Ensemble pour toujours

*** Облачённая в лёгкий шифон Катерина смело переступила порог барской комнаты , не предчувствуя ничего хорошего . Тусклый свет от двух высоких свечей еле-еле озарял большие хоромы . В углу в мягком кресле , закинув ногу на ногу , спиной к двери сидела и сама купчиха . "Явилась ? - холодный взгляд Лидии насквозь проткнул Катю . - Сыграй мне что-то ! " "Что Вы желаете , барыня ? " - голос крепостной слегка дрогнул . " Я сказала , чтобы ты играла , а не задавала дурных вопросов ! Играй , грязная девка !" - резкая перемена настроения исказила красивое лицо пани злобной гримасой . Заплетаясь в длинных полах платья , Катя медленно дошла до фортепиано и легко коснулась чёрно-белых клавиш . Меланхолическая мелодия мягко заполнила комнату , заставляя крепостную невольно полететь воспоминаниями в Червинку , где ещё совсем недавно она была почти счастлива . " И что в тебе есть такое магическое ? Что привлекло его в тебе ?" - Лидия подошла к фортепиано и вдруг резко схватила Китти за подбородок . Купчиха не назвала имени , но они обе знали точно о ком речь . О том , кто когда-то бесповоротно похитил сердца их обеих , тем самым сделав непримиренными врагами навеки . Обе молчали , но каждая думала о своем . Алёшенька ... Одно имя для них обоих когда-то заменяло целый мир . Когда-то .... Одна из них и сейчас готова была душу дьяволу продать , лишь бы Косач был жив . У неё было всё , начиная от нереально привлекательной внешности , выразительных серых глаз и тонкой осиной талии и заканчивая заоблачным богатством , но не было самого главного - его любви ... Она неотрывно смотрела на отрешённо играющую на фортепиано соперницу , всеми силами стараясь остаться спокойной , но сердце бешено билось и кричало : " Тваарь ! Это ты во всем виновата ! Если бы тебя не было , он был бы жив , здоров , а его честь была бы чиста . Может он и не полюбил бы меня , но я бы по-прежнему радовалась каждому его взгляду или слову ..." А другая ... Нет , она знает точно , что любила его . Тогда каждая минутка без него казалась невыносимо длинной , цветы - тусклее , а она - смутнее ... Он вызывал в сердце столько светлых чувств , что не любить его было невозможно . Она была готова на всё , только , чтобы быть рядом . Терпеть , обманывать , бежать . Неважно , только чтобы он не отпускал её руку ... Она любила его , нежно , романтично и чувственно , и это неоспоримый факт . Но сейчас в душе осталось только сочувствие и какая-то , будто родственная скорбь по тем светлым воспоминаниям коротких мигов счастья . Милый ангел Алёшенька всегда будет жить в её памяти , но сердце девушки принадлежит уже не ему ... Она сняла жалобу уже через десять месяцев после смерти мужа по приказу пана Петра Ивановича , за что её часто корила совесть . Катя ненавидела сама себя за то , что сердце уже не поет при воспоминании Алёши , за то , что забыла , за то , что уже не любит ... Она боролась сама с собой , запрещая даже думать о ком-то другом , но почему перед глазами все чаще всплывает горячий образ когда-то ненавистного паныча Червинского ? "Пой ! Я сейчас же желаю , чтобы ты начала петь ! Ты слышишь меня , дрянь такая ?! - до этого спокойная Лидия Ивановна не смогла больше сдерживаться и вдруг взорвалась ненавистью . - Как ты смеешь меня не слушаться ? Захар ! Сорок плетей ей ! Немедленно! А потом - в подвал в кандалы !" *** Ужасающий крик от которого аж кровь в венах холодела неожиданно разрезал мирную тишину ночи , заставив крепостных высыпаться на улицу . По чернильно-синему небу были щедро рассыпаны прекрасные звёздочки и гордо плыла полная луна , ей , такой далёкой и холодной , было так всё равно на несчастную девушку , поднявшую заплаканные глаза вверх в молитве. "Опять Катрю б'ють ! Ироды проклятые ! " - дрожащим голосом шепнула Ярослава . Очередной удар плетью опутал Катину спину , толстая веревка на руках протирала светлую кожу до мяса , а ноги предательски подкашивались , и уже после пятнадцатого удара крепостная безразлично рухнула на колени прямо на каменный помост . У когда-то прелестной почти панночки Китти сейчас уже даже не было голоса , чтобы кричать , она просто судорожно хватала воздух ртом , тихо скуля возле позорного столба , как побитая собачонка . Кровь лилась , как с ведра , щедро оббрызгивая молоденькую сочную траву и ещё больше усиливая Катино отчаяние . ... Перед глазами почему-то проплыло яркое воспоминание , как она чуть не отведала плетей в Червинке . Тогда была ещё той милой и по-детски наивной девочкой , верила в чудеса и в неземную силу любви , мечтая сбежать с Косачем . И таки сбежала ! Но что толку , если тогда ещё ненавистный паныч Червинский догнал их ? Алёшу забрали в тюрьму , а её ... И вот она впервые стоит возле позорного столба , руки намертво связанные крепкой веревкой , что , как змея , опутывает запястья , а вокруг , кто с сочувствием , а кто с злорадством , собрались крепостные . Сухая скрюченная рука Якова грубо разрывает тонкую ткань платья , оголяя слегка загорелые хрупкие плечики . Прямо перед ней с некой полуулыбкой в ожидании мести стоит и сверлит её , застывшую в ожидании ужаса , своими дьявольскими ликующими глазами сам Григорий Петрович Червинский . Яков поднимает руку с кнутом и размахивается , что есть мочи , как вдруг лицом паныча пробегает холодок . Он начинает трезво осознавать , что объект его мести - никто другой , а Катерина , его ночная страсть и вечное желание . Он просто не может этого допустить . Катя же возненавидит его ещё больше , но и пропустить такую оплошность мимо глаз он не может ... "Стой! - рука Якова моментально ослабевает и опускается, а сам он недоуменно смотрит на пана ... *** Погожего летнего вечера возле поместья Шефер остановилась дорогая карета с известным на весь Нежин гербом , запряжённая двумя вороными лошадками . Резко распахнув дверь , на улицу вышел хорошо одетый паныч с изысканной тростью из красного дерева и бодрым шагом направился к входу в имение . " Какие люди ! Григорий Петрович, необычайно рада Вас видеть ! - сладко пропела хозяйка .- Какие дела завели ко мне столь редкого гостя ? Может чаю ?" "Лилия Ивановна ! Мы с Вами - деловые люди , поэтому я пожалуй перейду сразу к делу . Я хочу купить крепостную Катерину Вербицкую ! " - в голосе Червинского звенела решительность . "Нет ! Катька - моя собственность и я не собираюсь её продавать ! Если это всё , можем считать разговороконченым ! - приветливая улыбка Шефер прямо на глазах исчезла , переменившись на злобный блеск в глазах и холод в голосе . - Вас проводить , Григорий Петрович? " - ровным голосом спросила , чётко выделяя каждый слог . Так и не добившись ничего , помещик резко развернулся и поспешил покинуть столь негостеприимный дом , надеясь только на чудо . Молодой лакей в опрятном сюртуке аккуратно открыл перед ним дверь , позволяя Григорию наконец-то вдохнуть освободиться от столь неприятной собеседницы. Приятная полутьма летнего вечера нежно окутала расстроенного мужчину , легкий ветерок взбалмошено трепал кудрявые волосы , а в нагретом за день воздухе витал еле уловимый аромат свежей зелени и полевых цветов . Казалось , что всё вокруг замерло в ожидании сна , заманивая в свои райские объятия всех и всё , как вдруг умиротворяющуютишину разрезал душераздирающий девичий крик . Быстро шагающий к своей карете Григорий застыл на месте , на его прежде спокойному лицу промелькнуло сначала удивление , а потом и нескрытая ярость . Этот голос он бы узнал из тысячи . Всегда тихий и мелодичный , но сейчас в нём читалось море боли и ужаса. Это был ЕЁ голос . Голос Катеньки ... Червинский резко обернулся и чуть не обомлел , увидев окровавленную Катю , упавшую на колени возле позорного столба , возле которой ядовитой гадюкой вилась плеть Захара . Помещику понадобилась доля секунды , чтобы оценить ситуацию и решительным шагом направиться к ним , как вдруг его остановил голос сзади . " Не советую Вам туда идти ! Если для Вас последствий не будет , то Катька заплатит ! Ведь она запросто может получить ещё сорок плетей от Захара ,так что не ищите встреч с ней , иначе сделаете только хуже ей !" - не узнать Лидию Ивановну было просто невозможно . Пытаясь держать себя в руках , Григорий наградил Шефер презрительным взглядом , полным ненависти , и направился в карету, время от времени с болью поглядывая на мучения возлюбленной и сжимая кулаки от собственной беспомощности .