один на один со стыдом.

Отабек просыпается на диване в гостиной. За окном глубокая ночь, но на кухне горит свет. Алтын встаёт и идёт туда, видит Юру. Сидит на стуле, опустив голову. Отабек подходит ближе и чувствует, как в предплечье впиваются тонкие пальцы. ⁃ Прости... просто... просто посиди со мной, ладно? - просит тихо, не глядя в глаза. Отабек садится рядом, накрывает его ладонь рукой. Юра молчит. Отабек молчит тоже. ⁃ Я боялся тебе рассказывать. - наконец подаёт тихий голос. ⁃ Юра... ⁃ Знаю. Я могу рассказать тебе всё и бла-бла-бла. Я... я не думал об этом тогда. Мне казалось, что если я расскажу кому-то, даже тебе, то... то меня просто выбросят. Как куклу. А сейчас... я... мне просто нужно рассказать кому-то, можно? - поднимает глаза на парня и Отабек кивает. - Я... я помню, очень хорошо, как я хотел написать тебе, ну, что со мной происходит, а потом... а потом как током шибануло, и мысль такая, что я должен был сам понять и уйти. А раз не ушёл, то, ну, сам заварил - сам и расхлёбывай. А сегодня я... я просто подумал, что... ну я не мог ничего понять! Он же не сразу - познакомились и избил... он же сначала был такой, ну, на одной волне как, понимающий там, добрый... поддерживал... и я же думал, что он, ну как... не такой, как все, какой-то близкий. А потом... ну раз пощечину дал – извинился... второй раз... я даже помню, что он сказал, типа «Ну ты извини, сорвался, сам же понимаешь, с твоим характером...». И ведь не обвиняет... а потом уже по две пощечины... и в солнечное, и по заднице, и всё «сам виноват, сам виноват»... а я же уже и не думаю, что не виноват! Ну... это как мама если всё время вся такая любящая, добрая, а потом раз - и ударила. Ты же не будешь думать, что это она такая плохая. Ну может вспылила, может ты виноват. Кто знает, - Юра замолкает. Молчит долго, глядя в одну точку. Отабек осторожно поглаживает бледную руку. - И вот так потихоньку, потихоньку – и до бордовых синяков. Не сразу. Я не мог заметить. И никто не мог. - Юра снова молчит. Говорит урывками, кусками. Тяжело. - А потом... ну... тренировка обычная была. Я падал много, думал изобьёт. Но нет. Сказал, что дома будет пиздец. И... пришли, он меня на диван толкнул, руки над головой... - Юра всхлипывает, закрывает рот рукой и только сейчас Отабек замечает, что глаза у мальчика все в слезах. - Он раза в три меня больше, Бек! Я... я даже шевельнуться не мог! Он... он держал, бил и... ну ты понимаешь, что... он это несколько раз делал... я орал, как не в себя, и рыдал ещё, как сука, а он мне рот рукой зажимал и не давал двигаться. А потом просто... оставил меня так лежать, говорил, что мне самому на самом деле это всё нравится, называл меня шлюхой и сучкой, я... блять! - Юра закрыл лицо руками и всхлипнул. ⁃ Юр, - Отабек осторожно коснулся его плеча. - Можешь не говорить, если тяжело. - Юра помолчал немного, но потом убрал руки. ⁃ И... ну я реально думал, что это стыдно... что сам виноват, все дела. И решил, что сдохнуть лучше. А потом в больницу попал. И... ну, когда от него отгородился, оказалось, что вы меня поддерживаете... - Юра вдруг распахнул глаза и посмотрел на Отабека - Бек, меня бы тут не было, если бы не ты. Я бы сдох. Я бы в больнице подушкой удушился. Ты меня спас. Буквально. ⁃ Юра... - выдыхает Отабек, обнимает Юру крепко и нежно. Гладит по спине и говорит на ухо, что здесь, рядом, что всё уже закончилось и скоро всё будет хорошо. И Юра слушает, и Юра верит. Юра уже не один. Ему уже не стыдно. Его любят. Он любит.