***
Шэнь Цинцю возвращался на свой пик в на редкость скверном настроении. Его предложение внести поправку и запретить выбирать нескольким призёрам одного мастера Горные Лорды дружно отклонили, обосновав своё решение тем, что в таком случае награда превратится в новое соревнование — кто успел, тот и съел. К тому же, по мнению большинства Лордов, парочка новых учеников не должна была стать слишком утомительным бременем для заклинателя, ведь от него требовалось всего лишь несколько уроков, а не полноценное обучение. Тем более, изначально эта идея принадлежала Шэнь Цинцю и не ему теперь жаловаться. Ещё раз обсудив решение победителей, Лорды сошлись на том, что нет ничего удивительного в выборе учеников. Само собой, никто не захотел идти к Лю Цингэ, ведь индивидуальные занятия от Лорда Байчжань означали персональное избиение несчастного богом войны. На попытку Шэнь Цинцю внести правило для Лю Цингэ, ограничивающее его методы «обучения», большинство возмутилось, восприняв предложение шисюна как желание влезть в политику пика Байчжань. Сам же Лю Цингэ сухо заметил, что всего лишь придерживается традиций своего пика, а его методы проверены не одним поколением предшественников. Хотя внешне Шэнь Цинцю сохранял ледяное спокойствие, внутренне он задыхался от ярости. Это как же так получается? Когда он сурово наказывал своих учеников, никто не стеснялся влезать в дела его пика, осуждая его за непомерную жестокость, а когда всеми любимый Лорд Байчжань даже не скрывает того, что регулярно избивает в неравном бою адептов своего пика, все вокруг только восхищаются тем, что он чтит традиции. Где в этом мире справедливость?! Едва не скрипя зубами от злости, Шэнь Цинцю мечтал поскорее добраться до бамбуковой хижины, чтобы вдали от посторонних глаз сбросить напряжение за уединённой медитацией. Оставалось придумать, куда деть идиота Ло Бинхэ. После устроенного этим недоумком представления в зале собраний Цюндин, Шэнь Цинцю не мог поручиться за безопасность зверёныша в своём присутствии. Лучше бы ему не попадаться на глаза своему учителю в ближайшее время, иначе и планы на Ло Бинхэ могут обернуться крахом, если Лорд Цинцзин окончательно потеряет самообладание. Навстречу заклинателю выскочила Нин Инъин. Девочка что-то взволнованно протараторила про небольшой праздник для победителей первых сезонных соревнований. От Шэнь Цинцю, насколько он понял из сбивчивых и торопливых объяснений ученицы, требовалось разрешение. Заклинатель хотел было, не раздумывая, запретить, вымещая свою злость на учениках. Вот ещё! Никаких праздников на его пике! Ему претила одна только мысль, что кто-то будет веселиться, пока его самого трясёт от гнева. Но с другой стороны, появился повод под благовидным предлогом избавить себя от присутствия Ло Бинхэ. И Нин Инъин так трогательно просила разрешения... — Хорошо, — нехотя процедил Лорд Цинцзин. — Только не забывайте о приличиях. И не шумите. Отбой в то же время, никаких исключений. И передай Ло Бинхэ, чтобы сегодня меня не беспокоил. Я намерен медитировать. Чтобы до завтрашних занятий я никого не видел и не слышал. — Да, учитель! — просияла Нин Инъин. — Спасибо, учитель! — И передай этим двоим, Лю Минъянь и… — Шэнь Цинцю замялся, вспоминая имя потенциального шпиона Лю Цингэ. — Ли Юнци, — осторожно подсказала ученица. — Верно, Лю Минъянь и Ли Юнци. Передай им, чтобы завтра явились на общие занятия. Этот мастер должен оценить их уровень, прежде чем браться за индивидуальные занятия. — Непременно передам, учитель! — Ступай. Нин Инъин быстро поклонилась и с весёлой улыбкой умчалась в сторону общежитий. Шэнь Цинцю проводил любимую ученицу взглядом и неспешно продолжил путь к своей хижине. Буря в душе немного развеялась под влиянием непосредственности Нин Инъин. В любом случае, он не может ударить в грязь лицом, показав себя плохим мастером перед этими навязавшимися учениками. Что ж, несколько частных уроков он как-нибудь переживёт, не велика потеря. Главное, чтобы на состязании двенадцати пиков победу одержал кто-нибудь с Цинцзин — год наставничества у какого-нибудь идиота с Байчжань был бы слишком тяжёлой ношей для Шэнь Цинцю.***
Похоже, учитель всерьёз разозлился. Ло Бинхэ тяжело вздохнул, вспоминая переданные ему через Нин Инъин слова. Но он действительно не мог оставить учителя, пока не выяснится истинная роль Ли Юнци и Лю Минъянь. Если они оба шпионят для Лорда Байчжань… Это можно обернуть в свою пользу. Ло Бинхэ не сомневался, что учитель поймёт его, когда немного остынет. Пока его шисюны и шицзе занимались подготовкой к небольшому празднику, Ло Бинхэ засел на кухне, готовя закуски на вечер. Хоть он и обещал не готовить никому, кроме учителя, на сей раз пришлось сделать исключение. Примиряясь со своей совестью, Ло Бинхэ не особо старался для соучеников. В любом случае его блюда будут стократ лучше того, что обычно готовят на Цинцзин, а Ло Бинхэ было необходимо закрепить свой авторитет самого талантливого ученика на своём пике и впечатлить конкурентов. К тому же, доступ к еде открывал новые возможности. Губы юноши непроизвольно растянулись в предвкушающей улыбке, как вдруг он ощутил чьё-то присутствие, и через пару мгновений на кухню заглянула Нин Инъин. — Как вкусно пахнет, А-Ло! — восхитилась девушка и хитро улыбнулась: — Неужели А-Ло всё-таки решил сделать исключение из своего правила для своих друзей? — Шицзе проницательна, — с улыбкой ответил Ло Бинхэ. — Теперь мы сплочены гораздо сильнее, чем раньше, и мне захотелось порадовать своих друзей. — Ты молодец, А-Ло! Я так рада, что шисюны наконец-то поняли, какой ты хороший и перестали тебя донимать! И ты поступил очень благородно. Ло Бинхэ вопросительно изогнул бровь и Нин Инъин объяснила: — Ты очень добрый, А-Ло. Другой на твоём месте, возможно, затаил бы обиду на шисюнов, но ты их простил и теперь мы все так хорошо ладим! Разве это не здорово? — Здорово, — мягко улыбнулся Ло Бинхэ, внутренне содрогаясь от истеричного хохота. Интересно, была бы шицзе такой наивной, если бы к ней относились как к грязной собаке с самого детства? Порой она раздражала своего шиди своей беспросветной глупостью, однако Ло Бинхэ всё равно ни разу даже в мыслях не пожелал ей пройти через то же, что и он. Ну и пусть шицзе зачастую вела себя избалованно и порой казалась поверхностной, зато она с самого начала была добра к нему. Может, в этом и был весь секрет доброты? В невинности и наивности? — Нин-шицзе, могу я попросить тебя об услуге? — вырвавшись из мрачных размышлений, спросил Ло Бинхэ. — Конечно, А-Ло! — Я приготовил для учителя лёгкий ужин и чай с закусками. Не могла бы ты отнести их учителю? — Но… А-Ло, учитель же сказал, что намерен медитировать и велел никому не беспокоить его до завтра. — Обычно после собраний учитель разбирается с документами и занят делами пика. Возможно, он ещё не начал медитировать. Давай ты осторожно постучишься к нему? Если откроет — передашь ему ужин, если нет — не стоит настаивать, вернёшься сюда. — Хорошо, — не слишком уверенно согласилась Нин Инъин. Собрав поднос для учителя и выпроводив шицзе с кухни, Ло Бинхэ занялся другим, особым угощением.***
Шэнь Цинцю раздражённо обмахивался веером, пытливо разглядывая учеников на следы вчерашнего праздника. Практически все выглядели достаточно свежо и никто не опоздал, кроме Ли Юнци. Насколько плохой должна быть дисциплина на Байчжань, что этот недозаклинатель умудрился проспать первое занятие, тем самым перечеркнув призрачную надежду произвести благоприятное впечатление на Лорда Цинцзин. Ещё и зевал прямо на уроке, испытывая терпение Шэнь Цинцю и вызывая на себя укоризненные взгляды адептов Цинцзин. Ло Бинхэ с самым невинным видом занимался своим занятием, вдумчиво и аккуратно выводя вязи печати на талисмане, и даже не смотрел в сторону своей первой жертвы. Сначала Ло Бинхэ хотел использовать очищающий отвар, который в больших дозах приводил к очень неприятным последствиям и вынуждал принявшего его искать кусты чаще, чем прогорает палочка для благовоний. Однако, поразмыслив над этой идеей, юному заклинателю пришлось с неохотой от неё отказаться. Он готовил закуски для праздника, а эффект очищающего отвара в больших количествах походил на отравление. Вольно или невольно подозрения пали бы на Ло Бинхэ, который вдобавок половину вечера провёл с Ли Юнци, втираясь тому в доверие, пока девушки обрабатывали Лю Минъянь. Ло Бинхэ пришлось тщательно объяснить своим соученикам, как они должны себя вести. Девушки должны были вполне искренне подружиться с Лю Минъянь и перехватить её внимание на себя. Это не вызывало никаких подозрений, ведь, во-первых, Сяньшу и Цинцзин не враждовали, а во-вторых, Лорд Цинцзин и Госпожа Сяньшу были во вполне приятельских отношениях. На самом деле, Ло Бинхэ не хотел воевать с девушкой, пусть даже сестрой Лю Цингэ. Если она сама не станет нарываться, то пусть себе дружит с девчонками и юношами с Цинцзин. С Ли Юнци ситуация обстояла сложнее. Если бы все внезапно подобрели к нему после поколениями выпестованной вражды Цинцзин и Байчжань, это вызвало бы подозрения даже у такого толстолобого барана, каким Ли Юнци виделся Ло Бинхэ и его компании. Потому так важно было соблюсти баланс. Адепты Цинцзин не должны были его задирать, сохраняя приличия и демонстрируя наличие безукоризненных манер, но также не должны были и пытаться завести с ним дружбу слишком явно. Шисюны со своей ролью справились отлично. На фоне их сдержанной вежливости, что весь вечер угнетала Ли Юнци и заставляла его чувствовать себя лишним, благодушие Ло Бинхэ стало подобным лучу света во мраке. Ло Бинхэ намеренно не стал сразу сближаться с соперником, позволив шисюнам и шицзе довести его своей показной сдержанностью до нужного состояния, и только когда Ли Юнци начал искать благовидный предлог, чтобы покинуть торжество, на котором ему очевидно не рады, Ло Бинхэ подошёл к нему. Разговорить замученного молчаливым презрением парня оказалось легче лёгкого. А подлить ему в чай сонного зелья, пока тот, найдя благодарного слушателя, оживлённо рассказывал о жизни на Байчжань, и того проще. Чтобы Ли Юнци не свалился сразу, Ло Бинхэ давал ему небольшие порции зелья, которые, накопив эффект в теле заклинателя, подействовали уже после торжества. Ло Бинхэ даже обмакнул в зелье закуски, прежде чем принести их с кухни, специально отложив две порции для себя и Ли Юнци. Все видели, что Ло Бинхэ ел и пил то же самое, что и парень с Байчжань, свидетелей на случай каких-либо подозрений предостаточно. Вот только у Ло Бинхэ, в отличие от его жертвы, в жилах текла кровь демона, не позволяющая ядам возыметь действие на своего хозяина. Об этом юноше рассказал Мэнмо, когда в очередной раз приводил доводы, почему демоном быть лучше, чем человеком. Что ж, пожалуй, некоторые способности Ло Бинхэ оценил, главное использовать их с умом, а не бросаться под отравленное оружие, вызывая тем самым сомнения в своём происхождении. Однако вкус первой маленькой победы был не так сладок, как осознание, что учитель не слишком сильно рассердился на него. Он вполне принял переданный через Нин Инъин ужин и даже позволил Ло Бинхэ зайти в хижину утром, чтобы принести завтрак и переодеться перед занятиями. Возвращаться в хижину ночевать Ло Бинхэ всё-таки не осмелился и, последовав примеру наставника, полночи медитировал в бамбуковой роще. Теперь, когда ночёвки на улице были его собственным выбором, а не вынужденными из-за издевательств шисюнов, выгонявших его из общежития, холодные горные ночи не казались суровым испытанием. Ло Бинхэ достаточно владел своей Ци, чтобы не ощущать холода, а ясная звёздная ночь и тишина родного пика приносили умиротворение, облегчающее медитацию. Кажется Ло Бинхэ всё больше понимал учителя в его тяге к уединению. За воспоминаниями о плодотворной ночи Ло Бинхэ закончил рисовать талисманы, не без гордости про себя отметив, что в этот раз не испортил ни одной заготовки. Чего нельзя было сказать о Ли Юнци. Похоже, этот недоумок с Байчжань вообще впервые рисовал талисманы, и необязательно было опаивать его сонным зельем, чтобы дать опозориться перед Лордом Цинцзин. Ли Юнци прекрасно справлялся с этой задачей и без посторонней помощи. Сонливость от зелья всего лишь усугубляла ситуацию. Даже не имея опыта учителя, любой ученик Цинцзин легко мог сделать вывод, что каллиграфией Ли Юнци владеет весьма поверхностно. Мало знать счёт и грамоту, каллиграфия была в том числе тренировкой для будущих заклинателей, помогая им в дальнейшем при создании чистых и правильных талисманов, где требовались точность линий и уверенная рука. Конечно, дикарю с Байчжань этого не понять. Похоже он и не догадывался, что основную часть талисманов в арсеналы Цанцюн поставляли с Цинцзин. Наверное, он думал, что талисманы растут на ветках. Или что меч единственное и абсолютно универсальное оружие заклинателя. Лорд Цинцзин едко прокомментировал «творчество» нового ученика, заметив, что на всём Цанцюн не хватит бумаги, чтобы что-то сделать с каллиграфией Ли Юнци. Лю Минъянь показала хороший результат, выгодно выделившись даже среди адептов Цинцзин. Проверив все талисманы, Шэнь Цинцю обратился к ученикам: — Это никуда не годится. Вам следует больше практиковаться. Мин Фань, организуешь дополнительные занятия вместе со старшими учениками. — Да, учитель, — поклонился первый ученик. — Ло Бинхэ, — продолжил Лорд Цинцзин, — у тебя будет отдельное задание. — Какое? — оживился Ло Бинхэ. — Ли Юнци. Этот мастер не видит смысла в нескольких занятиях там, где пропущено столько лет. Объяснишь своему шиди основы. Через две недели я проверю его прогресс и скажу, чему следует уделить внимание. Пока Ли Юнци под твоим присмотром, наши индивидуальные занятия временно прекращаются. Тебе также будет полезно освежить некоторые темы в библиотеке. Все свободны. Лю Минъянь, можешь остаться. Ученики спешно засобирались и только Ло Бинхэ нарочито медленно складывал письменные принадлежности, надеясь задержаться и узнать, зачем учитель оставил эту Минъянь. Впрочем, Шэнь Цинцю сразу его раскусил и, одарив холодным взглядом, прозрачно намекнул, что юноше не стоит ещё больше испытывать терпение наставника. Ло Бинхэ выскочил из зала, не разбирая дороги с досады. С одной стороны, ему повезло, что учитель передал этого Ли Юнци в распоряжение Ло Бинхэ — теперь он мог вполне законно третировать шпиона с Байчжань. С другой — Ло Бинхэ очевидно недооценил злопамятность учителя. Ну как он мог лишить Ло Бинхэ индивидуальных занятий? Да и к Лю Минъянь теперь, похоже, напрямую не подобраться. Надо было ей сонного зелья подлить. Или, ещё лучше, наслать кошмаров! Ло Бинхэ как раз думал, на ком потренироваться. «… Ло! А-Ло!» Звонкий голос шицзе вырвал юношу из невесёлых мыслей. Ло Бинхэ остановился, позволяя девушке догнать себя. — А…А-Ло! — задыхаясь после быстрого бега, гневно топнула ножкой Нин Инъин. — Куда ты так понёсся? — Я собирался отнести вещи в комнату, — изобразив на лице виноватую улыбку, потупил взор Ло Бинхэ. — Ты разве забыл? Учитель велел тебе позаботиться о Ли Юнци. Бедняга не знает куда идти и что делать, а ты его бросил. — Ох, спасибо, Нин-шицзе, совсем из головы вылетело. Просто я немного расстроился, что учитель теперь не будет дополнительно заниматься со мной, — вздохнул Ло Бинхэ, предоставляя подруге возможность отыграть роль старшей сестры, которой приходится постоянно присматривать за своим непутёвым шиди. — Ну что с тобой делать, — покачала головой девушка. — Не оставляй это задание без должного внимания. Учитель доверил тебе обучение другого ученика наравне с шисюнами — значит, он высоко ценит твои навыки. К тому же, учитель ведь сказал, что это временно. — Нин-шицзе как всегда права, — улыбнулся Ло Бинхэ. Они вместе неспешно отправились обратно, чтобы найти Ли Юнци. — Совсем забыл спросить, как тебе Лю Минъянь? Вроде ничего, верно? — закинул крючок Ло Бинхэ. — Лю Минъянь просто замечательная. Она нам всем понравилась. Такая талантливая и утончённая, неудивительно, что она стала первой ученицей на Сяньшу, — защебетала Нин Инъин. Ло Бинхэ еле удержал улыбку на лице. И зачем, спрашивается, такой распрекрасной барышне понадобились уроки от Лорда Цинцзин? — Да, я тоже наслышан о её талантах и благодетели. Воистину одна из самых прекрасных дев нашей школы. Посоперничать с ней может только Нин-шицзе, — Ло Бинхэ бросил хитрый взгляд на зардевшуюся подругу. — Перестань, А-Ло! — кокетливо одёрнула его Нин Инъин, однако и невооружённым взглядом было заметно, что неприкрытая лесть на девушку подействовала. — Вот только интересно, — задумчиво потёр подбородок Ло Бинхэ, — почему из всех наставников Лю Минъянь выбрала нашего учителя? — Это же очевидно, А-Ло. Минъянь просто хочет улучшить свои навыки игры на цине и углублённо изучать литературу. Она сама мне вчера об этом сказала, но я и так это подозревала. — Нин-шицзе такая наблюдательная. Этому Ло предстоит ещё многому научиться. — Не переживай, А-Ло, в любом случае ты всегда можешь спросить совета у своей шицзе, — рассмеялась Нин Инъин. — Конечно, — ответил мягкой улыбкой Ло Бинхэ и, распрощавшись в девушкой, пошёл искать своего подопечного. Литература, значит. Ну хорошо, Минъянь.***
После первых сезонных соревнований жизнь на Цанцюн на время вернулась в привычное русло. В графике Шэнь Цинцю тоже почти ничего не изменилось, он стал лишь чуть больше уделять времени ученикам, контролируя их процесс обучения, чтобы к осенним состязаниям они были лучше подготовлены. Впрочем, результаты первых соревнований подстегнули всех Лордов Цанцюн, невольно заразив их духом соперничества. И только Лю Цингэ, следуя традициям своего пика, не занимался обучением адептов Байчжань. Впрочем, как поговаривали, устраивать поединки-избиения на своём пике он тоже стал чаще, всё остальное время, как обычно, усиленно тренируясь и пропадая на ночной охоте. И, то ли от избытка времени, то ли от недостатка общения — все остальные Лорды старательно готовили адептов к новым состязаниям — Лю Цингэ стал чаще наведываться к своему шисюну: то приволочёт какого-нибудь якобы съедобного монстра, то притащит какую-нибудь симпатичную безделицу, которая в половине случаев оказывалась интересным артефактом, то попытается вызвать Лорда Цинцзин на поединок. Однако все попытки Лорда Байчжань сблизиться заканчивались словесными баталиями между ним и Шэнь Цинцю, вынуждая последнего всё сильнее убеждаться в непрошибаемом тугодумии шиди. Сколько раз и на каком языке нужно сказать этому недоумку, чтобы тот оставил Шэнь Цинцю в покое? На фоне излишней активности Лю Цингэ возросла и паранойя Лорда Цинцзин. Теперь идея спихнуть ставленника шиди на Ло Бинхэ казалась совершенно идеальной. Таким образом, Шэнь Цинцю не только избавился от частого присутствия Ли Юнци, но и нашёл прекрасный повод замедлить прогресс Ло Бинхэ. По крайней мере на стезе совершенствования. Теперь ручной собачонке Лорда Цинцзин приходилось проводить больше времени в библиотеке и меньше на тренировочной площадке, а сам Шэнь Цинцю мог немного отдохнуть от вездесущего прилипчивого Ло Бинхэ и заниматься своими делами. Ло Бинхэ всё также готовил для учителя и ночевал в пристройке бамбуковой хижины, но Лорд Цинцзин почувствовал себя гораздо лучше, когда ученик перестал постоянно мелькать перед глазами. Впрочем, иногда его присутствия как будто не хватало. Шэнь Цинцю пару раз, забывшись, обращался к ученику с требованием подать нужный свиток или переписать документ. Всё-таки Мин Фань справлялся с рутинными обязанностями и вполовину не так расторопно, как Ло Бинхэ, которому не требовалось всё разжёвывать и повторять по несколько раз. Шэнь Цинцю ни за что бы себе в этом не признался, но всё чаще он чувствовал нечто сродни облегчению, думая о том, что задание Ло Бинхэ временное и что скоро его помощник вернётся к наставнику.***
Избавиться от Ли Юнци оказалось достаточно просто, хоть и заняло некоторое время. Ло Бинхэ даже почти не пришлось ему помогать. Он всего-то добавил особое зелье в чернила подопечного, из-за которого все его записи спустя какое-то время выцвели, и Ли Юнци чуть не сдал Лорду Цинцзин пустую работу. Впрочем, написать новую он не успел, что Шэнь Цинцю рассмотрел как пренебрежение со стороны ученика, поинтересовавшись, действительно ли Ли Юнци хотел у него учиться. Красный от смущения юноша даже не попытался как-то оправдаться, препарируемый холодным взглядом Лорда Цинцзин, а позже сам додумался, что ему с его навыками — вернее их отсутствием — лучше не тратить время Горного Лорда, и попросил заменить частные уроки на разрешение посещать библиотеку Тихого пика. Шэнь Цинцю нехотя разрешил, при условии, что Ли Юнци всегда будет сопровождать кто-то из адептов Цинцзин, так что хотя бы здесь Ло Бинхэ смог немного выдохнуть. Впрочем, Ли Юнци всё равно при каждом посещении старался отыскать именно Ло Бинхэ, чтобы тот сидел с ним в библиотеке. Не то чтобы самому Ло Бинхэ там нечем было заняться, но иногда его подопечный приставал совершенно не вовремя и отвлекал Ло Бинхэ от собственных занятий. Спас юношу, как ни странно, Мин Фань, где-то раздобывший чихательный порошок. Вместе с шисюнами Ло Бинхэ удалось убедить Ли Юнци, что многие люди с непривычки чихают от книжной пыли и что частое и долгое времяпровождение в библиотеке без иммунитета, которым якобы обладали адепты Цинцзин, может даже навредить совершенствованию. Впечатленный такими перспективами Ли Юнци стал гостить у них гораздо реже. Чего нельзя было сказать о его наставнике. Возможно, выведенный из игры шпион заставил Лю Цингэ действовать самому, по крайней мере Ло Бинхэ не видел других вразумительных объяснений тому, что давний враг учителя вдруг зачастил к ним на пик. И если от Ли Юнци можно было избавиться безобидными шалостями — тут и шисюны постарались, превращая почти каждое появление недруга в состязание, как насолить адепту Байчжань и при этом самим не подставиться — то с Горным Лордом такие шуточки не прошли бы без последствий. К тому же оставалась ещё его младшая сестра. К огромному неудовольствию Ло Бинхэ, учитель всё-таки взял её на частные занятия. Чтобы соблюдать приличия, вместе с Лю Минъянь Шэнь Цинцю отобрал ещё нескольких наиболее талантливых учениц со своего пика и дважды в неделю они практиковали игру на цине. Остальным ученикам присутствовать — то есть мешать и сбивать девушек с нужного настроя — не дозволялось. Среди этих счастливиц была и Нин Инъин, которая с радостью рассказывала своему шиди о том, что происходит на закрытых уроках. С её слов они всего лишь играли на цине, а учитель иногда поправлял и наставлял их, ничего более, однако зная, какой простодушной была его шицзе, Ло Бинхэ не слишком-то полагался на её свидетельства. Нин Инъин могла просто не заметить особых взглядов, не распознать намёка, не увидеть подтекст. Лю Минъянь была гораздо умнее и проницательнее. Ло Бинхэ бы даже не удивился, узнай, что сестрица Лю Цингэ общается с учителем без слов, одной лишь игрой на цине. Для этого было достаточно возможностей при должном умении и хорошем слухе. И даже без них можно было, например, сыграть определённый отрывок какой-нибудь песни, только музыку, а нужные слова сами бы вспомнились такому учёному мужу, как Лорд Цинцзин. Ло Бинхэ живо представлял эту картину, как учитель и Лю Минъянь играют короткие мелодии, которые со стороны бы казались не более чем разогревом перед практикой, а на самом деле вели тщательно замаскированную беседу. Но больше всего Ло Бинхэ беспокоило то, что он не имел ни малейшего представления о мотивах Лю Минъянь. Она могла сама положить глаз на Горного Лорда или подготавливать почву для своей наставницы, а могла шпионить для брата. Не исключался и вариант, что она действительно просто хотела подтянуть свои навыки, пользуясь возможностью, но в это слабо верилось, особенно с учётом того, что девушка уже пыталась раньше проникнуть на Цинцзин. И похоже, что теперь она вспомнила об обещанных ей Ло Бинхэ тренировках, потому что, зарекомендовав себя перед наставником шисюна, она добилась разрешения иногда тренироваться на Цинцзин. Увы, пара дружеских спаррингов так и не раскрыли Ло Бинхэ замыслы девушки. Между тем, время поджимало. Он даже хотел воспользоваться услугами Мэнмо, но старый демон знатно обломал его, заявив, что семьи потомственных заклинателей, такие как Лю, обеспечивали своих детей должной защитой от ментального воздействия и дети, родившиеся в таких семьях, всегда были обвешаны талисманами или амулетами. Может, на пике сил Мэнмо и мог пробиться через такую защиту, но точно не теперь, а Ло Бинхэ пока не обладал ни опытом, ни достаточной силой, чтобы ломать или обходить защитные амулеты. Поэтому и кошмары на Лю Минъянь насылать не получалось. Ло Бинхэ успел опробовать свои силы на нескольких шисюнах и убедился в правдивости слов Мэнмо: тех шисюнов, что родились в заклинательских семьях, кошмары не беспокоили, как и тех, у кого были какие-нибудь заклинатели в родственниках. А вот на выходцев из обычных семей, пусть и богатых, демоническая энергия влияла. Ло Бинхэ прятал улыбку каждый раз, когда ему доводилось видеть с утра зевающих и помятых шисюнов. Однако, и демонические, и заклинательские способности Ло Бинхэ пока что были совершенно бесполезны против Лю Цингэ. Но если тягаться с Лордом Байчжань юноша ещё не мог, то с его сестрой вполне. Во многом именно вмешательство Лю Цингэ заставило Ло Бинхэ пересмотреть свои планы на девушку. Необходимо было ударить по ней так, чтобы это отразилось и на её брате. Ло Бинхэ долго ломал голову, как бы запятнать безупречную репутацию Минъянь, не подставляя никого с Цинцзин. Идею случайно подкинули шисюны. Теперь, когда вражда с шисюнами осталась позади, а Ло Бинхэ выбился в лучшие ученики, его бывшие угнетатели старались загладить старые обиды. Желание шисюнов подружиться приносило порой неожиданные сюрпризы. Так однажды вечером, незадолго до ужина, один из шисюнов позвал Ло Бинхэ показать ему кое-что интересное. Успевший было насторожиться в предчувствии новой подставы, Ло Бинхэ никак не ожидал, что шисюн поделится с ним книжкой с весенними картинками, заметив, что Ло Бинхэ уже достаточно взрослый и шисюн взял на себя ответственность немного просветить своего шиди. Само собой, шисюн несколько раз напомнил, что такого рода литература запрещена на Цанцюн и посоветовал шиди быть осторожнее. Книжка оказалась познавательной, но не особо заинтересовала Ло Бинхэ. Куда интереснее было узнать, что будет, если такую книжицу найдут у Лю Минъянь. Впрочем, хорошенько поразмыслив, Ло Бинхэ пришёл к неутешительному выводу, что репутация девушки настолько чиста, что окружающие скорее всего сами решат, что кто-то подбросил ей запрещённую литературу из зависти. Нужно было что-то менее откровенное, но способное бросить тень на образ безупречной непорочной девы. Одержимый новой идеей Ло Бинхэ всё свободное время рылся в библиотеке. Отличным прикрытием стали занятия с Ли Юнци. Ло Бинхэ даже забыл о чихательном порошке, а когда его подопечный удивился, что больше не чихает от книг, Ло Бинхэ «утешил» его тем, что тот видимо приобрёл иммунитет и становится настоящим книжным червём. Ужас в глазах адепта Байчжань был сродни бальзаму на сердце. Упорные поиски принесли свои плоды — в недрах библиотеки Ло Бинхэ нашёл несколько даосских трактатов о парном совершенствовании. Вряд ли что-то подобное преподавали ученикам, однако, поскольку книги не были спрятаны, вероятно они не были и под запретом. Вот только их содержание предназначалось для уже взрослых адептов и, безусловно, обнаружение подобной литературы у юной девушки вызовет по меньшей мере недоумение. А уж вкупе с её ореолом непорочности… Ло Бинхэ улыбался своим мыслям, изучая трактат. Чтобы его самого не заметили с условно разрешённой книгой, пришлось сделать фальшивые обложки. Юноша вполне справедливо опасался, что после обнаружения этих трактатов у Лю Минъянь, книги могут изъять из общего доступа или перенести, скажем, на Цяньцао. Последний вариант был наиболее вероятен, потому что в описываемых практиках даосы видели не только один из способов совершенствования, но и вполне себе рабочие целительские методы. Если верить трудам древних учёных, то при определённой позе, определённом месте и ещё куче условий можно вылечить с помощью двойного совершенствования чуть ли не любую болезнь. Конечно, к каждому недугу были свои условия и позы, важен был даже выбор партнёрши. Ло Бинхэ внимательно изучил теорию, ведь парное совершенствование было очень трудным и даже опасным занятием, в отличие от того, что демонстрировали весенние картинки, довольно распространённые среди молодёжи Цанцюн. По всему выходило, что имели значение и уровень совершенствования партнёров, и поза, и подготовительный процесс, включающий в себя медитации и разного рода воздержания, и сам партнёр, и время суток и многое-многое другое. Единственный вопрос, на который Ло Бинхэ так и не смог отыскать ответа: возможно ли парное совершенствование между партнёрами одного пола? В трактатах много внимания уделялось равновесию энергий инь и ян. Именно из-за возможного перекоса и избытка энергии инь даосы настоятельно рекомендовали совершенствующимся держать в узде порывы плоти и тщательно выбирать себе спутника. Но если партнёром будет мужчина, выходит, что и рисков станет гораздо меньше? Ло Бинхэ был просто обязан найти подтверждение своей теории, ведь если он окажется прав, то… Дальше он старался не загадывать, его и так изводила одна только мысль о призрачной надежде, что они с учителем могли бы… когда-нибудь… Ло Бинхэ хлопнул себя по щеке, отгоняя назойливые фантазии. Ещё не время. Ему до уровня учителя ещё расти и расти. К тому же сперва нужно избавиться от остальных. Вернув трактатам их родные обложки, юный заклинатель, поколебавшись между Цзацзинь фан и Фань нэй цзи, остановил свой выбор на втором, как более провокационном. Оставалось только обдумать детали.***
— Нин-шицзе, мне нужна твоя помощь, — не слишком уверенный в умении шицзе молчать, начал Ло Бинхэ, выловив девушку после занятий. — Конечно, А-Ло! Я всегда рада помочь тебе! — чуть не подпрыгнула от радости Нин Инъин. В последнее время её шиди стал совершенно самостоятельным и в её поддержке почти не нуждался, так что девушка была рада вновь почувствовать себя старшей сестрой. После долгих раздумий, как незаметно подложить книгу Лю Минъянь, чтобы её обязательно обнаружил кто-то ещё, Ло Бинхэ понял, что не учёл кое-что очень важное — плохую репутацию учителя и грязные слухи о нём, которые он слышал чуть ли не с первых дней своего пребывания на пике. Ло Бинхэ сплетням конечно не верил, тем более теперь, но предсказать, как отреагируют люди, обнаружив подобную книгу у Лю Минъянь, стало сложнее. — Мне нужен твой совет, — вздохнул Ло Бинхэ. — Только… обещай никому и никогда не рассказывать о нашем разговоре. — Обещаю, А-Ло, — тут же посерьёзнев, кивнула Нин Инъин. Ло Бинхэ достал из сумки книгу — на всякий случай он взял другой трактат — и спросил: — Что бы ты подумала, если бы нашла эту книгу у своей подруги? Нин Инъин открыла трактат и, пробежавшись взглядом по строчкам, медленно пролистала несколько страниц до первой иллюстрации. Смутившись, девушка захлопнула книгу и, зардевшись, гневно воскликнула: — А-Ло, что за шутки? — Это не шутка, Нин-шицзе, — печально глядя на подругу, вздохнул Ло Бинхэ. — Так что бы ты подумала, если бы эту книгу показала тебе подруга, а не я? Нин Инъин открыла было рот, чтобы продолжить отчитывать шиди, но запнулась под его серьёзным взглядом и, всё ещё краснея, задумалась. — Я бы… наверное я бы подумала, что учитель дал ей эту книгу, чтобы… — щёки девушки совершенно запунцовели. — Ну… для… для всестороннего образования! И… и чтобы никто другой… то есть… чтобы… наверное… чтобы её обезопасить? — Нин Инъин с какой-то надеждой посмотрела на шиди. — Точно! Нин-шицзе, ты права! — подыграл Ло Бинхэ, хлопнув себя по лбу. — Ты такая умная! Конечно же, если бы учитель дал кому-то такую книгу, то лишь для её безопасности. Предупреждён, значит вооружён! Чтобы никто не смог воспользоваться неопытностью девушки, ты совершенно права, Нин-шицзе. Нин Инъин облегчённо выдохнула, словно окончательно поверив в свои слова и тут же полюбопытствовала: — А у кого ты это нашёл? — Это тайна. Я поклялся никому не говорить, — покачал головой Ло Бинхэ. — И ты, пожалуйста, никому не говори, иначе у меня будут проблемы, — серьёзно посмотрев на девушку, напомнил Ло Бинхэ. — Конечно-конечно! — прижав сжатые кулачки к груди, закивала Нин Инъин. — Спасибо, что всё разъяснила этому глупому шиди, — Ло Бинхэ улыбнулся и, спрятав улику в сумку, махнул шицзе рукой: — Увидимся за ужином. Стоило ему скрыться с поля зрения подруги, как улыбка сползла с лица. Он чуть не подставил учителя! Даже наивная Нин Инъин решила, что книгу мог дать только учитель и не сразу нашла этому приличное объяснение, а как это расценят остальные и представить страшно. Все решат, что это Лорд Цинцзин домогается Лю Минъянь, подкладывая ей подобную литературу. От этой мысли Ло Бинхэ прошиб холодный пот. Он чуть не загубил репутацию учителя! Своими собственными руками! Хорошо, что ему пришла в голову идея проверить реакцию общества на шицзе. Нужно срочно менять литературу!***
Дни и недели сменяли друг друга. Отгремели последние грозы, спала жара и зелень лесов предгорий разбавилась яркими красками осени. Днём ещё было тепло, но стылые ночи и холодные туманы по утрам предвещали скорую зиму. За всеми хлопотами Ло Бинхэ не заметил, как быстро пролетело время. Учитель снова стал заниматься с ним, хоть и не так часто, как раньше. Впрочем, это не слишком расстраивало юношу. Он всё также готовил для учителя, прибирался в их бамбуковой хижине и выполнял поручения Шэнь Цинцю, заводя новые знакомства на остальных пиках и, в особенности, на Сяньшу. С Лю Минъянь он по-прежнему иногда тренировался, втираясь к ней в доверие, но зачастую ему было попросту некогда дополнительно тренироваться. Всё свободное время Ло Бинхэ проводил или в библиотеке, или медитируя. Ему удалось наверстать и обогнать шисюнов по части наук, кроме того, он нередко блистал знаниями на уроках, чем заслуживал пусть и не похвалу, но хотя бы дополнительное внимание учителя. Сердце полнилось радостью, когда учитель сдержанно кивал на его ответы и ставил в пример остальным ученикам. Проблема с Ли Юнци тоже окончательно разрешилась. Подтянув свои знания, он даже удостоился пары уроков от Лорда Цинцзин, хотя последний и пошёл на уступку только ради того, чтобы отвязаться. Но вот с Лю Минъянь он продолжал заниматься и Лю Цингэ по прежнему периодически совершал набеги-налёты на Цинцзин, раздражая Шэнь Цинцю и адептов Тихого пика, и подстёгивая Ло Бинхэ ещё больше времени проводить в библиотеке. Наконец, спустя недели поисков, труды увенчались успехом. Ло Бинхэ далеко не сразу пришло в голову поискать то, что ему нужно, в исторических трудах и сборниках поэзии, поэтому и потратил столько времени. Но вот перед ним лежали четыре отобранные книги: «Интриги враждующих государств», «Легенда о князе Лун Яне и царе Вэйском», «Поэтическое сочинение о высшей радости» и один потрёпанный сборник песен весьма фривольного содержания. Все четыре книги объединяли яркие упоминания и описания мужской любви, а в последней и вовсе чаще всего воспевались надкушенные персики. Так точно никто не заподозрит Лорда Цинцзин, когда книги найдут кое у кого из учениц. Донельзя довольный собой, Ло Бинхэ при первом же поручении учителя отправиться на Сяньшу, без труда проник в комнату Лю Минъянь, где часто собирались её подруги, и разложил книги в разных местах так, чтобы хозяйка могла не сразу их обнаружить, но при этом гостям они бы бросились в глаза. Теперь оставалось только ждать.