— А теперь я должен вернуться, да?
— Как хочешь.
— У меня есть выбор?
— Конечно, — улыбнулся Дамблдор. — Мы ведь на вокзале Кингс-Кросс, говоришь? Я думаю, если ты решишь не возвращаться, ты сумеешь… так сказать… сесть в поезд.
— И куда он меня повезёт?
— Вперёд, — просто сказал Дамблдор.
© Джоан Роулинг, «Гарри Поттер и Дары Смерти».
***
— Гарри Поттер, — тихий шипящий голос. На удивление мягкий и спокойный. — Мальчик, который выжил, пришёл, чтобы умереть. Пожиратели Смерти не шевелились. Они ждали. Всё вокруг замерло в ожидании. Хагрид бился в своих путах, Беллатрикс тяжело дышала, а Гарри вдруг ни с того ни с сего вспомнил Джинни, её сияющие глаза, вкус её губ… Волан-де-Морт поднял палочку. Голова его была по-прежнему склонена набок, как у мальчишки, с любопытством ждущего, что будет дальше. Гарри взглянул в красные глаза, желая лишь одного: чтобы всё произошло прямо сейчас, пока он ещё стоит ровно, пока не утратил власти над собой, не выдал своего страха… Он увидел шевеление тонких губ, вспышку зелёного пламени — и всё исчезло. Он лежал ничком, прислушиваясь к тишине. Совершенно один. Никто не наблюдал за ним. Здесь никого не было. Гарри был не вполне уверен, что он сам здесь есть. Прошло довольно много времени — а может быть, никакого времени не проходило, — и ему пришло в голову, что он существует, что он не просто бестелесная мысль, потому что он лежит, определённо лежит на чём-то. Следовательно, у него есть чувство осязания, и к тому же существует поверхность, на которой он лежит. Придя к этому выводу, Гарри почти тут же осознал и тот факт, что он лежит обнажённым. Поскольку он был уверен, что никого больше здесь нет, это его не смутило, но слегка заинтриговало. Он спросил себя, не сохранилось ли у него и зрение, раз есть осязание. Открывая глаза, он понял, что они по-прежнему при нём. Он лежал в светлом тумане — правда, подобного тумана он никогда прежде не видел. Пространство вокруг не было затянуто облачной дымкой. Скорее, облачная дымка ещё не оформилась в пространство. Поверхность, на которой он лежал, казалась белой, ни холодной, ни тёплой — просто нечто плоское, пустое, на чём можно находиться. Гарри сел. Тело его было, похоже, невредимо. Он ощупал лицо. Очки исчезли. И тут сквозь окружающую бесформенность донёсся звук: тихие, глухие удары, как будто что-то хлопало, билось, корчилось. Звук был жалобный, но какой-то слегка непристойный. У Гарри возникло неприятное чувство, будто он подслушивает что-то тайное, стыдное. Ему вдруг захотелось оказаться одетым. Не успел он пожелать этого, как рядом с ним появилась одежда. Он взял её и надел. Одежда была мягкая, чистая и тёплая. Поразительно, как это она появилась в тот самый миг, когда он подумал о ней… Гарри встал и огляделся. Может быть, он в какой-то огромной Выручай-комнате? Чем дольше он приглядывался, тем больше видел. Высоко вверху поблёскивал на солнце большой стеклянный купол. Может быть, это дворец? Всё было тихо и спокойно, не считая этого стука и шебуршания где-то совсем рядом, в тумане… Гарри медленно обернулся. Окружающее пространство, казалось, обретает форму у него на глазах. Просторное помещение, светлое и чистое, зал, намного превосходящий размерами Большой зал Хогвартса, с прозрачным стеклянным куполом вместо крыши. И совсем пустое. Он был здесь совсем один, кроме… Гарри отшатнулся. Теперь он увидел источник шума. На полу сжалось в комок существо, похожее на маленького голого ребёнка, но с грубой, шершавой, как будто ободранной кожей; дрожа, оно лежало под стулом, куда его затолкали, как ненужную вещь, чтобы убрать с глаз долой, и тяжело дышало. Гарри боялся его. Существо было маленькое, хрупкое, израненное, и всё же Гарри не хотелось подходить к нему ближе. Тем не менее он стал медленно двигаться к стулу, готовый отскочить в любую секунду. Вскоре он мог бы уже протянуть руку и дотронуться до ужасного создания, однако не было сил заставить себя сделать это. Он чувствовал себя трусом. Существо нуждалось в утешении, но Гарри испытывал непреодолимое отвращение. — Ты не можешь ему помочь. Он резко обернулся. К нему шёл Альбус Дамблдор, высокий, стремительный, в развевающихся тёмно-синих одеждах. — Гарри! — Дамблдор распростёр объятия. Обе руки у него были целы — белые, без всяких повреждений. — Ты чудный мальчик! Ты храбрый, очень храбрый мужчина! Пойдём. Пальцы свело судорогой, а мышцы лица окаменели: мальчишка встал, как вкопанный, в неверии широко распахнув свои зелёные глаза, на сей раз не скрытые толстыми линзами старых потёртых очков. — Директор, — хрипло и горько на выдохе. — Вы всё же умерли? — В голосе подростка звучала надежда. Безумно странно надеяться на смерть наставника, однако это бы доказало, что всё увиденное и услышанное ранее — лишь недопонимание, выверт покорёженной психики, а не реальность, что кислотой разъедала душу, пока он шёл на встречу с Лордом. — Всё же узнал неприглядную правду, Гарри? — Из голубых глаз, что виднелись за очками-половинками, в мгновение ока улетучился привычный лукавый блеск. Фигура старика задрожала, словно марево на солнце, преображаясь в развевающийся чёрный балахон с накинутым на голову капюшоном, где из непроглядной тьмы виднелись лишь сверкающие потусторонней зеленью глаза на мёртвенно-бледном худом лице. По пространству разлился могильный холод, принёсший с собой запах мха и полыни, существо под стулом задохнулось в истошном крике, осыпаясь пеплом, а подросток впервые за долгие годы ощутил тепло и уют, словно пришёл в родной дом и попал в такие желанные материнские объятия. — Истинный облик, полагаю, намного лучше. — Почему Дамблдор? — Ворох вопросов в вихрастой макушке напоминал пчелинный улей, однако этот вырвался первым. — Чаще всего умирающие видят меня в образе близкого человека. — Сущность повела плечом, отчего угольная ткань всколыхнулась. — Не люблю истерики, знаешь ли. — Ты Смерть, я прав? — Поттер уставился на гостью (или всё же он был гостем?) во все глаза. — Я всё-таки умер, — пробормотал он под нос. — А Дамблдор? Он тоже?.. — Старик жив, — сморщила нос Смерь. — А ты на грани. — Жив, — констатация факта последним гвоздём в крышку гроба волшебной сказки. — Значит, Рон и Гермиона… и директор… — Верно. — Сущность устало вздохнула. — Мир магии, юный Повелитель, действительно сказка. Но сказка, скорее, для взрослых: беспощадная и кровавая. Люди есть люди, будь они хоть магами, хоть сквибами, хоть магглами. А Дамблдор, скорее, политик, нежели добрый дедушка, что напоит чаем и выслушает о твоих проблемах. — Из-под мрака балахона послышался смешок. — Да и за его порывами взрастить лидера, что поведёт страну в светлое будущее, забавно наблюдать. Уже вторая попытка потерпела неудачу. — Вторая? — Мальчишка потёр пальцами лоб в области зигзагообразного шрама, присаживаясь на тот самый треклятый стул, под которым «обитало» существо. — Подожди, Повелитель? Почему ты меня так называешь? — Первой был Том Марволо Реддл, второй — ты. И обе весьма неудачны. — Чёрный саван остался стоять, чуть колыхаясь на ледяном ветру. — Потому что Дары отныне принадлежат тебе. И ты — мой Повелитель. — Том Реддл… и тот комок?.. — Крестраж, — подтвердила собеседница. — Как ты себя чувствуешь, Гарри? — Сейчас я чувствую себя отлично. — Гарри поглядел на свои безупречно чистые руки. — А где мы находимся? — Да, я как раз хотела спросить тебя об этом, — ответила Смерть, озираясь. — Как ты думаешь, где мы? Пока Сущность не спросила, Гарри этого не знал. Теперь, однако, оказалось, что ответ у него готов. — Похоже, — медленно произнёс он, — на вокзал Кингс-Кросс. Только намного чище, и пустой, и поездов вроде тоже нет. — Вокзал Кингс-Кросс! — Смерть расхохоталась. — Бог ты мой, неужели? — А как ты думаешь, где мы? — спросил Гарри немного обиженно. — Понятия не имею. Это, как говорится, вопрос к тебе. Гарри совершенно ничего не понял. Сущность может с ума свести! Он посмотрел на неё и вспомнил ещё одну вещь, гораздо более важную, чем их нынешнее местонахождение. — Дары Смерти, — произнёс он и с удовлетворением увидел, как улыбка исчезает с бледного лица. — Да-да, — ответила Смерь. Вид у неё был слегка обеспокоенный. — И что же? — Дары, эти Дары, — пробормотала она. — «Грёза отчаявшегося человека! Они существуют, они опасны, они — приманка для глупцов», как сказал бы Дамблдор. — А на самом деле? — Повелитель Смерти, Гарри, Повелитель Смерти! — хрипло рассмеялась женщина. — Их искали многие: и Дамблдор, и Грин-де-Вальд. Это из тебе известных. Первый Тёмный Лорд… в Годрикову Впадину он пришёл, как ты, я думаю, догадался, из-за могилы Игнотуса Певерелла. Он хотел обыскать место, где умер третий из братьев. — Так это правда? — спросил Гарри. — Всё — правда? Братья Певерелл… — Да. Мантия, как тебе известно, веками передавалась из поколения в поколение, от отца к сыну, от матери к дочери, вплоть до последнего живущего ныне потомка Игнотуса, который, как и сам Игнотус, родился в Годриковой Впадине. Смерть с улыбкой посмотрела на Гарри. — Это я? — Ты. Я думаю, ты уже догадался, почему мантия была у Дамблдора, когда погибли твои родители. Джеймс показал её ему за несколько дней до этого. Старик знал о ней раньше. Догадывался. Но отследить был не в силах: любые поисковые заклинания, направленные на неё, соскальзывают. Но только в руках у одного из потомков. — И все три дара?.. — Имеют огромную силу, — Сущность кивнула. — Но почему Дамблдор мне ничего не рассказал об этом?! Никто ничего не сказал до последнего! — Он боялся. И надеялся, что мисс Грейнджер будет сдерживать тебя, Гарри. Боялся, что твоя горячая голова возобладает над добрым сердцем. Боялся, что, если просто рассказать тебе всю правду об этих искусительных предметах, ты можешь завладеть Дарами Смерти, как он сам, — в недолжное время, по недолжной причине. — Тонкие холодные пальцы зарылись в чёрные вихры на мальчишеской макушке, утешая. — Старик считал, что раз он не смог их обуздать, то не суждено никому. — У меня столько вопросов… — Знаю. — И ты дашь на них ответы? — Со временем, — Смерть мягко улыбнулась. — Я на грани? Ещё не умер, верно? — Да. Ты именно на грани, Гарри. Между жизнью и смертью. — А теперь я должен вернуться, да? — Как хочешь. — У меня есть выбор? — Конечно, — хмыкнула Сущность. — Мы ведь на вокзале Кингс-Кросс, говоришь? Я думаю, если ты решишь не возвращаться, ты сумеешь… так сказать… сесть в поезд. — И куда он меня повезёт? — Вперёд, — просто сказала она. — Позади меня теперь ничего не держит, — тихо и удручённо прошептал подросток, хватаясь за чужую чёрную мантию и стараясь отогнать навязчивые мысли о предательстве близких друзей и наставника, который оказался живее всех живых. — Ты же меня не бросишь? — В малахитовых мальчишеских глазах, так похожих на мертвенную зелень глаз Смерти, тлела всё ещё отчего-то живая надежда. — Я всегда буду рядом, мой юный Повелитель, пойдём. — Туман сгустился, уплотняясь, а вокзал потерял привычные очертания. «Дары детям не игрушка», — мысленно усмехнулась Смерть, отправляя своего Повелителя на очередное перерождение, чтобы набрался опыта и, наконец, повзрослел.