***
— Северус? Проходи, мой мальчик. Успешно скрыв свое отвращение при словосочетании «мой мальчик», Снейп как ни в чем ни бывало зашел в кабинет, привычно не обратив внимание на различные волшебные предметы странного вида, которые издавали множество звуков при движении и пестрили в глазах яркими цветами. Все-таки директор всегда был коллекционером самых необычных вещей, некоторые из которых и вовсе были бесполезны, но ничто не могло переубедить его в обратном. Все же слегка скривив губы при случайном взгляде на один из предметов в виде маленького золотого человечка-рыцаря, что крутился вокруг себя и иногда воинственно размахивал крохотным мечом, зельевар предпочел перевести взгляд на самого Альбуса, сидящего на своем месте. — Прошу, присаживайся, — добродушно улыбнулся в длинную бороду Дамблдор, на что Северус ответил: — Прошу меня простить, директор. Я предпочту постоять. — Ох, ну что же ты, мой мальчик? — сокрушенно вздохнул старик. — Быть может, чаю? Отрицательно покачав головой, мужчина, едва сдерживая подступающее раздражение, произнес: — Вы хотели со мной о чем-то поговорить, Альбус, — напомнил наконец зельевар, внимательно посмотрев на Альбуса, который, давно поняв, что беседа будет проходить отнюдь не в спокойной и уютной атмосфере, поднялся с места. Мысленно заметив, что в этот раз Дамблдор не только надел, к легкому удивлению, не такую яркую мантию, но и явно был настроен к серьезному разговору, Северус и сам незаметно напрягся. Конечно, чаще всего — или даже всегда — их беседы не несли в себе глупые вопросы наподобие «погода сегодня прекрасна, не так ли?», однако в этот раз необычное поведение старика, который с самого начала явно перегнул палку со своей попыткой начать спокойный разговор, действительно заставляло насторожиться. Только слепец или глупый не заметил бы, что Дамблдор сегодня и сам был настроен очень серьезно и приветствовал мужчину в своем репертуаре явно только по привычке. Поэтому и сам Снейп хотел как можно быстрее перейти к главной сути его прихода, что, к его облегчению, произошло достаточно быстро: — Ты же знаешь, Северус, что я тебе полностью доверяю, — начал директор, подойдя ближе к жердочке со спящим Фоуксом, чтобы остановиться возле нее к нему спиной — тот самый жест доверия, потому что старик далеко не ко всем позволял поворачиваться подобным образом, — Что я верю, что ты всегда расскажешь мне о планах Тома, какими бы незначительными они не казались. — Конечно, Альбус. Внутри зельевара что-то неприятно кольнуло, однако он все еще сохранял спокойное выражение лица, без каких-либо эмоций наблюдая за тем, как Дамблдор, погрузившись в мысли, осторожно поглаживает проснувшегося феникса, будто и вовсе забыв о том, что не один. — Понимаешь, мой мальчик, — спустя некоторое время молчания вновь произнес старик, — больше, чем два месяца, я чувствую, что в волшебном мире, несмотря на спокойствие, что-то происходит. Да, я прекрасно знаю, что за это время действительно не произошло каких-либо громких событий или чего-то важного, однако, прости старика за излишнее беспокойство, я не мог не позвать тебя, чтобы спросить вновь о Томе, — вздохнув, Альбус наконец-то повернулся лицом к зельевару, пока позади него Фоукс, потревоженный прикосновениями, немного недовольно взъерошил перья, а затем вновь погрузился в сон. Снейп тут же поджал губы. — Альбус, я уже рассказал обо всем, о чем Темный Лорд позволил мне знать. Но Дамблдор все равно был не на шутку обеспокоен, но поспешно и умело скрыл свои эмоции, выглядя более чем серьезно. — Северус, увы, но признак спокойствия тоже может считаться плохим знаком, — старик потер свою бороду и вздохнул. — Правда, от Тома после его возрождения я ожидал совсем другого. Да даже его союз с Фенриром Сивым выглядит безобидным с учетом того, сколько прошло времени после его создания, потому что оборотень и его стая нигде не появлялись. Увы, никто из Ордена так никого и не обнаружил. Это будто тишина перед бурей, и эта тишина настораживает меня больше, чем когда-либо. Мужчина прекрасно знал, что с помощью авроров и министра отыскать опасного оборотня и его стаю можно было бы гораздо быстрее, вот только многоуважаемый Фадж все еще категорически отказывался верить в какие-либо «слухи» и запретил даже Ежедневному Пророку делать хотя бы намек на возможное возрождение Того-Кого-Нельзя-Называть под предлогом «не вгонять людей в панику обычными слухами». Так что Ордену Феникса самим приходилось пытаться обнаружить своих врагов, еще и одновременно скрывать это от Аврората, так что их прогресс в поиске продвигался не так уж хорошо. Сам зельевар считал, что ненавистный ему Люпин мог бы прекрасно помочь лучше взрослых волшебников вместе взятых, однако по какой-то причине оборотень словно задействывал далеко не все силы. И все же сейчас все мысли занимала совершенно другая проблема, от которой даже у него, хладнокровного человека, с силой сжимались руки в кулаки. Но, в конце концов, он всегда мог взять над своими эмоциями контроль. — Вы считаете, что Темный Лорд намеренно позволил мне узнать о союзе с оборотнями? Что поиски Фенрира и его стаи безуспешны, потому что Лорд хочет отвести от себя внимание, чтобы Орден был занят только поисками тех, кто словно играют с нами? Поджав губы, директор отвел взгляд — все это время он смотрел в глаза своего коллеги, однако это было бесполезно, потому что Северус всегда инстинктивно возводил щиты — прежде чем честно ответил: — Даже я не могу быть в этом полностью уверен. Какую цель он этим преследует? Почему столь долгое время ничего не делает? — Альбус вновь смотрел на спящего Фоукса, не отрывая глаз. Сердце старика сжалось от плохого предчувствия, но ум был поразительно чист. — Том всегда был гениальным человеком, однако я, увы, по своей глупости считал, что после возрождения его разум будет поврежден, что тем самым позволило бы нам узнать о его мотивах. Остановить его. Но что мы сейчас видим?.. — задал риторический вопрос тот. — В волшебном мире абсолютно спокойно. Стая Фенрира при нашей каждой попытке обнаружить их затаивается еще сильнее. Пожирателей Смерти словно и вовсе нет. А сам Волдеморт… Когда Дамблдор замолчал и вновь посмотрел на него, Снейп, едва сдержав желание вздрогнуть от прозвучавшего имени, лишь стал ожидать, когда директор вновь заговорит. — Северус, ты абсолютно уверен, что это были не чары? Мужчина не хотел отвечать, но все равно сделал это: — Каким бы сильным не был Темный Лорд, в любом случае, найти намек на магию мне бы не составило бы труда, — незаметно вздохнув, зельевар четко проговорил: — Внешность Лорда действительно сильно изменилась. Смею предположить, безумие тоже покинуло его, однако неизвестно на сколько именно времени. После этого в кабинете директора повисла тишина, которая позволила двум присутствующим погрузиться в свои мысли. Сам Дамблдор погрузился в размышления по поводу странного поведения Тома, который не только холодной настороженностью и умом стал походить на себя до своего проклятого дня падения в ночь на Хэллоуин, но и явно сейчас ведет свою игру. Ведь не просто так тот не делает совершенно никаких действий для захвата волшебного мира и уничтожения магглов, верно? Но что же тогда помогло вернуть ему ясный ум, благодаря которому он перестал быть безумцем, который на Турнире Трех Волшебников, по словам одного выжившего свидетеля, пытал собственных последователей? Неужели Тому удалось найти какое-то неизвестное заклинание? От этих мыслей старик нахмурился еще сильнее. Если Темный Лорд вернулся, заключил союз с оборотнями, которые точно по его приказу не высовываются, да еще и если прекрасно понимает, что делает, то эта тишина перед бурей действительно, как он и думал, была намного опасней. Ведь, в таком случае, тогда оставалось совсем недолго до того момента, когда темный волшебник, набрав сил, вторгнется в министерство и свергнет власть. Корнелиус, несмотря на почетное звание министра волшебной Великобритании, был человеком, который пускай и будет всеми силами держаться у власти, но точно, чтобы сохранить свою жизнь в момент самой большой вероятности ее потери, сделает все что угодно — даже собственноручно отдаст звание министра тому, кого больше всего на свете боялся и слухам о котором не позволял распространяться даже случайно. Поэтому, с учетом всего происходящего, была большая вероятность того, что война будет не только холодной и не кровопролитной, но и закончится, не успев начаться. Ведь зная Тома, тот точно с вернувшимся ясным умом теперь будет действовать осторожно, долго продумывая свои шаги, чтобы в итоге получилось так, что никто, кроме самого Министерства, не будет знать о каких-либо действиях самого темного волшебника столетия. Что-то Альбусу подсказывало, что однажды в самый обычный день он может обнаружить на посту министра совершенно другого человека. Поэтому старик недавно начал прилагать намного больше усилий, чтобы Корнелиус поверил ему, однако это было очень трудно, потому что при любом зашедшем о Темном Лорде разговоре тот тут же его обрывал. Явных доказательств, увы, у него до сих пор не было, так что директору приходилось только ждать. Ждать и искать хоть что-то, что может помочь ему, вот только времени у них оставалось все меньше и меньше. — Я бы отдал многое, чтобы узнать о планах Тома, — поделился своими мыслями Дамблдор, но также все это время молчавший зельевар лишь бросил на того быстрый взгляд, что заметил директор и поспешил заверить: — Мысли вслух, не обращай внимание, мой мальчик. Если и мужчина обратил внимание, то все равно не собирался ничего говорить. На самом деле, Северус никак не мог перестать думать о том, что произошло совсем недавно. В тот день мужчина как всегда шел по коридору в сторону своего кабинета, умело и ловко проходя мимо студентов. Правда, если бы Снейп знал, что с ним стараются всеми усилиями не столкнуться, буквально обходя мимо по дуге, то это был бы совсем другой разговор. Признаться, ему бы совсем не понравилось знать, что почти каждый студент опасается даже как-то не так посмотреть на него, потому что многие учащиеся, особенно младшие курсы, действительно боялись, что за случайный взгляд или, упаси Мерлин, столкновение с профессором Зельеварения, у их факультета потом вычтут много баллов на уроке. Так что лишь немногие могли поприветствовать мужчину спокойно, без какого-либо страха потери баллов, и это были либо слизеринцы, либо те, кто хорошо учился и заслужил его одобрение. В общем, все было абсолютно нормально до того момента, пока Поттер вдруг не потерял все остатки самосохранения — хотя и тогда мужчина первый заметил, что мальчишка будто витает в облаках и потому даже собственного носа не видит, Снейп все равно не совсем ожидал, что тот все-таки столкнется с ним. Да и сам мужчина не думал, что, привычно отчитывая сына ненавистного Джеймса Поттера, ему наконец выпадет шанс использовать на том легилеменцию, пускай и это было очень быстро. Однако все прошлые разы, когда зельевар пытался сделать то же самое, по какой-то причине гриффиндорец, словно чувствуя это, постоянно отворачивался от него. При первой попытке узнать хотя бы о поверхностных мыслях мальчишки он считал, что это была лишь чистая случайность или, возможно, таки существующее у того чувство самосохранения, которое помогало тому отворачиваться в нужный момент. Вот только если это было один раз, то это и вправду могло быть простым совпадением, но попытки использовать легилименцию были далеко не единственными, так что тот случай в коридоре действительно был прорывом. Так что он и вправду удивился, когда Поттер посмотрел прямо на него, позволив ему наконец узнать его мысли. Однако его не так сильно удивила появившаяся возможность, как то, что, как оказалось, чтобы мальчишка не пропахал носом пол, Северус инстинктивно схватил того за руку. Схватил и замер на целую секунду. А, достаточно быстро придя в себя, уже успешно отмахнулся от странных мыслей по поводу здоровья мальчишки и того, что для подростка рука сына ненавистного ему человека была слишком худой. Услышанные мысли и вовсе показались ему необычными, однако Снейп не успел понять их смысл, потому что взгляд от него снова спрятали. После этого он еще некоторое время пытался понять нужно ли рассказать об этом Лорду, и все-таки решил, что его подозрения были беспочвенными. Тем более, разве Темному Лорду необходимо знать о чем-то столь незначительном? Хотя, с учетом того, что мужчине приходилось сообщать едва ли не обо всем, что казалось ему хотя бы немного странным, ту ситуацию скрыть удалось с трудом. Все же не один он был опытным легилиментом, однако по неизвестной причине в последний момент решил не говорить об этом тому, кто приказал рассказывать все. И как же Северус солжет, если скажет, что вот это все не кажется ему действительно странным. Потому что именно на столь изменившееся поведения Темного Лорда нужно обратить пристальное внимание! Потому что про то, что он видит собственными глазами, абсолютно нельзя сказать, что Снейп передает информацию тому, кто считает обычного подростка врагом. Ведь это было далеко не так. Ведь по какой-то причине самый опасный волшебник этого времени перестал считать Гарри Поттера тем, кого нужно убить. — А я бы отдал многое, чтобы вы рассказали Поттеру о том, что он должен был знать уже давно, — совсем тихо произнес Снейп. — Северус, ты что-то сказал? — озадаченно переспросил Дамблдор, не очень хорошо расслышав сказанное почти одними губами. — Ничего, Альбус. Просто мысли вслух.***
Гарри и сам не знал, по какой именно причине застыл на несколько секунд, смотря на того, с кем долгое время разговаривал по безумно странной и непонятной связи. Внимательно наблюдая за почти скрытыми за капюшоном темной мантии алыми глазами, которые раньше приносили ему лишь кошмары, он с удивлением понял, что сейчас, без каких-либо страха смотря в чужие омуты цвета засохшей крови, подросток видит лишь тепло. Потому что Том, тоже больше ничего не говорящий и будто рассматривающий его словно впервые, и сам смотрит на него без холода так, как бы другой человек смотрел на того, кто ему дорог: на семью или близкого. А ведь раньше эти глаза были почти змеиными, холодными и даже пустыми. Раньше, еще на Турнире Трех Волшебников, он видел в них лишь бесконечную ледяную ярость и такую же ненависть к тому, кто даже не знал ее причины. Но посмотрите же — перед ним сейчас стоит тот самый опасный волшебник Великобритании этого времени, которые не только не поднимает палочку, чтобы направить на своего врага убийственный зеленый свет, но и… просто смотрит. Все еще не прекращает смотреть точно так же, как и сам парень, словно понятие «время» для них и вовсе не существовало. А ведь Поттер даже не ожидал, что, увидев Волдеморта, перед ним будет не змеиноподобный мужчина, а обычный волшебник, пускай с алыми глазами человека, у которого поменялся их цвет из-за запретных темных искусств. Почти идеальные черты лица молодого мужчины, парня лет двадцати восьми, действительно шокировали его. Хотя, в принципе, удивляться так сильно не стоило, ведь Гарри уже видел Тома, пускай и подростка, на втором курсе в Тайной Комнате, да и не стоит забывать о Риддле из медальона. И сейчас тот самый староста Слизерина действительно прослеживается в чертах лица Волдеморта: идеальный прямой нос, тонкие губы, чуть бледная, но мягкая на вид кожа без какого-либо изъяна. Поттер даже готов поклясться, что за капюшоном мантии прячутся правильно уложенные волосы. Это был и вправду Том. А это был сам Гарри, который все еще не мог оторвать глаз. Как же иронично, что многое так сильно изменилось. — Я не думал, что ты придешь, — наконец первый заговорил парень абсолютно спокойно, несмотря на то, что внутри него почему-то бушевал самый настоящий шторм. Его рука — та самая рука, что касалась чужой ладони совсем недавно и чувствовала исходящий от нее холод — почти поднялась, чтобы привычно коснуться такого же ледяного медальона, однако лишь сжалась. — Так не хотел меня видеть? — будто хмыкнул в ответ Том, из-за чего подросток как наяву увидел, что тот еще и элегантно и вопросительно поднял бровь. Ох? Значит, опять будем изображать из себя непонятно что? Играть в свои непонятные игры? — Заметь, ты сам сказал, что меня встретит «один из подчиненных», — скрестив руки на груди, Поттер с фальшивым удивлением приподнял брови. — Неужели ты считаешь себя обычным вассалом? Я-то думал, что ты не настолько будешь принижать се… Мхф! Не успев договорить, подросток уже с реальным и немалым удивлением понял, что Том просто взял и положил свою руку ему на рот во время его разговора, буквально вынудив заткнуться на полуслове, из-за чего он начал мычать что-то абсолютно непонятное. В это же время в нос ударил неизвестный запах озона и едва чувствующийся аромат бергамота. Возмущенно уставившись на стоявшего, Гарри, нехорошо прищурившись, одними глазами послал тому все свои эмоции по поводу этого поступка, одновременно пытаясь не чихнуть из-за того, что длинный рукав чужой мантии случайно коснулся его носа. Практически ледяная рука, обладатель которой наплевательски продолжал затыкать ему рот, и вовсе на миг заставила его вздрогнуть, но сейчас в нем все же больше продолжало полыхать возмущение. Так что парень даже успешно не обратил внимание на приблизившего к нему мужчину, уже задумывая о том, стоит ли ему укусить как следует эту наглую ладонь или просто напросто обслюнявить ее. Увы, почему-то мысль использовать собственные руки, чтобы убрать другую конечность, в этот миг в его голову не пришла. — Пойдем-ка отойдем, — Том улыбнулся так мило, что его даже пробрали холодные мурашки, однако Поттер мог лишь молча наблюдать за тем, как тот отводит его дальше в лес, наконец перестав затыкать ему рот. Вот только едва заметное чувство чужой руки на талии, которая словно вела его, было крайне назойливым, отчего парень вновь погрузился в размышления по поводу того, что бы можно сделать для того, чтобы и от нее избавиться, и как-то задеть самого Волдеморта. Нет, ну в конце-то концов, может же у него быть хоть какая-нибудь моральная компенсация? Потому что, знаете, он внезапно осознал, что, возможно, взрослый Риддл в реальности может оказаться еще более опасным в плане того, что будет делать абсолютно все, что хочет. Марволо из медальона, как бы он не хотел этого признавать, пусть и крайне неохотно, но все же прекращал надоедать ему и липнуть после того, как обнаружился его главный козырь в виде того, как именно при желании гриффиндорец может на того влиять. А что ему делать с этим Томом? Может, и вправду в случае попытки перейти грань попробовать еще и использовать то, чему он так тщательно старался научиться? Хах, а ведь не так давно он поклялся, что при встрече со своим бывшим врагом использует все свои возможности для небольшой и совсем безобидной мести. Ну так почему же, черт возьми… — Ты что, ведешь меня в самую вглубь леса? — неожиданно спохватился Поттер, вынырнув из своих мыслей, когда под его ногами неожиданно громко хрустнула ветка. Том бросил на подростка очень красноречивый взгляд, так и говорящий «а ты что, только сейчас сообразил об этом спросить?». — Всего лишь подальше от людей, — ответил ему спокойно Риддл, неожиданно замерев, отчего пришлось остановиться и самому парню, тут же начав оглядываться по сторонам — как оказалось, мужчина все же завел их не так уж далеко, остановившись прямо рядом с высоким деревом, чьих ветвей было настолько много, что в жаркую или пасмурную погоду под ним точно можно скрыться либо от палящего солнца, либо от дождя или снега. — Ну тогда говори, — Гарри, который даже под страхом смерти не признается, что при встрече с сильно изменившимся Волдемортом испытал неясное облегчение и почти счастье, сейчас был крайне раздражен непонятно от чего. Точнее, в душе-то он все прекрасно понимал, однако ни за что не готов признаться в этом даже самому себе. Да еще и что-то давно знакомое внутри будто наконец пробудилось и требовало от него внимания, отчего он как наяву слышал ужасающие просьбы посмотреть на Тома еще раз, не отрывать глаз пока не исчезнут все силы, протянуть руку и коснуться чужой кожи вновь. Это что еще такое? Моргнув, когда капля от прошедшего не так давно дождя неожиданно упала с листьев этого самого дерева прямо на его глаз, обойдя препятствие ввиде очков, Поттер поднял руку и поспешил стереть ее, чувствуя при этом себя еще более раздраженным. А из-за того, что в это время он использовал очень много лишних движений, забытая рука, все еще это время находящаяся на его талии, незаметно и медленно начала двигаться вбок, оставляя на мантии легкие складки, пока не исчезла окончательно, напоследок словно оставив магический и искрящийся след. — Все так же нетерпелив, как я вижу, — едва слышно вздохнул Том, ни капельки не возмущенный подобным поведением. Хотя в прошлом, если кто-либо из его последователей повел бы себя таким образом, то была велика вероятность того, что наглец мог бы получить тут же Аваду в лоб, конечно, предварительно ощутив на себе весь гнев Лорда Волдеморта в виде Круциатуса. Гарри, наконец избавившись от надоедливой капли, покрепче ухватил чуть спадающую с локтя мантию-невидимку, стараясь сдержать странное желание прощупать собственную спину из-за непонятного чувства легкого жжения. — Я не нетерпелив, просто у меня не так много времени, — честно признался Поттер, но не решил рассказывать о том, что времени у него мало из-за того, что он, к своему стыду, точно не знает, когда именно все будут возвращаться в Хогвартс. А ведь ему следовало быть намного предусмотрительнее. — Так торопишься встретиться со своими друзьями? — спросил мужчина, слегка искривив губы в холодной ухмылке, а из-за того, что надетый на нем черный капюшон бросал тени на его лицо, это было довольно устрашающе. Разумеется, не для Гарри, потому что его единственным страхом всегда будет лишь дементор. — Признаться, я ожидал, что ты не выдержишь и придешь сюда не один. Поттер посмотрел на него как на идиота. — Ты же сам сказал никому не рассказывать о медальоне, — прищурился вдруг подросток, все еще ощущающий назойливое чувство внутри, которое жалостливо умоляло его совсем как ребенок, чтобы он смягчился. Да с какой радости? — Или ты думаешь, я совсем глупый? Пару секунд ничего не говорящий мужчина вдруг шумно выдохнул, словно пытаясь смириться с этим обидчивым неизвестно чем поведением ребенка. Он мысленно напоминал самому себе, что на это вообще не стоит реагировать не только по той простой причине, что это его собственный крестраж, но и потому, что ему всегда нужно держать под контролем свои эмоции. Все-таки превратиться обратно в безумца совершенно не хотелось. — Дождь, — неожиданно вместо ответа на вопрос сказал равнодушно Том, посмотрев в сторону высоких деревьев, за которыми скрывалась Визжайшая Хижина. — Что? — озадаченно переспросил парень, пытаясь хоть как-то разглядеть эмоции на лице того, кто до сих пор прятался за капюшоном. Волдеморт еще какое-то время словно рассматривал кого-то неизвестного за высокими соснами, прежде чем наконец обратил на него внимание. — Сейчас вновь пойдет дождь. С этими словами с пасмурного неба действительно хлынул сильный дождь, вынудив Гарри охнуть от удивления и машинально сделать шаг назад, как можно ближе к находящемуся позади дереву, из-за чего из-за резкого движения он немного больно приложился спиной к стволу. Однако не внезапно появившийся дождь так удивил его, как то, что это самое дерево, которое, по сути, должно было защитить от непогоды, оказалось не таким уж «защитником». — Черт, — не удержавшись, Поттер выругался почти вслух из-за того, что его волосы и одежда стали быстро намокать. Подняв свободную руку вверх, прямо над головой, стараясь тем самым прикрыться от дождя, подросток бросил быстрый взгляд на мужчину, чья мантия с капюшоном спокойно исполняла ту самую роль «защиты». Да еще и из-за капель на стеклах очков ему вот вообще не весело — некоторые особо проворные капли и вовсе вынуждают его часто моргать, чтобы избавиться от влажности на ресницах. — Гарри, — вздохнул совсем рядом Том, чей вздох, несмотря на громкий дождь, ему удалось прекрасно расслышать. Подняв голову и продолжая держать руку в виде козырька, подросток, прищурившись, старался разглядеть склонившегося над ним — Волдеморт, внимательно смотрящий на него, несмотря на тоже намокающую мантию, выглядел абсолютно спокойно и, можно сказать, величественно. Даже капельки дождя, все-таки сумевшие попасть на нижнюю половину его лица из-за того, что дождь шел неровно, по какой-то причине заставили Поттера особенно обратить на них внимание, потому что его действительно ошарашило подобное зрелище — признаться, на бледной, почти фарфоровой коже, прозрачные капли выглядели словно маленькими драгоценными камнями, однако спустя какое-то время в голову почему-то пришла еще более странная мысль. Стекающие по лицу Тома капли навели на его безумную мысль, что он плакал. — Что? — его тут же аж не слабо пробрало, из-за чего даже захотелось стукнуть самого себя по голове. Еще пару секунд, не моргая, смотря на него алыми глазами, мужчина продолжил со все тем же крайне усталым вздохом: — Порой ты действительно меня удивляешь, — не успев понять смысл сказанного, Гарри, не двигаясь, молча наблюдал за тем, как тонкая рука поднимает волшебную палочку и направляет ее на него. — Никогда не стоит забывать о том, что ты волшебник. С этими словами парень внезапно осознал, что дождь больше не беспокоит его, потому что Волдеморт невербально использовал на нем специальное заклинание, через секунду сделав то же самое для себя. Близнец его волшебной палочки тут же исчез с его глаз. — Мне же нельзя колдовать за пределами Хогвартса, Том, — отчего-то непослушными губами произнес гриффиндорец, мгновенно ощутив тепло не только по всему телу, но и где-то глубоко внутри. Кажется, это его личный Ангел крайне остался довольным этим жестом заботы, чуть ли не урча от счастья. Том же, словно о чем-то вспомнив, поджал губы, но ничего не ответил, вместо этого произнеся: — Если у тебя действительно мало времени, Гарри, то я готов прямо сейчас принять свой медальон. Неожиданно замерев и ощутив, как сердце отчего-то пропустило удар, Поттер, сглотнув, поднял будто негнущуюся руку и вытащил медальон, тут же сжав его и опустив взгляд. Он был все таким же холодным и все-таки таким же безумно дорогим ему. — Я… — осекшись, гриффиндорец наконец поднял голову и неожиданно наткнулся на странный взгляд Тома, который, не отрываясь, смотрел какими-то потемневшими глазами на находящееся у него в его руке. В конце концов, парень лишь судорожно вздохнул и, сняв медальон с шеи, протянул тот стоящему. — Храни его. Все-таки он только твой, — легкий смешок. — Всегда, — почти одними губами произнесли в ответ с придыханием, из-за чего он так ничего и не услышал. Наблюдая за тем, как бледная рука, на целые несколько секунд накрывшаяся его ладонь, наконец забирает то, что сам Гарри столь долгое время охранял, подросток почему-то ощутил ни с чем несравнимое чувство потери. На его шее будто стало безумно не хватать едва ощущающегося чувства веса. Поспешно подняв голову в сторону неба — нет, он не сделал это, потому что не хотел больше смотреть — Поттер понял, что дождь не только почти прекратился, но и, оказывается, стекла его очков были абсолютно чистыми, без каких-либо капель и разводов. Вот, значит, какое это полезное заклинание, и каким именно совершенно другим человеком может быть Тот-Кого-Нельзя-Называть. — Я давно хотел спросить тебя, Гарри, — вдруг спустя несколько минут тишины произнес Том, вынудив подростка таки посмотреть на того. — Ты ведь живешь со своими родственниками-магглами, верно? Широко распахнув глаза, Поттер тут же насторожился. — Живу, — все еще ничего не понимая, тем не менее, спокойно сказал гриффиндорец. Нет, ну если Том сейчас спросит… Да нет, быть такого не может, об этом знали лишь Рон и Гермиона! — А хотел бы жить с кем-то другим? Еще шире распахнув глаза, Гарри уставился на Тома с немым вопросом, уже ненароком даже подумав, что тот так делает первые и неумелые попытки пошутить, однако мужчина был абсолютно серьезен. Сердце кольнуло легкой болью, а надежда вспыхнула огнем счастья, но он тут же хладнокровно потушил его. Тише, Ангел. Не стоит тешить себя глупыми надеждами. — Нет, — в конце концов, произнес Гарри тихо, но твердо, вмиг отвернувшись. Его руки незаметно сжались в кулаки, отчего он вспомнил о том, что все еще машинально держал мантию своего отца. Когда рядом раздался тихий шорох, Поттер, погрузившись в мысли, не только вдруг почувствовал очень близко чужое присутствие, но и ощутил на своей голове чужую руку. — Том? — растерялся подросток, вновь обратив внимание на мужчину, который поглаживал его волосы, иногда пропуская сквозь пальцы отдельные прядки, но делал все это так аккуратно и словно нежно, что от легкого массажа головы по телу стали гулять приятные мурашки. А от понимания того, что Волдеморт стоял возле него настолько близко, что почти касался своей грудью его собственной, и вовсе было как-то странно. Внутри что-то радостно затрепетало, совсем как беззаботный ребенок радуясь любому прикосновению и вниманию. — Твои волосы. — Волосы? — нахмурился он, снизу вверх смотря на Тома, уголки губ которого словно хотели вот-вот подняться вверх. Холодная ладонь все еще продолжала касаться его прядей волос, словно незаметно пытаясь уложить их. — После дождя и моего заклинания ты стал выглядеть… очень своеобразно, — теплая усмешка. — То есть? Что ты хочешь этим сказать? — Хм, — явно наигранно задумался тот, прежде чем-таки ответил: — Ты однозначно не сможешь никого испугать в таком виде. — Том!***
— Ну как? Как все прошло, Гарри? — нетерпеливо спросил Рон, от желания все разузнать едва не навалившись на эссе Гермионы, которая от такой наглости даже стукнула того по голове. Уизли вмиг надулся, но не истратил своего любопытства. — Что прошло? А, — не сразу понял Поттер, в это время так же, как и его подруга, занятый написанием домашнего задания. — Ну, я долгое время пытался найти вас, но так и не смог. Рон, готовый выслушать занимательную и долгую историю, тут же воскликнул: — И все? Это все?! — в его голосе звучало полное негодование и даже обида. — А как же… Грейнджер, вконец уставшая от слишком активного рыжеволосого гриффиндорца, который сейчас кричал ей прямо в ухо, вновь стукнула того по голове и услышала ойканье в ответ. — Ай! За что? — с непониманием повернулся в сторону девушки тот, схватившись за пострадавшее место. — Если не делаешь эссе, то не мешай другим, Рональд! — ответила ему та, отодвинув как можно подальше от слишком активного друга чернильницу. Рон, несмотря на пугающую ауру Гермионы, стоял на своем: — Я всего лишь хотел услышать рассказ от Гарри! — Но не так же громко! — девушка тоже никогда не сдавалась. — Будь тише! — Ты же сама сейчас кричишь! Поттер, от действительно громкого спора друзей прямо рядом с ним, не удержавшись, все-таки отложил в сторону бедное эссе, которое при каждом восклицании Рона или Гермионы терпело на себе жалкие попытки подростка написать ровную букву. — Рон, — вздохнул Поттер, из-за чего названный все-таки посмотрел на него, как и сама Грейнджер, которую тоже немного интересовало то, что скажет Гарри. — Если ты хотел узнать о том, поговорил ли я наконец с Чжоу, то нет. Я даже не видел ее. Уизли, готовый если не к любовной истории, то к тому, что его друг хотя бы поделится все равно чем-то захватывающим, тут же сдулся. — Вот видишь, Рональд, ты только зря отвлек нас с Гарри! — Если бы ты помогла написать мне с эссе по Чарам, то я бы тут же отстал, — пробубнил тихо тот. Гермиона нехорошо прищурилась. — Ты что-то сказал? Уизли, боясь гнева подруги, поспешил заверить: — Ничего! Гарри же, покачав головой и улыбнувшись из-за столь привычного и дружеского спора, пододвинул к себе ближе чернильницу с пером. Наверное, не только он заметил, что его друзья ведут себя как старая супружеская пара, да еще и не замечают этого. Хоть и сам Поттер в теме отношений был полным идиотом, но для того, чтобы не заметить, что Рон и Гермиона, не осознавая, что-то испытывают друг к другу, нужно быть еще большим идиотом. Что же насчет Чжоу… Признаться, после того, как парень увидел Тома, девушка абсолютно вылетела из его головы, словно никогда там раньше и не была. И от этого, конечно же, гриффиндорец ощущал стыд, так что он вновь поклялся самому себе, что завтра во время завтрака точно любым способом найдет Чанг и наконец поговорит с ней. В конце концов, надо же узнать настоящие ли его чувства к ней или это просто мимолетная, почти исчезнувшая подростковая влюбленность? — Рон, если ты и вправду чего-то не понимаешь, то ты можешь спросить у меня. Ты что, думаешь, я кусаюсь или что я не помогу тебе? — Да я просто… — шок и широкая улыбка. — Ты серьезно, Герм?! Я прямо сейчас возьму… — Я сказала помочь, а не сделать всю работу за тебя. — Ну Гермиона… Подняв руку, чтобы инстинктивно потереть через одежду грудь, Гарри опустил взгляд вниз и увидел уродливую, жирную кляксу от чернил на пергаменте. Ну вот, опять придется переписывать… Нахмурившись, подросток вновь потер грудь, кажется, ощущая легкое жжение. Что-то Риддл опять чудит, вот точно, как только он появится и попробует что-то сделать, парень обязательно… А что обязательно? Медальона и его самого ведь уже нет. Кого ты пытаешься почувствовать и о ком не можешь забыть, Гарри? Резко одернув руку, словно обжегшись, Поттер прикрыл глаза и потер переносицу, прежде чем слабо улыбнулся одними уголками губ. Внутри что-то с радостным предвкушением затрепетало. Когда Том рассказал ему, что он может оставить все как есть, если так желает, он молча согласился с этим. Но подросток так и не сказал ему о том, что всегда был слишком безрассудным человеком, который может изменить свое мнение в любой момент. Так что Волдеморт ведь не будет против, если он без его ведома найдет спрятанную в Хогвартсе диадему?***