Цветы над черепами

Кризис благополучно прошел. Почти месяц пролетел — а Андрей больше ни разу не зажал его в гримерке и даже пьяным не распускал руки. Радоваться бы, но Федор с удивлением обнаружил в себе легкое разочарование — надо же, Андрей казался таким влюбленным, а стоило сказать ему остановиться, и он послушался. Федор зря считал его последним упрямцем. Он порой заглядывался, как Андрей целуется с очередной поклонницей или бросается в толпу, чтобы его облепили, но быстро отводил взгляд. Но его стена спокойствия разрушилась, когда в очередном городе оказалось: отель для них не забронировали, и ночевать им по сути негде. Пьяный Андрей, замерзая возле баула с мерчем, переступал с ноги на ногу, пока Беседин, матерясь себе под нос, искал на букинге варианты. Поблизости сдавали квартиру на сутки — туда стопы и направили. Толком не смотрели даже, что на фотках, намыться бы и выспаться, предыдущая ночь в дороге прошла… Федор первым залез в душ. Когда вышел, то увидел покрасневшего от злости Влада и Андрея, усевшегося перед ним на диване нога на ногу с невозмутимым видом. Увидев Федора, вытиравшего голову полотенцем, Влад в сердцах бросил: — Ну хоть ты ему скажи, Федь! — Что? — устало спросил Федор. — А то, — влез Андрей, — что Влад мало того что нихуя не делает, так еще и хату не смог найти нормальную, вот и пусть спит в коридоре, это не он на сцене пашет как лошадь. — Не понял, — сказал Федор и зевнул. — Нашу ебучую принцессу на горошине кровать не устраивает! — сказал Влад. — Как на вписке всемером на диване дрыхнуть в чужой блевоте — это нормально… — Не было такого, — живо отреагировал Андрей, но ему не удалось сбить Влада с мысли: — …а как ночь в чистой постели вдвоем с другом детства вальтом поспать — так все, оскорблен до глубины души… Федя потер глаза. Устал так, что сил ругаться не осталось. — Мы с Владом разложим диван, — сказал Федор, — а ты пиздуй куда хочешь. Андрей молча встал, схватил рюкзак с пожитками и ушел в ванную. Влад вполголоса жаловался, что Андрей оскотинился от синьки и дури, а раньше дружили нормально, ну да, он всегда был с прибабахом, но это даже забавляло, а теперь?.. Андрей вернулся чуть посвежевшим и долго рылся в чемодане, словно надеялся послушать, о чем будут говорить; но Влад, вымотанный ничуть не меньше их, попросил Федора найти второе одеяло и ушел мыться. Андрей тут же выпрямился, оставив чемодан в покое, и посмотрел на Федора. — Влад храпит. С ним вообще не заснешь. — Спасибо, что предупредил, — отмахнулся Федор и обогнул Андрея, направившись к шкафу. Тот тряхнул волосами, и на голые плечи Федору попали капли воды. Он подумал, что Андрей, будто стесняясь себя, почти всегда надевал футболку, голым по номеру не разгуливал. А может, живя с родителями, не привык даже к частичной наготе. Но ведь ему стыдиться нечего. Федор достал колючее одеяло и обернулся. Андрей так и смотрел на него. Мокрые волосы он зачесал назад, открывая лоб, и так просто было смотреть ему в глаза, не натыкаясь взглядом на отросшую челку. Он приоткрыл рот, но, передумав, так ничего и не произнес. Наверное, он хотел сказать: ложись со мной в кровать. Но не стал, потому что Федор его отшил. И пусть это были лишь домыслы, но Федор в них сейчас верил, глядя на Андрея, притихшего и робкого. На Андрея, который еще недавно скакал по сцене и спускался в слэм, тянулся к фанаткам, отворачивался и коротко обнимал Федора, словно прикосновение придавало ему сил. — Я скучал по тебе, — сказал Федор, почти не узнавая свой голос. Я скучал по твоей руке и рту, мысленно поправил себя Федор. Твоя зависимость оказалась заразительна и перекинулась на меня. Ты снился ночами в душном номере, заставляя просыпаться со стояком. Добился все-таки своего. — Ты же сам… — Андрей осекся, передумав возражать. И правильно. Иначе нечего рассчитывать на примирение. — Я тоже. Ты не представляешь, как сильно. И хоть он держал в узде свои слова и говорил спокойно, Федор заметил, как расширились зрачки Андрея. Он выпустил из рук одеяло и, перешагнув его, дотронулся до лица Андрея кончиками пальцев, до его шеи. Ощутил, как быстро бьется пульс на сонной артерии. Андрей прикрыл глаза, ресницы его дрогнули. Захотелось сейчас же надавить ему на плечи, заставить опуститься на колени, и Федор не сомневался: Андрей тут же рухнет и возьмет в рот. Ему ведь так хочется. Может быть, он даже заслужил. Не так уж плохо вел себя в последнее время. И, кто знает, это могло бы быть даже самым правильным. Сразу обозначить их отношения: просто секс. Но что-то не позволило Федору разрушить воздушные замки Андрея, от его легкого дыхания, чуть приоткрытых губ, готовых к поцелую, свело в груди. И Федор потянулся к нему с поцелуем, потому что не было ничего более естественного, чем поцеловать его словно после долгой разлуки. Андрей растаял — тут же обволок горячими руками, прижался вплотную и наклонил голову, чтобы целоваться удобнее, он так запросто поддался, что Федору вскружило голову. — Пустишь к себе в кровать? — прошептал Федор. — Мог бы не спрашивать. Они старались тихо, в комнате за закрытой дверью, чтобы Влад из зала не услышал, но кровать скрипела, стоило на ней повернуться. Андрей распластался морской звездой, затягивая на себя. От его волос пахло шампунем и куревом. И пока Федор, зарывшись носом в мягкие пряди, пытался надышаться им, Андрей укусил его за шею, оттянув кожу зубами. Федор дернулся — все же будет видно на фотках, а их обязательно посмотрит Ника, и как он станет оправдываться?.. Но Андрей уже зализывал место укуса, словно извиняясь. Федор перекатился на спину — кошмарный скрип саккомпанировал ему — и насмешливо спросил, пытаясь истребить тупую, никчемную нежность: — Научился сосать? Андрей толкнул его в плечо и шепнул в ответ: — Пошел ты. Но он нырнул вниз, спрятался под одеяло между ног Федора, и его горячее дыхание коснулось кожи. С прошлого раза ничего не изменилось, он был все так же старателен, но бесталанен. Федора это устраивало. Он откинул одеяло в сторону, положил ладонь на затылок Андрея, чтобы ощущать мерные движения его головы. В кромешной темноте ничего не было видно, и Федору остались только ощущения. Крепкий кулак Андрея и его губы, оттягивающие тонкую кожу. Язык да изредка кромка зубов. И его мягкие, почти высохшие волосы под ладонью. Федор невольно подался бедрами вперед, шумно вздохнув, и Андрей ускорился, потерял аккуратность. Видеть бы его. Как тогда, в гримерке. Чтобы ловить его преданный взгляд. Чтобы замечать, как сильно он старается, как хочет, чтобы Федору понравилось. И как забывает о себе, растворяясь в чужом удовольствии. Федор сжал его волосы и, почти не контролируя себя, притянул ближе, только в последний миг почувствовал едва уловимое сопротивление — и отпустил, снова кончая Андрею в рот. Расслабившись, раскинул руки в стороны, глубоко дыша, прислушиваясь. Проглотил. Господи, он опять проглотил. Мог бы сплюнуть. Федор бы на его месте точно сплюнул. Андрей подтянулся вверх, лег тяжестью на грудь, и Федор нашел его губы, толкнул их языком и сплелся с ним, обхватил обеими руками обнаженное тело, вылизал изнутри его рот, за кромкой зубов, нёбо, его язык. Совсем необязательно. Он не собирался целоваться. Но ему нужно было ощутить, как отдается Андрей, как позволяет победить, вертеть его, как захочется. Андрей извозился, тычась твердым членом в живот и бедра, в пах. Его ладони скользили по бокам и плечам, но Федор держал его крепко, не позволяя отстраниться. Поймал ноги и прижал их к кровати голенями. Андрей замер на миг, вытянувшись напряженной струной. Ты не представляешь, как сильно, прозвучал его голос в голове. Кажется, представляю. Федор подтолкнул его в сторону, перекатился на бок сам. — Ляг ко мне спиной. Андрей с готовностью подчинился. Прижавшись к нему грудью, Федор положил ладонь на его член, вторую подсунул под голову, и касаясь губами его шеи, начал — неторопливо, как себе, хоть Андрей и возился, пытался перехватить инициативу, хотел скорее. Нет, не дергайся, ты же мечтал, чтобы я тебя коснулся, и будет, как я скажу. Федор вовсе перестал двигаться, только удерживал член Андрея в руке. Андрей весь подрагивал, но ждал. Федор согрел дыханием его шею, колючий подбородок. Андрей все-таки не выдержал: выгнулся в пояснице, потершись задницей о Федора, и толкнулся ему в ладонь. — Федь… — выдохнул он, завел руку назад, чтобы притянуть к себе. Скользнув ладонью по его члену вверх-вниз, вверх-вниз, с оттяжкой,Федор прошептал, прижавшись к его уху: — Попроси. Андрей простонал. Пришлось закрыть рукой ему рот. Он тут же провел языком по ладони, толкнулся кончиком между пальцами, сжал запястье обеими руками. Зашептал, отталкивая руку Федора ото рта: — Федя, я весь извелся, как тебя ждал. Федя. Пожалуйста. Мне уже больно. Мне надо. Федор… Словно одно имя доставляло ему удовольствие, Андрей шептал его, повторял едва слышно. Федор, опершись на локоть, навис над ним, вновь целуя, и сжалился, ускорил темп. Андрей толкался ему в кулак, по всей комнате разносились их вдохи, все звуки, но Федор ничего не мог поделать, пусть даже Влад все слышал и прекрасно представлял, чем они занимались, остановиться сейчас было невозможно, только не сейчас, когда Андрей в поцелуй шептал его имя, когда его бедра задрожали, и вдруг — он замер, весь выломавшись, вжавшись спиной в Федора. Они лежали, оглушенные друг другом. Потом Андрей завозился, устроился на плече Федора, обняв его. Федор натянул одеяло им на плечи. Андрей дышал спокойно. Соскальзывал в сон. И Федор — следом за ним, удивляясь, что его наконец перестали выводить из себя объятия Андрея. Удивляясь, что так легко впустил его снова в свою постель. Все границы, которые он так старательно выставлял, рухнули. Андрей все-таки сломил его. Андрей ухитрился сделать так, что Федор зациклился на нем, думал о нем каждую ночь, и в итоге сам приполз к нему с поцелуем и просьбой дотронуться.