***
— Гарри, если ты будешь вечно сидеть в таком ужасном согнутом виде, то в старости у тебя появится горб, — скучающе заметил Риддл, элегантно развалившись на диване в гостиной Гриффиндора. Не обращая внимание на то, как сильно сжалась хватка на пере до побеления в костяшках у сидящего подростка, тот все так же равнодушно скосил взгляд на чужой наполовину исписанный пергамент и как бы ненароком бросил: — И, кстати, у тебя тут орфографическая ошибка. Как ты мог пропустить? Гарри, испустив свистящий выдох, молча скрыл от самодовольного ублюдка за своей спиной пергамент, продолжая делать домашнее задание и игнорировать слизеринца, который сидел едва ли не впритык к нему, вечно вставляя свои никому ненужные комментарии. — Я уж не говорю о том, что для зелья Доксицида нужен глизень, а не слизень. Будь внимательнее, — тоном строгого учителя сделал замечание Марволо, и, стоило Поттеру, не удержав своих эмоций, вздрогнуть и сделать неровную линию, как тот на глазах опешившего от подобного гриффиндорца выхватил прямо из рук перо и аккуратно исправил чертовски красиво необходимое слово. Серьезно, у этого ненормального бывают хоть какие-нибудь недостатки? У Гарри в этот момент чуть сердце в пятки не ушло, ведь в гостиной он находился далеко не один, так что кто-нибудь да должен был заметить странно летающее перо без использования магии, но, слава всем Богам, многие студенты занимались своими делами, и лишь один магглорожденный второкурсник восхищенно открыл рот, в который раз удивляясь творящемуся в замке волшебству. — Ты что творишь? — зашипел не хуже змеи подросток, чуть склонившись и прижав ладонь ко рту, чтобы его разговор с «пустотой» не выглядел столь странно. Очевидно, использовать заглушающий полог ему в голову не пришло. Слизеринец, спокойно выдержав полный ненависти взгляд гриффиндорца, вложил в руку резко побледневшего Поттера перо и, не убирая своей ладони, начал нежно поглаживать большим пальцем местечко прямо возле пульса, аккуратно прослеживая подушечкой почти каждую вену. Внутри тут же кто-то словно зашевелился, отреагировав на постороннее прикосновение неоднозначно — слегка настороженно и в то же время безразлично. Двоякое ощущение. — А на что это похоже? — чуть склонил голову Риддл, пока парень пытался не впасть в очередной некультурный шок от чувства легкой щекотки от искр чужой магии. Успешно с первой же попытки вырвав из чужой хватки свою руку, он прижал ее к себе и, собираясь уже послать ко всем чертям сидящего, который совсем нагло бедром упирался в его собственное и едва ли не дышал в шею, резко замер при внезапном осознании. Медленно опустив взгляд и краем глаза видя едва сдерживающего ухмылку Марволо, Гарри уже не выдержал. — Да будь ты проклят! — с чувством пожелал всего «самого лучшего» парень при виде пятна от чернил на одежде, со злостью вставив перо обратно в чернильницу, только чудом не испачкав пергамент, над которым он работал целый час. А ведь это домашнее задание по зельям! Зельям! Снейп с него три шкуры сдерет из-за одного пятнышка, а потом скажет, что он несусветный болван! И нет, у него абсолютно не будет сил все это переписывать, потому что он и так с огромным трудом с помощью Гермионы, что все-таки учила его правильно оформлять работу сразу после Рона, вполне хорошо начал описывать заданную информацию по зелью для обезвреживания докси. Хотя, конечно же, лишь по его мнению хорошо, ибо для Снейпа его «да вроде неплохо, я думаю» означает отвратительно. А что поделать, когда ему абсолютно не хватает времени, чтобы изучать материал и находить нужное? Летом, еще у Дурслей, парень даже добраться до чемодана со всем необходимым вообще не мог, так как дядя Вернон как обычно его запер на сотню замков, а у Сириуса его поглотила работа по дому и этот странный, до сих пор ему непонятный Орден Феникса. Вопросов из-за него было гораздо больше, чем ответов, поэтому Гарри действительно был занят, пытаясь добиться более вразумительных ответов от взрослых, но, увы, не вышло. Да и сейчас ему мешал один такой слизеринец… — Твое воспитание крайне сильно заслуживает моего внимания, не считаешь? — тем временем, задумавшись, произнес слизеринец, глядя в потолок, точно уже мысленно придумав план, отчего парня знатно перекосило. К сожалению, он не успел подавить вспышку. — Ты слишком самодовольный ублюдок, не считаешь?! — поднявшись с места, в свою очередь прошипел в который раз гриффиндорец, буквально нависая тенью над Риддлом, который слишком зазнался. Тяжело дыша, Поттер уставился яростным взглядом ярко-зеленых глаз на сидящего, не замечая, как чужие омуты напротив начинают блестеть от ненормального восторга, как Марволо с силой прикусывает нижнюю губу, словно отчего-то с неимоверным трудом сдерживаясь, и как его ладони на коленях мелко дрожат. На миловидном лице бывшего старосты Слизерина медленно расползается хищная улыбка, а синие глаза цвета светлого неба темнеют, становясь грозовым небом с алыми искрами урагана. Рука с длинными пальцами пианиста, все еще мелко дрожащая, хотя и почти взятая под контроль, медленно поднимается. Все выше и выше. Все незаметнее и незаметнее. Глубоко вздохнув и пытаясь хоть как-то успокоиться, Гарри в это время прикрывает глаза, не зная, что происходит рядом с ним — что просыпается — и абсолютно не думая о том, почему никто до сих пор не обратил внимание на его вспышку ярости, ведь такого уже нельзя не заметить. Неужели что-то могло специально как-то скрыть подобное? Неужели уже почти привычное чувство тепла, расползающееся приятной негой по его плечам как нежное полотно, могло быть его причиной? Продолжая не видеть изменившегося состояния Риддла, который, спрятав лицо за тенями, пригнулся как осторожный и умный хищник, готовый плавно, но вместе с тем быстро подняться с места за своей добычей, Гарри в пределах возможного постарался успокоиться. Он и вправду старался позабыть о том, что именно вывело его из себя, потому что очень хорошо понимал, что его снова нарочно вывели из себя, желая увидеть его подлинные эмоции. Марволо, как он уже прекрасно понял, доставляет садистское удовольствие видеть как он злится, буквально пылает гневом. И Гарри, думая об этом и одновременно уже действительно успокоившись, никак не мог дождаться того момента, когда же этот проклятый медальон и слизеринец вместе с ним исчезнет из его жизни раз и навсегда. Наконец открыв глаза и тут же едва не отшатнувшись от вида впритык находящейся к нему чужой груди и оттого, как же безумно близко к нему успел незаметно приблизиться Риддл, неизвестно когда успев подняться с места и опасной тенью нависнуть над ним, Поттер сделал машинальный шаг назад. Марволо тут же последовал за ним как привязанный, с высоты своего роста, не моргая, пронзая его абсолютно алыми и такими знакомыми глазами Волдеморта с искрами магии — по телу подростка тут же прошлась самая настоящая и не слабая дрожь, а сердце почему-то забилось с ускоренной силой то ли от чувства опасности, то ли от огромного шока и непонимания того, что вообще происходит и что же он такого сделал, чтобы Риддл сошел с ума. Люди, до сих пор словно из-за действия посторонней магии не замечая ничего странного, как будто отошли на другой план, и даже не так далеко находящиеся Рон и Гермиона, тихо спорящие о домашнем задании, и вовсе забылись. Гарри, осознав всю ситуацию, очень сильно пожелал, чтобы хоть кто-нибудь заметил все то, что сейчас происходит — и, как бы следуя его желаниям, мгновенно в груди что-то так знакомо потеплело, а в голове кто-то прошептал так тихо, будто давно неиспользованным голосом или как ребенок, еще не умеющий особо говорить «все в порядке, в порядке». — Гарри… — ласковым хищником промурлыкал тем временем слизеринец, чуть склонив голову при виде отошедшего при опасности гриффиндорца. Хищник. Абсолютно опасный хищник. — Что же ты уходишь от меня, когда сам же завел меня? Я стал настолько страшен для тебя? Или, быть может, — широкая ухмылка и взгляд самого Дьявола, — обворожителен? — Ты… — зашептал полностью ошарашенный парень, бросив немного панический взгляд на своих друзей, которые по какой-то причине продолжали не видеть его. Да даже обычный студент, проходящий совсем недалеко от них, словно обходил невидимый барьер между ними или смотрел на Гарри так, будто не происходит ничего из ряда вон. Ну же! Ну хоть кто-нибудь! — Впрочем, чего это я о себе, когда и так все понятно? — самодовольно практически протянул Марволо, замерев в тот же момент, когда это сделал Поттер, взяв себя в руки и решив, что с него достаточно. — Ты намного интересней. Особенно то, как ты прямо сейчас реагируешь на меня. Ведь, ты только посмотри, Гарри, я даже ничего не делаю, — склонился над ним словно одержимый чем-то слизеринец, обдавая его лицо горячим дыханием, чтобы прошептать ему прямо на ухо: — а ты уже дрожишь. В тот же миг еще шире распахнув глаза, подросток сглотнул вязкую слюну и еще сильнее отшатнулся, машинально обняв себя одной рукой и вдруг действительно с непониманием почувствовав это. Его тело неконтролируемо дрожало, но страха абсолютно не было. Было опасение. Было томление. Был восторг. — Гарри? От такого знакомого и вместе с тем желанного в этот момент голоса Гарри не мог удержать на лице тут же появившейся улыбки, повернувшись в сторону подошедшего человека. — Джинни, — облегченно и неожиданно счастливо выдохнул Поттер, совершенно позабыв о мгновенно помрачневшем Риддле, глаза которого сменили цвет на холод Арктики, а тело приняло напряженную позу, словно тот в любой момент готов был напасть, но уже за свою добычу. — Ты что-то хотела? Кашлянув и ощутив неожиданно пересохшее горло, подросток широко улыбнулся, уже абсолютно не обращая внимание на слизеринца — вместо этого он смотрел на обеспокоенную рыжеволосую девушку, которая первая наконец-то заметила что-то странное. Как будто с ее приходом это непонятное некое… поле пропало, благодаря чему даже Рон и Гермиона оторвались от спора и подняли головы, и, судя по всему, решали подойти или оставить их наедине. Очевидно, даже его подруга явно видела его и Джинни как пару и чуть ли не сводила их — если судить по ее легкой улыбке — в отличие от Рона, который нахмурился, очень внимательно на них смотря. С одной стороны, при виде этого, Поттер почувствовал огромное облегчение, что его состояние они не заметили — его покрасневшие щеки, участившийся пульс и расширившиеся зрачки — но с другой… С совершенно другой, внутри что-то безумно сильно терзало его, потому что иногда в голове пролетали мысли, от которых парень ощущал невыносимую растерянность и головную боль, а также растекающееся по всему телу тепло вместе с посторонним шепотом «когда-нибудь обязательно все это закончится, Гарри, я клянусь». Его терзали те самые мысли вроде «мои друзья должны знать, должны знать о нем», которые настолько шокировали его, что Поттер, начиная их анализировать, по какой-то причине практически сразу же забывал о них, словно их и не было. Как и сейчас. Гарри чувствовал себя использованным. Будто не принадлежащим самому себе. Словно играющий под чью-то дудку, пускай и где-то внутри было явное ощущение того, что все это делают ради его же блага. Что-то вроде «я не умею по-другому», из-за чего были просто огромные ошибки. Но все равно от всего этого внутри поднималась такая безумная ярость. — Гарри, с тобой все хорошо? — еще раз попыталась Джинни, сделав шаг к нему ближе, из-за чего Гарри, вынырнув из мыслей и взяв себя в руки, с удивлением почувствовал какой-то приятный цветочный запах духов, исходящий от девушки и безумно в этот момент ставший похожим на какой-то абсолютно далекий аромат, прятавшийся в самых темных уголках памяти. Очень… приятно. О Риддле, которой как коршун завис позади него, буквально источая ледяную ауру в сторону Уизли, он и думать вовсе не хотел, как и о причине мгновенно изменившегося состояния. — Да я что-то задумался, — немного неловко почесал он затылок, не видя, как стоящая странно замялась и посмотрела на него тем самым взглядом, полным надежды и какого-то томительного, безумно долгого ожидая. Зато все видел сам Марволо. — Признаться, эссе по Зельям заставляют даже в начале года напрячься. Хотя я сомневаюсь, что у Снейпа можно получить что-то больше Слабо, и то в лучшем случае, — честно признался гриффиндорец, который за все годы обучения так и не смог понять причину такого издевательского отношения со стороны мужчины с вечно немытыми длинными волосами. Помнится, тот совсем недавно на первом уроке Зельеварения, к его удивлению и шоку, задав самым первым — ничего удивительного — ему вопрос, ответ на который как раз находился в учебнике, что он задавал прочесть на летних каникулах, не дожидаясь чего-либо (хотя что-то такое скребло в его голове о правильном ответе, словно подсказывая, но Поттер все равно элементарно не успел даже открыть рот), молча усадил его на место. Перед этим, конечно же, не забыв наградить усмешкой «я так и знал, что Золотой Мальчик даже не заблагорассудится открыть на каникулах учебник», а также очень странно посмотрев на него долгим взглядом. Словно сканировал, сумел заметить что-то необычное и просто пытался то ли увериться, то ли рассеять свои подозрения. Гарри, конечно же, счел этот взгляд, в кои-то веки не имеющий насмешки, всего лишь игрой своего очень развитого воображения. Ведь с чего бы Снейпу на самом первом занятии лишь один раз — и слава Богу — посмотреть на него так, как бы тот что-то начал подозревать, хотя и мужчина последний раз — не считая Орден Феникса, конечно же — видел гриффиндорца аж в конце прошлого курса? Что-то здесь не ладится. — Профессор Снейп, — мягко поправила его Джинни, вдруг бросив взгляд на стол, где и как раз смог уместиться с пергаментом Поттер. — Может, тебе помочь с эссе? Я, конечно же, младше тебя на курс, однако как правильно оформлять работу на урок Зельеварения, чтобы получить нормальную оценку, я вполне могу. Да и удобнее было бы пойти в библиотеку, как думаешь? — слегка улыбнулась та, убрав мешающую длинную прядь огненных волос за ухо, ощущая жгучий и внимательный взгляд в ее спину от брата и понимающий от Гермионы. Расслышав будто просьбу «прошу тебя, прими мою помощь», Гарри уже открыл рот, чтобы сказать, что он уже закончил, как тут же захлопнул его, ощутив тяжелую и цепкую хватку на своем плече, а также прислонившуюся к его спине грудь. Теплая и нежная щека прижалась к его затылку, а затем вдруг кончик чужого носа прошелся по его чуть пружинистым, вечно взлохмаченным прядям — раздался глубокий вдох полностью удовлетворенного положением человека, тихий выдох прямо в его волосы довольного учуянным слизеринца и треск буквально вжимающей в пол сильной магии, принадлежащей тому, кто жаждал показать всем их жалкий статус грязи в синих глазах молодого Волдеморта. Левая рука, обвив его за вмиг напрягшийся живот и опасно близко очутившись возле паха, неожиданно с силой прижала его к телу позади, не оставляя шанса на спасение — сердце в тот же миг с силой стукнулось об ребра, а что-то постороннее внутри насторожилось, все еще считая Риддла угрозой. И если Джинни Уизли, все это время с непониманием следя за побледневшим лицом Гарри и его напряженной позой, могла бы увидеть того, кто на втором курсе вынуждал ее творить ужасные вещи, то смогла бы и прекрасно заметить опасные алые омуты, собственнически медленно поглаживающую машинально поджимающийся от легкой ласки живот руку и тот самый взгляд «не смей даже думать об этом, девочка». Но Джинни, сердце которой как птичка трепыхалось в клетке от безумной подростковой влюбленности в героя, даже если бы и увидела угрозу от самого Волдеморта, все равно бы не сдалась, как бы страшно ей не было. Потому что она любит. Сильно. Долго. С надеждой. Потому что сам Том Марволо Риддл еще совершенно не знает, что такое любовь. — Ты хочешь оставить меня одного, Гарри? — вкрадчиво произнес прямо на ухо, склонившись, Риддл, о котором парень уже успел позабыть. Мурашки от столь близкого контакта и чужой магии не заставили себя ждать. — Неужели ты уверен, что она, — взгляд, полный отвращения и холода в сторону Уизли, уже всерьез ничего не понимающей, — подучит тебя лучше, чем я? Ведь в моей голове знаний намного больше, чем у пустоголовой девчонки. Я могу подтянуть тебя намного лучше, милый Гарри, понимаешь? Чувствуя, как его буквально захлестнула волна стыда и злости оттого, как шептал ему на ухо слизеринец и на что практически намекал, Поттер вытянулся по струнке как солдат и резко с легкостью сбросил себя чужую ладонь, чтобы одним шагом оказаться возле девушки и преувеличенно бодро произнести: — Я уже закончил с эссе, но, пока Гермиона занята с Роном, я думаю, мне не помешает твоя помощь в предстоящей работе по Чарам, — чуть нервно улыбаясь, почти пролепетал он, не переставая чувствовать горящие щеки и тяжелый, просто каменный взгляд синих глаз. — Пошли в библиотеку? Джинни смело улыбнулась и, ощущая румянец от вида столь близко находящихся самых красивых на свете бездонных глаз цвета хвойного леса, с удовольствием и облегчением кивнула. У нее все еще была надежда. У нее все еще была любовь, за которую она будет бороться. — А ты у нас иногда такой плохой мальчик, Гарри, — цокнул опечалено Марволо в спину уходящего, постаравшись сделать это так, чтобы Поттер, с силой прикусив губу и слушая вполуха Джинни, услышал это даже с далекого расстояния. А у Тома же все еще была власть, сила и последователи, с помощью которых Лорд Волдеморт обязательно в скором будущем изменит весь волшебный мир в лучшую сторону. У него был его маленький крестраж по имени Гарри Поттер. У него было, есть и будет то, что принадлежит лишь ему.***
Северус, которого внезапно вызвал Темный Лорд, шел по коридору Малфой Мэнора в двояком состоянии — с одной стороны, внутри свербило чувство легкого страха и непонимания из-за того, что он действительно не ожидал, что Волдеморт вызовет его столь рано. Все-таки Альбусу он не так давно уверено говорил, что Темный Лорд довольно надолго после ритуала возрождения заляжет на дно, чтобы накопить силы, и, впрочем, так оно и было, потому что Снейп в последний раз был у Лорда довольно давно, но, получив лишь короткий приказ «действуй по плану, Северус» от тогда весьма задумчивого волшебника, который даже не показывал свое лицо, ушел. И слава Мерлину. Северусу абсолютно не хотелось снова увидеть змееподобное лицо монстра. Но с другой стороны, Снейп из-за долгого молчания (даже метка всего лишь пару раз давала о себе знать, да и то непривычно не так уж и больно, словно Лорд вдруг решил не проецировать весь свой гнев на своих последователях) не переставал чувствовать настороженность. Пускай и директор, выслушав его подозрения, посчитал, что даже одному из самых сильных волшебников столетия необходимо иногда залегать на дно, но все равно попросил в случае чего быть настороже. Северус и был. Каждый проклятый день ждал того мгновения, когда метка буквально начнет прожигать из-за зова руку до самых костей, ждал, когда он явится практически в тот же миг в Малфой Мэнор, откроется всем разумом, оставляя лишь самое тайное, Темному Лорду, и будет послушно ждать наказание в виде Круциатуса просто за то, что он есть. Но ничего не было. Было лишь, по его мнению, затишье перед бурей, к которой никто не будет готов, потому что даже ему, доверенному зельевару самого Волдеморта, практически за два месяца не было ни разу ни о чем даже случайно рассказано. Раньше-то Лорд, все еще каким-то способом сохраняющий остатки разума в своем безумстве, любил делиться своими планами на будущее, пусть и всегда знал нужный предел. Однако этот самый «предел» мужчина всегда собирал буквально по кусочкам, чтобы сообщить о его планах Дамблдору и Ордену. Но не в этот раз. Почему-то не в этот. Северус был уверен, что произошло что-то масштабное, что перевернет весь волшебный мир. — Добрый день, Северус, — склонил голову в приветствии встреченный по пути как всегда идеально выглядящий Люциус, судя по всему, точно так же направляющийся к Лорду. Очевидно, как он и предполагал ранее, но отмел эти мысли, Лорд позвал не только его. — Признаться, давно не видел тебя в моем поместье. Неужели и вправду собрание? Мужчина тут же ощутил, как по спине пробежал холодок. Снейп всегда чувствовал, когда Лорд созывал кого-то, помимо его самого, но сейчас… — Добрый, Люциус, — поздоровался в ответ спокойно он, стараясь не показать своего волнения, ответив: — Лорд не счел нужным видеть меня, а без его позволения у меня, увы, не было времени, чтобы навестить вас. Впрочем, как там поживает Нарцисса? Они не были друзьями, которые могут пропустить парочку стаканов огневиски перед камином и поболтать о своих нелегких жизнях, жалуясь на свою судьбу. И Люциус, и Северус были на совершенно разных сторонах, пускай и Снейп не раз замечал, что иногда Малфой, осознав всю просто безумно огромную ошибку присоединения к Пожирателям Смерти, желает сбежать со своей семьей куда-нибудь далеко из Великобритании, прочь от Волдеморта, сошедшего с ума. Потому что, в отличие от безумной Беллатрисы, которую вели одержимость Лордом и жажда уничтожить магглорожденных, Люциус, как чистокровный в здравом уме, прекрасно понимал, что может умереть в любой момент просто потому, что так пожелает самый Темный волшебник за последние сто лет, не считая Гриндельвальда. Все «я ненавижу этих грязнокровок за то, что они портят все устоявшиеся законы Первозданной Магии» уходили на второй план, когда, корчась под муками Круциатуса тогда, на кладбище, впервые за долгое время, мужчина уже начал понимать, что он находится лишь на своей собственной стороне. Не сбавляя шага, на удивление, совершенно бесстрастно выглядящий Малфой, будто идущий на прогулку, а не туда, где есть практически стопроцентный шанс поймать парочку проклятий за «хорошую службу», чуть приподнял губы в улыбке. — Неплохо, Северус, — коротко ответил тот, явно не желая вдаваться в подробности. — Дети в новом учебном году стали еще не образованнее? Поэтому у тебя не нашлось лишнего времени, верно? Снейп поджал губы. — Не в этом дело, Люциус, — холодно произнес зельевар, уже приближаясь к огромным дверям, с легким содроганием ощущая даже с такого большого расстояния вбивающую в пол темную магию их Лорда, ледяными сгустками и тенями проходящую через препятствия, что было очень плохо, ибо это означало, что Волдеморт уже набрал достаточно сил, а ведь это был даже далеко не предел. — Кто-то из детей, так или иначе, каждый новый год не особо блистает своими знаниями, — в голове тут же пролетели яркие зеленые глаза, спрятанные за отвратительными круглыми очками, но Снейп, опытный легилимент, поспешно очистил свой разум, — так что я уже привык к подобному, поэтому, заверяю тебя, времени навестить вас с Нарциссой у меня не было по совершенно другой причине. — Как Драко? — осторожно перевел тему Малфой все тем же не заинтересованным голосом, когда они оба на пару секунд остановились перед дверями. — На первом же занятии прекрасно ответил на все мои вопросы и получил за это честно заработанные очки, — честно ответил Северус, и, увидев мельком приподнятые в улыбке уголки губ, увидел, как перед ними распахнулась дверь. Сглотнув и взяв себя в руки, зельевар сделал шаг вперед, тут же заметив за длинным столом, помимо спрятанной в тени фигуры, о личности которой даже не нужно было догадываться, сидящую Беллу, Долохова и, к удивлению, человека… нет, существо, которое он видел лишь на колдографиях в газетах. Он смотрел на того, кто сидел в сторонке от всех, нагло ухмылялся и сверкал своими клыками на каждого, кто решит на него посмотреть. Фенрир Сивый. Все стало хуже, чем он думал. — Приветствую вас, Северус, Люциус, — раздался холодный мужской голос, абсолютно неожиданно для Снейпа не имеющий тех самых шипящих ноток и насквозь чувствующейся ненависти ко всему живому, кроме себя. Тем не менее, никак не показывая своей растерянности и настороженности, зельевар почтительно склонился. — Мой Лорд. Малфой повторил за ним то же самое, но, к его очередному шоку, не дожидаясь разрешения присесть, прошел к своему месту. — Чего же ты стоишь, мой друг? — как-то лениво проговорил знакомый голос, абсолютно лишенный гнева из-за его поступка. В темноте сверкнули те самые алые глаза монстра, а затем тонкая рука элегантно взмахнула в сторону стола. Чувствуя себя словно под действием Империуса, мужчина с идеально выпрямленной спиной прошелся до нужного места и присел, больше ничего не говоря. Очевидно, последнее кое-кого из присутствующих очень даже задело. — Вас, волшебников, не учили здороваться? — искривил губы оборотень, бросив пренебрежительный и немного животный взгляд на только что пришедших, закинув ноги на стол. — И так вы встречаете своего гостя? Не желая поддаваться на такую явную провокацию, особенно в присутствии наблюдающего за этим Лорда, Северус решил промолчать, в отличие от Люциуса, которого незаметно передернуло в отвращении при виде того, как на его стол приземлились отвратительные разношенные ботинки с комками грязи и еще Мерлин знает с чем. — Нас, волшебников, — с удовольствием выделил одно слово Малфой, начав. Раздалось хихиканье Беллы и никем не замеченный тихий глоток зельевара, — учили правильно сидеть за столом и не вести себя в присутствии представителей чистокровных семей как животное. А, впрочем… Раздался рык зверя — все это время тихо сидящий Антонин слегка скосил бесстрастный взгляд на Фенрира, а Снейп, напротив, только чудом сдерживал на лице холодную маску, каждую секунду ожидая проклятия. Но Лорд молчал. Был в тени и смотрел лениво, будто его совершенно не волновало, что в его присутствии кто-то осмелился вести себя столь нагло. Даже тот, кого, судя по его предположению, смог привести Долохов и кого он хочет присоединить к себе. — Ты на что-то намекаешь, щ-щенок? — прорычал тот, резко сбрасывая со стола ноги. Люциус, увидев оставшийся комок грязи и до этого уже решивший ничего не говорить на какой-либо ответ, вновь не выдержал: — Я… — Мальчики, мальчики! — вдруг перебила, широко и безумно улыбаясь, Лестрейндж, абсолютно не затронутая последующим рыком уже в ее сторону. — Мы здесь собрались не для того, чтобы ругаться. Тем более, в присутствии Лорда, — быстрый взгляд, жаждущий похвалы, в сторону человека с глазами цвета засохшей крови. — Спасибо, Белла, что прервала эту, без сомнения, бессмысленную дискуссию, — произнес наконец-то Темный Лорд, сидящий в центре длинного стола. В глазах женщины загорелась сумасшедшая искра, а губы растянулись в еще более широкой улыбке. Люциус, напротив, еле заметно побледнел, Сивый неожиданно успокоился, а Северус вместе с Антонином усиленно изображали статуи. — Наконец-то так называемый Темный Лорд решил заговорить. Я уже думал, что не дождусь, — явно показывая свое пренебрежение, проговорил оборотень, на что Белла зашипела не хуже змеи, мгновенно став хищницей. — Да и мне не очень нравится разговаривать с тем, кого я могу только учуять. Неужели слухи, что ты стал монстром страшнее, чем мы, правдивы? Когда Лестрейндж подорвалась с места, настроенная на битву, Волдеморт быстро успокоил ее одним взмахом руки. Антонин незаметно держал под столом в руке палочку. — Прошу прощения за столь долгое ожидание, — абсолютно спокойно ответил тот. — И если тебя так уж смущает мой вид, Фенрир, то я, так уж и быть, покажусь. Желание гостя для меня закон. — Да, было бы прекрасно поговорить лицом к лицу с тем, кто прямо жаждет заключить со мной сделку и переманить на свою сторону. А то, знаешь, Лорд, — ленивый взгляд на дверь, — я уже подумывал уйти из этого насквозь провонявшего богатством места. Никогда не любил чистокровок, — усмешка. Малфой уже поглаживал в спрятанную в кобуре палочку. Совершенно не ожидая того, что Лорд не только согласится выйти из тени, но и никак не отреагирует на провокацию, Снейп еще сильнее выпрямился, уже не зная, чего можно ожидать от совершенно и неизвестно как изменившегося Волдеморта. Неужели он каким-то способом смог избавиться от своего безумия? Но как? Когда успел? Кто надоумил? Неужели за то время, пока Северус его не видел, произошло что-то настолько масштабное? Чудом удержав на лице холодную маску, Снейп во все глаза уставился на вышедшего из тени Лорда, не веря тому, что видит — молодой мужчина в черной мантии с идеальными чертами лица человека голубой крови ввели его в глубочайший, просто невообразимый шок. Потому что тот, кто до этого был змееподобным монстром, сейчас был просто дьявольски красив. Все намного хуже. Все хуже, чем он думал. Кажется, Сивый точно так же не ожидал увидеть все это, потому что с его лица упала ухмылка, а в глазах пролетело непонимание. — Ну что ж, — холодно улыбаясь, удержал некоторую тишину Волдеморт, чуть склонив голову, отчего на его лоб упала прядь волос, — А теперь, надеюсь, ты не против поговорить, Фенрир? Весь последующий разговор о заключении сделки для Снейпа прошел как в тумане, так что из-за этого он не сразу осознал, когда оборотень ушел, напоследок не забыв жестко добавить «да, у нас есть сделка, однако не думай, Лорд, что моя стая будет твоей шайкой Пожирателей», потому и пропустил, когда до него тоже дошла очередь — окрыленная новой миссией хохочущая Белла, наконец-то свободный Антонин и Люциус, который был приглашен просто как хозяин Малфой Мэнора — у него до сих пор в голове это не укладывается, Мордред, что вообще происходит? — уже успели точно так же уйти. Все-таки Темный Лорд никогда не призывал других людей, если не хотел от них чего-то. — Северус, — наконец обратил на него внимание Лорд. Мужчина тут же поспешил подняться и как обычно почтительно опуститься на одно колено, как вдруг тот спокойно отмахнулся. — Ну что ты, друг мой, оставайся на своем месте. Мне намного удобнее говорить с собеседником, когда его лицо находится на уровне моего собственного. — Как прикажете, мой Лорд, — чудом сдерживая дрожь в голосе, проговорил Снейп, поудобнее устраиваясь на стуле, как и сделал сам названный, слегка откинувшись на мягкую спинку кресла, больше похожего на трон, чтобы посмотреть прямо в его глаза. Северус тут же с готовностью снял всегда инстинктивно возведенные стены, всегда зная предел, который показывать абсолютно нельзя. Когда Лорд, в конце концов, был удовлетворен увиденным, то вновь начал: — Несмотря на то, что мы давно не виделись, у меня есть к тебе вопросы на совершенно другую тему. Ты ведь готов на них честно ответить, не утаивая ничего даже самого незначительного, по твоему мнению? Не отрывая глаз от опасных алых омутов и уверенно сдерживая подступающую панику, мужчина ответил утвердительно, на что уголки тонких губ человека рядом чуть приподнялись вверх, а затем вдруг почти сразу же на его лицо налегла тень. — Скажи мне, ты не заметил ничего странного за Гарри Поттером? Когда брови зельевара взлетели вверх, Волдеморт, не дожидаясь ответа, продолжил: — Да, я совершенно серьезен, — в тот же миг по телу мужчины прошлась леденящая душу магия. Мгновенно приняв равнодушное выражение лица, Снейп поспешил хоть что-то произнести, не скрывая практически ничего: — Нет, мой Лорд. Несмотря на то, что с начала учебного года прошло не очень много времени, мальчишка все так же ходит в компании Уизли и Грейнджер, и, на удивление, еще не попал ни в какое приключение, — не удержавшись, скривил губы зельевар. — Также, если Вам нужна эта информация, Поттер исправно показывает свое пренебрежение Зельями и совершенно не желает хоть что-то вбить в свою голову. Но, думаю, важнее то, что… — Он говорит причину того, почему не хочет изучать Зелья? — вдруг, нахмурившись, перебил Лорд, из-за Снейп вмиг побледнел. Но он не смел промолчать даже из-за такого безумного вопроса, абсолютно отличающегося от вопросов Волдеморта, который всегда лишь интересовался мертв ли Поттер или еще нет. — Я… — от неожиданности услышанного голос охрип, но мужчина смог взять себя в руки. — Думаю, мой Лорд, мальчик просто напросто даже не открывает на каникулах учебник, наверняка предпочитая учебе развлечения. Перед глазами сразу же появилось недавнее воспоминание, где подросток в отвратительных круглых очках стоял перед ним, поджимал губы и, в конце концов, как он и ожидал, не ответил ни на один заданный вопрос, хотя и пробормотал что-то вроде «да как будто я мог хотя бы увидеть его…» в ответ на его «Вижу, Вы вообще даже не задумывались хоть раз открыть учебник, Поттер» — все это, конечно же, практически сразу же увидел сам Волдеморт. Когда вокруг них повисла ни о чем хорошем не говорящая тишина и на него начала незаметно давить тяжелая магия, Снейп уже давно был готов к чему угодно. — Хорошо, друг мой, благодарю тебя за ответы, — в конце концов, кивнул Лорд, из-за чего мужчина незаметно выдохнул, так как давление на него таки исчезло. — У меня будет к тебе поручение, о котором докладывать ты будешь мне каждую неделю. Все плохо. Все настолько плохо, насколько вообще можно представить. — Следи за Гарри Поттером и обязательно сообщай мне, если все-таки заметишь что-то странное, — взгляд, полный силы и абсолютно лишенный безумия. Взгляд лидера всего волшебного мира. — Как прикажете, мой Лорд, — вдох. — А пока… — тонкие губы, растянувшиеся в улыбке, полной отвращения и скрытой ненависти. — Как поживает дорогой Альбус? Все просто ужасно.***
— Надеюсь, причина твоего возмущения и открытия связи не из-за другого меня, Гарри.
— Нет-нет, это совершенно не он, а… Черт, Том, да убери ты его куда-нибудь от меня! Он уже надоел!
— Я-то смогу забрать его уже совсем скоро, — смешок, — но сможешь ли ты объяснить мне почему я сейчас ощущаю смущение человека, который увидел объект своего влечения?
Пятисекундная тишина и прошедший по их связи искрой ужас, мгновенно убивший все смущение напополам с раздражением.— Да пошел ты!
Том, перевернув хрупкую страницу, не смог удержать хмык, который, если постараться, можно было принять либо за рвущийся наружу смех, либо за неумение в принципе смеяться, за самые первые попытки смеха.— Очень по-взрослому с твоей стороны оскорблять человека в несколько раз старше тебя, который сказал тебе абсолютную правду.
— Ну да, ну да… Ты-то у нас совсем старик, как же я забыл!
Страницу, сжатую пальцем, мгновенно охватило пламенем, но Риддл совершенно спокойно смахнул с себя пепел с помощью одного движения палочки.— Осторожнее, Гарри. А то я случайно могу разозлиться.
— И что же тогда будет, старичок Том?
— Помнится, ты говорил мне, что просто обожаешь мой медальон, а особенно другого меня в нем, так что я с радостью могу поведать тебе о еще одном спрятанном прямо в Хогвартсе предмете с точно таким же мной так, что ты даже не сможешь отказаться. Ты-то должен помнить, что все, что мое или я сам, просто притягивает тебя, из чего можно сделать вывод, что ты тут же пойдешь на его поиск. Что думаешь, Гарри? Мне рассказать тебе?
По ту сторону повисла тишина, а затем по всей связи пронеслась ураганом очередная волна ужаса и паники. Быстро подавленная искра заинтересованности. Интересно. Том, спокойно дожидаясь ответа, лениво восстановил страницу и перевел взгляд на одну из картин с вечно отсутствующим человеком, чувствуя отвращение к этой излишней изысканности — какой-то там Малфой на этой картине был еще одним из многих, кто однажды попал под его гнев и теперь даже мельком не показывается, когда он здесь. Мордред, иногда он действительно на дух не переносил это поместье. Но ничего, в скором будущем все изменится в лучшую сторону.— Н-нет, не надо, спасибо! Я… Черт, а чего это я тут пытаюсь перед тобой извиниться ни за что?! — волна раздражения, — Ты сам начал говорить со мной. Сам сделал это, когда я тебе столько раз говорил, что не буду с тобой общаться не по делу. Так что, давай, или говори о своих планах, которые, желательно, несут в себе ответ, когда ты наконец-то заберешь этот проклятый медальон, или я закрываю это… эту… связь! И…
Задумчиво рассматривая пустующую и расписанную разными золотыми узорами вазу вековой давности, Марволо с легкостью перебил:— Как ты относишься к гиацинтам?
Тело пронзило чувство огромного непонимания.— Чего?..
— Этот прекрасный цветок получил название из греческой мифологии, благодаря тому, что вырос из крови Гиацинта, возлюбленного Аполлона, — объяснил впавшему в прострацию Гарри, — так что я спрашиваю тебя заранее, Гарри, как думаешь, они бы понравились тебе?
Ураган шока и стыда.— У-у меня сейчас Трансфигурация! Я-я…
— Гарри, — вкрадчиво, почти интимно проговорил Том, послав по связи свою магию.
— Что? — почти хрип.
— Удачной учебы.
И связь тут же захлопнулась, оставив странную пустоту внутри и легкое раздражение того, что они разговаривали слишком мало. Но скоро все изменится. В скором времени Волдеморт получит по праву принадлежащее лишь ему одному поместье Слизерина и обустроит его так, как душе угодно. В скором времени к нему присоединятся не только оборотни, но и другие существа. Скоро Сириус Блэк будет задействован в его плане. Уже совсем скоро Том узнает и увидит лично собственными глазами причину того, почему видел в воспоминаниях Северуса Снейпа болезненно худого мальчишку с поношенной мантией и со слишком знакомым взглядом мальчишки из приюта Вул.***