***
Гарри и не думал, что впервые настолько сильно пожелает, чтобы каникулы на Пасху продолжились хотя бы еще несколько дней, и все же в связи с последними событиями было все-таки ожидаемо, что ему хотелось подольше побыть в дали от учебы и Хогвартса — его дома. Ведь там, в замке чародейства и волшебства, его голова была перегружена еще и другими мыслями одновременно с теми, которые до сих пор прямо сейчас тревожат его куда сильнее, чем, к примеру, плохо написанное эссе по Трансфигурации. Из-за этого голова действительно будто разрывалась надвое, потому что не думать об учебе было нельзя, но также избавиться от того самого «Боюсь, спокойное время в волшебном мире вскоре закончится, Гарри», сказанное директором, тоже было очень сложным. Особенно было трудно забыть тот самый взгляд из-под очков-половинок, когда Дамблдор произносил эти самые слова — поблекшие со временем глаза старика смотрели на него в тот миг настолько внимательно, как будто он, Гарри, просто должен что-то об этом знать. Будто подросток что-то скрывал, не договаривал, специально молчал о чем-то важном. И от понимания того, что по абсолютно неизвестной причине тот, кому Поттер доверял так же сильно, как и Сириусу, словно стал подозревать его — ты действительно не хочешь мне что-то рассказать, мой мальчик? — у него все сжималось внутри будто от недостатка воздуха. Директор Хогвартса, которого он считал едва ли не своим дедушкой, перестал доверять ему так же сильно, как это было буквально в прошлом учебном году. Но что случилось? Гарри где-то оступился? Повел себя так, как поведет себя человек, тайно общающийся с темной стороной? Он ведь не сделал ничего плохого! Не предал ничье доверие, прекрасно помнил, чья сторона правильная, не думал даже и секунды о том, чтобы бросить своих друзей, бросить близких и связаться с ним. Гарри просто… Общался… С Волдемортом. — Гарри, все в порядке? Ты внезапно побледнел, — голос Рона вернул его в реальность, в которой собственное дыхание сбилось, а сердце застучало как сумасшедшее от осознания. С трудом сдержав желание потереть грудь, где перекачивающий кровь орган словно готов был прорваться сквозь ребра, он глубоко вздохнул, прежде чем ответить: — Просто снова не выспался, Рон. Ничего страшного, — улыбка на его лице была ни капельки не фальшивой, а голос был ровным, однако сидящая рядом Гермиона, до этого читающая Ежедневный Пророк, абсолютно не поверила ему и с подозрением прищурилась, глядя на почти нетронутую еду, наколотую на вилку, которую держали в воздухе целые несколько минут. Не было сомнений в том, что гриффиндорец был чем-то встревожен. И даже Уизли, который всегда верил в слова друга, понял, что дело совершенно не в «не выспался». — Что-то интересное, Герм? — пытаясь осторожно отвлечь от себя внимание, спросил Поттер, кивнув на Ежедневный Пророк и наконец взяв в рот порядком остывшую еду. Дыхание пришло в норму, однако знакомое чувство дергания внутри, наоборот, напомнило о себе с последующей фантомной холодной усмешкой. Кажется, кое-кому не понравились мысли Гарри о нем. — Если бы, — Грейнджер вздохнула и резко отложила газету, из-за чего с удовольствием обедающий Рон едва не поперхнулся едой по причине того, что девушка практически хлопнула по его тарелке. — Не могу поверить, что об этом никто не узнал! Прошла уже неделя! И ни одного слова! Ни одного! — Гермиона, ты же знаешь, что Министр до последнего будет скрывать правду от всех, даже когда увидит все своими глазами, — спокойно ответил Поттер, на секунду опустив взгляд в свою тарелку, на которой лежала уже почти полностью остывшая и едва тронутая еда. Ну, по крайней мере, тыквенный сок был им выпит. — Я даже и не ожидал, что Ежедневный Пророк или нечто другое внезапно решат на весь волшебный мир объявить о том, что Волдеморт принял титул лорда Слизерина. Поэтому не стоит забивать этим голову. — Может быть, ты прав, — поджала, в конце концов, губы та и более ничего не сказала, явно погрузившись в свои мысли. Слегка вздрогнув по старой привычке при имени Темного Лорда, Рон после недолгого молчания признался: — Я слышал кое-какие слухи, — понизил голос, тот, бросив быстрый взгляд куда-то в сторону младших курсов Гриффиндора. — Насчет Министерства Магии. — Рональд, к чему ты ведешь? — настороженно спросила девушка, в то время как Гарри незаметно напрягся, отчего-то имея не очень хорошее предчувствие. Но когда было иначе? Почесав щеку, Рон продолжил: — Недавно на каникулах, когда я проходил мимо комнаты, где находился отец, я услышал как он что-то бормотал. Он иногда забывает ставить заглушающие чары, когда работает со всякими маггловскими штуками, потому что настолько иногда увлекается ими, что порой только мама в силах оторвать его от работы. И в этот раз, похоже, он действительно не услышал меня. Нет, я не хотел подслушивать, правда! — воскликнул Рон в свое оправдание, словно ожидая, что друзья сейчас же начнут его обвинять. — Я не очень хорошо слышал, что он там говорил, но, клянусь, речь шла Министерстве Магии. О том, что в нем происходят какие-то волнения. — Волнения? — переспросил Поттер, нахмурившись. Его взгляд случайно пал на преподавательский стол, где большинство профессоров уже ушли. Дамблдора там тоже не было. — Я слышал лишь отдельные фразы и потому не могу сказать точно, — Уизли с сожалением поджал губы, — Но в чем я уверен, так это в том, что речь действительно шла о том, что в Министерстве Магии сейчас не все гладко. Я и сам заметил, что отец возвращается с работы, часто погруженный в мысли и словно чем-то взволнованный. На несколько минут между ними повисла тишина, которую прерывал лишь шум от других факультетов, пока эту тишину не решила прервать Гермиона: — И ты рассказал нам это только сейчас?.. — Я забыл об этом, — тихо сознался Рон, и теперь-то, рассказав, осознал, насколько далеко не пустой была его информация с учетом… всего. Бросив быстрый и осторожный взгляд на Гарри, который не так давно рассказал своим друзьям о том, что он слышал от самого директора Хогвартса в доме своего крестного отца, Уизли поспешил отвернуться. Гарри, прекрасно заметивший чужой взгляд, только на секунду прикрыл глаза, прежде чем произнести: — Вы оба уверены, что это связано с Волдемортом, — подытожил он, даже не сомневаясь в своих словах. Все же рассказанное им действительно взволновало его друзей, которые, очевидно, были уверены, что нечто происходящее в Министерстве Магии было и вправду связано с тем, что самый опаснейший темный волшебник за несколько долгих лет принял свое наследие. Показался на виду у практически всех, и все равно остался многими неузнанным, ведь, судя по рассказам обезумевшего Мальчика-Лгуна-Который-Выжил, вдруг возродившийся Лорд Волдеморт имеет змеиное обличие и лишен всего человечного. И если бы существовала такая вероятность, что тот, кого так боялись волшебницы и волшебники, действительно вернулся, вряд ли бы тот спокойно, да еще и имея внешность молодого мужчины, явился бы к гоблинам, верно? Вот именно так и считали большинство, несмотря на кричащий факт того, что в роду Слизерина внезапно объявился самый настоящий наследник. Да не Темный же Лорд тот, в самом деле? Все-таки совершенно мало людей знает о настоящей личности Волдеморта, как и том, как тот мог бы выглядеть в далеко не молодом возрасте. Если бы жил, разумеется. Человек, пришедший в банк Гринготтс, всего лишь молодой колдун с кровью Салазара Слизерина в неизвестно каком поколении, по праву принявший титул — весьма подозрительная и неизвестно откуда появившаяся личность, которой заинтересовались, но не более. Здесь нет причин для волнений. Или же волнения все же есть, и их срочно необходимо устранить, пока ненужное не просочилось наружу? Кто знает, быть может, и до самого Министра дошла кое-какая информация, но ведь не стоит попросту поднимать панику в волшебном мире, не так ли? Никакого Темного Лорда не существует, и никакой Мальчик-Который-Выжил никого не спасет. — Возможно, в его существование наконец-то начали верить, — осторожно сделал предложение Рон, на что Гермиона, до этого от волнения прикусывающая губы, парировала: — То, что оборотни стали подозрительно часто появляться на виду у волшебников, не так сильно волнует авроров, как следовало бы, так что про веру в Темного Лорда и говорить подавно, — девушка могла говорить, не таясь, потому что не так давно ей же был наложен полог тишины, однако она, в отличие от Гарри, все же не так часто все равно прибегала к имени темнейшего волшебника, которым Волдеморт наградил себя сам. Ведь Гарри Поттер был единственным, кто звал по имени настоящему. — Не хотят разводить панику, — сделал вполне логичное предположение Уизли. — Если они не хотят видеть проблему, это не значит, что ее нет, — неожиданно взорвался Гарри, ощутив внутри себя свою собственную волну гнева, сжимая руки в кулаки. Магию удавалось контролировать с трудом, но его это сейчас совсем не заботило. — Если никто не желает признавать, что Волдеморт действительно вернулся, это не значит, что он не вернется никогда. Если он, Гарри Поттер, вдруг останется для всех единственным спасением, кто знает, как поступит его сердце.***
— Мистер Поттер. Прозвучавший позади него знакомый голос стал для Гарри неожиданностью, поскольку, направляясь вместе с Роном и Гермионой в сторону гостинной Гриффиндора после достаточного тяжелого учебного дня, Поттер уже предвкушал хотя бы небольшой отдых и время для того, чтобы в одиночестве вновь поразмышлять над тем, о чем он думает уже достаточно много времени. Так что, разумеется, голос Снейпа — их нового профессора ЗОТИ — заставил его немного растеряться, а идущих рядом друзей и вовсе замолчать как по команде, будто произошло что-то из ряда вон. — Добрый вечер, профессор, — остановившись и развернувшись в сторону говорившего, поприветствовал парень, не боясь, глядя прямо в чужие глаза напротив, как-то по-странному внимательно рассматривающие его. Уголки его губ тронула легкая улыбка. Все-таки он видел несколько раз мужчину после недавних каникул лишь на ЗОТИ, и вот так они встретились впервые. — Вы что-то хотели, сэр? — Мистер Поттер, кажется, вы запамятовали, что должны были явиться ко мне в кабинет ровно десять минут назад для отбывания наказания, — ответили ему, все так же не отрывая от него взгляда, словно стараясь сказать что-то одними глазами. Впрочем, Гарри, к своему удивлению, расслышал в голосе мужчины нехарактерные ему и этой теме в частности мягкие нотки, так что и не думал что-либо спрашивать или возмущаться, а лишь спокойно продолжил стоять. Но не могли не удивиться и возмутиться происходящему Гермиона, которая с непониманием смотрела то на Поттера, то на профессора, и Рон, который возмущенно, казалось бы, прошипел себе под нос «эй, это какое еще наказание?!», но его все равно услышали, о чем говорила элегантно вздернувшаяся бровь зельевара. Да, конечно, его друзья немного знали о том, что гриффиндорец в этом году стал гораздо чаще общаться со Снейпом, но Уизли считал, что это «общение» было вынужденным и состояло лишь из распоряжений сделать то или иное из-за назначенного наказания. Сама же Грейнджер где-то глубоко если и подозревала, что отношение ее друга к мужчине по какой-то причине изменилось в лучшую сторону и далеко не по причине частых и не всегда справедливых наказаний, то, увидев прямо сейчас своими глазами как лицо Северуса Снейпа вдруг расслабилось после приветствия подростка, ощутила в голове мгновенный поток мыслей и внезапных догадок. — Верно, сэр. Прошу прощения, я забыл, — только и вздохнул Гарри и, повернувшись к друзьям, сказал: — Гермиона, Рон, можете не ждать меня и идти. Я немного задержусь. Рон наконец не выдержал: — Гарри, какое еще наказание?! Ты ничего не сделал! У нас даже не было сегодня ЗОТИ! Это же!.. — К вашему сведению, мистер Уизли, я имею права назначать наказание и в другие дни, — медленно, намеренно выделяя слова, будто разговаривая с маленьким ребенком, ответил Снейп. Его взгляд, направленный на покрасневшего от возмущения Уизли, имел едва видимую нотку снисхождения и лишился прежнего подобия теплоты. — При всем уважении, сэр, Гарри… — точно сквозь зубы проскрежетал гриффиндорец, и, когда Поттер уже собирался вмешаться, чувствуя, что друг просто так не отступит и может перейти грань, вмешался кое-кто другой. Резкая перемена в волшебнике заставила Гермиону вернуться в реальность и взять ситуацию в свои руки. Ведь она все поняла. — Рон, — ее рука резко схватила названного за плечо, — прекрати. Гарри, — обратилась уже к мысленно облегченно вздохнувшему Поттеру та, — мы будем ждать тебя в гостиной. Идем, Рон. — Но Гермиона!.. — Рональд, идем, — твердо повторила девушка и подтолкнула парня идти вперед, видя, как уже начали заинтересовываться происходящим редкие студенты. Гарри же мысленно поблагодарил обоих перед тем, как вместе со Снейпом направиться в его кабинет. Он был счастлив, что Рон, несмотря ни на что, хотел добиться справедливости в отношении друга, ведь Поттер и вправду абсолютно ничего не сделал — все это было лишь предлогом, потому что Снейп не мог иначе. Он был рад, что Гермиона все поняла.***
— Если вы хотели поговорить со мной лично, профессор, то не стоило было делать это под предлогом вымышленного наказания, — вышел на поверхность прежний Гарри, который всегда готов был перечить Снейпу или поспорить с ним, но на этот раз в его голосе не было никакого упрямства и раздражения. Зельевар, рассматривающий что-то в своих бесконечных стеллажах с зельями, приподнял брови. — Вы хотите, чтобы оно стало реальным? — серьезно спросил тот без какого-либо намека на шутку (а когда мужчина вообще умел шутить?), из-за чего Поттер, уже садящийся на привычное место, замер в нелепой позе. — Котлы только и ждут, чтобы их очистили. Вы ведь так хорошо умеете это делать, мистер Поттер, разве нет? Гарри сглотнул и внезапно осознал, что все-таки немного перешел грань их хрупких отношений, потому что до сих пор абсолютно не знал характер Снейпа, который продолжал заваливать его на своем уроке вопросами больше всех остальных, пускай и перестал лишать Гриффиндор баллов за каждый неправильно сказанный или отсутствующий ответ. По плечу словно в немного наигранной поддержке кто-то невидимый похлопал рукой. — Сэр, я… — все-таки смог сесть Поттер, вмиг растерявший уютное спокойствие, и едва не пропустил момент, когда в него привычно кинули бутылек с зельем. Что ж, он был рад, что в этот раз смог поймать его, потому что были случаи, когда он этого не сделал — тогда подросток лично вычищал пол и пополнял запасы безвозвратно утерянных ингредиентов, позволяя себе несколько раз возмутиться вслух. Да, в большей степени вина из-за разбитых бутыльков зельев была именно в Снейпе, который словно не знал, что можно прибегнуть к более человеческому способу передачи, но кого это волновало? Правильно — никого. И нет, инстинкты ловца в нем появлялись на поверхности всегда вовремя — просто в те дни, когда голова разрывалась от мыслей, хоть как-то реагировать на реальность не было сил. — Мне не нужны ваши пустые извинения, Поттер. Гарри молча открыл бутылок с зельем и, даже не морщась, выпил его в несколько глотков. По телу практически сразу же будто разлилось приятное тепло, уменьшая боль в конечностях и боль в висках. На каких-то пару минут повисла тишина, благодаря которой гриффиндорец все же позволил себе внимательнее рассмотреть своего профессора. Все те же морщины от возраста. Все те же не совсем чистые волосы по причине паров, исходящих от зелий. Поджатые губы. Ответный пронзительный взгляд. — Я знаю, что Волдеморт принял титул Лорда Слизерина, — в такой же полной тишине спокойно произнес Гарри на неозвученный вопрос, на что мужчина едва заметно вздрогнул. — Поттер… — начал тот, почему-то не спеша задать вопрос уже о том, кто, во имя Мерлина, рассказал об этом мальчишке. — Вы считаете, что совсем скоро он возьмется за меня и поэтому хотите возобновить наши тренировки, — никаких эмоций на лице, бушующая буря внутри. Вы знали, профессор? — Прекратите меня перебивать, — мужчина, напротив, взял себя в руки и даже опустил формальности. — Выслушай меня, мальчишка. Если бы он пришел за мной, я бы сдался… — Темного Лорда волнует сейчас гораздо больше собственное наследие и появившаяся власть, чем какой-то подросток, — каждое слово в ритм каждого пропущенного удара сердца. Как же глупо. … сдался своим чувствам к нему. — И разве вы не помните, о чем я говорил? Никаких тренировок, пока я не буду убежден в вашем состоянии. Вы что, ожидаете, что Темный Лорд проявит к вам сочувствие, когда увидит ваше едва здоровое лицо? — Я в порядке. Профессор, если бы Том пришел за мной, я бы хотел, чтобы он понял, насколько сильно я хочу вспомнить. — Он направит на меня волшебную палочку, сэр. Снейп впервые не сдержал дрожь, увидев на чужом лице чистую веру в свои слова и тень прошлого в зеленых глазах, где волшебная палочка была уже давно поднята. — Хорошо, что вы это понимаете, — тем не менее, не мог произнести мужчина, ведь чем раньше знаешь о правде, тем легче будет потом. — Я это знаю, — болезненная усталость на дне глаз и не к месту теплая улыбка, едва коснувшаяся губ. Он не придет. А я все равно буду ждать.***