эти рыжие волосы напоминают мне мою прекрасную Аннет... — с грустью задумчиво произносит Фрэнсис, и Луиза поправляет его — — Вы думаете о Джулиане, сэр, — тихо напоминает ему она. — Оу, — Фрэнсис хмурится, — тогда кто же, бля, была Аннет? — Официантка из Атлантик-Сити, господин Фрэнсис. — ...И я никогда её не забуду, — он печально мотает головой. — ...Спасибо, — бормочет Чуя, вырывая свою руку из хватки миллиардера. — По описанию она великолепна. — Она правда, правда такой и была, — Фрэнсис мотает головой, похлопывая Дазая по плечу. — И в постели тоже потрясающая... но я уверен, что ты уже знаешь, какие они, рыжие— — ЛАДНО, — громко перебивает его Дазай, в то время как Чуя, похоже, разрывается между тем, чтобы бросить главного инвестора Дазая в фонтан или пырнуть его вилкой, — похоже, тебе очень нравится вино... — Ну конечно же! — ...почему бы тебе не позволить Луизе проводить тебя в твой номер? — О, это звучит хорошо... — отвечает Фрэнсис, и его бывшая помощница берёт его под руку. — Пойдёмте, сэр... — Я пойду за тобой куда угодно... ты... — он захлебывается полупьяными слезами, — самая стойкая женщина в моей жизни, Лу-Лу! Чуя смотрит им вслед в полном шоке. — ...Я беру назад всё, что я когда-либо говорил. Ты определённо не самый плохой босс, который у неё когда-либо был. — Я же тебе говорил, — фыркает Дазай, целуя руку Чуи. — Значит, теперь я могу отказаться от поездок в спа? — Разбежался, — Чуя категорично мотает головой, — Но ты можешь добавить ещё и терапию. — Зачем?! — Я не могу себе представить, что видела эта бедная женщина, — морщится Чуя, мотая головой. — ... — сейчас Дазай тоже поморщился, — Я правда стараюсь не думать об этом. На другом конце комнаты разворачивается совсем другое, но ещё более неудобное взаимодействие. — Шуджи. — Мори. Двое мужчин пристально смотрят друг на друга, Шуджи отводит взгляд, а Мори уставился на него. Он старается подыгрывать перед Осаму, но когда племянник отвлечён, он даже не пытается скрыть своё недоверие. Отец Дазая всегда был приятным человеком. Именно это и привлекло к нему сестру Мори с самого начала. Одна очаровательная улыбка — и всё забывается. Мори никогда не был очарован. — Как там Аомори? — Нормально, иногда скучаю по большому городу, — Шуджи почёсывает затылок. — О, неужели? — Мори кривит бровь, — Теперь, когда лишён какой-либо личной ответственности, полагаю, Йокогама должна казаться привлекательной. Фукузава молча сжимает ногу Мори, и доктор скрещивает руки на груди. — ...Послушай, — Шуджи поднял руки, — я здесь не для того, чтобы ворошить прошлое, я здесь только ради Осаму. — Изменения на лицо, — ворчит Мори, впиваясь ногтями в руки. Шуджи морщится, но не пытается спорить, потому что знает, что негодование Мори более чем заслуженно. — Я стараюсь. Доктор смотрит с сомнением, но... он также знает, как счастлив Дазай видеть его здесь, и... Это сложно. Когда они расходятся, Фукузава одаривает Мори взглядом. — Ты мог бы выбрать для этого более подходящее время. — Он избегает меня, — Мори пожимает плечами. — Даже не знаю, почему, — фыркает адвокат. Чуя с Дазаем расходятся после окончания ужина, спрятавшись подальше от всех остальных в тёмном углу. — Ты должен... — Чуя толкает его в плечи, — идти, остальные ждут тебя. — Я не хочу, — раздражённо произносит Дазай ему напротив губ. — Каждый раз, когда я иду с Катаем, происходит странная херня. — Ну да, — фыркает Чуя, рассеянно теребя галстук Дазая, — вини в этом компьютерного задрота. Дазай пришёл в ужас. — Ты считаешь, это моя вина?! — Ты никогда не рассказывал мне всю историю целиком, так что мне остаётся только предполагать, что так оно и было. — Тебе следовало бы больше верить в меня... — ворчит Дазай, но его эффективно затыкают, когда Чуя тянет его вниз за галстук, запирая в обжигающем поцелуе, отчего Дазаю хочется поспорить, что они серьёзно могли бы просто забить и пропустить мальчишник, потому что это устаревшая и обычно пустая трата времени и денег, а у них есть такой хороший гостиничный номер, ожидающий их наверху... Но затем Чуя отрывается, быстро поцеловав его в щёку, а после ныряет под руку Дазая и ускользает. — Ты куда?! — Анэ-сан сказала, что мы собираемся выпустить пар! — Чуя машет ему рукой, не оборачиваясь, а Дазай уныло ворчит. — О, не жалей себя, — знакомый, всё ещё немного жуткий акцент эхом отдаётся из-за спины Дазая, — я помог им спланировать это, так что это будет по крайней мере интересно. Дазай медленно поворачивается к своему бывшему соседу по комнате, даже не притворяясь взволнованным. — Если там будут стриптизёрши, то ты для меня покойник. Фёдор лукаво улыбается, скрестив руки на груди. — Ничего не обещаю. Одасаку хрустит костяшками пальцев рядом с ним. — Я вообще не расслаблялся последние шесть месяцев, — серьёзно говорит писатель. — За дело. С противоположной стороны от Фёдора, Анго подтягивает свои очки немного выше на носу. — Если там действительно будут стриптизёрши, я бы предпочёл знать сейчас, чтобы была возможность отказаться... — Заткнись к чёртовой матери, Анго, — ворчит Дазай. — Если мне приходится идти, то и тебе тоже. Ацуши просто сияет от радости, потому что ему кажется, что впервые после окончания школы он наконец-то общается с крутыми ребятами. Ну. Катай не обязательно кажется крутым. Или Анго. Но остальные из них определённо крутые. — Давайте сделаем так, чтобы было, что вспомнить!________________________
Чуя тем временем оглядывает бар, с любопытством наблюдая, как сестра тащит его за собой. — Местечко в моём вкусе, — комментирует Тачихара из-за их спин, потирая нос и оглядывая плакаты рок-групп и памятные вещи байкеров. — Но что мы здесь делаем? — Как я и сказала, — пожимает плечами Коё, протягивая свою кредитку бармену, который выглядит так, будто у него либо есть судимость, либо он любит заниматься садоводством, и нет чего-то между. — Мы выпускаем пар. Бармен регистрирует карточку, после проводит их к задней двери, и Ширасэ с Гин одновременно говорят одну и ту же фразу, но он звучит немного шокированным и испуганным, в то время как она звучит восхищённой: — Они бросают топоры?! — Угу, — мычит Коё, кладя свою сумочку на их столик, пока бармен катит тележку, наполненную острым, смертоносным оружием. — Выбирай своё оружие, братишка. Чуя не ожидал этого, но он в абсолютном восторге. — Ты привела меня в бар с метанием топоров?! — Не совсем моя вещь, но я подумала, что тебе может понравиться. И у них есть хорошее вино, — что не шокирует, учитывая местность. — Так что заказывайте всё, что хотите, это за мой счёт. — Не знаю, стоит ли нам пить, бросая острые... — Ширасэ обрывает себя ругательством, когда Чуя поднимает один из топоров и с ужасающей силой швыряет его в одну из деревянных мишеней на противоположной стене, — ...срань господня! — Кажется, он немного подавлен, а может и нет, — тихо объясняет Гин, пока Чуя поднимает другой топор. — Это ты мне говоришь? И Коё не ошиблась, предложив это, потому что через пару часов и одну бутылку очень дорогого Мерло он чувствует себя гораздо более расслабленным. — Знаете... — гудит он, делая несколько пробных замахов перед броском. — Может, выйти замуж в вашем присутствии будет не так уж и плохо... — он вздыхает, слегка запинаясь в словах. — Это большая честь для нас, Чуя, правда, — Гин закатывает глаза. — Я просто... очень люблю вас, ребята, — он икнул, и они хором ответили — — Мы знаем. — Да... — он вытирает глаза тыльной стороной ладони, которая всё ещё сжимает кинжал, — я просто... рад, что вы, ребят, знаете... Они остаются до половины второго, прежде чем Коё (которая оказала всем услугу, оставшись трезвой) провожает их обратно по номерам.__________________________
К сожалению, компания Дазая, похоже, не совсем осведомлена об этой всем известной истине жизни. В какой-то степени Дазай помнит отдельные моменты этой ночи. Он помнит, что у Фёдора был автобус, мигалки, блёстки и что они определённо куда-то ехали, но... Он просыпается в незнакомом гостиничном номере, и большая часть всего этого как в тумане. — Какого чёрта..? — стонет он, и его голос звучит сухо и грубо даже для него самого. Он начинает садиться с того места, где он почти уверен, только что спал поверх одеяла после того, как плюхнулся прямо в постель. И теперь у него есть много информации, которую нужно обработать за раз. Первая: блёстки везде. Не просто лёгкая пыль, бог с вами, ими покрыто всё. Вторая: Катай спит лицом вниз и задом вверх на полу отеля... и он одет в дождевое пончо и ветровые штаны. Третья: Фёдор валяется на кресле в углу, одетый в ту же самую одежду, что и накануне вечером, и это приносит ему облегчение, но... Если русский вырубился от того, сколько они выпили, Дазаю страшно. И, наконец, четвёртая, самая ужасающая часть информации: рядом с ним на кровати лежит женщина. На что Дазай, разумеется, реагирует спокойно, зрело; как взрослый, успешный человек, которым он и является — — ИИСУС МАТЬ ТВОЮ ХРИСТОС—! — он практически делает обратное сальто с кровати, приземляется на пол и карабкается назад, пока не натыкается на противоположную стену, отчего трое других обитателей комнаты просыпаются с громкими сердитыми стонами. — Заткнись, Дазай, — ворчит Фёдор по-русски, зажимая уши руками. — Чт... кто умирает..? — Катай садится, и вместо его обычных очков на нём слишком большие костюмированные, которые явно не работают, сидя криво на его голове. Но прежде чем Дазай успевает подобрать слова, лицо Катая быстро покрывается потом и зеленеет, и он делает безумный рывок в ванную, оставляя за собой облака золотистого блеска. — Успокойся, милаш... — женщина, блондинка с размазанным макияжем, и... О господи. На ней только нижнее бельё. Если быть точным, блестящий розовый лифчик и соответствующие стринги. В голове у Дазая проносится куча ужасных сценариев, и он вот-вот выдернет Катая из ванной, чтобы его стошнило, потому что мысль о том, чтобы быть в оргии с Катаем, Фёдором и какой-то случайной и, надо сказать, симпатичной блондинкой, возможно, самое худшее, что может с ним случиться— — У нас ничего не было! — ворчит она, вставая с кровати и выуживая из стрингов пару купюр, пока шарит по полу в поисках сумочки. — Мой босс убьёт меня, — жалуется она, подпрыгивая на одной ноге и натягивая обтягивающее красное платье. — Мне не положено пить с клиентами. Глаза Дазая медленно скользят к Фёдору, и они сужаются. — Ты покойник для меня. Фёдор бросает оборонительный взгляд. — Она была не моей идеей! — Тогда чьей же она была идеей?! — Дазай вскидывает руки. — "Она" имеет имя! — женщина злобно смотрит на них обоих, застёгивая молнию сбоку своего платья, — И это Кэндис! — ...Прости, пожалуйста, Кэндис, — бормочет Дазай, потирая виски. — Кто тебя нанял? — Парень в ванной, — Фёдор и Дазай в унисон поворачивают головы в сторону ванной, где Катай всё ещё громко страдает от рвоты в мусорное ведро. А потом они оба стонут, схватившись за головы от боли. — Чт... зачем?! — Он сказал, что его приятель выходит замуж и что тебе нужно забрать меня после проигрыша всех тех денег в блэкджек. — ...Что?! — Дазай смотрит на часы на столе, они показывают десять утра. Свадьба в шесть вечера. Восемь часов. — Где мы, чёрт возьми, находимся?.. Фёдор усмехается, выглядя немного раскаивающимся. — ...Это всего лишь полуторачасовой перелёт. Дазай с трудом поднимается на ноги, борясь с тошнотой, и одёргивает занавески. Первое, что он видит, — это сверкающие знаки и слепящий солнечный свет, заставляющий его шипеть. — Чёрт! — Кэндис фыркает, перекидывая сумочку через плечо, — Ты был в хлам! — Ты привёз нас в Лас-Вегас?! Подождите. Подождите... Это объясняет автобус. Это был трансфер из аэропорта. — Это американская традиция для мальчишников, — пожимает плечами Фёдор, — и Одасаку сказал, что это отличная идея... — Не смей мне пиздеть, ты, ублюдок, мать твою, а ну иди сюда— — Вообще-то, — голос Одасаку доносится из дверного проёма, и Дазай оборачивается, обнаруживая, к своему крайнему ужасу, что у его шафера синяк под глазом и поцарапанная челюсть. — Какого хрена, — простонал Дазай, снова закрыв лицо руками. — Как Анго позволил этому случиться?! — Он не позволял, — хнычет Катай, выползая из ванной и вытирая рот бесплатным халатом. — Он сказал, что не хочет принимать в этом никакого участия, он даже не поехал с нами в аэропорт. — А почему он меня не остановил?! — стенает Дазай, схватившись за лицо. — Он пытался, — Одасаку почёсывает шею, — ты сказал ему, что он отстойный говнюк, и именно поэтому он всё ещё одинок. — ... — тут Дазай даже спорить с ним не может. Это очень похоже на него. Его дружба с Анго... она прекрасна. — Ну, удачи вам, мальчики, — прощается Кэндис, целуя Одасаку в щёку на выходе. — И мои поздравления! Подождите... чт—? Точно. Пиздец. Дазай начинает шарить по карманам в поисках бумажника, не обращая внимания на раскалывающую головную боль и на то, что его язык похож на наждачную бумагу. — Нам пора идти, — говорит он, и Ода кивает, хватаясь за пиджак... И Дазай вглядывается. — ...Какого чёрта на тебе надето? Ода моргает, опуская взгляд вниз на свою футболку, а затем он разинул рот. — Боже милостивый, это—?! — Бетти Уайт? — Дазай кивает, склонив голову набок. — Да. Где, блять... — Что на тебе надето?! Дазай моргает. — В смысле?! Он смотрит вниз, и на нём огромная, ядовито жёлтая футболка, на которой написано: "Я столкнулся с небесным зверем и выжил" с изображением тигра, разрывающего облака, и... Он уставился себе на ноги, испустив один испуганный шёпот: "Нет". На нём. Надеты. Кроксы. Фёдор смотрит на ноги Дазая, потом на его лицо... и он разражается смехом. — Все те годы, что ты издевался над моей ШАПКОЙ! — Я НЕ ДАВАЛ СОГЛАСИЯ НОСИТЬ ИХ! — Они уже у тебя на ногах, мой друг! — Ребят! — Одасаку резко перебивает их, — Я только что заплатил за номер, нам нужно ехать в аэропорт. Они все кажутся согласными с этим, спотыкаясь друг о друга, когда выбираются из комнаты, и Дазай всё ещё вытряхивает блёстки из своих волос, пока жалко скрипит по мраморному полу в коридоре. — Куда делись твои очки? — Если бы я знал... — простонал Катай, по какой-то необъяснимой причине не снимая костюмированных очков, — Они бы сейчас были на мне. На Дазае сейчас зелёные очки в виде долларовых купюр, так что он не совсем в том положении, чтобы судить. Они бредут до своего такси, прежде чем Фёдор останавливает их. — А где мелкий с белыми волосами? — Что? — Дазай поворачивается, почесывая голову. — Тот, что со странной чёлкой? Он был с нами до самого казино... — Фёдор хмурится. — А дальше всё как в тумане. — Ацуши? — Дазай хмурится, нащупывая свой телефон, — Я позвоню ему. Ему приходится пролистнуть мимо несколько сообщений и звонков от Чуи, но он может сказать по первым нескольким сообщениям, что все они были в час ночи, и Чуя был очень пьян. Он нажимает на контакт Ацуши, и сразу же попадает на голосовую почту. После трёх попыток ответа по-прежнему не было. Естественно, они проверяют номер в отеле, предполагая, что он, возможно, потерял сознание в ванне или что-то ещё, но его там тоже нет. Дазай и Одасаку в ужасе смотрят друг на друга. — Мы потеряли его, — охает Одасаку, дёргая себя за волосы. Дазай бьётся головой о стену. — Мы трупы, — бормочет он, пытаясь заставить себя впасть в медикаментозную кому. — Мы просто трупы. — Да чего вы? — Фёдор моргает, — Он, наверное, просто где-то отключился и позвонит, когда проснётся... Одасаку щиплет себя за переносицу. — Ты не понимаешь. Ацуши... он... — Он ни слова не шпарит по-английски, — чуть ли не воет Дазай, — и он тупой... — Это немного грубо— — ...у него нет ни капли здравого смысла! — ...Но точно. — Ладно, — Фёдор поднимает руки вверх, — Мы его найдём, нам просто... — он вздыхает. — Нам просто нужно повторить наш путь._________________________
Чуя, между тем, чувствует себя очень балованным. — Ладно, признаю, ошибся, — вздыхает он, глубже погружаясь в ванну, — это приятно. — А я что говорила, — улыбается Коё, потягивая фруктовый напиток с зонтиком из соседней ванны. — Это один из лучших спа на западном побережье, знаешь ли, — напевает она. — Я просто никогда не думал, что грязевая ванна может быть привлекательной? — он пожимает плечами. — По-моему, это называется минеральные ванны, — комментирует Гин, стоя рядом с ним и поправляя ломтики огурца на их веках. — На ощупь... мягкое, — Ширасэ хмурится. — Но не так уж плохо? — он ещё немного погружается в грязь. — А что оно должно делать? — Отшелушивать или что-то такое? — Чуя пожимает плечами, вздыхая от удовольствия, когда один из работников спа-салона растирает его ноги, свисающие с края ванны, делая ему педикюр. — Да какая разница... Честно? Коё заслуживает золотую медаль. Он был так напряжён и в ужасе прошлым вечером, а сейчас? После метания топора, вина, сна, позднего завтрака, массажа всего тела, а теперь ещё и это? Он никогда в жизни не был так расслаблен. — Одасаку, наверное, с ума сходит... — вздыхает Коё, — У меня уже два часа телефон выключен. — Жить будет, — отмахивается Чуя с зевком, — они всё равно сейчас могут быть с похмелья... ну, кроме Дазая. — М-м? — Он никогда не пьёт слишком много, — поясняет Чуя, зевая и откидываясь на подушку для шеи. — Он всегда называет меня легковесом. — Ты и есть легковес, — Ширасэ фыркает. — Завали. — Буквально! Вспомни тот раз, когда ты потянул лодыжку, а Кирако несла тебя на спине всю дорогу до— — Я сказал завали! — стонет Чуя, пытаясь вернуть себе дзен. Ширасэ всегда такая заноза. Дазай, наверное, сейчас весь в Одасаку и Ацуши, пускает дым и в ус не дует, тешит своё эго перед большим днём..._________________________
— ...Я не могу этого сделать, — пробормотал Одасаку, позеленев. — Прости, Осаму, я тоже люблю Ацуши, но не могу... Они стоят на вершине, где им удалось проследить свой путь по крайней мере до одного места, куда они пошли после казино прошлой ночью. Небесный зверь. Что, по-видимому, является опытом, когда вы можете прыгнуть на тарзанке со стороны высотного отеля. В примерно двести пятьдесят метров. И, судя по всему, Дазай "пережил" это и получил футболку. Оператор аттракциона признал, что он их помнит, но ему не разрешалось разговаривать ни с кем, кроме "платных клиентов", пока у него рабочее время. — А я не могу просто купить билет и не воспользоваться им? — стонет Дазай. Оператор, пожилой мужчина с устаревшим именем Ларс, мотает головой. — Я должен подтвердить все билеты, которые продаю, как использованные, — объясняет он, — А то босс подумает, что я опять мошенничаю. Дазай хочет спросить, почему его босс просто не уволил его, если он заподозрил старого доброго Ларса в мошенничестве, но... Дазай бросает взгляд на часы. Сейчас одиннадцать тридцать. Если смотреть на вещи реально, чтобы сесть на свой рейс и иметь достаточно времени, чтобы вернуться и подготовиться, они должны отбыть отсюда к трём часам. Что значит, что у них нет на это времени. Он смотрит на Фёдора, который фыркает и мотает головой. — Ни за что на свете. — Это твоя вина, — говорит Дазай, — и похмелье у тебя не такое сильное, как у меня. — Мне всё равно, выйдешь ты замуж или нет, — зевает Фёдор, — мой рейс домой в любом случае во вторник. — Я тебя правда пиздец как ненавижу, — Дазай вздыхает, собираясь с духом и протягивая свою кредитку, даже не потрудившись взглянуть на Катая, который изо всех сил цепляется за перила рядом с лифтами. — Спасибо, что имеете с нами дело, сэр! — просиял Ларс, ведя его к краю здания, — Давайте-ка пристегнём вас! Дазай несколько раз еле слышно произносит: "Я ненавижу свою жизнь", мрачно стискивая зубы и глядя на обрыв. — Как быстро эта штука меня уронит? — Эм... — Ларс прищуривается. — Путь почти до конца здания, но ближе к тому моменту вы сбавляете скорость. — Чт—?! — у Дазая больше нет шанса спросить, потому что потом он просто падает вниз. — Ха, — Фёдор перегибается через борт, — он так-то неплохо справляется... — ФЁДОР Я КЛЯНУСЬ БЛЯТЬ БОГОМ ТЫ ТАКОЙ ТРУУУУУУУУУУуууууп—! — его голос затихает, когда он приближается к улице, и Одасаку с Фёдором смотрят друг на друга. — Ты же не думаешь, что он по-правде..? — О да. Одасаку серьёзно кивает, скрестив руки на груди. — Он тебе этого не отпустит. Ты честно должен был просто прыгнуть. Фёдор даже не видит лица Дазая, тот больше похож на пятнышко с этой точки, но он может чувствовать чужой свирепый взгляд с расстояния двухсот пятидесяти метров. Когда Дазай возвращается на вершину, он продут всеми ветрами, измучен тем, что его вырвало почти всеми его внутренностями, и напряжён. — Где... вы видели... — он хрипит, наклоняясь вперёд и упираясь руками в колени. — Вы видели с нами парня с белыми волосами и странной чёлкой? — Конечно, — кивает Ларс, — он был с вами и той блондиночкой, она была единственной, кто прыгнул вместе с вами! Дазай хочет вырвать свои волосы от разочарования. У них был единственный человек, который им нужен был, чтобы выяснить, где Ацуши, она была прямо там, в гостиничном номере, и они позволили ей уйти. — Смотрите... — вздыхает Фёдор из-за их спин. — Мы как бы забыли две очень важные вещи. Дазай взбёшенно разворачивается к нему. — О, пожалуйста, просвети меня. — Во-первых, — Фёдор поднял указательный палец, указывая на Дазая, — он не может быть сегодня с похмелья. — Я в курсе, — простонал Дазай. — Во-вторых, — Фёдор поднимает ещё один палец, — какой компанией ты руководишь? — Я... — Дазай открывает рот, чтобы съязвить, но тут его глаза расширяются. — Оу. — И кто у нас с собой есть? Катай жалобно смотрит на них с того места, где он изо всех сил цепляется за перила. — Ты, — Фёдор показывает на Одасаку, — возьмёшь его, чтобы привести в порядок, а ты, — он хватает Катая за шиворот, — пойдёшь со мной. — Я? — Катай моргает, тащась вместе с ним к лифту. — Куда мы идём? — Подключать тебя к системе. Одасаку удаётся найти способ доставить Дазая в маленькую дорогущую "клинику от похмелья", которая обошлась в копеечку, но в данный момент оно того стоит. Дазаю ставят внутривенную капельницу и бутылку педиалита, и Ода начинает нервничать. — Мы должны позвонить ему... — Нет, — Дазай мотает головой, выглядя совершенно опустошенным, — Я никогда этого не переживу. — Он знает об этом больше, чем мы, Осаму. — Он будет судить меня! — Я звоню ему. — Одасаку, не—!________________________
Мори бросает взгляд на свой телефон. Он весь день отдыхал у бассейна, наслаждаясь своей книгой и видом Фукузавы, медленно плывущем по воде, оседлав гигантского надувного фламинго. — ...Одасаку? Всё в порядке? — Да, эм... — Ода нервно смеётся, — Мы тут просто немного в затруднительном положении. — ...Затруднительном положении? — Мори сужает глаза. — ...У Дазая довольно сильное похмелье, — признаётся Одасаку, игнорируя молчаливые жесты Дазая и мольбы заткнуться. — Я держу его в одном из тех мест, где тебе ставят капельницу, но не знаю, что ещё могу сделать. — Насколько сильное, поточнее? — Мори хмурится. — О чём он вообще думал? Одасаку морщится. — На самом деле это была вина Фёдора, он как бы бросил ему вызов на игру в карты с выпивкой... Стой, серьёзно? — Я... неважно, — Мори тяжело вздыхает. — Кроме капельницы больше ничего нельзя сделать, кроме как принять какой-нибудь антацид и поспать. Одасаку бросает взгляд на своего друга, который в данный момент раздражён и напряжен до предела. Прекрасно. Он просто должен заставить Дазая вздремнуть. Насколько сложно это может быть? — Спасибо, увидимся через несколько часов, до свидания! — Одасаку, стой—! Линия обрывается, и Мори уже встревоженно смотрит на свой телефон, но... Если Одасаку с ним, то всё не так плохо, верно?_____________________
Катай и Фёдор заканчивают тем, что подключаются к сети в дальнем углу магазина "Бест Бай". — Ты нигде не можешь его найти? — Фёдор хмурится, барабаня ногтями по стойке. — Где бы он ни был, — пожимает плечами Катай, — он не снаружи и не в том месте, которое можно увидеть через спутниковую связь. — ... — Фёдор щиплет себя за переносицу. — Тогда найди девушку. — У тебя есть её фотография? Русский достаёт свой телефон, открывая фотографию Дазая, который в ужасе смотрит на свои кроксы, и вот она, на заднем плане, запихивает купюры в свою сумочку. Кэндис. Ключ ко всему. — Хорошо... — пальцы Катая бегают по клавиатуре, — её я могу найти, она была сегодня повсюду...__________________________
Тем временем Чуя снова начинает нервничать. — О чём ты так волнуешься? — напевает Коё, положив подбородок ему на плечо. — Все люди там будут счастливы за тебя, а Дазай умрёт, когда тебя увидит. Чуя пожимает плечами, обхватив себя руками за талию, сидя в кресле салона. — Я знаю, я просто... — он прикусывает губу. Он не может объяснить всего, что чувствует сейчас. Это не совсем плохие нервы. Он готов выйти замуж за Дазая, он хотел этого уже много лет, но... — Я чувствую себя странно из-за того, что мама будет там, — признаётся он. За последние несколько месяцев они проделали долгий путь между разговорами по телефону и редкими созвонами по фейстайму. Она видела Баки, их дом, у Чуи даже был Дазай на паре звонков вместе с ним, но... Он защищает эту часть своей жизни, и хотя он не думает, что у неё есть проблемы с этим, он также не совсем доверяет ей. И теперь, когда она будет здесь, Чуя беспокоится, что он будет думать о ней, и о том, что она думает, тогда как единственный человек, на котором он должен быть сосредоточен, — это Дазай. — Если ты хочешь, я позвоню ей прямо сейчас, — говорит Коё. Чуя тянется, чтобы сжать руку Коё там, где та лежит у него на плече. Часть его хочет сказать "да", но... — Она уже прилетела сюда, — на выдохе отвечает он, отпуская её. — Я смогу с этим справиться, — он медленно поворачивается в кресле, — Кстати, хорошо выглядишь. Коё улыбается, встряхивая головой так, что её волосы, наполовину собранные в пучок, рассекают воздух вокруг неё. — Я всё равно не буду самой красивой рыжей в костюме. Чуя закатывает глаза, но она правда выглядит фантастически в своём пиджаке и идеально скроенных штанах, обхватывающих её тело. — Ты всегда самая красивая рыжая, когда находишься в комнате, анэ-сан, — Чуя снова тянется, чтобы взять её руку, и она дуется. — А ты иногда умеешь польстить, ты в курсе? Чуя слегка улыбается, чувствуя себя немного лучше. — Да, в курсе.________________________
Дазай резко просыпается, когда внедорожник подпрыгивает на ухабе на дороге, и сразу же смотрит на часы. 14:45. — Бля, — тихо произносит он, потирая лоб. У них заканчивается время— — Ку-ку, милашка! — он промаргивается и он обнаруживает, что смотрит на то же самое лицо, с которым проснулся утром. — ...Кэндис? — Ага! — блондинка подмигивает ему, улыбаясь. — Мы нашли твоего друга, — говорит Фёдор с пассажирского сиденья. — Нашли! — Ацуши кричит сзади, наклоняясь, чтобы посмотреть на него. — Прости за неприятности, сэмпай! Дазай кое-как моргает, он переводит взгляд на Одасаку, который ведёт этот огромный клоунский автомобиль. — Что... как долго я был в отключке? — ...Возможно, я попросил их подсунуть тебе что-то лишнее в капельницу, — пожимает плечами Ода, — что, честно говоря, беспокоит с точки зрения безопасности. — Это поэтому мне кажется, что я проспал тысячу лет? — промямлил Дазай, потирая висок. Ода кивает, выглядя лишь слегка виноватым. — Два с половиной часа, но да. — Как... Как мы нашли Ацуши? — Мы ничего не нашли, я нашёл его, — ворчит Фёдор. — И твой друг был в тюрьме. — ...Чего?! — Ну... — Ацуши растерянно и смущённо потирает затылок. — После того, как мы покинули аттракцион, ты сказал, что хочешь посмотреть большое шоу в Лас-Вегасе, и всё, что у них было... — Было шоу экзотических кошек, — подхватывает объяснение Кэндис, — а твой друг был маленьким пьяным активистом! — Прости, — Дазай быстро моргает, пытаясь переварить всю эту информацию. — Он что? — Я вроде как помню, как был расстроен, что они вот так использовали тигров,— Ацуши морщится, кусая губу, — и я вроде бы включил пожарную сигнализацию в гигантском концертном зале. А это объясняет сирены, которые помнит Дазай. — И... разбрызгиватели сработали? — Ага! — Кэндис качает головой, громко жуя жвачку, — Вы все промокли насквозь! Что объясняет странную смену одежды, в которой они все проснулись. — И как ты оказался в тюрьме?.. — По-видимому, включать пожарную сигнализацию, когда нет пожара, — это преступление? — Ацуши увядает, — И они поймали меня верхом на одном из тигров на полосе движения. Дазай смотрит на него, как на сумасшедшего или в разгаре лихорадочного сна. — ...Ты ездил верхом на тигре. — Я не могу объяснить, как, но да. Дазай сползает по спинке сиденья, пытаясь собрать всё это воедино. — Ладно, у меня ещё есть четыре вопроса. — Окей! — Кэндис нетерпеливо ждёт, — Давай. — Первое: что случилось с лицом Одасаку? — Он ввязался в драку с пьяным парнем, который схватил меня за задницу, когда мы возвращались в твой отель! — объясняет Кэндис, глядя на Одасаку с тёплой улыбкой, — Он был потрясающ! Одасаку розовеет, слегка съёживаясь за рулем. — Да ничего особенного, это было нехорошо с его стороны так неуважительно к тебе относиться. — И второе: почему только Фёдор остался в той же одежде, что и вчера? — О, это потому, что он отказался идти на шоу, он ждал снаружи, — объясняет Кэндис, пожимая плечами. Дазай поднимает бровь на Фёдора, и тот тоже пожимает плечами. — Слушай, мой жених — зоолог. Наверное, я занял принципиальную позицию или что-то в этом роде. Дазай пожимает плечами, находя это приемлемым. — Третье: откуда взялись все эти блёстки? — О, это было частью моего представления! — продолжает объяснение Кэндис. — Я начала, как только мы добрались до твоего номера, но я уже была немного пьяна. Твой друг, — она кивает на Фёдора, — поспорил со мной, что я не смогу произнести алфавит задом наперёд после того, как мы с ним выпили по дороге из холла, и всё вышло из-под контроля... — Ага, — Дазай прожигает его взглядом, скрестив руки на груди, — очень на него похоже. — Не смотри на меня так! Я спас день. — После того, как ты чуть не разрушил его. — Как бы то ни было, — продолжает Кэндис, — обычно я использую только одну пачку блёсток, но я немного увлеклась, и ты всё время просил меня добавить ещё... — Я просил? — Дазай хмурится, потрясенно склонив голову. — Ага! Ты был просто в хламину и всё время цитировал мне какую-то песню Ke$ha, и эй, — она вскидывает руки, — я сказала себе: "Кэндис, это не самая странная херота, которую какой-то богатый иностранный парень попросил тебя сделать, брось на него блёсток", — она пожимает плечами. — Так что... да, именно так всё и произошло, — она смотрит на него с сияющей улыбкой, — Есть ещё вопросы? — ...Да, — Дазай оглядывается на всех остальных в машине, как будто странно, что это до сих пор не всплыло, — Почему ты едешь с нами в аэропорт? — Ты единственный из твоих друзей, кто может разрешить мне, заюш, — Кэндис похлопала его по ноге, — и я сказала твоему другу, что сделаю ему макияж в самолёте! — она держит спинку в своих руках. — Он очень беспокоился, что твой жених взбесится из-за синяка под глазом. — ...ты идёшь на свадьбу? — медленно спрашивает Дазай. — Мгм! — Кэндис улыбается, — Я так взволнована! Обожаю свадьбы! Дазай сползает по спинке сиденья ещё ниже, думая про себя: "Это вполне может случиться...". Одна приятная вещь в том, чтобы иметь возможность тратить чрезмерные суммы денег на свои проблемы во время чрезвычайной ситуации, — это то, что они могут позволить себе обратный рейс в Сан-Франциско в три часа дня. Кэндис на самом деле делает довольно удивительную работу, перекрывая синяки Одасаку, пока Дазай спит как убитый на сиденье рядом с ними, а Катай с любопытством наблюдает. — Как это у тебя так хорошо получается? — О, я вообще-то визажист на полный рабочий день, — объясняет Кэндис, осторожно нанося консилер вокруг глазницы Одасаку. — Но это не то, что оплачивает счета, пока ты строишь клиентскую базу, так что... — Мне жаль, что тебе приходится этим заниматься... — Катай хмурится. — Не стоит, — Кэндис бросает на него острый взгляд. — Мне нравятся обе мои работы, и я познакомилась с некоторыми действительно удивительными друзьями благодаря танцам. Это правда неплохо, — она смотрит обратно на свою работу, — И иногда я попадаю в такие забавные маленькие приключения, как это! — ...Так с тобой это часто случается? — ...Нет, не совсем. Но со мной такого никогда бы не случилось, если бы я работала в розничной торговле. Почему-то, каким-то образом, они все возвращаются в целости и сохранности. И Одасаку практически запихивает Дазая в душ. — У нас всего час! — Думаешь, я не знаю?! — ворчит Дазай, отбрасывая в сторону свою резиновую обувь, когда бежит в ванную, — Кто-нибудь, сожгите их!_______________________
Чуя обнаружил, что сидит на подоконнике в своём номере и теребит запонки. С ним всё хорошо. Каждый раз, когда он крутит кольцо, сидящее на его пальце, он чувствует себя немного лучше. — Чуя? — Коё просунула голову внутрь, и он очнулся от своих мыслей. — Что такое? — Ну... — она быстро входит и закрывает за собой дверь. — Я подумала, что если ты всё ещё нервничаешь, — она до сих пор крепко сжимает дверную ручку, — то тебе будет полезно поговорить с ней, прежде чем ты выйдешь. Глаза Чуи расширяются. — ...Ты имеешь в виду, она там? Коё кивает. — Ты хочешь её видеть, или..? Кончики пальцев Чуи на мгновение сжимают край подоконника, но он кивает. Коё выходит обратно, и когда дверь снова открывается, на пороге стоит его мать. — ...Привет, — тихо выдвигает Чуя. Она выглядит... Немного потрясённой. Она одета в зелёное платье, доходящее чуть ниже колен, ничего слишком показного. Не похоже, чтобы она была матерью одного из женихов, и Чуя полагает, что она сделала это, чтобы он чувствовал себя более комфортно. — Ты выглядишь... — его мать медленно замолкает, и Чуя не знает, что он ожидает от неё услышать, но она просто выглядит взволнованной. — Безупречно. Чуя тяжело сглатывает, не зная, что сказать на это, но он пытается. — ...Спасибо, но... правда, анэ-сан сделала— Она мотает головой. — Нет, дело не в одежде, просто... — она протягивает руку, чтобы вытереть глаза, — Ты выглядишь... ты просто прекрасен, солнышко. Чуя застывает, он слишком потрясён, чтобы ответить сразу, когда она делает шаг вперёд, чтобы обнять его. Он никак не ожидал услышать это слово* от неё. Красивый, да. Она обычно напевала это над ним каждый вечер, прежде чем уложить в постель. "Мой милый, красивый мальчик...". Он до сих пор помнит те ночи, когда засыпал в её объятиях, дремал, пока она читала ему. Он также помнит, как его отец заставил её прекратить. Но прекрасный? Никогда. Он медленно протягивает руки, чтобы обнять её в ответ, немного расслабляясь в объятиях. — Спасибо, что позволил мне быть здесь сегодня, — шепчет она, крепко обнимая его за плечи. — Ну, — Чуя не знает, как признаться, что он чуть этого не сделал, — Ты же моя мама, — медленно признаёт он, удивляясь тому, насколько правдивыми кажутся его следующие слова, — Я хочу, чтобы ты была здесь. Её плечи слегка дрожат, но она не плачет. — Я... думала об этом дне с тех пор, как ты был ребёнком. Чуя морщится. — Я знаю, что это не совсем то, что ты себе представляла— Её руки сжимаются вокруг него ещё сильнее, и она мотает головой. — Я представляла тебя счастливым, и... ты бы никогда не был так счастлив, сыграв свадьбу с кем-то другим. Бывают моменты, редкие, резкие моменты ясности, когда вещи, которые когда-то были искажены и сбивали с толку, вдруг становятся настолько очевидными. Долгое время Чуя чувствовал себя таким отстранённым от своей матери, таким злым на неё за то, что она не защищала его, и он знает, что гнев был оправдан, но... Он также знает, насколько искажённым было его собственное восприятие из-за отца. А она была замужем за ним восемнадцать лет. Теперь он внезапно осознаёт, что дистанция между ними... Он вложил её туда. И осознать это не то же самое, что простить её, но... Ему намного легче обнять её в ответ. — ...Спасибо. — За что? — она кажется немного удивлённой. — За... попытки, наверное, — отвечает Чуя, прикусывая щёку. — После всего, что случилось, я просто чувствовал себя каким-то... — он поднимает глаза к потолку и делает глубокий вдох, потому что он вообще не готов сейчас разрыдаться. — Ненужным. — ...Тебе никогда не стоит благодарить меня за это, — она мотает головой. — Ты... — её голос слегка дрогнул, — ты всегда будешь моим ребёнком, и я... я всегда хотела быть в твоей жизни, я просто... — она судорожно сглатывает. — Я совершила много ошибок. Слышать, как она это говорит, больно, но не в плохом смысле, а скорее... Боль взросления, если это вообще имеет хоть какой-то смысл. — Ну, — она отстраняется и быстро вытирает глаза. — Я знаю, что тебе скоро надо будет выходить, так что... — она целует его в щёку. — Я люблю тебя, милый. Он кивает, тяжело сглатывая. — Да... Я... я тоже люблю тебя.__________________________
Дазай тем временем стоит в главном здании, в стороне от небольшой открытой площадки, где расставлены стулья, и большинство гостей уже на месте. И он, и Одасаку, по общему признанию, ведут себя как идиоты. — Ты проснулся, — напоминает ему Ода, слегка похлопав его по щекам. — Я проснулся, — подтверждает Дазай, покачиваясь на пятках. — Ты ловкая, ходячая боевая машина. — Я ловкая, ходячая... — Дазай обрывается, нахмурившись, — Подожди, а зачем мне быть боевой машиной? Это же свадьба. — Я не знаю, я просто пытаюсь тебя подбодрить, это то, что ты делал для меня перед моей свадьбой... — Оу, — Дазай моргает, — Я просто издевался над тобой. — ... — Одасаку на мгновение опускает голову, — Ты серьёзно самый худший человек, которого я когда-либо встречал, ты знаешь это? Это заставляет Дазая немного проснуться, откинув голову назад и рассмеявшись. — Раньше я был намного хуже, помнишь? Одасаку делает паузу, испытывая облегчение от того, что Дазай слишком увлечён тем, чтобы быть самодовольным мудаком, чтобы заметить это, но... он действительно был намного хуже до того, как... ну... До того, как Дазай встретил человека, за которого он сегодня выходит замуж. — Просто помни две вещи, — вздыхает Ода. Дазай серьёзно смотрит на него, и Ода поднимает вверх один палец. — Не целуй его до самого конца. — Я не собирался... — Ода бросает на него взгляд, и Дазай даже не может возразить, что он не прав. — Ладно, ладно, что ещё? — Второе, — губы Одасаку дрогнули, — Как тебя зовут? Дазай закатывает глаза. — Дазай Осаму, — он делает небольшой жест "та-да", — Видишь? Я помню. — Да-да... — Одасаку с улыбкой мотает головой и легонько толкает его в плечо. — Пойдём, Хозяин Огня Озай. — Одасаку? — Да? — Пошёл ты. Но они оба посмеиваются себе под нос, когда добираются до алтаря. Дазай очень красиво очерчен в строгом чёрном костюме, на этот раз он даже убрал волосы с лица, заправив их за правое ухо. Фукузава и сам неплохо прихорошился. Когда Дазай и Чуя попросили его провести церемонию, он довольно серьёзно взялся за эту работу, дойдя до того, что купил новый костюм и правильно уложил волосы. Цушиму Шуджи слегка будоражит вид Осаму, Одасаку и Анго, стоящих у алтаря. Не так давно они были просто тремя маленькими мальчиками, играющими на его заднем дворе. С тех пор так много всего изменилось. Но мальчик, нет, мужчина, стоящий рядом с Фукузавой... Что ж, он очень гордится им. Дазай с любопытством наблюдает, как Гин и Ширасэ пробираются к противоположной стороне дорожки, одетые в одинаковые тёмные костюмы, похожие на те, что носят Одасаку и Анго. Но Чуи нет. Не то чтобы они вчера шаг за шагом прошли весь путь, Фукузава только пробежался с ними по основным процедурам, но Дазай просто предполагал, что он выйдет вместе с другими. И тогда выходит Коё. Она также одета в костюм и галстук, явно более женственный вариант того, что носят остальные, но в том же цвете, а Сакура в розовом сарафане опирается на её бедро. Она не может по-настоящему выполнять свои обязанности девочки-цветочницы, кроме как время от времени ронять несколько лепестков из своих сжатых кулачков, но её мать компенсирует это, бросая горсть через каждые пару метров, прежде чем она добирается до конца дорожки, передавая Сакуру своей матери, вставая рядом с Гин. Одасаку наклоняется за Дазая, приподнимая бровь. Она подмигивает. Затем, наконец, двери открываются, и выходит Мори. С Чуей под рукой.