Змея и волчонок

      Му Цинфан придвинул поближе новую стопку отчётов и устало потёр виски. Это только людям, далёким от заклинательства, казалось, будто заклинатели ничем не болеют. Сформировавшие золотое ядро действительно не подвержены обычным болезням смертных, разве что подцепят какую-то специфичную — чаще всего демонического происхождения, — заразу, или получат искажение Ци, но до формирования ядра проходит немало лет совершенствования, и за это время с юными заклинателями может произойти всё, что угодно. Впрочем, даже сформировавшие золотое ядро не защищены от переломов, ушибов, растяжений и вывихов — адепты Байчжань регулярно это доказывали. Что и говорить про остальных?       Ученики с Кусин с их сверхчеловеческими тренировками и постоянной аскезой часто попадали на Цяньцао с голодными обмороками из-за неправильной инедии, изнеможением, обморожением или, наоборот, тепловым ударом. Результаты от их сурового, даже в сравнении с Байчжань, обучения были налицо, и старшие ученики этого пика вообще реже всех обращались на Цяньцао, но малыши, едва начавшие обучение, чуть ли не треть этого обучения проводили в лазаретах вершины Тысячи трав. Адепты с Цинцзин также были, как ни странно, частыми гостями на Цяньцао. Впрочем, нет, ничего странного. Взращенная поколениями предшественников вражда Цинцзин с Байчжань, а также общая изнеженность большинства адептов Тихого пика приводили учеников к целителям с самыми разнообразными проблемами, начиная от переломов и ушибов после драк с Байчжань, заканчивая изрезанными в кровь пальцами после долгих часов практики на цине. Меньше всего хлопот доставляли, пожалуй, ученики с Цюндин. Травмы на тренировках случались, конечно, и у них, но чаще всего адепты Цюндин приходили с жалобами на сухость в глазах и боли в спине. Ещё бы, столько работы с бумагами. Му Цинфан с трудом и не без помощи шиди и старших учеников едва успевал справляться с административной частью одного только своего пика, а Цюндин курировал деятельность всех двенадцати вершин.       Все отчёты с каждого пика отправлялись на Цюндин, начиная от стандартных докладов о миссиях, заканчивая сметами и расходными выписками. Цюндин вёл статистики по выполненным миссиям, принимал и обрабатывал заказы на миссии, вёл переговоры с чиновниками и другими школами и орденами, отвечал за порядок внутри школы и за её политику в мире заклинателей. А сколько всего ещё ложилось на плечи адептов Цюндин, о чём рядовые заклинатели с других пиков даже не подозревали?       В пору ученичества Му Цинфан, как и многие, наивно полагал, что став Лордом, он сможет больше отдыхать и всё свободное от обучения нового поколения время будет посвящать экспериментам и исследованиям: изобретать новые, более действенные, лекарства, писать медицинские трактаты, пополняя фонд библиотеки Цяньцао. Конечно, всем этим Му Цинфан тоже занимался — статус Лорда обязывал оставить свой след в медицине. Но прежде он и подумать не мог, что у Горного Лорда свободного времени не просто меньше, чем у начинающих учеников, которым доверяли, в основном, грязную работу в лазарете и теплицах, его, этого времени, вообще нет. Хотя непосредственно сам Лорд Цяньцао теперь лечил, как правило, только Горных Лордов и учителей, это не означало, что у него стало меньше хлопот.       Каждое утро лекаря начиналось с обхода лазарета, чтобы проверить всех больных и выслушать отчёты шиди и старших учеников о состоянии находящихся на лечении пациентов. Хоть Му Цинфан не лечил всех сам — у него бы просто не хватило на это ни рук, ни времени — он всё же держал руку на пульсе и всегда знал, кто и по каким причинам попал на его пик. Его шиди немногим уступали в опыте Лорду Цяньцао, поэтому обычно им и доставались самые тяжёлые случаи, а вот ученики, хотя и получали пациентов попроще, всё-таки ещё учились, а потому следовало присматривать за ними, чтобы они случайно не угробили попавших им в руки братьев по школе.       После обхода Му Цинфан отправлялся в сад и теплицы, где к тому времени уже трудились младшие ученики. Там он проверял их работу, что-то заготавливал сам для своих исследований, ухаживал за особенно ценными растениями, к которым младшие адепты не допускались. Остаток времени до обеда, если не возникало никаких срочных дел, Му Цинфан занимался документами. Проверял отчёты старших учеников, писал заявки на инструменты, материалы, продукты и прочее, чтобы Цюндин выделил деньги на расходы пика, сообщал на Аньдин о поломках и нуждах вершины - в один только лазарет постоянно требовались новые простыни, дрова — не должны же больные мёрзнуть — тёплые одеяла, свежие продукты для столовой и много чего ещё по мелочи.       После обеда до самого ужина шли занятия, и теоретические, и практические с разными группами учеников. Уроки у самых младших вели старшие ученики и учителя-целители Цяньцао, но старших Му Цинфан учил сам, хоть и с помощью своих шиди, которые брали на себя часть обязательной общей для заклинателей теории и тренировки адептов.       Только после ужина у Лорда Цяньцао было то самое «свободное» время, в которое ему нужно было уместить и собственное совершенствование, и исследования, и пополнение библиотеки Цяньцао трудами своих исследований, чтобы передать опыт и свои наработки будущим поколениям. На сон и полноценный отдых времени практически не оставалось. И это в обычный, лишённый каких-то срочных дел и наплыва пациентов, день. Что и говорить про дни, когда, например, Лю Цингэ возвращался на родной пик? Из-за толп адептов с Байчжань Му Цинфану и прочим целителям приходилось бросать все дела, чтобы как можно быстрее помочь всем пострадавшим. Ученики - и старшие, и младшие - тоже помогали. Работы одномоментно становилось очень много. Осмотреть каждую жертву тренировок Лю Цингэ, оказать помощь, при необходимости разместить в лазарете, где ещё нужно было устроить место, убрать натасканную грязь, вытереть кровь с пола и мебели, прокипятить инструменты, сделать отчётные записи — всего и не перечислить. Весь распорядок дня на Цяньцао летел в бездну, а ученики Му Цинфана тихо зверели от несговорчивости и самодурства и без того хлопотных пациентов. Привередливее были только адепты Цинцзин, но те, по крайней мере, не приходили толпами и не тащили на себе грязь и пыль с тренировочных площадок — и на том спасибо.       В общем, скучать от безделья на Цяньцао не приходилось. Помимо заботы о здоровье всех адептов родной школы, пик Цяньцао занимался сбором трав и производством лекарств на продажу. Вершина Аньдин дважды в месяц организовывала доставку лекарств, снадобий, травяных сборов и лечебных масел с Цяньцао в Шуанху и близлежащие города. Изготовление всех лекарств, от простых травяных сборов до сложных масел и пилюль, отнимало уйму времени и требовало множество рук, постоянного контроля качества со стороны Лорда Цяньцао, а также учёта всего приготовленного, переданного на продажу, использованного на нужды школы, хранящегося на складах и испортившегося.       Кроме этих основных обязанностей, Цяньцао предоставлял свои услуги и частным лицам. Меценаты школы не только отправляли своих детей учиться на Цинцзин и заказывали изысканные вина с Цзуйсянь, но и приезжали поправить здоровье на Цяньцао или же вызывали к себе лучших лекарей в случае, если болезнь не позволяла им приехать самостоятельно. Поэтому порой Му Цинфану и некоторым его шиди приходилось срываться отрабатывать пожертвованные школе деньги.       С учётом постоянной занятости и годами копившейся усталости, Му Цинфан был весьма заинтересован реформами Шэнь Цинцю. Он надеялся, что Шэнь-шисюн придумает, как можно реорганизовать работу на Цяньцао, и даже осторожно поднял этот вопрос на Собрании Горных Лордов. Шэнь Цинцю внимательно выслушал его и ответил, что подобная возможность появится только в случае увеличения финансирования Цяньцао, которое и без того повышать некуда. А потому, чтобы увеличить финансирование, необходимо увеличить и прибыль с пика. Хоть Цяньцао и приносил школе огромные доходы, расходы на пик тоже оставались непомерными, и если вычесть расходы из доходов, то чистая прибыль с Цяньцао в общий бюджет школы выходила небольшой. Как оказалось, Лорд Цинцзин уже подумал над этой проблемой, которая, к слову, была не только у Цяньцао — практически все пики окупали только сами себя, что позволяло школе оставаться на плаву, но не давало ей быстро и ощутимо развиваться. Где-то приходилось экономить. Лорд Кусин постоянно жаловался, что, хотя тренировочные площадки его пика соответствуют духу аскетизма, было бы неплохо, если бы на них появилось что-то помимо камней и неотёсанных брёвен, чтобы новые адепты не бежали с пика прочь, едва увидев, в каких условиях им предстоит обучаться. Пик Аньдин тоже регулярно роптал на нехватку денег, хотя его адепты зарабатывали больше всех. Дело в том, что все заработанные вершинами деньги отправлялись на Цюндин и уже оттуда распределялись по пикам в соответствии с их нуждами. Тот же Байчжань, к примеру, был практически на обеспечении школы, потому что зарабатывал только миссиями. Однако Цанцюн не мог себе позволить экономить на своей главной защите. Ведь случись что, будь то атака демонов или, ещё хуже, война между орденами — и такое в истории заклинательского мира не раз случалось — и адепты Байчжань первыми встанут на защиту школы и её обитателей, выплачивая долг ордену своими жизнями. И в свете последних событий и возрастающей тревожности в среде заклинателей методы обучения на Байчжань переставали казаться странными. Какой враг будет предупреждать о нападении? Вот и Лю Цингэ вполне продуманно устраивал тренировочные бои на своём пике, чтобы адепты Байчжань не ослабляли бдительности. Заодно учения проходили и на Цяньцао, ведь в случае атаки на Цанцюн лазарет будет переполнен — целители должны быть готовы к подобным ситуациям.       Теперь Му Цинфан это понимал. А потому хоть и ворчал на Лю Цингэ и устраиваемые по его вине бедламы на Цяньцао, он никогда по-настоящему не сердился. И его ученики со временем поймут. Конечно, Му Цинфан надеялся, что подобный опыт никогда им не пригодится, однако лучше быть готовыми и в критический момент сохранить хладнокровие, чем надеяться на лучшее и в случае реальной угрозы школе подвести своих братьев и сестёр неопытностью. Тем более, скоро подобные случаи станут рутиной.       Шэнь Цинцю предложил весьма противоречивый способ увеличить прибыль с Цяньцао — построить лазарет для обычных людей у подножия хребта Тяньгун, который был бы по средствам простым горожанам и крестьянам. Противоречивым решение было потому, что для воплощения этой идеи требовались новые вложения — лазарет ещё нужно построить, а прилегающие территории облагородить. Кроме того, теперь Цяньцао требовалось ещё больше учеников, иначе в лазарете попросту некому будет работать. Однако, этот план был долгосрочным. Шэнь Цинцю сделал ставку на массовость и доступность лечения. Пока что пик Цяньцао предоставлял свои услуги только адептам школы и её благотворителям. Но если построить лазарет для всех и брать за лечение небольшие суммы, делая ещё и послабления в оплате старикам и беременным женщинам, то со временем, когда он станет достаточно известным, лазарет начнёт окупать вложения. Возможно, в будущем придётся строить новые корпуса и ежегодно брать всё больше учеников - снова расходы. Однако, две выгоды Цанцюн получал сразу. Во-первых, у учеников Цяньцао появится дополнительный и более обширный опыт. А во-вторых, это был прекрасный способ ещё больше поднять школу в рейтинге заклинательских орденов и усилить её влияние.       Адепты Аньдин уже расчищали территорию под будущий лазарет и заготавливали материалы для стройки, а Му Цинфан со своими шиди набрал рекордное количество учеников на ежегодном наборе. Целых двадцать шесть мальчиков и девочек от десяти до четырнадцати лет. Как-то так выходило, что желая перестроить работу пика и найти себе чуть больше свободного времени, Му Цинфан обзавёлся ещё большими хлопотами.       Целитель вздохнул, оторвался от своих записей, устало потёр глаза. В такие моменты он, как никогда, понимал адептов Цюндин. Впрочем, последний состав глазных капель оказался весьма удачным — глаза хоть и устали, но сухости не ощущалось. Пожалуй, стоит сделать небольшую партию и опробовать на остальных, чтобы выявить возможные побочные эффекты.       Му Цинфан взял лист, куда с вечера записал планы на день, добавил ещё один пункт и, осенённый новой мыслью, отыскал заметки с составом капель. Если заменить в рецепте раствор цветов лунной жимолости на настойку горного снежного шалфея, то эффект увлажнения будет ещё дольше. Правда придётся пересчитать пропорции. И, наверное, стоит добавить экстракт листьев лимонника.       Заклинатель прикусил деревянный конец кисти, раздумывая, как ещё улучшить опробованный пока что только на себе состав. За дверью послышались шаги. — Му-шисюн! — в покои Горного Лорда зашёл Люй Гуйцян, правая рука Му Цинфана. — Да, Люй-шиди? — теряя мысль, обернулся целитель. — Ученики готовы принести обеты. Все ждут только тебя. — Ох, так скоро? — Му Цинфан бросил взгляд на водяные часы, похоже, это он засиделся, чуть не опоздав на церемонию принесения обетов. — Уже иду.       Что ж, отчёты можно закончить и ночью. — У меня ещё одна новость, — выходя вслед за шисюном, продолжил Люй Гуйцянь. — Тот ученик с Аньдин, Вэй Минцзянь, только что очнулся.       Му Цинфан остановился. — Он что-нибудь рассказал? — Нет. По правде говоря, он всё ещё словно не в себе, но я уже послал Сяо Син сообщить Шан-шисюну, что его ученик очнулся. Будем надеяться, что вскоре Вэй Минцзяню станет лучше. — Хорошо, — кивнул Му Цинфан, продолжая путь в церемониальный зал пика, где находился и престол Лорда Цяньцао. — Тогда я зайду к нему после церемонии.       Этот случай с учеником Шан-шисюна был ещё одной головной болью целителя. Конечно, такие демоны, как безлунная многоликая многоножка, встречались крайне редко, однако, методы оказания помощи пострадавшим от её яда были выработаны ещё двести лет назад. Нужная последовательность лекарств, отваров и компрессов на место укуса отлично помогла ученику с Байчжань, которому даже не пришлось посещать Цяньцао, и практически не возымело действия на адепта Аньдин. Му Цинфан выслушал показания Ло Бинхэ и Ван Чжао. По их словам, ученик с Аньдин был отравлен ненамного раньше Ван Чжао. Кроме того, полученный через пищу яд многоножки действовал медленнее, нежели через укус, хоть и вернее.       Лорд Цяньцао убедился, что необратимые процессы в теле ученика Шан-шисюна ещё не начались, и по времени они как раз успевали провести все процедуры, чтобы остановить отравление. Однако же, несмотря на своевременную помощь, юноша не приходил в себя уже неделю, и Му Цинфан не имел ни единого предположения, почему. Перерытые библиотеки на пиках Цяньцао и Цинцзин тоже не дали ответов.       Дети в церемониальном зале выстроились в два ряда. Уже переодетые в ученические одежды, они с детским восторгом смотрели на вошедшего в зал Горного Лорда. Пусть этот Горный Лорд и не был таким же величественным и недосягаемым, как тот, которого они видели на отборочных испытаниях, зато рядом с ним не было страшного ученика, один взгляд которого, казалось, мог убить на месте. Лорд Цяньцао неспешно поднялся по ступенькам и занял своё место на престоле, сверху вниз оглядывая своих новых учеников.       Юные дарования, молодые ростки, о которых теперь ему и его шиди надлежало заботиться, чтобы из пока ещё хрупких росточков в будущем выросли сильные духом заклинатели и талантливые целители, достойная смена их поколению. Му Цинфан мягко улыбнулся детям и, чуть заметно кивнув, дал знак, что можно начинать. Возможно, кто-то из этих любознательных детей с горящими глазами в будущем будет сидеть на месте Му Цинфана, располагая большим временем на поиски ответов. По крайней мере Му Цинфан постарается выдрать как можно больше терний на этой дороге, чтобы облегчить путь будущим поколениям.