***
Открыв дверь купе, Гарри на миг замер при виде нескольких пар глаз, удивленно уставившихся на него, прежде чем вздохнул и мысленно закатил глаза. Пялятся на него так, будто директора увидели. Какое-то время просверлив друг друга пронзительным взглядом, он моргнул и поморщился при чьем-то смешке, восхищенном вздохе и бормотании «и чего тебе здесь надо?». Да совсем ничего! Просто зашел посмотреть! Просто… Так, нужно сейчас же успокоиться. А то так и до срыва недалеко. Итак, сколько он уже ходит в попытке найти не то что свободное место, а хотя бы знакомых? — Прошу прощения, — не удержавшись, чуть грубовато бросил он, тут же захлопывая за собой дверь. Поморщившись при появившемся после гомоне, Поттер поспешил уйти подальше — прочь от младшекурссников, которые явно не ожидали увидеть известного Мальчика-Который-Выжил, что на Турнире Трех Волшебников, видите ли, сошел с ума после смерти Седрика, потому что не переставал твердить о возрождении Темного Лорда. Хотя, подросток даже не удивится, если есть такие люди, которые всерьез считают, что это сам он убил Диггори ради славы и выигрыша. Идиоты. Интересно, а чего это Скиттер еще не написала об этом? Уж она-то точно любит очень приукрашивать многие события, так что удивительно, что Ежедневный Пророк еще не пестрит заголовками в духе «Мальчик-Который-Стал-Убийцей. От героя до злодея». И как волшебники вообще в это верят? — Смотри куда идешь, — чуть ли не прошипела какая-то девушка младше его, стоило ему, задумавшись, не заметить идущую, которая явно была не в настроении. Как, впрочем, и он. Какое тут настроение, когда Рон и Гермиона не рассказали ему, что стали старостами? Словно вообще даже не хотели ему говорить об этом! Зачем-то скрывали… Как будто не доверяли. Словно то, как они «не могли» как-то связаться с ним летом из-за запрета Дамблдора, было только началом их недоверия. Но почему? Неужели подросток не заслужил доверия от своих собственных друзей? Что могло так сильно измениться? Он сделал что-то не так? Где-то отступил или перешел на какую-то другую сторону? Или… А ведь правда. Гарри всегда был и остается лишь на своей собственной стороне. И она не светлая. Не темная. Она просто есть, просто однажды созданная им самим как способ покинуть реальность — что-то вроде ментального шкафа под лестницей, зайдя в который можно увидеть бесконечное пространство из его мыслей, чувств и воспоминаний. Чаще всего Гарри обращался к последним, когда лежал в старой комнате Дадли в полной темноте, тщетно пытаясь заснуть так, чтобы во сне не было никакой смерти Седрика, а было просто… успокаивающее ничего. И у него даже начало получаться! Правда! Невиданным способом концентрируясь на чем-то неизвестном внутри, что поможет ему заснуть, Поттер, к его же шоку, закрывая глаза, ощущал как наяву в груди что-то безумно теплое как майское солнце, ласковое, словно любовь матери и отца к ребенку и такое… Свое. Оно безвозмездно дарило ему спокойствие, которое будто было соткано из тончайших нитей, став невидимым шелковым одеялом на его плечах. Но что, если оно могло стать чем-то иным?.. Некоторое время всерьез подумав над этим и вспомнив однажды увиденную в доме миссис Фигг статуэтку в виде маленького человечка, он начал представлять крылья. Крылья — такие огромные, с мягкими перьями, возможно, даже темного цвета. Или, быть может… нет, все же их. Да, это будто были его собственные и одновременно не его крылья, в самые нужные моменты обнимающие его со спины как кокон, отчего возникало чувство фантомной щекотки почти на всей коже, от которой хотелось чихать как бы он и вправду чувствовал чужое прикосновение наяву, а не представлял все в своей голове. В такие моменты, когда приходилось, недовольно морщась, постоянно тереть нос, он даже слышал чей-то звонкий смех в голове, что прерывался, стоило ему сконцентрироваться и попытаться понять слышит ли он это в реальности или все-таки с ним происходит что-то явно не так. Над ним смеялись, как над ребенком, или все это его собственная фантазия? Поначалу, полностью приняв все это как данное, гриффиндорец начал списывать все на магию. Так сказать, парень твердо верил, что такое может случиться с каждым волшебником, который в столь раннем возрасте не только стал свидетелем убийства, но и вообще пережил за все время много чего. Это мог быть своеобразный защитный инстинкт, появившийся после того, как Поттер потерял над собой контроль. И все же… Гарри мог подумать о чем угодно, что приносит ему успокоение — то самое призрачное теплое одеяло, поддержка в виде ощущения чужой ладони на плече… Однако все же больше всего парень предпочитал именно крылья, потому что было во всем этом что-то… завораживающее. Но тогда, получается, это какая-то слишком странная магия, которая ни разу не давала о себе знать вообще никак. А тут вдруг сразу после Турнира Поттер, просто что-то загадав, вмиг получил это, пускай и видел и ощущал все только лишь сам. И слава Богу — ему и так хватает ненавидящих магию Дурслей, готовых выгнать его из дома в любой момент — точнее, как только им перестанут своеобразно угрожать, если они сделают это. Уж Гарри-то не был таким дураком, чтобы не понимать, почему все еще живет на Тисовой улице во вполне себе неплохой комнате (точно Дамблдор надавил или Сириус, никак иначе). Да и сам он был совершенно не против уйти от Дурслей. Была бы у него такая возможность!.. Или свой собственный дом где-нибудь далеко в другой стране, возможно, даже у озера с видом на личный сад с самыми редкими и прекрасными растениями. Гарри бы с удовольствием каждый день заботился о них, разговаривал с ними, поливал, потому что, несмотря на не сильную любовь к Гербологии, все равно умеет благодаря тете ухаживать за цветами и любит делать это, если его не заставляют. Гарри бы вечерами сидел рядом с озером и завороженно следил за тем, как переливаются на водной глади последние лучи солнца и ощущал как взъерошивает теплый ветер его волосы, забираясь под слегка грязную от земли одежду, ведь уход за растениями своими руками без магии требовал таких маленьких жертв. Гарри точно-точно бы, слушая лишь чириканье птиц и кваканье лягушек, присел бы на помост и опустил в мирную прохладу озера ноги, улыбаясь как дурак — а где-то там позади, из самого двухэтажного дома, точно так же улыбаясь, кто-то позовет его ужинать, а если он станет слишком упрямым или ленивым, со смехом перекинет через плечо и нежно поцелует в шею, пока он будет играючи отбиваться и хохотать громче птиц и лягушек. И это все будет так… свободно. Поразмыслив еще какое-то время над всем и разочаровавшись в себе из-за слишком глупого желания дома вдали от людей, Гарри даже осмелился спросить у Рона и Гермионы о столь непонятной магии, но, в конце концов, кое-как уложив в беспорядке мысли и вопросы на бумаге, отложил письма подальше. Тогда-то подросток еще не знал, что отправленное перед этим обычное письмо не дойдет до адресата и что он со временем совершенно забудет о других, спрятанных. И вот, только спустя еще несколько дней после осознания отсутствия какого-либо ответа от друзей и Сириуса, Поттер пришел к немного иному выводу. Это было безумно, но его магия… Или чем бы это ни было… с легкостью подчинялась его желаниям! Даже словно с удовольствием делала это, каждый раз при его восторженном вздохе с любопытством прислушиваясь, полностью умиротворенно сворачиваясь теплом где-то у него внутри. Что-то неизвестное точно наслаждалось его детским поведением, когда, чуть поворачивая голову, подросток с некультурно открытым ртом и восторгом щупал воздух возле плеча, действительно веря, что чувствует призрачное перышко. С нежностью гладит его. Видит яркие искры магии и… Осознав все это, Гарри испытал такой яркий и безумный восторг, что совершенно не стал задумываться о том, а нормально ли все это. Он не сошел с ума? Это какой-то дар Поттеров, передающийся в его семье? Надо ли еще раз попытаться рассказать хоть кому-нибудь о том, что, представляя крылья, гриффиндорец видит ангела? Не то чтобы парень был верующим… Точнее, Гарри никогда не был верующим, хотя и Дурсли очень давно пару раз даже водили его в церковь — кажется, тогда у Петуньи при тогда еще редких случаях была некая слабая вера, что во всем виноват «Дьявол» — но все же… И все же, засыпая в такой спокойной и нужной тишине, прикрытый как одеялом невидимыми крыльями, Гарри медленно начинал верить, что у него появился свой собственный ангел. Из его магии, его фантазии. Плевать. Он просто есть и все. Поттер и вправду верил, что это абсолютно точно не какое-то проклятие (наверняка мадам Помфри и директор узнали бы о нем сразу же, не говоря уже о том, что ему было точно очень больно), не его сумасшествие на почве Турнира (какое-то оно слишком реальное для бреда ненормального), а что-то… родное. И ничего удивительного, раз это творит его магия. Наверняка, это очень необычно, что он создал образ ангела, когда мог сделать что-то другое или и вовсе не делать этого, но, наверное… у каждого, так или иначе, есть свои тайные и немного ненормальные желания? Что-то вроде — «я устал воображать людей, так что сотворю что-то несуществующее». Наверное, это все действительно странно даже по меркам волшебного мира — в его возрасте верить в вот такие несуществующие вещи будто они действительно есть. Но, на самом деле, ему было все равно — было главное лишь то, что он в это верил и что оно — чем бы оно ни было — действительно помогало этим самым летом еще перед тем, как на него и Дадли напали дементоры. Гарри даже начало казаться, что это было внутри него самого всю его жизнь. Что оно защищало в меру своих возможностей, потому что не умело по-другому, потому что только училось. Оно даже с легкостью выкидывало из головы всю его ярость, когда он в очередной раз злился и абсолютно ничего не понимал, не получая никакого ответа от близких — так легко, как по щелчку пальцев, заменяя все плохие эмоции умиротворением и нежностью. Гарри просто моментально остывал, а потом ходил и удивлялся, не понимая как же все это делает его собственная магия без его желания. И все-таки в подобные дни, оставаясь один в пустой комнате, подросток все равно был безумно счастлив, пускай и где-то внутри с тоской и сожалением понимал, что придумал все сам. Сотворил волшебством как способ отвлечься от кошмаров и одиночества. После нападения дементоров все изменилось. После ангел, всегда обнимающий его со спины как бы это у него были крылья, ушел, словно его и не было — впрочем, придуманные вещи со временем так и делают, хоть и иногда с ними невыносимо трудно расставаться. И не помогало ему больше никакое воображение, сколько бы раз Гарри не представлял не только чувство чужих крыльев, но и простое… некое призрачное одеяло — такое же мягкое и защищающее от всего. Может быть, даже чужое прикосновение близкого человека. После пришел Риддл и все забылось как слишком сладкий и невозможный сон. И, в конце концов, Гарри окончательно смирился, что такого волшебства даже с ним, с волшебником, больше не будет. Забыл о странных днях с выдуманными вещами, ведь ему было пора возвращаться в реальность, где был возродившийся Темный Лорд и призрак молодого Волдеморта. Одно целое, но все же два абсолютно разных существа со своими собственными желаниями и характерами. Риддл — ненормальный нарушитель личного пространства и губитель всех нервных клеток Гарри, а Том… Том это что-то новое. Когда в груди вдруг защемило будто в защиту, Поттер остановился, прислонившись к двери и не замечая, как мимо него проходили студенты, иногда бросая на него странные взгляды. Потирая болезненное место, парень нахмурился, пытаясь понять причину непонятного ощущения, но он не успел это сделать — такое знакомое приятное тепло и будто так и слышимое наяву успокаивающее мурлыканье почти мгновенно избавили его от легкой боли непонятно от чего, даря безумно светлое спокойствие и твердое чувство того, все будет хорошо. Чувство дома и защищенности. «Ты снова вернулся, мой ангел? Или я слишком замечтался?» Непонятная нежная улыбка осветила его лицо, а чуть дрожащие пальцы прижались к быстро бьющемуся сердцу, которое будто забилось в такт чужому, несуществующему. Поттер осмелился представить то, что не представлял уже очень давно — дуновение ветерка, фантомное касание к плечам и что-то легкое, щекочущее. Он почувствовал теплоту прямо в груди — сильный контраст с последнее время почти ледяным медальоном. Вздохнув и на миг прикрыв глаза, гриффиндорец оттолкнулся и вновь направился на поиски свободного места, немного удивляясь, что люди все еще точно так же, как и он, ищут купе. А ведь он мог и не искать, если… При одном воспоминании о недавно произошедшем, улыбка тут же спала с лица, а виски заломило. Теплота внутри сменилась холодом. Потому что, несмотря на все это, Гарри до сих пор не может забыть тот момент, когда, зайдя в поезд, он целенаправленно пошел искать свободное купе, пока Гермиона вдруг, остановив его, странно не замялась и произнесла: — Гарри, нам с Роном нужно идти в другую сторону, — явно неловко чувствовала себя та, как и сам Уизли, стоявший немного позади и поджимающий губы. Казалось бы, Рон даже смотреть боялся на него, хотя и ничего не предвещало такой смены поведения… Что могло случиться? Что уже случилось? Что… Сердце тут же словно упало. — О чем вы?.. — Поттер, полностью растерявшись, хотел было еще задать некоторые вопросы, пока взгляд случайно не упал на что-то нацепленное на мантиях друзей, на что он вообще до этого не обращал внимание. Изнутри вырвался выдох. — Я понял. Вам нужно идти в купе для старост. Хорошо, — понимающе кивал парень, скрывая странные нотки в голосе. — Я тогда пошел искать свободное купе. Хорошо. Э… удачи вам. Девушка, спохватившись, уже хотела его снова остановить, но в определенные моменты Гарри мог быть очень быстрым и ловким — сказывалась детство и «охота на Гарри» — так что подросток скрылся, пока подруга не сообразила с большей силой схватить его за плечо. — Мы скоро найдем тебя, Гарри! — кричала то ли Гермиона, то ли уверенно восклицал Рон ему вслед, но он уже не обращал внимание. И как же так получается? Почему они просто не могли даже хотя бы… намекнуть? Неужели это такая тайна? Впрочем, у него тоже есть немало тайн, о которых он не рассказывал вообще никому. — Скучаешь без своих дружков, Поттер? — раздался знакомый голос, отчего подросток мгновенно мысленно закатил глаза. Этого ему еще тут не хватало. Повернувшись, так как слизеринец всегда любил нападать со спины, Гарри с совершенно не скрытым раздражением уставился на парня, что отвратительно кривил губы и явно собирался снова начать оскорблять его. — Иди куда шел, Малфой. Нет у него времени на стычки с Малфоем. Особенно сейчас, когда он может в любой момент взорваться, и кто знает, что будет. В последнее время иногда ему трудно контролировать свои эмоции. Но Драко, совершенно не обращая внимания на сжатые в кулаки руки и прищуренные глаза, стоял на своем: — О, посмотрите, святой Поттер не в настроении, — усмехнулся тот, скрестив руки на груди. Его прилизанные платиновые волосы, щедро уложенные чем-то наверняка безумно дорогим, сейчас просто мозолили глаза, отчего те нити спокойствия, что вообще у него были, исчезли. — Что же могло случиться?.. Подождите, наш золотой мальчик ищет себе место, потому что его дружки в купе старост! Бросили тебя, Поттер? Прикрыв глаза и глубоко вздохнув, Гарри молча направился мимо Малфоя, решив никак не отвечать на явную провокацию. Ничего нового он не услышит. Драко будто даже не ожидал, что его с такой легкостью проигнорируют, потому что, стоило ему пройти мимо, замер и замолчал. И Поттер уже даже ненароком подумал, что все обошлось и что его больше никто не будет выводить из себя, пока все пошло не так. — Что, игнорируешь меня точно так же, как и другие не слушают твой бред сумасшедшего про возрождение Того-Кого-Нельзя-Называть? Резко развернувшись к говорившему, подросток ощутил как его захлестнул гнев, вырвавшийся вместе со словами: — Заткнись, Малфой. Не увидев, как широко распахнулись тут же глаза Драко в неясном страхе и как тот сделал машинальный шаг назад, на этот раз гриффиндорец уже быстрым шагом направился прочь от слизеринца, который словно увидел нечто после его вспышки злости. Ворвавшись в первое попавшееся купе и краем глаза заметив удивленно подпрыгнувшего Невилла и заинтересованно склонившую голову вбок Луну, он буквально упал на сиденье и отвернулся тут же к окну. — О… Гарри, привет, — осмелился робко поздороваться Лонгботтом, с каким-то опасением смотря на буквально излучающего гнев Гарри. Лавгуд же молчала, лишь внимательно рассматривала его, словно, в отличие от Невилла, давая ему такой необходимый шанс побыть в тишине. Поттер уже было хотел проигнорировать это, но, мысленно покачав головой, все-таки несмело улыбнулся и кивнул в знак приветствия сразу обоим. Они-то не виноваты, что он сорвался из-за Малфоя. Но, на самом деле, толчком послужили Рон и Гермиона с их «тайной»… — Простите, я немного… Э… Разозлился, — честно ответил парень, немного смущенно почесав затылок и поправив чуть спавшие на нос очки. — Малфой? — сразу же догадался гриффиндорец. — И он тоже. Какое-то время в купе было тихо, и лишь девушка разрушала тишину, едва слышно напевая какую-то безумно притягательную песню, которая по какой-то причине так и затягивала в сон — особенно с учетом того, что он прислонился щекой к успокаивающей прохладе стекла, завороженный мелькающими в окне пейзажами. Все, что произошло и что его беспокоило, ушло на задний план, куда-то совсем далеко. У него будто после стычки с Малфоем исчезли все силы, а гнев медленно уступал место сонному мороку, что было странно, так как спать он совершенно не хотел до этого. Что-то словно… хотело, чтобы парень хоть на некоторое время скинул с себя весь груз проблем, вопросов и усталости. В груди знакомо потеплело, по всем конечностям расползлась сладкая нега, случайно вырвавшая тихий стон, а ледяной медальон вспыхнул обжигающим жаром — будто напомнил о себе, будто вновь проснулся после использования его беспалочковой магии и едва сдерживался, чтобы не появиться рядом прямо сейчас. Ну уж нет. «Чем бы ты ни был, ангелом или моей фантазией, не позволяй Риддлу делать то, что он хочет. Он слишком самодовольный ублюдок, а я слишком устал от него» — пролетело с надеждой в его голове уже на грани сна под тихое мычание от Лавгуд и шуршание со стороны Невилла. Знакомое призрачное одеяло на его плечах и фантомное прикосновение чужого пальца к его виску были ему ответом.***
— Ты не против, Гарри? — с надеждой спросил Рон, чуть ли не вытягивая шею, чтобы посмотреть поближе то, что его интересовало. Вздохнув, Поттер в ответ молча пододвинул свою тарелку ближе к другу, на что Уизли с радостным восклицанием «спасибо, дружище!» тут же ухватил с помощью своей вилки идеально прожаренный кусочек курочки, будто вокруг него не было несколько тарелок с подобной едой. Словно сам Гарри ничего не замечающий идиот, который даже из-за гомона людей и бормотания с набитым ртом от Рона не смог увидеть, как Гермиона «незаметно» подложила ему в тарелку приличный кусок салата. Да он скоро уже отравится этой зеленью! С учетом того, сколько раз за последние минуты его подруга накладывала ему всякую полезную еду, а сам Рон с удовольствием забирал вредную… Что-то очень явно подсказывало ему, что таким способом они хотят извиниться, показывая, что, так или иначе, всегда заботятся о нем. Странный, конечно, способ получить прощение, но, в принципе, ничего удивительного, ведь сам гриффиндорец не давал им шанса начать столь нужный разговор по той простой причине, что не захотел. Что тогда, когда его друзья все-таки действительно с трудом нашли его и присоединились к Невиллу и Луне, он все еще был в обиде. Да и сейчас не очень-то настроен слушать какие-то оправдания, но все же не может не заметить как явно Рон и Гермиона стараются самыми разными способами добиться прощения. А прощение у него всегда мало кто просил, так что Гарри медленно начал сдаваться — оттаивать — ощущая какую-то легкость в сердце от осознания того, что его друзья поняли свою ошибку и, возможно, даже смогут рассказать ему о том, почему вообще скрывали важную новость. Хорошо хоть первые годы уже были распределены по своим факультетам и, что удивительно, в этом году, кажется, детей было не так много как в прошлом. Хотя и не сказать, что он следил за этим… Просто заметил… Ладно! На самом деле, Поттер всю сортировку смотрел лишь на первогодок, тем самым таким ненавязчивым способом давая друзьям понять, что больше заинтересован в ней, чем в попытках Рона и Гермионы завести разговор. — Эльфы сегодня особенно постарались над едой, вы заметили? — едва прожевав приличный кусок еды, как бы ненароком бросил Рон, вырвав из недавних воспоминаний. Гарри опустил взгляд вниз на свою тарелку и как-то даже задумчиво прищурился при виде одной лишь зелени с жалким куском курицы. Ну да, ну да, просто аппетитно… Хотя, не ему тут жаловаться с учетом того, как он питался раньше у Дурслей. Гермиона, отвлекшись от еды, свела брови к переносице как делает всегда, когда заходит речь об домашних эльфах. Она уже была даже открыла рот, чтобы начать речь в защиту домовиков, пока внезапно не передумала. — Меня больше беспокоит то, что профессора Дамблдора все еще нет, — поджала губы та. Рон задумчиво отпил тыквенный сок, а Гарри, вздрогнув, нахмурился и обратил внимание на учительский стол — там, где должен сидеть директор, действительно никого не было, а ведь он даже ни на секунду не задумался, что Дамблдор не произносил свою речь! — Да и распределение было без директора, что крайне странно… — А кто это сидит на месте профессора по Защите от Темных Искусств? — с непониманием произнес Уизли, не услышав бормотание подруги, пока Поттер пронзал взглядом пустое директорское место. Обычно профессор никогда не опаздывал. Могло ли случиться что-то… плохое? Привычно не обратив внимание на легкую боль внутри от этих мыслей, парень вместо этого посмотрел туда, куда показывал Рон и тут же захотел либо отвести взгляд, либо поморщиться — даже огромное количество розового на одном человеке вызвало в нем не такое сильное отвращение, как резкое осознание того, что он знает эту женщину. Она выступила за то, чтобы его лишили палочки и не позволили ему дальше ходить в Хогвартс. — Я знаю ее, — сжав с силой руку в кулак, чуть ли не проскрежетал сквозь зубы гриффиндорец, по случайности открывая связь чуть шире, не замечая, как на той стороне начали словно внимательно прислушиваться, пока не давая знать о своем присутствии. — Да? — как-то больно оживилась Грейнджер, точно обрадовавшись, что Гарри наконец начал с ними говорить. — Кто это, Гарри? Кто это? О, она всего лишь хотела лишить его магии и дома. Эта женщина с отвратительной слащавой ухмылкой, маленькими глотками пьющая чай в крохотной кружечке, просто…— Откуда такое отвращение, Гарри?
Едва не напугав сидящих рядом своим резким дерганьем и сам же испугавшись внезапного голоса в голове, Поттер, чтобы отвязаться от обеспокоенных взглядов со стороны друзей, поспешил сделать сразу несколько глотков уже приевшегося тыквенного сока, тем самым пряча в кружке свое немного покрасневшее лицо.— Ты чего так… внезапно?
Решив не говорить того, что он действительно не ожидал услышать голос Тома, от которого сердце забилось с ускоренной силой, Гарри продолжил хлебать сок, до побеления в костяшках сжимая в руке кружку. — Гарри? — вроде как уже в который раз обеспокоенно обратилась к нему Гермиона, а Рон и вовсе не сводил с него взгляда, словно что-то пытаясь понять без ответов. — Все в порядке, — не очень уверенно заверил обоих в своем стабильном состоянии подросток, наконец перестав неумело прятать немного покрасневшее от стыда лицо от друзей.— А что, испугался меня?
Едва не подавившись воздухом от такого заявления, Поттер ощутил недовольство напополам с раздражением.— А что, ты должен пугать меня?
— Я бы предпочел вызывать у тебя совершенно другие эмоции, но если тебе так хочется…
По какой-то причине замерев при этих словах и наконец ощутив как наяву чужой смешок, потому что кое-кто явно смеялся над ним, Гарри нахохлился как воробей, незаметно комкая в руках салфетку. Рон и Гермиона же никак не успокаивались, продолжая сверлить его долгими взглядами и тихо переговариваясь между собой. Кажется, Том не раз говорил, что ему не нравится, когда он врет, так?.. Отлично, тогда вот ему честность.— Мне не нравится, что временами ты становишься слишком похож на Риддла из медальона.
— А мне не нравится, что ты часто, а особенно сейчас, не отвечаешь на мои вопросы, но я же не жалуюсь.
— Какой из? Будь конкретнее, Том.
Тут же последовала вспышка раздражения и собственное удовлетворение оттого, что Волдеморт в этот раз проиграл ему в своеобразной игре, пускай и тот даже понятия не имеет, что гриффиндорец ведет свой счет за то, кто больше всего соберет очков в игре под названием «кто кого больше выбесит». Но и Том, даже не зная о том, что он задумал, все равно не сдавался, судя по тому, что все тело пронзила искра чужой магии, жаром играючи осевшая до дрожи во всех конечностях и даже вызвав вспышку тепла от медальона. Кончики пальцев чуть онемели, а мурашки покрыли заднюю часть его шеи, если бы кто-то прямо сейчас едва заметно касался мягкими подушечками пальцев этого места, затрагивая отдельные короткие волоски. Судорожно вздохнув и прижав колени друг к другу под столом из-за столь странной реакции (опять!), Поттер случайно от непонятной злости резко оторвал кусок от салфетки, а затем еще и еще, совершенно не замечая, что зал медленно начал утихать — вместо этого вокруг стал раздаваться шепот, перебиваемый редкими возгласами в духе «наконец-то он здесь», «почему директора так долго не было?» и «наверное, это из-за той неизвестной женщины».— Ну-ну, Гарри, не стоит так злиться из-за того, что ты чувствуешь то, что тебе не нравится. Поверь моему опыту, лучше все это принять, пока ты не сорвешься.
— Я не…
— Отрицание, увы, тебе тоже не поможет. Но, если хочешь, помогу я.
Еще сильнее разозлившись из-за чужой самоуверенности и неясного, почти скрытого томления, Поттер поспешно захлопнул связь, оставив лишь жалкую и маленькую щель. Тишина и наконец-то абсолютное отсутствие странного чувства во всем теле принесли ему долгожданное спокойствие. Ха, даже не потребовалось концентрироваться и представлять иное… — Гарри, — почти не больно ткнул его локтем осторожно Рон, на что гриффиндорец моментально вернулся в реальность и удивленно заморгал. — Что? — рассеянно отозвался он в ответ, повернув голову к другу. Уизли многозначительно посмотрел в сторону учительского стола. Гарри спустя пару секунд сделал то же самое, с каким-то облегчением увидев наконец-то пришедшего директора. — Прошу прощения за столь долгое опоздание, студенты, — тут же начал с извинений старик в очередной причудливой светло-желтой мантии, широко улыбаясь. Раскинув руки в стороны, словно стараясь обнять весь мир, он сделал недолгую паузу, давая детям шанс поздороваться короткими кивками, прежде чем продолжил: — Приветствую всех вас в новом учебном году в школе чародейства и волшебства Хогвартс! Зал, до этого притихший, залился громкими аплодисментами, и даже сам Поттер, чувствуя внезапно пришедшую радость и облегчение от вида директора, сам начал хлопать, улыбаясь. Правда, его улыбка на лице держалась лишь до того момента, пока профессор Дамблдор, закончив с приветствием первогодок и с объяснениями о запретных местах замка, не забывая напомнить об осторожности, не начал: — Также я хотел бы представить всем вам нового профессора Защиты от Темных Искусств — Долорес Джейн Амбридж. На этот раз улыбаясь не так ярко, старик, подождав, пока вокруг стихнут несколько неуверенных аплодисментов, уже хотел продолжить, но ему не дали этого сделать. — Благодарю за приятные слова, директор, я тоже рада встретить Вас в этом замечательном замке, — раздался слащавый женский голос и звуки стучания каблучков об пол. Амбридж, остановившись недалеко от замолчавшего Дамблдора, слегка одернула розовую и блестящую кофточку, чтобы, развернувшись лицом к залу, обратиться уже к студентам все тем же фальшиво заинтересованным голосом: — Мои дорогие, ваши счастливые лица при виде меня как нельзя говорят о том, ваш новый учебный год вместе со мной пройдет гладко и без происшествий. Повернувшись и не встретив ни одной улыбки на лице студентов — разве что Фред и Джордж едва сдерживали смех, но это уже по другой причине — Гарри с неохотой вновь посмотрел на, видимо, их нового профессора по ЗОТИ, от слащавых речей которой даже другие учителя перестали тихо переговариваться между собой. Правда, профессор Треллони отличилась от всех и как ни в чем ни бывало продолжала есть, иногда все тем же всегда немного боязливым взглядом поглядывая на что-то рассказывающую Долорес. — Что-то мне явно подсказывает, что уроки с ней будут далеко отличаться от уроков с Хагридом, — не удержавшись, проговорил Рон и закатил глаза, на что Гермиона тихо шикнула на него, пускай и была согласна с ним. Гарри, с чувством глубокой антипатии даже не дослушав «Не буду скрывать, Министр считает, что нынешнее образование в Хогвартсе требует тщательной переработки, так что я как раз буду медленно, но уверенно направлять всех вас в нужное русло…», отвернулся и уставился в тарелку. Нахмурившись при чувстве посторонней злости и тихого, опасного предупреждения, гриффиндорец поджал губы. И чего это их новый профессор так сильно ему не нравится? Нет, ну была она «за», чтобы его лишили всего, но чтобы прямо едва ли не ощущать ненависть?.. Такого никогда не было, ведь Гарри предпочитает всегда отпускать все обиды и практически заставляет себя держать эмоции под контролем. Как в случае с Дурслями и Малфоем — лучше их просто игнорировать и сами отвяжутся, да и все плохие чувства вскоре и улягутся внутри, пускай и полностью не исчезнут. Сегодня, правда, он все же сорвался на слизеринце, но зато по какой-то причине Малфой уже не пронзает его спину ненавистным взглядом с самодовольной ухмылкой как делает каждый год! Признаться, не так давно обратив внимание на слизеринский стол, Поттер, на целую секунду столкнувшись взглядом с платиновым блондином, с удивлением заметил, как тот поспешил отвернуться и вернуться к разговору с темнокожим парнем. Последний, к его очередному непониманию, с прищуром посмотрел на него как бы знал его сто лет, пытался что-то понять и был извечным врагом вместо Малфоя, но ведь Гарри даже его имени не знал! Или не помнил… — Эй, приятель, ты снова завис, — осторожно хлопнул дружески по его плечу Рон, на что Гарри уже хотел с благодарностью улыбнуться, пока не вспомнил, что все еще не простил друзей. — Возвращайся к нам. Молча кивнув и убедившись, что во время его пребывания в мыслях люди уже начали медленно расходиться, подросток тоже поднялся с места, не видя, как за его спиной Рон и Гермиона бросают друг другу панические взгляды, а сам Уизли и вовсе начинает быстро жестикулировать, едва не сбивая руками проходящих мимо. — Гарри! Подожди! — в конце концов, начала Грейнджер и, видя, что парень все же остановился, продолжила говорить все, что хотела сказать уже давно: — Пожалуйста, прости нас за то, что мы не говорили тебе о том, что стали старостами! Мы… — Мы действительно совсем забыли об этом. Со всей этой уборкой, ужасно сложной подготовкой к учебе от Гермионы… — пронзительный взгляд от девушки, — у меня совершенно это вылетело из головы! — Я и сама забегалась и до сих пор не могу понять, как забыла об этом! — закивала головой та, выглядя более чем неловко. — Ты простишь нас, Гарри? Вздохнув и какое-то время не отвечая явно переживающим друзьям, подросток наконец развернулся к ним лицом. На его губах была теплая улыбка. — Я давно простил вас. Просто мне нужно было время подумать. Побыть… одному. При виде облегченно улыбнувшихся Рона и Гермионы, которые случайно пропустили мимо ушей все, кроме «я давно простил вас», в сердце кольнуло от привязанности к стоящим, ведь те на самом деле переживали из-за этого. А он тут устроил целую комедию, поведя себя как высокомерный король, что словно абсолютно забыл о том, что значит прощать людей, когда просьбы о прощении нет и не будет. В случае его друзей… Они едва ли не единственные, кто когда-либо в жизни просил у него извинений, так что Гарри теперь больше никогда не будет ждать от них «прости», давно отпустив всю обиду первым.***
Устало плюхнувшись на кровать, которая чуть отпружинила его, Поттер поправил чуть спавшие очки и тут же почесал кончик носа, держа в руках стакан с водой, как-то задумчиво гипнотизируя ее. Мычащий песню гриффиндорец, аккуратно перекладывающий вещи из чемодана, еще довольно долгое время не знал, что находится не один, пока, развернувшись, от неожиданности не подпрыгнул. Его сердце застучало как сумасшедшее, но он довольно быстро взял себя в руки, решив не показывать, насколько сильно не ожидал увидеть кого-то другого. — О, Гарри, ты решил отдохнуть? — стараясь быстро успокоиться, слегка улыбнулся Невилл при виде чуть сгорбившегося Гарри, что держал в обеих руках стакан и смотрел в него так, будто видел что-то завораживающее и пытался понять тайну мира. Немного заторможено подняв голову и несколько раз моргнув, Поттер наконец обратил внимание на неловко мнущегося Лонгботтома, тоже, на самом деле, не ожидая его здесь увидеть. — Я тебя снова испугал, да? — припомнив недавний странный звук, который он списал за воображение, спросил гриффиндорец. Невилл в ответ покачал отрицательно головой и поспешил заверить: — Нет, совсем нет! Просто я действительно не думал, что в спальне будет кто-то еще. Внизу ведь так оживленно, да еще и рано… Вот я и… — Устал я играть в плюй-камни, — устало отозвался тот, видя, что парень из-за того, что они всегда не часто остаются одни и разговаривают, чувствует себя неловко. — Да и, признаться, хотелось немного тишины. Кивнув в понимании, Невилл посмотрел в сторону выхода. — Тогда ты не против, если я… Я как раз закончил… — Конечно, иди, Невилл, И, пожалуйста, скажи Рону, чтобы не торопился, потому что я ушел. Я-то знаю, что он крайне заинтересован в плюй-камнях и в разговоре с Дином, — улыбнувшись и получив в ответ уже более уверенную улыбку, Гарри, стоило гриффиндорцу уйти, наконец остался почти в блаженной тишине, потому что все еще мог слышать гомон и смех внизу. И чего он ушел, спрашивается?.. Честно, он и сам не знает. Наверное, все же это был достаточно тяжелый день для него. И тяжелый не в смысле «я несколько часов подряд полол грядки тети Петуньи в жару», а в плане эмоций, как бы это странно ни звучало. Да и еще что-то у него было явное чувство того, что что-то должно произойти. Такое сильное и назойливое. Вздохнув и покачав головой, Гарри наконец сделал глоток прохладной воды (хоть какое-то разнообразие, от тыквенного сока уже начинает тошнить) и, повернувшись, через плечо увидел тумбочку, куда и хотел поставить стакан. Какое-то время думая над тем, встать ли ему и обойти кровать или просто лечь на нее животом и добраться до тумбочки таким детским способом (мысль использовать магию в его голову вообще не пришла), подросток в конце концом плюнул и решил, что пока никого нет можно сделать что угодно. Уже улегшись на живот с протянутой вверх рукой с сжатым стаканом, уже видя перед собой цель и почти добравшись до нее, Гарри забыл один очень важный факт — удача Поттеров. Почти чувствуя тумбочку и немного проклиная крайне широкую кровать и свой невысокий рост, в один момент, концентрируясь на том, чтобы добиться своей цели, парень просто взял и совершенно случайно задел стаканом балдахин, а при резкой попытке выбраться из него с паникой ощутил, что хватка начала очень быстро ослабевать. Вот в одну секунду из-за его паники стакан буквально выскочил из руки и полетел прямиком вниз, а вот сам Гарри в жалкой попытке ухватить его бросился вперед и свесился всем торсом с конца кровати, оставив на ней только ноги. Но, увы и ах, все равно не успел — стакан разбился на несколько осколков прямо на его глазах, а некоторые капли и вовсе попали ему на стекло очков и на лицо, благо, что ран удалось избежать. Да что же такое!.. — Я только появился, а меня уже встретил такой безумно притягательный вид, — раздался позади него до ужаса знакомый голос, за которым последовало моментальное ощущение жгучего и внимательного взгляда, направленного прямиком на нижнюю часть его тела. Его буквально нагло пожирали глазами и при этом мурлыкали. — Неужели так ты ждешь только меня, милый Гарри? Я просто очарован. С резким вздохом подскочив и едва вовремя сообразив не вставать на пол по понятной причине, Поттер с ужасом осознал, что может только как дурак сидеть на кровати из-за того, что позади был пол, усыпанный стеклом, а прямиком впереди стояла чертовски сейчас высокая фигура ухмыляющегося Марволо — Гарри сейчас был буквально в ловушке и касался голыми пятками ног Риддла, судорожно пытаясь понять как кровать из очень и очень широкой стала настолько узкой, что приходится только подобрать под себя ноги, лишь бы не касаться больше слизеринца. Лишь бы больше не чувствовать подобие статического электричества при их недавнем контакте. — Какого черта ты!.. — начал было во весь голос парень, пока не осознал, что его не только могут услышать, но и увидеть его. — Уходи сейчас же, тебя могут увидеть! Однако Риддл не спешил хоть как-то ответить — вместо этого разглядывал его так внимательно и долго, будто до этого не отсутствовал несколько дней (и слава Богу!) по причине того, что парень сам его выгнал с помощью беспалочковой магии. — Какой нервный, — с фальшивым удивлением отозвался тот, а затем, к очередному ужасу Гарри, нагнулся и потянул руку, касаясь его волос. Он замер как каменное изваяние, пораженный теплотой чужой кожи при случайном контакте с его собственной и тем, как нежно перебирает прядки его волос Марволо. — И ужасно взъерошенный словно воробушек. Не бойся. Это только я. Гарри как под гипнозом глубоко вздохнул и, несколько секунд еще раз вздыхая и выдыхая странный магический запах, резко пришел в себя. — Руки… — проскрежетал с трудом сквозь зубы парень. — Что? Хочешь по-другому? — нарочно понял не так слизеринец и вдруг, не давая ему шанса на нормальное объяснение, начал умело массировать его голову, погрузившись длинными пальцами через волосы до самых корней, тихо мурлыкая неизвестную мелодию. — Вот так, Гарри. Это ведь хорошо, правда? Не беспокойся, меня никто больше не увидит и не услышит. Здесь только ты и я. Ты в безопасности. Я не оставлю тебя. С учетом поистине дьявольских речей, искр чужой магии по всей его коже до вызова мурашек и приятного массажа, Поттер моментально наклонился вслед за прикосновением, практически уткнулся носом в выемку под шеей Марволо — как же невыносимо близко — и, прикрыв глаза, невольно тихо простонал. Осознание прошибло его как молния, а глаза широко распахнулись. Вмиг буквально отскочив от слизеринца, Гарри, тяжело дыша, вжался спиной в стену, слыша лишь свой бешеный пульс в висках и совсем едва заметное, фантомное прикосновение к плечам, словно его старались успокоить. Но какое тут спокойствие, когда этот ненормальный!.., а сам он!.. — Какого черта ты постоянно крутишься возле меня?! Почему не сидишь в своем идиотском медальоне?! — не выдержав, прорычал как разозленный зверь подросток, сжимая двумя руками голову, словно своим касанием стараясь как можно быстрее стереть не покидающее чувство пальцев в его волосах. Но было поздно — последствия уже были видны на его покрасневшем лице и чувствовались как нельзя сильно запретным жаром внизу. — У тебя что, какой-то брачный период как у животных весной?! Выпрямившись и хрипло рассмеявшись, Марволо склонил голову вбок и улыбнулся уголками губ. — О, Гарри, — с неясной нежностью произнес Риддл словно разговаривал с ребенком, — Рядом с тобой брачный период у меня каждую секунду. Судорожно вздохнув, Гарри уткнулся горящим лицом в подушку и простонал. Но хоть на этот раз не из-за того, что недавно ему было очень хорошо.***