Змея и волчонок

— Мой? — лицо Ло Бинхэ изумлённо вытянулось. Оно и понятно. Шэнь Цинцю нисколько не удивился бы, будь это его сон. Серое, пустынное пространство довольно точно отражало его мироощущение. Но почему так видит мир Ло Бинхэ, вечно улыбающийся по поводу и без, оставалось загадкой. Для ученика это открытие, похоже, тоже оказалось не слишком приятным, судя по тому, с каким неверием и потрясением он вглядывался в окружающее их абстрактное нечто. Впрочем, размышления о внутреннем мире Ло Бинхэ следовало отложить до более подходящего момента. Будь это мир сновидений Шэнь Цинцю, ему не составило бы труда вырваться из демонической ловушки. Однако, сон принадлежал его ученику, а значит стоило проявить должную осторожность — Шэнь Цинцю вовсе не улыбалось застрять в подсознании мальчишки.       Справившись с эмоциями, Ло Бинхэ обратился к наставнику: — Как мы здесь оказались?       Лорд Цинцзин как раз и сам размышлял о том же. — Рискну предположить, что это попытка демонов взять реванш за поражение на Цюндин, — задумчиво покачивая веером, ответил Шэнь Цинцю. — И поскольку знаний этого мастера достаточно, чтобы вырваться из подобной ловушки, неудивительно, что они решили ударить по тебе, как более уязвимому. Полагаю, ты подсознательно защищался и случайно утянул меня за собой. — Этот ученик снова подвёл Учителя, — горестно вздохнул Ло Бинхэ.       Шэнь Цинцю раздражённо фыркнул и хлопнул ученика веером по голове. — Чем болтать глупости, лучше сосредоточься на проблеме. Этот мастер ещё ни в чём тебя не упрекнул, — строго отчитал юношу заклинатель. Не то чтобы он не был согласен с Ло Бинхэ — мальчишка и впрямь втянул наставника в серьёзную неприятность, — но мужчина не собирался давать ученику раскисать теперь, когда от эмоционального состояния мальчишки зависит, смогут ли они выбраться из ловушки. — Да, Учитель! — тут же взбодрился Ло Бинхэ и, взяв себя в руки, спросил: — Как нам отсюда выбраться? — Для начала следует найти того, кто создал эту ловушку. Идём, — заклинатель пошёл вперёд.       Поскольку это был мир сновидений, направление не имело значения. Даже останься они на месте, демон, рано или поздно, всё равно бы объявился. Однако этот якобы поиск создавал видимость действий, что придавало уверенности Ло Бинхэ.       Как Шэнь Цинцю и ожидал, вскоре пространство начало меняться. Впереди показались очертания города. Должно быть, именно там коварный демон намеревался нанести свой главный удар. Что ж, по крайней мере теперь заклинатель знал, с кем имеет дело. Заметив беспокойство на лице ученика, Шэнь Цинцю поспешил продемонстрировать свою осведомлённость. — Лишь у одного демона достанет сил создать такой большой город. Наш противник — демон снов Мэнмо. — Учитель мудр и опытен. Этому ученику предстоит ещё многому научиться, — пряча своё восхищение, выдохнул Ло Бинхэ.       У Шэнь Цинцю не было привычки разжёвывать свои наблюдения окружающим, а знание, с кем они столкнулись, ничем не поможет ни ему, ни Ло Бинхэ. Тем не менее, известный противник пугал меньше противника неизвестного, а сохранение спокойствия Ло Бинхэ было в интересах Лорда Цинцзин. В подобной щекотливой ситуации, когда жизнь Шэнь Цинцю зависела от ученика, приходилось сохранять крайнюю осторожность и облик спокойного и мудрого наставника. И лучше бы Ло Бинхэ не знать, что Шэнь Цинцю находился в его полной власти. Ещё неизвестно, как мальчишка этим знанием распорядится.       Учитель и ученик вошли в ворота города. В отличие от постоянно меняющегося бесформенного пространства снаружи, город в мире снов практически не отличался от реального — снующая между лавками и невысокими домами толпа, лотки с закусками и яркие вывески. Только люди были безликими, что в сочетании с правдоподобностью всего остального выглядело воистину пугающе. — Что это? Почему у них нет лиц? — невольно шагнув ближе к учителю, ужаснулся Ло Бинхэ. — Это и впрямь дело рук Мэнмо. Только этот древний и могущественный демон смог бы сотворить столь детальный мир. Однако даже Мэнмо не в силах создать людей, поэтому эти куклы не имеют лиц, — спокойно ответил Шэнь Цинцю. Пугливость ученика раздражала, однако Лорд Цинцзин находился не в том положении, чтобы отчитывать юношу за каждый шаг. Если заклинатель хотел благополучно выбраться, ему следовало и самому сохранять спокойствие, и внушить его ученику.       В полной тишине двое шли сквозь безмолвную толпу по извилистым улицам. Ло Бинхэ шагал непозволительно близко от наставника, рукав к рукаву. В любой другой ситуации Шэнь Цинцю счёл бы это возмутительной дерзостью, но сейчас непочтительная близость мальчишки скорее успокаивала заклинателя, чем раздражала. Это сон Ло Бинхэ, а значит удар придётся по нему. Если с мальчиком что-то случится, Шэнь Цинцю навечно останется пленником в мире сновидений. Поэтому заклинатель оставался настороже и не спускал глаз с юноши, готовясь в любой момент защищать свой ключ к свободе. Внезапно Ло Бинхэ остановился и с сомнением на лице обернулся к наставнику. — Я видел человека с лицом. — За ним, — кивнув, скомандовал Лорд Цинцзин и вместе с учеником ускорил шаг.       Продираясь сквозь толпу и петляя по бесчисленным улочкам, они преследовали человека, пока тот не привёл их в тупик. В тесном пространстве между грязными стенами домов полукругом стояли несколько человек и все с нормальными лицами. — Учитель? — Ло Бинхэ осторожно взглянул на Шэнь Цинцю. В его взгляде так и читался вопрос «разве вы не говорили, что демон не способен создавать лица?». Вслух усомниться в мудрости наставника юноша всё же не решился.       Лорд Цинцзин, неторопливо обмахиваясь веером, вспоминал всё, что читал про Царство Снов, выискивая в памяти все описанные случаи. — Воистину, демоны не способны создавать лица, однако, эти люди не творение Мэнмо. Приглядись, ты должен их знать, потому что демон извлёк их из твоих воспоминаний.       Следуя наставлению учителя, Ло Бинхэ вгляделся в лица людей. А затем заметил того, кого они окружили. Между подростками на земле лежал избитый ребёнок лет пяти. Должно быть, юноша и впрямь их узнал, поскольку его лицо вдруг окаменело, и Ло Бинхэ, застыв, так и не ответил учителю.       Шэнь Цинцю тоже перевёл взгляд на людей. Прямо перед заклинателем несколько подростков избивали ребёнка. Шэнь Цинцю не раз видел подобные сцены в далёком прошлом, а потому жестокая картина оставила его совершенно равнодушным. Однако, приглядевшись к лежавшему ничком и прикрывавшему голову ребёнку, Лорд Цинцзин уловил смутное сходство малыша с учеником рядом с собой. Ло Бинхэ избивали в детстве? А где же его добрая глупая мамочка? Неужели она умерла, когда Ло Бинхэ был совсем маленьким? И он всё это время скитался на улицах, пока не пришёл учиться на Цанцюн? Не слишком ли он был мал, чтобы в таком возрасте запомнить наставления своей матушки и не забыть их после долгих лет невзгод и лишений?       За своими размышлениями мужчина не заметил, как юношу рядом с ним затрясло крупной дрожью. Лишь когда Ло Бинхэ схватился за голову, Шэнь Цинцю обратил внимание на ученика. — Не поддавайся иллюзиям, — строго сказал Шэнь Цинцю, надеясь, что суровый тон отрезвит Ло Бинхэ.       Взгляд юноши на мгновение прояснился, а затем сцена перед ними сменилась. Теперь они стояли в ветхой, убогой хижине. На постели перед ними лежала старуха, сухая и измождённая. С первого взгляда становилось ясно, что женщина тяжело больна. В лачужку вошёл мальчик не старше десяти лет. В этот раз Шэнь Цинцю сразу опознал в ребёнке своего проблемного ученика. Лицо маленького Ло Бинхэ было чистым и свежим, без следа побоев, одежда — пусть и сильно поношенной, но опрятной и без единого пятнышка грязи. На груди мальчика висела поддельная подвеска Гуаньинь. — Матушка, вы снова пытаетесь встать? — донёсся до слуха Шэнь Цинцю юный голосок маленького Бинхэ.       «Это и есть его матушка?» — опешил про себя Лорд Цинцзин. Женщина перед ним приходилась Ло Бинхэ, скорее, бабушкой, нежели матерью. Но даже если допустить, что это болезнь довела несчастную до подобного состояния, одно оставалось совершенно неясным — полное отсутствие даже малейшего сходства между матерью и сыном.       Глядя на Ло Бинхэ с его нежным лицом и искусно вырезанными природой тонкими чертами, любой невольно представлял родителей юноши невероятно красивыми людьми. А уж мать Ло Бинхэ и вовсе должна была быть писаной красавицей, чья изящность могла бы сравниться с красой самой Лю Минъянь. Не то чтобы Шэнь Цинцю пытался представить себе мать Ло Бинхэ, но он точно не ожидал увидеть сухую задыхающуюся старуху. Здесь явно что-то не складывалось.       Мужчина задумался. В первом воспоминании, показанном Мэнмо, Ло Бинхэ выглядел намного младше и вид у него был самый плачевный — Лорд Цинцзин даже не сразу его узнал — не сравнить с тем Ло Бинхэ, что стоял подле постели с пожилой женщиной. Могло ли это означать, что умирающая от болезни старушка приходилась Ло Бинхэ… приёмной матерью? И если это действительно так, выходит Ло Бинхэ не знал своих настоящих родителей. Как и Шэнь Цинцю.       Свет в хижине померк, и видения прошлого Ло Бинхэ замелькали перед ними подобно картинкам в калейдоскопе. Вот маленький Ло Бинхэ просит у повара миску каши для матери, вот его поднимают на смех за эту малую просьбу, а вот остывающее тело матери, с которой мальчик даже не успел проститься. Эта сцена оказалась столь болезненной, что даже в зачерствевшем сердце Шэнь Цинцю шевельнулось некое подобие жалости к вновь осиротевшему Ло Бинхэ. Может, это от того, что Лорду Цинцзин было знакомо это чувство? Его сестрица в далёком прошлом не умерла, и Шэнь Цинцю не видел её окостеневшего тела, но когда её продали, разлука с ней была для маленького Шэнь Цзю столь же мучительной.       Видения вновь изменились. Теперь Шэнь Цинцю и Ло Бинхэ оказались на родном пике. На родном пике для Шэнь Цинцю, потому что в воспоминаниях юноши Цинцзин оказался местом столь же кошмарным, как и давно сгоревшее поместье Цю.       Шэнь Цинцю похолодел от ужаса, увидев себя глазами Ло Бинхэ. В каждом жесте, в каждой обманчивой улыбке иллюзорного Лорда Цинцзин Шэнь Цинцю видел Цю Цзяньло. Как это могло произойти? Когда Шэнь Цинцю стал так похож на человека, которого ненавидел всем своим существом? Мужчина невольно сделал шаг назад, отказываясь принимать увиденное. Воистину жестоки забавы судьбы. Шэнь Цинцю насилу подавил рвущийся из груди безумный хохот. Он так презирал и ненавидел своего хозяина, но посмотрите, сколь многому у него научился. Должно быть сейчас Цю Цзяньло в аду задыхается от смеха. Шэнь Цинцю так и слышал его насмешливый голос:       «Погляди-ка на себя, А-Цзю. Ты можешь кутаться в дорогие одежды и занимать высокий пост, но мы-то с тобой знаем, что ты всё равно остался безродной дворняжкой, только и умеющей, что подражать другим. Ты должен быть благодарен мне за уроки, что я тебе преподал, ублюдок, ведь теперь ты учишь своих учеников точно также. Ты и впрямь оправдал своё имя Шэнь ЦинЦЮ».       Пока голова Ло Бинхэ раскалывалась от навеянных Мэнмо болезненных иллюзий, Шэнь Цинцю боролся с собственными демонами. Мысли лихорадочно перескакивали с одной на другую, мешаясь с мучительными воспоминаниями прошлого. Кто бы мог подумать, что они с Ло Бинхэ разделили одну судьбу и одни невзгоды? И если Шэнь Цинцю стал для ученика тем же, кем в своё время был Цю Цзяньло для Шэнь Цзю; если Нин Инъин для Ло Бинхэ таким же единственным лучом света в беспросветном кошмаре, каким была Цю Хайтан для маленького Шэнь Цинцю, не означает ли это, что самого Лорда Цинцзин ожидает та же участь, что и его господина? Не означает ли всё это, что Шэнь Цинцю своими руками все эти годы взращивал своего будущего убийцу? Кто теперь сможет сказать наверняка, не слишком ли поздно мужчина осознал положение вещей? Быть может, Ло Бинхэ уже отсчитал оставшиеся дни своему учителю? Или ещё не всё потеряно, и их недавно наладившиеся отношения могут всё исправить?       Мужчина тихо усмехнулся. Кого он пытается обмануть? На месте Ло Бинхэ Шэнь Цинцю ни за что бы не простил такого наставника за все муки и лишения. Шэнь Цзю с детства отвечал злом на зло и возвращал долги своим обидчикам. И раз уж по велению судьбы жизнь Ло Бинхэ так походила на жизнь его учителя, нет никаких сомнений, что и Ло Бинхэ уже впитал в себя порочную натуру наставника.       Занятый невесёлыми размышлениями Лорд Цинцзин пропустил момент, когда Ло Бинхэ перестал сопротивляться наваждениям и, собрав в ладони энергию, бросился на иллюзорных обидчиков. В голове Шэнь Цинцю тут же опустело. Все эти миражи — часть сознания его ученика. Если мальчишка навредит им, он навредит и самому себе. В таком случае вероятность остаться заложником в Царстве Снов стремительно возрастёт. Пока голова лихорадочно искала выход из положения, тело мужчины само устремилось вперёд, закрывая собой наваждения и принимая удар на себя.       Опрометчивый поступок, но винить Шэнь Цинцю мог только самого себя. Если бы он сохранил самообладание, то успел бы остановить ученика без этой жертвенности. С другой стороны, боль от удара, заставившего заклинателя тяжело осесть, отрезвила Шэнь Цинцю и помогла вернуться к насущным проблемам. С замыслами Ло Бинхэ и насмешками судьбы он разберётся позже, сейчас нужно было помочь ученику справиться с демоном и выбраться из ловушки. — У…учитель? — неверяще ахнул Ло Бинхэ. Он поражённо посмотрел на свою, ещё хранившую следы духовной энергии, руку, ударившую наставника, и вновь перевёл взгляд стремительно наполняющихся влагой глаз на Шэнь Цинцю. Лорд Цинцзин, оперевшись на одно колено, пытался восстановить дыхание после удара, и Ло Бинхэ со слезами на глазах тут же бросился к учителю, чтобы поддержать его. — У…учитель… почему… почему вы не ударили в ответ? — дрожащим от вины и боли за своего учителя голосом спросил юноша.       Вопрос загнал Шэнь Цинцю в тупик. Действительно, почему? Почему он снова жертвует собой и терпит боль ради кого-то? Почему вместо злорадства на лице ученика сожаление и слёзы? Почему, несмотря на сбитое дыхание и тёмные пятна перед глазами от силы удара, Шэнь Цинцю не чувствует досады или злости на ученика? Слишком много «почему». — Эти иллюзии — часть твоего сознания. Навредив им, ты навредил бы своему разуму, — сухо ответил Лорд Цинцзин. — Но вы же могли… Это всё вина этого ученика, — Ло Бинхэ сокрушённо опустил голову.       Уже вставший с помощью ученика Лорд Цинцзин по привычке оправил одеяния, вздохнул и несильно ударил юношу веером по макушке. — Смотри, — кивнув подбородком в сторону иллюзий, сказал Шэнь Цинцю, как только Ло Бинхэ поднял взгляд.       Навеянные Мэнмо миражи пошли трещинами и рассыпались на тысячи осколков. — Это значит… Учитель сломал ловушку? — с восхищением в голосе предположил юноша. — Это твой сон, Ло Бинхэ, — устало повторил Шэнь Цинцю. — И разрушить наваждения мог только ты. Этот мастер лишь не дал тебе пострадать самому. Но в будущем ты должен стать сильнее и научиться противостоять своим кошмарам. Только ясный ум и холодный рассудок помогут тебе одолеть тех, кого не возьмёшь грубой силой, — отчеканил Лорд Цинцзин, про себя думая, что сам-то от ученика ушёл недалеко.       Однако же его слова оказали на Ло Бинхэ странное воздействие. Юноша вдруг подобрался, сжал кулаки и твёрдо ответил: — Да, Учитель! Этот ученик обязательно станет сильнее. Учителю больше не придётся страдать из-за этого ученика. В следующий раз, — ясные глаза Ло Бинхэ засияли, — я сам защищу Учителя.       Сказать, что слова мальчишки застали Шэнь Цинцю врасплох — ничего не сказать. Заклинатель и без того пребывал в растрёпанных чувствах от осознания, насколько он стал похож на Цю Цзяньло, а теперь его собственный ученик вместо клятвы убить наставника обещает его… защищать? Обещает с такой неподдельной искренностью и решимостью, что подозрения в притворстве юноши не выдерживают никакой критики. Неужели этот бестолковый барашек до сих пор не понял, каким чудовищем был его учитель? И он собрался его защищать? Защищать Шэнь Цинцю?       Заклинатель усмехнулся, а затем и вовсе тихо засмеялся, спрятав лицо за веером. Лицо Ло Бинхэ изумлённо вытянулось. — Не давай обещаний, которые можешь нарушить, — успокоившись, сказал Шэнь Цинцю. Получилось не так строго, как он хотел. Что этот ребёнок с ним делает? — Я не нарушу, Учитель, — серьёзно ответил Ло Бинхэ.       «Все нарушают свои обещания», — мысленно отмахнулся Лорд Цинцзин, а вслух прохладным тоном напомнил: — Не забывай, где мы находимся, Ло Бинхэ. Демон вот-вот появится.       Стоило мужчине это сказать, как пустое пространство вокруг них прорезал старческий голос. — А мальчишка не лишён таланта, раз сумел разрушить иллюзии этого старика.