— Последствия наших поступков всегда так сложны, так разнообразны, что предсказание будущего и впрямь невероятно трудная задача.
© Джоан Роулин, «Гарри Поттер и Узник Азкабана».
***
— Ааро, а они точно меня не отправят на тот свет? Знаешь, жить-то хочется, — тихий шëпот на грани слышимости, тогда как нити зрачков нацелены на матово-чëрный вытянутый корпус межпланетного флаера (этот капсулообразный гигант в несколько сотен футов длиной был виден издалека), а капитан переминался с ноги на ногу, где в босые ступни впивались камни, доставляя ещё больший дискомфорт. «Сколько раз говорил тебе перейти на мыслеречь! — рык ментора раскатом грома в чужой черепной коробке. — Дети для сайшес неприкосновенны, этот постулат действует испокон веков, — рептилоид на пару ударов сердца замолк, а после выдал новую порцию информации: — На борту флаера шесть мыслящих». «Отчего же? И почему именно шесть?» — впервые за время их взаимодействия Шохи получил чëтко сформулированные мысленно вопросы. «Магический откат: от покорëженной ауры вплоть до смертельного исхода. — Казалось, капитан воочию узрел тяжело вздыхающего старика, чьё пергаментное лицо застыло восковой маской. Это было где-то в подсознании, на уровне восприятия. Тем временем рептилоид продолжил, разворачивая мысль, пытаясь донести еë до закостенелого сознания военного в попытках достучаться: — Законы магии таковы. Мы, её дети, обязаны их соблюдать». «То есть магия — нечто разумное?!» — ребëнок застыл соляным столбом и, казалось, даже волнение предстоящей встречи с «космической братией» (как прозвал про себя аборигенов капитан) ушло на второй план. «Идиот! — Ментальный окрик заставил Брэнсона сморщить точëный нос. — В каких облаках ты витал, слушая основы?! Впрочем, об этом проступке мы поговорим позже, когда ты останешься один и в относительной безопасности». — Блондин на это лишь неопределëнно повëл плечом: методы воспитания Ааро уже были ему знакомы и не предвещали ничего хорошего. «И всё же?» «Магия — инструмент. — Привычный лекторский тон заставил Ричарда расслабиться, вновь ощутить себя жаждущим знаний, когда всё остальное — значимое в любой другой момент — сейчас абсолютно индифферентно. — Но у неё есть свои законы, правила эксплуатации, так сказать. Например, ты ведь знаешь, что огонь может как принести тепло в твою жизнь, так и, при неосторожном обращении с первозданной стихией, сжечь всё дотла, оставив после себя лишь пепел. Именно поэтому ты не подставляешь под него ладонь — это, как минимум, сулит ожог. Также ты не распаляешь его на открытой местности, полной сухой и быстро воспламеняющейся травы. С пламенем следует быть предельно осторожным. Так же и с магией. Она не терпит пренебрежения к своим детям. Именно детям, которые не перешагнули второе совершеннолетие. За нанесение её ребëнку травм, несовместимых с жизнью, можно самому отправиться за грань бытия». «А как же медики? Ведь порой, чтобы вылечить, требуются крайние меры. Вплоть до искусственного введения в кому? Магия это не засчитывает?» — блондин хмурит брови в попытках поймать скачущие мысли. «Магии безразлично. Она неразумна, чтобы вычленять мотивы. Именно поэтому все медики приносят клятву, прежде чем приступить к практике. Они не смогут навредить умышленно более никому, если это не касается спасения жизни пациента». «Даже в качестве самозащиты?» «Даже к качестве самозащиты, — в голосе голограммы, шелестящем на задворках сознания, слышалась улыбка. — И далеко не все кандидаты после стажировки становятся лекарями. Поэтому в данную профессию идут лишь те, кто здраво оценивает свои силы: быть беспомощным, когда грозит опасность, — такова плата любого, кто ступит на этот путь. Но магия дарит им поистине великое чудо: их дети никогда не родятся оттари. Способные или нет, но они непременно будут магами. Также среди разумных есть негласный завет: могут вырезать подчистую всех, но медика никогда не тронут». «Медика и ребёнка». «Медика», — мрачное уточнение не заставило себя ждать. «Но ты ведь сам только что увещевал про магический откат?..» — недоумение капитана было почти осязаемым. «Далеко не все расы понимают, чем им может обернуться смерть несовершеннолетнего сайшес, — голос, звучащий в подсознании Брэнсона, приобрёл какие-то обречённые ноты, но он не спешил перебивать, прекрасно зная, как наставник относится к подобного рода неуважению. А Шохи ушёл в свои мысли и, казалось, вовсе забыл об их диалоге. Впрочем, это забытье не продлилось дольше минуты, и капитан услышал-таки ответ на незаданный вопрос: — Варги и люди не щадят никого: ни женщин, ни стариков, ни детей… для них цель оправдывает средства. И если медик — ценная единица, которую можно использовать себе во благо, то ребёнок — досадная помеха, балласт». «Но ведь… — мальчишка, коим теперь являлся капитан, поддался захлестнувшей нутро обиде за свою расу. Впрочем, то, что он к ней отныне не принадлежит, нередко мелькало на периферии сознания, раз от разу погружая в отчаяние: сайшес были для него чужими, неясными и далёкими. И это ввергало в панику. Он хотел было возразить, однако в память осколками, яркими вспышками неона врезались воспоминания о службе. Как часто он своими глазами видел ублюдков, что брали детей в заложники? Как часто среди женских и мужских тел были детские? И как, чёрт бы их побрал, часто в пространство смотрели остекленевшие, мёртвые глаза детей? И Ричард, закусив до крови губу, едва слышно выдохнул: — Ты прав, Ааро. Ты, несомненно, прав. И я рад, что на флайере прилетели наши. Они, если верить твоим словам, не тронут. Так почему их именно шесть?» «Решил перевести тему, несносный мальчишка? — Проницательность наставника, как и всегда, вызвала тяжёлый вздох и выражение мученника на детском лице. — Впрочем, тема действительно неприятная, но наличие розовых очков не способствует выживаемости. А что до количества, то это функции артефакта. Я их всего лишь запустил». «Когда я уже сам научусь им управлять?» — Вопрос был риторическим: они с наставником уже обсуждали данную тему неоднократно. «Как только освоишь пакет информации первого уровня», — ехидно поделилась набившим оскомину ответом голограмма.***
Говорят, что страх дышит темнотой. Разражается хриплым, каркающим смехом за спиной и хватает за глотку костлявыми пальцами. А на языке появляется горьковато-кислый привкус, тогда как мир перед глазами расплывается чернилью уродливых клякс. Первый помощник был с этим категорически не согласен. Его личный страх был окутан лучами восходящего солнца и нетерпеливо переминался с ноги на ногу в десятке футов от группы вооружённых до зубов десантников. Страх был бос и укутан только водопадом слишком длинных, лишённых колорита волос. Он обладал длинными тонкими ногами, худыми плечами, изящными запястьями и, в общем-то, мог ввести в заблуждение кого угодно детским лицом с изумительной красоты аметистовыми глазами в обрамлении светлых ресниц, вот только Айдер на долю секунд успел уловить жёсткий оценивающий взгляд. Впрочем, может, ему действительно показалось? Киборг на несколько мгновений смежил веки, собираясь с мыслями. — Всем оставаться на местах. Вперёд пойдём я и Оувэн, — раздалось в динамиках коммуникаторов десанта. — Господин Эшра, это ребёнок, — коротко добавил он, обращаясь к непосредственному начальству. — Видимость в пределах нормы? — Ребё-ё-ёнок? Во-о-от это но-о-овость! — противно булькнул в ответ комм голосом Кройда. — А зна-а-аете, парни, я уже хочу с ним поболта-а-ать лично. — Заткнись! — рявкнуло где-то на том конце, отчего почти весь десант добрым словом помянул внушительные и здоровые лёгкие старпома. — Видимость стандартная. Действовать по инструкции. — Оувэн, за мной! — короткая команда рыжего рептилоида не заставила себя ждать. — Варга мне в жёны! — обречённо протянуло по общей линии.***
Капитан настороженно следил за действиями военных. Как сказал бы Джон — один из ребят его боевой группы, — действия эти были отточены и профессиональны, что не сулит ничего хорошего при дерьмовом исходе переговоров. Аборигены казались какими-то нереальными: их шлемы размером чуть больше половины натурального из какой-то то ли пластиковой, то ли и вовсе полиморфной массы, поглощающей ультрафиолет, не позволяли увидеть даже лёгкие очертания лиц. Они напоминали аляповатые неповоротливые скафандры его родной планеты: наверняка что-то такое можно было сыскать среди дешёвых базарных лавчонок на одной из типичных американских ярморок — эдакая статуэтка космонавта. «Опасаются», — хмыкнула голограмма. «Подробнее?» «Видишь, что у них на голове? — весёлым голосом отозвался старик. — Это назгра. Данный материал помогает переносить ментальные атаки, блокирует до пятидесяти процентов давления на сознание магом класса «В» или псиоником бета-группы». Брэнсон не ответил. Он продолжал рассматривать сайшес с всё нарастающим интересом: тела под серебристой тканью были вполне себе гуманоидные, устойчиво прямые и вытянутые в угоду слабой гравитации. Они приближались. Очевидно, решил капитан, глядя сквозь ресницы на двоих — тех, что медленно и неспешно, подняв руки вверх во всемирном жесте нейтральных намерений, подходили к нему, — диалог всё же состоится. Один из аборигенов остановился напротив в десятке шагов, второй — за левым плечом «переговорщика», тогда как отставной военный напрягся, готовый сорваться с места в любую секунду: что бы там Шохи не увещевал о неприкосновенности, он никогда не доверял голограмме старика на сто процентов. Извечная паранойя предлагала наблюдать и делать выводы, а не верить рептилоиду на слово, пусть он и давно отправился в небытие, на данный момент являясь лишь ментальным слепком. Обтянутые серебристой тканью, так напоминающей жидкую ртуть, пластичные пальцы первого неспешно, стараясь никого не спровоцировать, коснулись шлема в области виска. Доля секунды — и смоляная клякса, поглощающая в себя свет без остатка, потекла, меняя форму на тончайший тёмный обод, разделяющий высокий лоб рептилоида на двое, концы которого терялись в медно-рыжих волосах. — Да явит тебе истину пути Саашь, — глубокий баритон визави заставил капитана вздрогнуть. — Да распахнёт свои объятия в конце пути колыбель наша, — закончил ритуальную фразу ребёнок, мысленно возблагодарив удачу за артефакт и занудного, повёрнутого на этикете ментора. — Позвольте представиться: Айдер Фосса, первый помощник на военном крейсере «Лик Иши». С данной станции поступил сигнал бедствия. Мы прибыли для выяснения обстоятельств, мистер?.. — намёк был слишком прозрачен. Рубленные фразы и наличие у военных оружия (даром, что бластеры покоятся на поясном ремне) заставляли мальчишку нервничать, отчего его руки дрожали, а инстинкты брали верх над разумом: хотелось защипеть и впиться клыками в шею потенциальной угрозы, тогда как когти удлинились на несколько миллиметров и стали ещё острее. Этого нельзя было допускать. «Спокойно, малыш, спокойно, — голос наставника прозвучал на задворках сознания на удивление мягко. — Вдохни и выдохни. Вот так, молодец». «Ааро, почему я на него так реагирую?» «Инстинкты. До первого совершеннолетия они слишком сильны. Это и твоя слабость, и твоя сила. Они помогают выжить, но откровенно мешают в социуме. Лучше ответь на вопрос этому Фосса. Он сейчас в тебе дыру прожжёт». Капитан недоумённо хлопнул ресницами и сфокусировал взгляд на собеседнике, отмечая, что скулы первого помощника напряглись, а брови с редкой порослью волос сдвинулись к переносице. Мальчишка светло улыбнулся (он искренне надеялся, что улыбка вышла именно такой, а не привычным хищным оскалом от уха до уха) и заговорил, возвращая всё внимание своему визави: — Прошу прощения за эту неловкую паузу, мистер Фосса. Я здесь один и очень давно ни с кем не общался. Отвык. Позвольте представиться: Имрихт Даэ О`сэ. Сигнал о бедствии был послан мной с данного артефакта, — блондин продемонстрировал указательный палец левой руки. — И послан случайным образом. Только когда на голоэкране появилось сообщение, я осознал, что произошло. — О`сэ?! — Глаза киборга округлились, а надбровные дуги поползли вверх. Удивление было написано на лице столь явно, что, казалось, на фоне обозначения клана (о принадлежности к которому отставному военному поведал Шохи) остальная информация была ему абсолютно безразлична: — Могу я попросить предоставить доказательства? Ребёнок клана О`сэ один на забытой мирозданием планете-праматери без сопровождения взрослых… это немыслимо! — Вы имеете в виду метку? Ту, что на спине? — на всякий случай уточнил капитан. — Именно. «Клятву», — сталью голоса разрезало сознание. «Что?» «Потребуй с него клятву сутью о намерениях». «Какая клятва? Что она даёт?» — Хмурость и сосредоточенность на лице юного нага читались слишком отчётливо, отчего его собеседник нервно дёрнул рукой в направлении бластера, но усилием воли заставил себя остановиться. «Некогда пояснять. Быстрее!» Мысли в черепной коробке жужжали рассерженными осами, но капитан решил в этом вопросе всё же довериться ментору, и звонкий мальчишеский голос приобрёл ледяные ноты, а глаза — хищный прищур: — Мистер Фосса, в таком случае я попрошу вас принести клятву сутью о намерениях. — Господин Эшра?! — растерянный и подавленный киборг задал, как понял Ричард, вопрос своему начальству. Каким образом они держат связь друг с другом, мальчишка так и не понял. — Умный ребё-ё-ёнок! — Противный тембр, манерно растягивающий слова, прозвучал из динамика неожиданно. — Не зна-а-аю, как там реши-и-ит Харим, но я бы на твоё-ё-ём месте принё-ё-ёс мальчишке клятву. — Кройд, варг тебя залюби, заканчивай с этим фарсом и неуместными комментариями! — теперь звучал совсем иной голос. Властный. Жёсткий. Привыкший отдавать распоряжения. Брэнсону казалось, что это всё больше похоже на какую-то дешёвую постановку, дрянного качества спектакль, где актёры — сплошь пьянь и отребье, нежели переговоры с участием военных. Впрочем, быть может, они расслабились, так как перед ними всё же ребёнок, даже не достигший первого совершеннолетия, а не кто-то постарше? От всего этого веяло изрядной долей абсурда, но мысли блондина были прерваны: — Приноси клятву. Это необходимо. То, что творилось дальше, своим сюрреализмом могло дать фору любому жестокому средневековому фэнтези. Имрихт (капитан искренне пытался смириться с новым именем, приравнивая его к позывному: вроде бы и не твоё родное, настоящее, но откликаешься) во все глаза смотрел, как серебристый скаф, облепивший чужие конечности второй кожей, явно повинуясь мысленной команде его обладателя, медленно обнажает левое предплечье, открывая вид на бледную с зеленоватыми чешуйками на запястьях кожу. Как этот некий мистер Фосса, вытащив из-за пояса клинок, не раздумывая ни секунды, полоснул по руке. Как эпидермис расходится под остриём холодного оружия. Как по предплечью стекает багряная жидкость, падает на землю, окрашивая её бурыми пятнами. И как звучит голос. Зычно. Без предательской дрожи. Без колебаний. Чеканя каждое слово. — Я, Айдер Фосса, клянусь сутью своей перед магией, оглашая свои намерения: не причинять прямо или косвенно физического и морального вреда тому, кто назвался Имрихтом Даэ О`сэ. Не признавать его своим Виш-ша-Э. Не бросать ему вызов в Великий Круг по достижению второго совершеннолетия. Да будет магия мне свидетелем и покарает, если будет нарушено данное слово. Сказано и услышано! «Повторяй за мной», — шелест шёпота на грани слышимости. «Что?» «Нужно закончить, повторяй за мной: я, Имрихт Даэ О`сэ…» — Я, Имрихт Даэ О`сэ, принимаю твою клятву сутью перед магией и провозглашаю, что твои намерения были поняты мной и приняты. Сказано и услышано! Вспышка света, озарившая пространство над головой парламентёра, на мгновение ослепила капитана. Когда он проморгался, то с удивлением обнаружил, что визави обзавёлся странным золотистым узором на левой щеке, который стремительно бледнел, пока не истаял до едва заметной полосы. «Но он же оттари! Ааро, как он мог дать мне клятву?» «Мы дети магии». «Ааро?!» «Потом объясню», — фыркнула голограмма. — Что же, мистер О`сэ, теперь мы можем вернуться к вопросу метки? — Киборг вопросительно посмотрел на ребёнка. — А? — Мальчишка тряхнул головой, словно избавляясь от мыслей, отчего белокурые пряди соскользнули в сторону, оголяя фарфоровое плечо. Айдеру всё время казалось, что юнец периодически выпадает из реальности. — Да, конечно, мистер Фосса. Если вас не затруднит, посмотрите сами. Я предпочту, чтобы ваши коллеги остались в зоне моей видимости. Рыжий рептилоид хмыкнул: юный наг им не доверяет. Впрочем, правильно делает с учётом сложившихся обстоятельств. И, в отличие от своих так называемых коллег, он действительно не сможет причинить ему вред. Шаг за шагом он осторожно приближался к изумительной красоты ребёнку, стараясь держать в узде свои желания. Как же, варг его залюби, вовремя мальчишка стряс с него клятву. Ведь дети не бывают такими. Они не должны вызывать желания преклонить колени. Они не должны выглядеть как точёные куклы с тяжёлым, знающим многое взглядом на ангельском лице. Они не должны в таком юном возрасте (а то, что мальчишка не перешагнул даже первое совершеннолетие, было очевидно) вести переговоры на равных. Они не должны знать о клятвах сутью. Они. Не. Должны. Им положено играть, расти среди других детей клана (в крайнем случае — среди приютских), сдирать в кровь коленки, не хотеть учить уроки, капризничать, искать защиты и справедливости у взрослых. Этот мальчишка казался маленькой копией взрослого. Юный гений? Совершенно неясно. И этот флёр желания оставить эту статуэтку себе и только себе, чтобы любоваться день ото дня, совершенно ненормален. Айдер понимал данное, как никто другой, но попал в плен восхищения и харизмы мелкого поганца. Щёку обожгло. Киборг на несколько секунд остановился и закрыл глаза, очищая сознание. Полегчало. Он плавно скользнул за напряжённую мальчишескую спину и уже протянул руку, чтобы смахнуть водопад белокурых волос, открывая метку, но остановился. Он не посмеет к нему прикоснуться. Никогда. Рептилоид осознал это так же ясно и отчётливо, как и то, что светило встаёт на востоке. — Мистер О`сэ, вы не могли бы убрать волосы? — Горло сжал спазм, и голос охрип, вырываясь каким-то жалким карканьем. — Да, конечно. — И тонкие пальцы в небрежном жесте исполнят просьбу, явив взгляду угольно-чёрный узор из треугольников, ползущий по позвоночнику. Дыхание перехватило. — Господин Эшра, вы это видите?! Действительно О`сэ! — Киборг провёл пальцами в нескольких миллиметрах от спины мальчишки. — Что делает ребёнок клана некромантов один на планете-праматери?! — рык из комма заставил вздрогнуть чужие плечи. Юный наг повернулся к нему лицом, и Айдер увидел слёзы, готовые сорваться из уголков глаз, мысленно проклиная старпома: — Я не знаю, как здесь очутился. Проснулся на этой поляне и всё. — Тш-ш-ш, малыш, ну что ты… тебя никто не обвиняет. — Киборг растянул губы в неловкой улыбке, не замечая, как перешёл на «ты». — Я есть хочу! — Мальчишка всхлипнул, а губы его задрожали. Мужчина чертыхнулся, понимая, что тот вот-вот заревёт. А что делать с плачущим ребёнком, десантник не знал. И все мысли о том, что этот малец гораздо старше своих сверстников (по внутренним ощущениям рептилоида), куда-то мгновенно улетучились. — Тащите его на крейсер! В ситуации разберёмся позже, — снова голос старпома из коммуникатора. — Вот видишь, малыш, всё хорошо: клан твой подтвердили, сейчас полетим на флайере и очутимся на большом корабле среди звёзд. Там тебя непременно покормят самым вкусным. А я тебя не дам в обиду, — торопливо заговорил мужчина, только чтобы остановить поток чужих слёз. — Честно? — Большие детские глаза впились в него изучающим взглядом. — Честно. — Мужчина поспешил заверить мальчишку в правдивости своих слов.***
«Имрихт, ты нечто! Давно я так не смеялся!» — в черепной коробке набатом звучал раскатистый смех наставника, заставляя капитана морщить точёный нос. «А что мне оставалось делать? Ребёнок с сознанием взрослого — это подозрительно. А ребёнок из клана некромантов один на заброшенной всеми адекватными разумными планете — это вдвойне подозрительно». Белокурый ангел тихо фыркнул под нос, подтягивая колени к груди и опираясь на подушку, расположенную на узкой койке каюты, выделенной ему военными. «Думаешь, они не заметят этот переход?» «Заметят. Но спишут на стрессовую ситуацию. Тебе любой психолог скажет, что, когда дело касается выживания, дети способны на многое. А как только Айдер принёс мне клятву, о которой мне, естественно, поведали мифические мама с папой и строго-настрого запретили верить разумным без неё, считай, сорвало планки, и на первый план проступил именно ребёнок, который нашёл защиту, а не маленький зверёныш, пытающийся выжить всеми силами». «Хитрец», — Шохи хмыкнул, а капитан подавил зевок: после плотного обеда в компании десятка вояк и почти форменного допроса, где вопросы, пусть и заданные мягким тоном, но оттого не менее опасные в своей сути, тянуло спать. «Лучше расскажи мне про Виш-Ша-Э и Великий Круг. А так же про то, почему магия приняла клятву оттари». Не выдержав, мальчишка свернулся клубком на узкой койке, обнимая подушку. «Сказка на ночь для юного некроманта? — ехидно отозвался наставник. — Хорошо, слушай…»***
Только взгляни на неё. Не торопись, присмотрись к мельчайшим деталям, мыслящий, и ты поймёшь, почему ураганы называют именами разумных. Эта особа ворвётся в твою жизнь порывом ветра, привнося с собой стужу: холод проберёт до костей, поселится патологической зависимостью на подкорке, и ты более никогда не увидишь космос в других тонах — лишь её глазами. Она заставит мальчишку расплыться в ухмылке: как всегда внезапна и беспардонна в своём явлении. Капитан проводит Дилаш «теплотой» тронувшегося льда на дне радужки, внимательно отмечая малейшие изменения на привычно бесстрастном лице найганы. Холодная маска высокомерия, как понял Имрихт за те две недели, что топчет ногами палубу, помогала этой особе сохранить дистанцию с другими. Не только медик, что заштопает на скорую руку чужую шкуру, но и штатный психолог. Кто бы мог подумать? Он не стал ничего спрашивать или уточнять о её состоянии: дёрганные, рваные и в какой-то мере неуклюжие жесты, скрытые от несведущего взгляда, но, увы, ребёнок знал данную особу вполне неплохо и мог с большой уверенностью поставить «диагноз» — Дилаш обеспокоена. Данным фактом белокурый ангел был весьма озадачен: нервы у девушки стальные, мало что могло выбить её из колеи. И если доблестный сотрудник нервничает, значит, проблемы в наличии. Причём весомые. — Очередной сеанс, док? — лишь уточнит он сухо. Мисс Шэндо неопределëнно повела плечом. Этот мальчишка — её головная боль вот уже на протяжении двух недель. Она никак не могла понять, какие тайны скрываются за этим флëром белокурых волос и какие демоны смотрят из бездны сиреневых глаз. Найгана готова была отдать руку на отсечение, что перед ней далеко не ребёнок. По крайней мере, не тот его вариант, каким взрослые привыкли видеть детей. Слишком собран. Слишком внимателен. Слишком рационален. И этих «слишком» набралось порядком. Он был зрелой, сформировавшейся личностью, а не глиной, из которой окружение и обстоятельства лепят будущий шедевр или уродство. С ним приходилось договариваться. Не действовали запреты. Она готова была провалиться сквозь землю от стыда, когда впервые в своей жизни на запрет не трогать аппаратуру услышала тихое и спокойное «аргументы?». И от кого?! От мальчишки, которому нет и пятидесяти лет! И вместе с тем у этого паршивца порой проскальзывали истинно детские реакции. Чего только стоит эта выходка с испорченным скаффом старпома, когда на вопрос «зачем?» они получили в ответ «а он мне не давал с ним играть!» и упëртый взгляд, в котором не было и тени раскаяния! — Очередной сеанс, Имрихт, — мисс Шэндо склонила голову набок, обозначая кивок, располагаясь в нелепом угловатом кресле напротив вполоборота. Спина слишком прямая, будто найгана проглотила палку. — И что же будем обсуждать на этот раз? Снова родителей? Уже говорил, я их помню смутно, — солгал капитан. Впрочем, это, скорее, походило на полуправду: своих родителей он прекрасно помнил, а вот осведомлять психолога о том, что родители — люди из иной реальности, не было никакого смысла. Иногда в блондинистой макушке мелькала мысль о том, чтобы поделиться, рассказать всё, как есть, чтобы хоть одно живое существо знало о нём правду (не считать же ментальный слепок давно умершего учëного за него, верно?), но он гнал их прочь. Неизвестно, как отреагирует эта дама на его рассказ. А с недавних пор мальчишка чертовски боялся неизвестности. — Нет. Тем более, мы так и не поняли, как ты оказался на Саашь. Равно как и совершенно неясно, почему исследовательская станция оказалась заброшена и куда делись учëные. А также солдат из сопровождения. — Тихий тембр медика вводил в транс, но капитан упрямо тряхнул головой, сбрасывая наваждение. — Мисс Шэндо… — Злое шипение сорвалось с губ. — Прошу прощения. — Найгана нервно огладила пальцами медицинский скафандр. — Этот дар не совсем мне подчиняется. Он работает интуитивно. Как ты знаешь, моя мать была медиком, и я, пусть и крайне слабый, но маг. И то, что ты можешь противиться влиянию голоса, говорит лишь о том, что ты сильнее. — Вы вновь настаиваете на том, чтобы я прошёл проверку на уровень силы и коэффициент интеллекта? — Ребëнок упрямо сжал губы. Ему самому было до жути интересно, однако последствия (а интуиция с упорством пожарной сирены вопила о них) были непредсказуемы. — Да, настаиваю. Самому не любопытно? — Эта змея знала, куда давить. — А теперь, возвращаясь к теме сегодняшнего обсуждения, я хотела бы поговорить с тобой о будущем. Мы известили клан О’сэ о наличии несовершеннолетнего на борту. Вчера поступил ответ: они готовы тебя забрать. Также с тобой отправится один из взрослых в качестве сопровождения. И останется до тех пор, пока ты не адаптируешься к новым условиям жизни. Это распоряжение дома опеки. Мы их тоже проинформировали. Всё же ситуация с твоими родителями весьма неоднозначна. Если ты не приживëшься в клане, то дом опеки заберëт тебя под своё крыло. — Это не обсуждение, а информирование о свершившемся факте, — мальчишка криво усмехнулся и устало прикрыл глаза, скрывая едва сдерживаемую ярость за частоколом выцветших ресниц. Впрочем, чего он хотел? Чтобы его оставили на борту? Смешно. — Кто готов меня сопровождать? — Господин Эшра, господин Кройд, — при упоминании имени пророка капитан поморщился, что не укрылось от внимательного, изучающего взгляда его собеседницы, — мистер Фосса и… и я. Мальчишка неверяще распахнул глаза, впиваясь холодным, изучающим взглядом в чужое лицо. Это было неожиданно. Ему всегда казалось, что её Муравейник — совсем не его Муравейник. В её Муравейнике обитали далеко не труженики, что день ото дня, поднимая вес в десять раз больше собственного, что-то возводят и строят, и не его термиты, что жрут и разрушают, не глядя. В её черепной коробке таилось то, что невозможно прочитать, просчитать, то, что всегда делало слова этой особы совершенно неожиданными, на грани, увлекая до сведëных судорогой мышц и крошки зубной эмали, перетëртой стиснутыми от едва сдерживаемого бешенства резцами с особой, маниакальной тщательностью и отдачей. И этот её пытливый, но спокойный взгляд, что пробуждал внутри нечто животное, древнее, хищное — только еë взгляд. Только она способна разогнать адреналин по венам на «раз» и запустить перегорание нейронов на «два». Глаза моментально сузятся, темнея, словно купол неба, затянутый грозовыми тучами — серыми, грузными, тяжелыми, что давят на плечи от одного только взгляда, заставляют чувствовать себя протоном на краю черной дыры, зная, что электрон никогда не присоединится, не сможет удержаться — состояние абсолютной сингулярности, точка невозврата. Ярость бешеным потоком скрутится где-то на дне желудка, поднимаясь всë выше. За доли секунд. А на губах растянется нежнейшая, самая ласковая улыбка, тогда как тело неспешно, обманчиво-лениво развернëтся в сторону медика. Все мышцы и реакции на пределе, следят за каждым шорохом напротив, а губы едва шепчут, но он знает — услышит: — Мисс Шэндо, зачем вам это? Поступок Харима мне понятен — возможность свалить с этого космического корыта в неплановый отпуск и заставить-таки капитана выполнять свои должностные обязанности, а не выезжать на чужом горбу. Мотивы Кройда мне тоже ясны — я ему интересен с точки зрения неведомой зверушки. У Айдера банально нет выхода: он единственный, кто приносил мне клятву сутью, и было бы вполне логично выбрать именно его. Но ваши чаяния за гранью моего понимания. Зачем вам это дерьмо?! Медик вздрогнула: как она и предполагала, он был опасен. Этот совсем не детский взгляд и моментальный просчëт ситуации. Но от того он не становился менее интересным. А у мисс Дилаш Ари Шэндо была, пожалуй, единственная слабость, граничащая с безумием — она любила тайны и всегда с головой окуналась в приключения. Какими бы страшными не оказались последствия. — Мне лишь интересно тебя узнать. — Найгана спокойно улыбнулась, искренне уповая на то, что её выдержка не дала брешь. — Согласись, за две недели это сделать сложно. — Вами движет исключительно праздное любопытство? — Капитан мгновенно успокоился, вновь принимая вид пусть и слегка хмурого, но безобидного ребëнка. — Я люблю тайны, Имрихт, а в тебе их — океан, — женщина решила пойти ва-банк и быть честной до конца. — И что же вы намерены делать, когда эти тайны раскроются? — Как что? — Тонкая белая бровь взлетела вверх. — Естественно, хранить! «Ааро, что думаешь?» — Ребëнку нужен был совет. «Решать тебе, — нехотя отозвался ментор. — Моё мнение ты знаешь: тебе нужна социализация и хоть один надëжный мыслящий за спиной. Но, будучи на твоëм месте, я посоветовал бы две клятвы: о намерениях и о неразглашении информации». «Что же…» — Мисс Шэндо, я готов пойти навстречу вашим желаниям, если вы принесëте мне клятву сутью и клятву о неразглашении. В противном случае мы беседуем с вами в последний раз, — на юном лице отразилась жëсткая, несвойственная детям ухмылка. — Шантаж? — Факт. — Что же, если первое для меня было вполне ожидаемо, то второе… — Мисс Шэндо… — Согласна. — Медик тяжело взохнула: с этим ребёнком никогда не бывает просто. Скафф поплыл, обнажая предплечье левой руки, а острые когти без сожалений полоснули по запястью, тогда как алая жидкость заструилась по бледному эпидермису, с глухим стуком разбиваясь о металл каюты: — Я, Дилаш Ари Шэндо, клянусь сутью своей перед магией, оглашая свои намерения: не причинять прямо или косвенно физического и морального вреда Имрихту Даэ О’сэ. Не признавать его своим Виш-ша-Э. Не бросать ему вызов в Великий Круг по достижению второго совершеннолетия. Да будет магия мне свидетелем и покарает, если будет нарушено данное слово. Сказано и услышано! Также магией своей клянусь не разглашать ни голосом, ни мыслью, ни письмом информацию, которую мне сообщит данный разумный в ближайшие?.. — Сутки. — …в ближайшие сутки с момента произнесения данной клятвы. Сказано и услышано! — Я, Имрихт Даэ О`сэ, принимаю твою клятву сутью перед магией и провозглашаю, что твои намерения были поняты мной и приняты. Также принимаю твой обет молчания. Сказано и услышано! — Вновь вспышка, что слепит глаза, а на чужой щеке расцветают узоры: золотой — намерения; и красный — молчания. — Итак? — Найгана с интересом посмотрела на юного собеседника. А капитан, обречëнно прикрыв глаза, тихо выдохнул и начал своё повествование на ближайшие несколько часов: — Меня зовут Ричард Брэнсон, хотя отныне откликаюсь на имя Имрихт Даэ О’сэ, и родился я в тысяча девятьсот семьдесят четвёртом году от Рождества Христова, в небольшом городке штата Иллинойс, планеты Земля… — он говорил и говорил медленно, уже не взвешивая каждое слово, как в их все разговоры «до», разделяя данное мгновение на «было» и «стало». Слова лились даже не потоком, а полноводной рекой. Капитан чувствовал себя как на исповеди. И всё, что он держал в себе с того момента, как впервые ступил на Саашь, выходило наружу, облекая мысли в слова, облегчая душу. Она слушала, не перебивая. Не задавая неудобных и неуместных вопросов, лишь периодически хмурила брови или закусывала от волнения абрис карминовых губ. И, лишь когда он выдохся, позволила себе единственную фразу: «Мне жаль, капитан, мне так жаль, что вам довелось это пройти, но даю слово, что буду рядом», — а после тихо покинула его каюту, оставляя взрослого в теле ребëнка с мыслями наедине. Им обоим нужно было время.***
«Весëлый Орланд» — старый, с пожелтевшими от времени страницами журнал в потрëпанной и засаленной глянцевой обложке, вышедший в чёрт знает каком веке (явно ещё до появления нейросети, когда были популярны печатные издания) — лежал на краю стола. Прямо перед громадной и неповоротливой тушей капитана «Лика Иши», втиснутой в узкое кресло. Серебристый скаф с отливом лазури — не такой безликий, как у подчинëнных — обтягивал исполинскую грудь так плотно, что ткань, казалось, вот-вот расползëтся на лоскуты. Он был из той странной породы разумных, чьи тонкие ноги словно принадлежат чужому телу. И если бы скафандр не подстраивался автоматически под размеры носителя, брюки пятидесятого размера однозначно оказались бы на металле палубы при первом же его шаге. Оплывшее жиром лицо с огромными, такими непропорциональными на фоне узких щëлок глаз губами было одухотворëнным и возвышенным. Саяр Йорк — капитан военного крейсера вот уже на протяжении сорока двух лет — вызывал неоднозначное впечатление у любого, кто видел его впервые. У этого добродушного увальня было, пожалуй, единственное достоинство, за которое его действительно уважали — коэффициент интеллекта и способность быстро анализировать ситуацию, находя оптимальное решение. А вот тонкий и скрипящий голос заставлял передëргивать плечами любого непривычного к этим звукам разумного. — Так значит, исходя из вашего с Кройдом отчëта, сигнал бедствия был подан мальчишкой-магом, — толстяк задумчиво пожевал губу, — и этот сигнал, со слов мальца, ушëл к нам случайно. — Верно, — хрипло отозвался старпом, занимающий такое же кресло напротив. — Имрихт показывал артефакт, с помощью которого и совершил данное действие. — Что говорит мисс Шэндо? Она дала характеристику на нашего гостя? — Если вкратце, то она уверена, что мальчишка пережил что-то страшное. Настолько, что его сознание блокирует воспоминания, и вытащить их на поверхность не сможет ни один специалист и ни одна аппаратура, так как ребëнок — маг высокого ранга. Пусть и очень юный. А, как Вы знаете, все маги и псионики высоких рангов… — …рождаются сильными менталистами, и у них мощный природный блок, сломать который возможно, но как это повлияет на психику носителя — совершенно непредсказуемо, — закончил капитан скрипучим голосом, потирая одутловатые щëки огромными пальцами. — Кройд, есть мысли? Хамелеон задорно улыбнулся, щуря болотного цвета глаза, тогда как когти нетерпеливо барабанили по подлокотнику очередного из футуристичных мебельных монстров: — О-о-о, Саяр, я больше чем уве-е-ерен, что наш гость намно-о-ого более осведомлëн, чем говорит. Мы получи-и-или лишь крохи информации. Этот ребë-ë-ëнок… у меня от его взгля-я-яда мурашки по коже. Дети не умеют так смотре-е-еть. — Кого он выбрал в сопровождающие до клана О’сэ? — Мисс Шэндо, капитан. — С готовностью откликнулся Харим. — Мисс Шэндо?! — Надбровные дуги поползли вверх. — Странно. Он не доверяет вам двоим, однако вполне логично в его случае было бы выбрать Айдера. — Если не зна-а-ать, что с нашего ме-е-едика он стряс кля-я-ятву сутью о намерениях. — И Дилаш её принесла?! — Казалось, удивить его ещё больше невозможно, однако странному мальчишке это давалось с поразительной лëгкостью. — Мало того, на её щеке бледный узор обета молчания, — дополнил информацию старпом. — Значит, наш гость ей поведал о чëм-то, а она согласилась молчать. В такие моменты я искренне жалею, что камеры запрещены в жилых боксах. — Йорк нахмурился. — В таком случае его выбор сопровождающего не вызывает вопросов. Он ей рассказал. И, судя по отчëтам нашего доблестного медика, рассказал что-то такое, за что она готова прикрыть его спину. — Именно. И это вызывает вопросы, капитан. Зная Дилаш как мыслящего, наделëнного чувством справедливости и не способного принять убийство, можно сделать вывод, что в исчезновении группы учëных и солдата он не замешан. Иначе бы её отношение к мальчишке сильно охладело. Однако мисс Шэндо явно симпатизирует и сочувствует ему. — Думаешь, ребëнок мог убить? — Капитан перевëл изумлëнный взгляд на старшего помощника. — Если рассматривать теорию самозащиты… — Да бросьте, Хари-и-им, — Кройд насмешливо посмотрел на сослуживца. — Вы же ви-и-идели его взгля-я-яд! — Харим? — Требовательный тон капитана не оставил выбора. — Господин Йорк, — всё же сдался старпом, — как Вы знаете, я служил на «Элькадре» несколько десятков лет. В моей команде были бойцы. Не те, которые топчут палубу здесь, на «Лике Иши», — солдаты, что мечтают вернуться домой по окончанию контракта к своим жëнам, семьям и любимым и продолжить свой путь в мирных профессиях, эдакими обывателями. Здесь их держит только контракт и обязанность каждого разумного мужчины отслужить на благо Империи двадцать лет. Я говорю о тех бойцах, которых учили убивать, натаскивали на это с детства, словно цепных псов. Они не умеют драться, они бьют сразу на поражение. Характеры у них разные, ценности — тоже, однако есть то, что объединяет таких мыслящих, выделяет из толпы, заставляет обходить стороной любого, у кого есть инстинкт самосохранения. — Синяя радужка, словно поддëрнутая пеленой изморози, остановилась на лице Саяра, а кривая ухмылка разрезала уста напополам. — Глаза, господин Йорк. Наши глаза — глаза убийц, готовых в любой момент перерезать глотку. И совесть нас не будет мучить совершенно. Для нас убийство разумного — обыденность. Сколько из ваших подчинëнных смогут свернуть шею другому мыслящему не в пылу боя, не в качестве самозащиты, а безоружному, мирно спящему или просто гражданскому по приказу? Таких единицы. У пацана глаза из тех самых единиц. Я уверен, что он убивал. И убивал так же, как и я, — по приказу. — Что же, у меня нет причин не доверять вашему чутью, хоть мне и сложно поверить в то, что ребëнок, не достигший первого совершеннолетия, способен на подобное, — капитан крейсера устало прикрыл глаза. — Именно это и вызывает у меня замешательство, — кивнул головой Харим, — обычно в подобные подразделения берут сирот-драконов незадолго перед вторым совершеннолетием — в сто десять лет, не раньше. Редко, но к нам попадают хамелеоны. И никогда — наги. Вы же прекрасно знаете, что из всех сайшес только у змеелюдов помимо рода есть ещё и клан. А мальчишка — наг. Да и возраст совершенно неподходящий: он даже первое совершеннолетие не отпраздновал. — У нас слишком мало данных, — подвëл итог разговора старший. — Мальчик завтра отправляется в клан в сопровождении мисс Шэндо. Харим, убеди её быть осторожной и более внимательной к деталям. Также извести императорских следователей об инциденте. Этот случай в их компетенции. Пусть разбираются в случившемся. — Мы не станем проводить собственное расследование? — Нет, Харим. Наша задача — обеспечение безопасности планеты-колыбели от варгов и прочего отребья. Разбор частностей — уже вне наших обязанностей. На это есть компетентные органы. Информацию мы им предоставим. Аудиенция окончена, господа.***