Змея и волчонок

      Шэнь Цинцю проснулся от шума за окном. Возле бамбуковой хижины кто-то яростно спорил. Мужчина прислушался и различил в общем галдеже голоса учеников. Нин Инъин предлагала шисюнам не будить учителя, а отправиться сразу к Главе школы, на что шисюны отвечали, что учитель будет вдвое больше недоволен, если его ученики предпримут что-то без его ведома, тем более, позовут Главу школы. — Но он же только начал поправляться! — громко возмущалась Нин Инъин. — Может, попробуем сами как-то всё исправить и подождём до утра, когда учитель проснётся?       «Моя милая Инъин, если ты так заботишься об этом мастере, почему бы тебе не говорить потише?» — морщась, подумал Шэнь Цинцю. Он с трудом встал с постели, убедился, что за окном кромешная тьма и зажёг пламя на ладони, чтобы отыскать ханьфу. К тому времени, как он второпях оделся, ученики уже стучали в дверь. — Учитель? Учитель, простите нас, но хулиганы с пика Байчжань совершенно распустились! — Учитель! Эти дикари разрушили наш дровяной сарай и избили шиди Ло! — И сломали ворота! — Учитель, они поломали бамбук!       От многоголосого шума у Шэнь Цинцю разболелась голова. Он распахнул дверь и прикрикнул на учеников: — Прекратить галдёж! — затем спокойно добавил: — Незачем так вопить. Этот учитель прекрасно вас слышит. Своими криками вы перебудили весь Цанцюн.       Вперёд выступила Нин Инъин. — И хорошо, если разбудили. Учитель, вы только посмотрите, что натворили хулиганы с Байчжань на нашем пике! Пусть вся школа знает, как несправедливо Байчжань обходится с Цинцзин. Даже теперь, когда шишу Лю соизволил появиться на нашем пике, они не верят, что наш Учитель спас их Лорда. — Пусть не верят. Мне что за дело? — отмахнулся Шэнь Цинцю. — Учитель слишком благороден, — почтительно заметил один из учеников. — Но неужели Учитель спустит этим головорезам их злодеяния?       Десяток пар глаз с надеждой смотрели на Лорда Цинцзин. Шэнь Цинцю устало выдохнул: — Ведите.       Похоже, его ученики ничуть не преувеличивали, описывая ущерб, нанесённый пику Цинцзин адептами Байчжань. Со всё возрастающей злостью Шэнь Цинцю оглядывал разруху, освещённую фонарями в руках учеников. Разбросанные дрова и доски, оставшиеся от сарая, поломанные ветви бамбука, вытоптанная трава, раскиданный мусор — от идеального порядка на Цинцзин не осталось и следа. Вдобавок на земле лежал в окружении своих шицзе Ло Бинхэ, весь в крови и синяках. — Учитель, — тихо позвала Нин Инъин, осторожно дёрнув Шэнь Цинцю за рукав. — М? — А-Ло теперь негде ночевать, — еле слышно заметила девочка. — Разве у нас нет общежития? — сухо поинтересовался Лорд Цинцзин. — Да, но в комнатах мальчиков нет свободных мест. Может, А-Ло пока что поживёт в комнатах девочек? — Женщины и мужчины должны соблюдать приличия. Впускать твоего шиди в комнаты девушек недопустимо, — строго отрезал Шэнь Цинцю. — Но не оставлять же его на улице! — воскликнула Нин Инъин.       По правде говоря, Шэнь Цинцю меньше всего заботило, где будет ночевать Ло Бинхэ. Пусть хоть шалаш себе из бамбука строит, благо сломанных веток предостаточно. Но сказать это своей любимой ученице, так трепетно заботящейся о своём шиди, что мужчина едва не скрипел зубами, он не мог. Тем более, высока вероятность, что оставь он Ло Бинхэ на улице и его сердобольные ученицы тайком пустят шиди в свои комнаты. И как Мин Фань только допустил, что в мужской части общежития не осталось мест!       Шэнь Цинцю знал, что сильно пожалеет об этом решении. Поколебавшись, он подозвал нескольких учениц. — Приберитесь в боковой комнате моей хижины. Ло Бинхэ поживёт там, пока кое-кто не отыщет место в общежитии, — бросив ледяной взгляд на Мин Фаня, велел мужчина. Девушки бросились немедленно исполнять поручение. — Мин Фань, помоги своему шиди встать и дойти до постели. Остальные — ничего не трогайте до моего возвращения, — раздал указания Шэнь Цинцю и, развернувшись, скорым шагом отправился в сторону перекошенных ворот.       Гнев переполнял Лорда Цинцзин. К счастью, он знал, на ком можно справедливо отыграться.       С тех пор, как Шэнь Цинцю принудительно вернули на Цинцзин, он ни разу не покидал свой пик. Му Цинфан лишь несколько дней назад разрешил своему шисюну вставать с постели, с сотню раз напомнив ему, чтобы тот не перенапрягался, и вот Шэнь Цинцю, подбадриваемый злостью и жаждой мести, практически летел на Байчжань, наплевав на все рекомендации лекаря. Оставалось надеяться, что зверюга дома, а не умчалась охотиться на чудовищ.       Под покровом ночи Шэнь Цинцю беспрепятственно преодолел Радужный Мост и тренировочные площадки пика Байчжань. Отыскав покои шиди, мужчина протянул руку постучаться, но затем отдёрнул кулак, так и не притронувшись к двери. Нет, эта зверюга не достойна вежливого стука. Вспомнить хотя бы, как она едва не вынесла дверь в бамбуковую хижину. Шэнь Цинцю сделал шаг назад и с размаху пнул дверь. Последняя пошатнулась, но выдержала. Лорд Цинцзин замахнулся ногой ещё раз, сильнее, и от всей души снова пнул. Не ощутив ни малейшего сопротивления, ступня продолжила путь в пустоту. Падая вперёд, изумлённый Шэнь Цинцю встретился взглядом с ещё более изумлённым Лю Цингэ.       Едва успев схватиться за дверной косяк, Лорд Цинцзин увидел протянутые руки шиди, словно тот готовился поймать шисюна. — Убери лапы, — выпрямившись, шагнул назад Шэнь Цинцю. Лю Цингэ фыркнул, скрестил руки на груди и с холодком в голосе поинтересовался: — Что надо? — Пришёл вот полюбоваться на тебя, шиди Лю, — ядовито улыбнулся Лорд Цинцзин. — Воистину, нужно обладать непрошибаемым нравом и неподражаемой выдержкой, чтобы спокойно спать, пока твои ученики бесчинствуют на чужом пике.       Лю Цингэ нахмурился. — Выражайся яснее. — Прости-прости, этот шисюн совсем забыл, что тренировки на Байчжань выбивают мозги. — А пыльные свитки на Цинцзин тормозят совершенствование, — парировал Лю Цингэ и, не дав шисюну ответить, прямо спросил: — Что мои адепты натворили? — Они устроили погром на Цинцзин. Иди и полюбуйся, — прошипел Шэнь Цинцю. К его удивлению, Лю Цингэ не стал спорить, защищая своих адептов. Лорд Байчжань кивнул и, призвав свой меч, вскочил на Чэнлуань. — Кого ждёшь, Шэнь? — поинтересовался Лю Цингэ, заметив, что его шисюн не торопится доставать Сюя. — Я без меча. Пойдём пешком, — отрезал Шэнь Цинцю, проходя мимо шиди. — Долго. Полетишь со мной, — отмахнулся Лорд Байчжань и потянулся к шисюну. — Убери свои грязные лапы, — несильно ударив Лю Цингэ веером по протянутой ладони, отрезал Шэнь Цинцю и медленно повторил: — Мы пойдём пешком.       Лю Цингэ неохотно спустился с меча и последовал за шисюном, держась на некотором расстоянии. — Как заклинатель может не взять меч, но не забыть про веер, — закатив глаза, проворчал Лорд Байчжань. — По крайней мере, голова у этого заклинателя всегда с собой, — с достоинством ответил Шэнь Цинцю, окинув шиди высокомерным взглядом.       Лю Цингэ не стал развивать спор, и оба Лорда шли молча, что, на взгляд Шэнь Цинцю, уже было огромным достижением. Он буквально кожей ощущал на себе взгляды десятков глаз. Конечно же, это адепты Байчжань в полном недоумении исподтишка наблюдают, как два непримиримых врага мирно разгуливают под луной. Шэнь Цинцю ускорил шаг. Лю Цингэ, вслед за ним, тоже. Вскоре они уже шли, также молча, по Радужному Мосту, и только тогда Лорда Цинцзин запоздало накрыла усталость. После стольких дней, проведённых в постели из-за травмы, Шэнь Цинцю утомлялся до смешного быстро. Не то чтобы Му Цинфан не предупреждал, однако предостережения шиди ничуть не успокаивали Лорда Цинцзин. И будто мало ему было болезненной скованности в конечностях, так ещё и зверюга решила проявить наличие манер. — Шэнь… как твоё самочувствие? — несколько неуклюже поинтересовался Лю Цингэ. — Лучше некуда, — огрызнулся Шэнь Цинцю, перебарывая головокружение. На следующем шаге его повело. Неловко качнувшись, мужчина почувствовал чужую ладонь, поддерживающую его под локоть. Злость придала сил.       Брезгливо отдёрнув руку, Шэнь Цинцю повернулся к Лорду Байчжань. — Не прикасайся ко мне, — прошипел мужчина и, взмахнув рукавом, развернулся, устремляясь к своему пику.       Лю Цингэ фыркнул, раздумывая, идти ли ему за неблагодарным шисюном или всё-таки, плюнув на него, вернуться на Байчжань, и последовал за Лордом Цинцзин.

***

— Полюбуйся, — прикрывшись веером, холодно усмехнулся Шэнь Цинцю. — Возможно, этот мастер не знает о какой-то традиции на Байчжань, приветствующей травлю учеников Цинцзин и разбой на моём пике? Или дело всё-таки в некомпетентности Лорда, неспособного обуздать своих учеников? А может теперь адепты Байчжань почитают за честь нападать группами на одного? Ах, что я говорю, они ведь и раньше так поступали, — ядовито заметил Шэнь Цинцю. Лю Цингэ долго молча оглядывал разруху. И поскольку он никак не прокомментировал увиденное, Лорд Цинцзин продолжил: — Много ли достоинства нападать посреди ночи? Твои дикари не только всё здесь поломали, но и жестоко избили моего ученика. Мне пришлось поселить мальчика в своём доме, чтобы обеспечить ему должный уход.       На эту новость Лю Цингэ отреагировал, изумлённо подняв бровь. Шэнь Цинцю не унимался. — Разумеется, тебе плевать на моё здоровье и состояние, плевать, что я среди ночи вынужден со всем этим разбираться, но, возможно, ты хотя бы подумаешь о школе? С каких денег это всё, — мужчина указал на развалины, — должно восстанавливаться? И кто должен теперь здесь прибирать?       К удивлению Лорда Цинцзин, Лю Цингэ, наконец, ответил: — Кто сломал, тот и будет платить. С утра пришлю учеников на уборку. Что-то ещё? — Хах? Твои дикари на моём пике? Вот ещё! Пусти их сюда и они камня на камне от Цинцзин не оставят, — усмехнулся Шэнь Цинцю. — Они здесь окончательно всё сломают. — Не сломают, — отчеканил Лю Цингэ и, не говоря больше ни слова, запрыгнул на меч, покидая Цинцзин.       «И это всё?!» — вопил про себя Шэнь Цинцю. Он-то рассчитывал выплеснуть злость на Лю Цингэ, а тот даже ухом не повёл! С каких это пор Лорд Байчжань отличается такой сдержанностью? — Все по постелям, — холодно велел столпившимся ученикам Шэнь Цинцю и, всё ещё кипя от негодования, вернулся в бамбуковый домик.

***

— Разве для того этот мастер постоянно заставляет тебя бегать, чтобы ты не смог убежать от обидчиков? — холодно поинтересовался у лежавшего в постели юноши Шэнь Цинцю. Ло Бинхэ, увидев наставника, с трудом встал. — Простите, Учитель, но разве заклинатель не должен встречать опасность лицом к лицу? — От таких убеждений и мрут глупые заклинатели, — усмехнулся Шэнь Цинцю. — Умные умеют оценивать свои шансы. Или ты мнишь себя героем после того, как доставил своему учителю столько хлопот?       Заплывшее от синяков и шишек лицо Ло Бинхэ стыдливо запунцовело. — Этот ученик просит прощения за своё невежество. Впредь этот ученик будет думать о последствиях…       Шэнь Цинцю удовлетворённо хмыкнул и, памятуя о том, что Му Цинфан всё ещё ежедневно к нему заходит, бросил ученику склянку с целебной мазью. — Только осмелься появиться завтра в таком непотребном виде. Опозоришь меня — и можешь начинать практиковать инедию, потому что останешься без еды на неделю. — Да, Учитель. Благодарю, Учитель, — прижав к груди баночку с лекарством, неуклюже от боли поклонился Ло Бинхэ.       Шэнь Цинцю плотно закрыл дверь в боковую комнату и ушёл к себе. Если бы не усталость, он бы ещё долго отчитывал мальчишку. Но после забега на Байчжань ноги подкашивались от измождения, и Лорд Цинцзин бессильно рухнул в постель, даже не потрудившись раздеться.

***

      От усталости и лекарств сон пришёл быстро, и вскоре Шэнь Цинцю уже спал, несмотря на присутствие постороннего в доме, и даже не подозревал о том, что мальчишка в соседней комнате едва не задыхался от счастья и благодарности своему учителю.       Стараясь не шуметь, Ло Бинхэ смазывал порезы и ссадины лекарственной мазью и никак не мог поверить, что всё это действительно происходит с ним. Что его холодный и недоступный учитель и впрямь пустил ученика пожить в свой дом, пусть и временно. Даже ругань наставника Ло Бинхэ воспринял не иначе как попытку учителя скрыть своё беспокойство об ученике. Учитель кажется таким чёрствым и бездушным, но внутри он добрый и внимательный. Как жаль, что оболтусы с Байчжань этого не понимают. Если бы они не начали поливать грязью Шэнь Цинцю, Ло Бинхэ сделал бы ноги ровно так же, как раньше убегал и прятался от шисюнов. Уж в этом-то ему, наверное, не было равных. Но когда хулиганы осмелились при нём чернить имя учителя, Ло Бинхэ стало неважно, сколько перед ним противников. Если уж на то пошло, он совсем не жалел о том, что ввязался в драку. Мало того, что не ему одному досталось, и многие адепты Байчжань возвращались с синяками и порванной одеждой, а кто-то вдобавок прихрамывал, так ещё и последствия драки оказались неожиданно приятными. Учитель не только не наказал Бинхэ, но и, напротив, позволил ученику жить в его доме и дал новое лекарство.       С болью в теле, но лёгкостью в душе Ло Бинхэ заснул намного позже своего наставника.

***

      Ночные похождения не прошли бесследно для едва оправившегося организма. Шэнь Цинцю разбудили солнечные лучи, пробившиеся сквозь бамбуковые заросли. Мягко рассеянный полупрозрачным белым балдахином свет падал на бледную кожу, согревая щёки. — Шиди, ты проснулся? — рядом послышался голос, который Шэнь Цинцю меньше всего желал слышать с утра. — Шиди Лю рассказал, что случилось. Я рад, что вы с Лю Цингэ, наконец, сумели найти общий язык, — улыбнулся Юэ Цинъюань. — Шисюн Лю также заметил, что Шэнь-шисюн выглядел неважно этой ночью. Разве этот шиди не говорил Шэнь-шисюну беречь себя? — строго отчитал едва проснувшегося Лорда Цинцзин Му Цинфан, заваривая лекарственный настой. — Учитель проснулся! — воскликнул застывший у дверей Ло Бинхэ, с лица которого сошла опухлость, а тёмно-лиловые синяки сменились желтоватыми ссадинами. — Этот ученик немедленно принесёт завтрак! — звонко отчеканил юноша и шмыгнул за дверь.       А угрюмый Шэнь Цинцю пытался понять, с каких это пор его дом стал проходным двором. И тут, словно избытка людей в хижине было недостаточно, чтобы окончательно испортить ему настроение, до слуха заклинателя донёсся отдалённый гомон голосов, которого на памяти Шэнь Цинцю никогда не было на его пике.       Глава школы и Му Цинфан не выглядели обеспокоенными, а значит наверняка знали причину неприемлемого на Тихом пике шума. — Что происходит? — покосившись на окно, нахмурился Шэнь Цинцю. — Разве Лю-шиди тебе не сказал, что приведёт адептов Байчжань на уборку? — удивился Юэ Цинъюань.       Шэнь Цинцю живо представил, как орава буйных обезьян с Байчжань сравнивает его пик с землёй. Подскочив с постели, Лорд Цинцзин бросился наружу, едва не сбив возвращающегося с завтраком Ло Бинхэ. — Учитель? — Шиди! — Шэнь-шисюн!       Не обращая внимания на оклики за спиной, Шэнь Цинцю быстрым шагом, на ходу оправляя смятые после сна одеяния, дошёл до скопления учеников двух пиков. Адепты Цинцзин сгрудились в стороне, не без самодовольства наблюдая за не привыкшими к труду хулиганами. Ученики Байчжань излишне суетливо, мешая друг другу, доламывали остатки сарая и собирали разбросанные по всей округе дрова и ветви. Над всем этим хаосом неприступной скалой возвышался Лорд Байчжань. Скрестив руки на груди, он то и дело подбадривал работяг обещаниями навроде: «Кто меньше всех соберёт мусора, может отправляться учиться работать на Аньдин!» или «Не вернётесь к тренировкам, пока не наведёте тут порядок!»       Раздираемый противоречивыми чувствами Шэнь Цинцю замер возле толпы. С одной стороны, его безусловно радовал вид разобиженных хулиганов, которым в кои-то веки воздалось по заслугам. С другой — такое количество посторонних на его пике просто не могло не раздражать. Откуда ему было знать, что Лю Цингэ всерьёз приволочёт своих баранов на Цинцзин?       Пока мужчина хмуро оглядывал балаган, его догнали Глава школы и Му Цинфан. — Шэнь-шисюн поступает опрометчиво, нарушая рекомендации этого шиди, — нахмурился Лорд Цяньцао.       Не успел Шэнь Цинцю ответить, как, наконец, заметивший его Лю Цингэ усмехнулся: — Выспался?       Конечно, солнце стояло почти в зените, а Лорд Цинцзин, словно изнеженная барышня, только встал. Но прежде чем Шэнь Цинцю успел огрызнуться, вперёд выступила Нин Инъин. — Шишу Лю, как вам не стыдно? Это из-за ваших адептов наш Учитель не спал ночью! Разве можно после этого упрекать его? — Вынужден согласиться, — тихо заметил Му Цинфан.       Лю Цингэ на это лишь фыркнул и продолжил подгонять учеников. — Шиди, идём в дом, — мягко позвал Шэнь Цинцю Глава школы.

***

      Дождавшись, пока шиди не слишком охотно поест и ещё менее охотно примет лекарство, Юэ Цинъюань заговорил: — Я рад, что вы с шиди Лю поладили. Теперь я могу со спокойной душой покинуть Цанцюн. Скажи, шиди, не будет ли тебе в тягость взять на себя обязанности главы школы, пока меня не будет?       Му Цинфан, складывая свои принадлежности, неодобрительно покосился на Юэ Цинъюаня. — Собрание глав школ? — вяло поинтересовался Шэнь Цинцю, прислушиваясь к шуму вдалеке. — Да. Как Лорду второго пика, в твоих полномочиях заменять меня в моё отсутствие. Но если для тебя сейчас это слишком тяжело, я попрошу Вэй Цинвэя, — ласково улыбнулся Юэ Цинъюань. — Чжанмэнь-шисюн полагает, что этот мастер не справится? — сощурил глаза Лорд Цинцзин. — Вовсе нет. Я просто хотел удостовериться… — Зачем предлагать, если сомневаешься? — не выдержав, фыркнул Шэнь Цинцю. — Что ж, если шиди это не в тягость, этот шисюн рассчитывает на шиди, — примирительно улыбнулся Юэ Цинъюань, забирая чай с подноса в руках Ло Бинхэ. С тех пор, как мальчик облил Главу школы, у последнего появилась привычка брать чай самостоятельно, что каждый раз очень веселило Шэнь Цинцю.       Сдержав улыбку, мужчина бросил ученику хитрый и, самую малость, озорной взгляд, от которого Ло Бинхэ мгновенно залился краской.       Проводив Му Цинфана, Юэ Цинъюань вернулся к столу обсудить с шиди его новые обязанности. И если бы не его постоянные вопросы о том, всё ли понял и запомнил шиди, Шэнь Цинцю, возможно, нашёл бы эту беседу вполне терпимой. Утомительные объяснения Главы школы прервал зашедший с новым подносом Ло Бинхэ. Заметив опасно покачнувшиеся чашки, Юэ Цинъюань поспешил откланяться, заверив Шэнь Цинцю, что тщательно всё проверит и подготовит к своему отъезду, дабы у Лорда Цинцзин не возникло затруднений.       Выпроводив шисюна, Шэнь Цинцю отправился посмотреть, как идут дела у невольных работников на его пике. К удивлению мужчины, за то время, что он беседовал с Юэ Цинъюанем, адепты Байчжань успели не только убрать весь мусор, но и криво-косо сколотить новый сарайчик и даже закидать в него дров.       Разумеется, своих учеников Шэнь Цинцю заставил бы переделывать, но от адептов Байчжань большего ждать не стоило. К тому же, они и так задержались на его пике. Кисло оглядывая перекошенный сарайчик, дрова в котором теперь едва вмещались, Лорд Цинцзин хмуро кивнул ученикам с Байчжань, отпуская их. Неохотно поклонившись своему шибо, адепты плотной гурьбой двинулись прочь. Не успев отойти достаточно далеко, один из юношей мрачно шепнул другому: — Мог бы и поблагодарить. А он знай себе рожу кривит.       Шэнь Цинцю с громким щелчком захлопнул веер, поворачиваясь к наглецу и холодно спросил: — По-твоему, этот мастер должен благодарить вас за то, что вы кое-как исправили вами же сотворённое? Быть может, вам самим следует для начала принести извинения?       С трудом скрывая негодование за ледяной маской, Лорд Цинцзин подозвал Мин Фаня и достаточно громко велел ему: — Сходи на Аньдин. Боюсь, нам понадобится помощь. Это убожество, — Шэнь Цинцю кивнул подбородком в сторону нового сарая, — только под снос. — Да, Учитель! — отчеканил старший ученик. — Эй! — возмущённо воскликнул Лю Цингэ. — Шиди Лю чем-то недоволен? — обманчиво ласково улыбнулся Лорд Цинцзин. — Если тебе не нужна была наша помощь, так бы и сказал, — бросил Лю Цингэ, скрестив руки на груди. — Осмелюсь напомнить, этот шисюн не просил тебя о помощи. Если так жаждешь помочь, держи своих адептов подальше от моего пика, — ткнув веером в грудь Лорда Байчжань, процедил Шэнь Цинцю. — Я тоже не просил тебя мне помогать, — угрюмо бросил Лю Цингэ. — Что ж, если ищешь смерти, этот шисюн всегда рад услужить и исправить свою оплошность в пещерах Линси, — ядовито улыбнулся Лорд Цинцзин. — Чего ты добиваешься? — Я хочу чтобы на моём пике больше никогда не было адептов Байчжань. Если каким-то чудом тебе удастся это устроить, этот шисюн будет весьма признателен, — прошипел Шэнь Цинцю, а затем, не давая шиди возможности оставить последнее слово за собой, эффектно взмахнул рукавом и отправился обратно к бамбуковой хижине.

***

      Спустя неделю, оставив своему шиди — к раздражению последнего, — подробнейшие инструкции, Юэ Цинъюань покинул Цанцюн. Шэнь Цинцю немало порадовало, что шисюн отклонил просьбу Лю Цингэ вернуться в пещеры Линси, попросив дождаться своего возвращения. На следующий день после отъезда Главы школы Лорд Байчжань заявился к Шэнь Цинцю. Не потрудившись даже поздороваться, Лю Цингэ с порога заявил: — Я на охоту.       Оторвавшись от бумаг, Лорд Цинцзин хотел было поинтересоваться, с чего это шиди перед ним отчитывается, и тут же вспомнил, что теперь этот Шэнь заменяет Главу школы. — Охоться подольше, — бросил Шэнь Цинцю, возвращаясь к документам. Обстоятельства складывались как нельзя лучше. Теперь, когда двое самых раздражающих людей покинули Цанцюн, Лорд Цинцзин чувствовал, что даже дышать стало легче. Интересно, может ли он сам себе разрешить отправиться в уединённую медитацию? Скорее всего, может, коль он пока что заменяет Главу школы. Раз в правилах не написано обратного, значит, не запрещено.       Обдумывая эту идею, Шэнь Цинцю погрузился в отчёты, с любопытством вникая в самые разные сферы деятельности своей школы. Особый интерес вызывали расходные сметы и выписки о доходах ордена. Любому бы бросилось в глаза, как неравномерно распределялись деньги между пиками. Не то чтобы Шэнь Цинцю это касалось — его пик никогда ни в чём не нуждался, — но всё-таки мужчину не отпускала мысль, что он мог бы, если бы его кое-кто попросил, предложить более совершенную систему финансирования пиков. На взгляд Лорда, следовало бы урезать расходы Байчжань, переведя их остро нуждающемуся Аньдин. С Байчжань не убудет, а Аньдин пускает большую часть денег на другие пики, а остаток вкладывает в торговлю с ближайшими поселениями.       Готовясь ко сну, Шэнь Цинцю всё ещё размышлял, чего ему хочется больше: воспользоваться отсутствием шисюна и попробовать ввести новые реформы или уйти в пещеры Линси, свалив обязанности на Вэй Цинвэя.