Квантовый скачок

      В просторной светлой комнате, продуваемой освежающим ветром после дождя, находилось несколько человек. Никто не скучал, каждый был при деле. Цзян Чэн читал книгу, которую с трудом, но смог отыскать в павильоне. Порой он хмыкал, иногда хмурил брови, но время от времени губы мужчины трогала слабая улыбка, которая придавала его суровому лицу нежности и чувственности. В такие моменты я, даже если бы и захотел, не мог отвести от него взгляд. В моем мире или, если хотите, моей реальности, такое выражение возникало у него лишь вблизи его горячо любимого, но тайного объекта страсти. Долгое время певчие пересмешники боролись с собой и испытываемыми друг к другу чувствами. Ведь общество не жалует подобных связей, но, как говорится, любовь победила. Конечно, не без моей помощи. Несмотря на то, что Хуань-цзе была старшей сестрой Ван Цзи, отношения с которым для меня закончились крайне плачевно, я не бранился на брата, а всецело был на его стороне. Родная кровь не всегда одинаково мыслит, порой их характеры и взгляды на жизнь подобны огню и воде. Так было и с семьей Лань. Оставалось надеяться, что мой дорогой собачник не испортит все без меня и…       Нет, стоп! Я ведь здесь не насовсем. Рано или поздно (конечно, лучше бы рано) я вернусь. И тогда все встанет на круги на своя. Надеюсь… Хотя забыть приключения у меня вряд ли получится.       Вэнь Нин стоял чуть в стороне и старательно нарезал какие-то коренья. Выражение его лица было умиротворенным и расслабленным, как если бы он пребывал в состоянии глубокого сна. И это разительно отличалось от того, к чему я привык. Мой Цюн Линь был подвижным, эмоциональным, этаким шилом в жопе и в каждой бочке затычка. Да, он был стеснительным, но познакомившись с человеком поближе и прикипев к нему он становился открытым, коммуникабельным. Вэнь Нин любил книги, компьютерные и сетевые игры, но больше всего на свете он обожал кулинарию. Поэтому, когда проводился набор в пекарню господина Чжоу Йи, он сутки напролет оттачивал свое мастерство, от чего даже я поправился на пару кило. Здесь же А-Нин был окружен ворохом тайн. Начать хотя бы с этих странных вздувшихся вен. Откуда они появились? Что означают? И что имела ввиду Вэнь Цин говоря, что с братом это другое дело? Мне ужасно интересно, но я понимал, чем больше я узнаю об этом мире, тем сильнее захочу здесь остаться. А позволить себе допустить столь серьезные промахи я просто не мог. Я ведь не какой-нибудь глупый попаданец, который, исполнив свою заветную мечту, забудет о доме. Но самодостаточный молодой человек, который не сбегает от своих проблем, как трусливый пес, а идет на них с тараном в руках и песней в сердце.       Четвёртым человеком в комнате была Вэнь Цин. В первые минуты своего появления она четко дала понять, как будет происходить осмотр. Каждого она наградила своим собственным заданием, отослала по поручениям несколько служанок, а сама непосредственно занялась мной. Мне не в первой проходить медицинские обследования, но это было абсолютно другим. Менее рациональным что ли и более…хм, в жанре сянься. Глупо, не правда ли? Вначале она проверила мой пульс, изучила кожу, голову и не обошла стороной и глаза. После чего сосредоточенно сложила руками несколько печатей и направила теплый световой поток мне в голову, прикрыв глаза. Не знаю, что она там увидела, но через несколько мгновений ее пальцы вновь прижались у основания запястья, а взгляд небесно-синих глаз обратился ко мне. Он был скользким и тревожным, словно у врача-онколога, который сообщает пациенту, что у того обнаружен рак.       — Твой поток Ци неравномерен, - на удивление спокойно произнесла Вэнь Цин.       — Где-то я уже это слышал, - задумчиво ответил я. — Вот только твои слова ровным счетом ничего не значат для меня. Они как белый шум. Ты и раньше, - я осекся, прокашлявшись в кулак, — прости. Моя А-Цин и раньше говорила загадками. Все какие-то дакриоадениты¹ да неврастении². Но ты переплюнула даже ее.       — Так бывает, - ничуть не смутившись, терпеливо продолжила целительница, — если на организм длительно воздействуют темной энергией.       — Еще четыре дня назад шисюн был мертв, - с противоположного конца комнаты подал голос Цзян Чэн. — Не думаю, что это наш вариант. К тому же он не отличит лютого мертвеца от речного гуля. Сомневаюсь, что такая посредственность способна овладеть тёмными искусствами за столь короткий срок. Даже ему, - он сделал явственный акцент на слове, — потребовалось несколько месяцев, чтобы оживить своего первого мертвеца.       Я решительно кивнул, но на душе внезапно заскребли кошки. Пусть я и не был выдающимся талантом, но называть меня бездарностью грубо. Кто сказал вам, что я неусидчивый? Кто позволил думать, что я слабак? Да будь у меня время и желание, я без каких-либо проблем переплюнул бы вашего великого Старейшину И Лин.       — Порой поток сбивается, - продолжила вслух размышлять Вэнь Цин, — из-за наследственных или приобретенных заболеваний. При осмотре явных проблем я не обнаружила. Но вам ли, глава Цзян, не знать, болезнь – коварна!       — Каков же третий вариант? – полюбопытствовал я.       — Проклятье.       — Проклятье? – недоумевающе переспросил я, окинув всех присутствующих пытливым взглядов. — Расходимся. Гасите свет.       — Ты ничего не хочешь мне сказать? – она мазнула взглядом аккурат по тому месту на предплечье, где под рукавом скрывалась крестовидная рана. — Этот порез…       — Всего лишь порез, - перебил ее я безразлично, инстинктивно растирая раненую руку. — Прежде чем меня взял под свое крыло гэгэ, я пережил тысяча и одно потрясение. Меня домогался городской сумасшедший, обвиняли в убийстве, преследовала жуткая призрачная рука, убивающая любого живого. Я был пойман в сеть… как ее там?       — Божественного плетения, - подсказал Вань Инь, на что я щелкнул пальцами в знак согласия.       — Я падал, поднимался, снова падал. К моему горлу приставляли меч. Так вот ответь, что есть маленький ручной порез в связи с другими событиями?       — Призрачная рука? – впервые за все время подал голос Вэнь Нин, вырывая из контекста то, что показалось ему действительно важным. — Где это произошло?       — Святая корова! – громко воскликнул я, широко улыбаясь. — Ты и правда умеешь говорить?       Хотя бледное лицо Цюн Линя ничуть не изменилось в цвете, я был готов поклясться – мои слова его смутили. Он нерешительно переступил с ноги на ногу и вопрошающе взглянул на сестру, которая поняла его без слов.       — А-Нин прав. Если затаенная злоба мертвеца была велика, исходящие от него миазмы тьмы легко могли повредить твой внутренний дух. Поэтому кончай дурить и говори. А иначе, - Вэнь Цин нахмурилась, — я никак не смогу тебе помочь.       — Даже если ваш мертвец и пытался на меня напасть, я этого как-то не заметил. Юные ученики, которых вызвали в деревню Мо в связи с нападением демона, посадили меня под замок и наложили на комнату защитный барьер.       — И каким же тогда образом ты оказался в лесу с Жу Ланем? – недоумевающе спросил Цзян Чэн.       — Ну, - протянул я, неловко потирая загривок рукой. — Тетка Мо Сюань Юя придала меня анафеме, решив, что я убил ее сына.       — А ты этого не делал?       — На кой черт мне убивать эту неповоротливую свинью? – раздраженно гаркнул я. — Думаю, что даже ваш Вэй Ин не стал бы марать свои руки о такое ничтожество. К тому же, как ты себе это представляешь? Из фокусов я умею разве что кролика из шляпы достать, но никак не высасывать кровь и плоть.       — Кто говоришь были те ученики? – вмешалась в разговор Вэнь Цин, шестым чувством ощущая, что грядет какой-то конфликт.       — Адепты клана Лань, - за меня ответил Вань Инь. — Полагаю, Ханьгуан-цзюнь тоже был где-то поблизости, ведь он всегда там, где творится хаос.       В его голосе скользило ядовитое презрение, граничащее с открытой неприязнью. Впервые на моей памяти Цзян Чэн вел себя так. Обычно он бубнил, брюзжал, иронизировал, но никогда убийственно не ненавидел. Здесь же… хм, была чистая злоба, которую брат не желал скрывать. Что же могло произойти, чтобы эти двое поссорились? Неужели это как-то связано с Лань Си Чэнем? А, быть может, конфликт произошел из-за моего близнеца? Ну, не убил же Лань Чжань Вэй Ина… Ведь так?       — Что ж, - подметила Вэнь Цин, — в таком случае мне необходимо как можно скорее отправить письмо и поподробнее разузнать об инциденте.       — Я сам! – твердо заверил Цзян Чэн, откладывая в сторону книгу. — Тебе не стоит светиться. К тому же, кто если не Цзэу-цзюнь должен детально знать о делах своего ордена?       Он поднялся с софы, размял шею и плечи и строго взглянул на целительницу.       — А что там с его глазами и, - мужчина откашлялся и как бы между прочим добавил: — золотым ядром?       — Его нижний даньтянь пуст, а золотое ядро не сформировано, - не глядя на Вань Иня, равнодушно ответила девушка, внося кое-какие правки в свои записи. — Но кое-что меня все-таки смущает. Его «Пещера изначального духа³» развита не по годам. Большое количество энергии, которую содержит его верхний котел, пагубно сказывается на органах чувств. Если формирование продолжится, - она отложила кисть и с некоторой жалостью взглянула на меня, на этот раз обращаясь лично, — с большой вероятностью ты полностью лишишься зрения.       Замечательно! Я-то думал, что у меня просто плохое зрение, так как моя бабка по материнской линии страдала на отслоение сетчатки. Но теперь выясняется, что у меня в башке бомба замедленного действия, которая может рвануть в любую минуту. Потрясающая перспектива. Теперь я не просто фрик, в свободное время зависающий на форумах и играющий в игры, а фрик со смертельно опасной болезнью. Спасибо, Господи, что наделил меня дурацкими способностями. Они ведь так мне помогли по жизни.       — А вырезать эту «Пещеру изначального духа» можно? – серьезно спросил я. — Я легко могу отказаться от того, что вижу, и чего не замечают другие.       — Даньтянь – не опухоль, а полость в теле, - стиснув зубы, ответила Вэнь Цин. — Хочешь от нее избавиться – придется распрощаться с головой. Ты этого хочешь?       Я раздосадовано покачал головой. Конечно, быть слепым журналистом – хреново. Но становиться мертвым корреспондентом я попросту не желаю. Мне пока дорога моя голова. Она умеет много чего интересного. Да, и шее будет несколько грустно без извечной тяжести.       — Ты сказала «если», - вмешался в разговор Цзян Чэн, за что я был ему предельно благодарен. — Хочешь сказать, есть способ остановить процесс?       — Согласно основам, в организме человека на протяжении жизни формируется три основных энергетических центра, тесно связанных друг с другом. Нижний, средний и верхний даньтянь…       И потекли минуты бессмысленного трепа, во время которых Вэнь Цин честолюбиво доказывала свои познания в даосской медицине. Из её обширного, крайне подробного рассказа я смог понять, что на создание каждого котла у заклинателя уходит уйма времени и сил. И что каждый центр выполняет определенную функцию. Например, нижний даньтянь отвечает за физиологическое состояние человека и именно здесь формируется так называемое золотое ядро, которое и дает сверхъестественные способности. И именно отсюда выходят все духовные меридианы, по которым и движется Ци. Второе поле небесное отвечает за эмоции и чувства, поэтому частенько, чтобы достичь желаемого бессмертия, человек блокирует средний центр, тем самым избавляя себя от дальнейших хлопот. К сожалению, эти заклинатели не понимают одного – заплата не долговечна. Рано или поздно плотину прорвет и тогда не миновать искажения Ци. Последний, но не по важности, тот самый верхний даньтянь. Он образовывается постепенно и подобен житейской мудрости, которой славятся пожилые люди. Увы, этот центр можно увидеть лишь у истинно бессмертных, читай как у Небожителей. Поэтому о нем известно мало подробностей. В теории, «Пещера изначального духа» открывает тот самый «третий глаз» и позволяет своему обладателю видеть то, чего не видят другие, и делать то, на что иные не способны.       Лишь в согласии может существовать изначальный дух. Вот почему, чтобы усмирить буйство энергии в одной точке, необходимо направить ее в другую. Конечно, это всего лишь абстрактная теория, не подтвержденная многовековой практикой. Не исключено, что развитие золотого ядра не остановит процесс деградации зрительного нерва, а напротив усугубит его. Но, как говорится, пока не попробуешь – не поймешь.       — То есть единственный вариант меня спасти – это подвергнуть мою жизнь еще большей опасности? – критически среагировал я, скрещивания руки на груди. Вэнь Цин кивнула. — Вдохновляюще. А тебе не кажется, что я несколько староват для всего этого дерьма?       — Вот и узнаем, - ликующе отозвалась целительница, явно довольная тем, что смогла ненавязчиво отомстить за мои издевки в первый день пребывания в особняке Сюй. — Однако я советую тебе не прекращать пить травы, которые для тебя подготовил А-Нин, - девушка поднялась из-за стола с намерением уходить. — Зрение они тебе, конечно, не улучшат, но и не сделают хуже. И, - она повернулась к Вань Иню, — глава клана Цзян, не затягивайте с письмом. То, что мы выдвинули теорию, не отменяет того, что что-то стимулировало выброс энергии в верхнем даньтяне и усугубило уже имеющиеся проблемы. На этом я откланяюсь. Диди⁴, идем!       Вэнь Цин направилась к выходу, и ее брат последовал за ней. Но прежде чем он достиг двери, я подхватился со своего места и стремительно схватил его за руку. Война войной, а обед - по расписанию. Моя болезнь, если ее можно считать таковой, не повод отказываться от своих намерений. Я все еще настроен решительно по отношению Сюй Вэй Чжоу и, если он действительно замешан в похищениях, я должен это знать. Тайны и сфинксовые загадки всегда были моей слабостью. Так почему это должно измениться теперь?       — Молодой господин?.. – нерешительно произнес Вэнь Нин, смотря на мою руку на своем предплечье.       — На пару слов, - я лучезарно улыбнулся и помахал рукой девушке, которая вопросительно смотрела на нас. — Не переживай. Он тебя скоро догонит.       Она хмыкнула и ушла прочь, а я в свою очередь приобнял молодого человека за плечи, выводя его за порог. Дождавшись того момента, как девушка скроется из виду, я решительно повернулся в противоположную сторону.       — А-Нин, золотце, помоги решить дилемму. Она называется: «Что скрывает мой будущий зять?», - глаза мальчишки слегка округлились, а я ободряюще прохлопал его по плечу. — Ответь, что находиться в той стороне? – я кивнул туда, откуда вчера возвращалась сладкая парочка. — Он ведь там их держит?       — Держит? Кого держит? – недоумевающе поинтересовался Цюн Лин, но я готов поклясться, что с его лица схлынули все краски.       — Ох! – театрально вздохнул я. — Неужели ты не слышал? В городе уже какое-то время пропадают люди. И я на сто процентов уверен, что это дело рук Сюй Вэй Чжоу, так как вчера видел его с распоротой ногой, спешащим вон, - я взглядом и рукой показал в нужном направлении, — оттуда и говорящим о какой-то девушке. И вот совпадение, - я всплеснул руками, — давеча пропала девчонка Фэн, мать которой обвинила меня в ее похищении.       — Не понимаю, о чем вы говорите, – на удивление твердо ответил Вэнь Нин после некоторой паузы. — В том направлении ничего, кроме заброшенного павильона нет. Слуги отказываются туда ходить из-за глупых суеверий, поэтому мы не селим там гостей. Если на этом все, - он высвободился из моих объятий, — мне пора идти в город. У сестры сегодня примерка подвенечного платья, а племянник зашивается с заказами.       Поклонившись, Вэнь Нин спешно удалился, словно сбегая от огня. Я долгое время смотрел ему вслед, пока не почувствовал, как чья-то сильная рука отвешивает мне подзатыльник.       — Ауч! – болезненно простонал я, растирая ушибленное место. — Какого черта ты делаешь?       — Все никак не уймешься? – вскипел Цзян Чэн. — Коли ценишь свою жизнь, заканчивай. Госпожа Вэнь – лучший целитель Поднебесной. Если она откажется от тебя по причине упрямства, ты не протянешь и трёх зим.       — Я как-то и не собираюсь задерживаться здесь настолько долго, - легкомысленно ответил я, пожимая плечами. — Как только подвернется возможность, я вернусь домой. А ты останешься здесь с огромным грузом на сердце. Думаешь, - я прищурился, — я ничего не замечаю? Вэнь Цин нравится тебе. Не как женщина, нет, но как человек.       — Это ничего не меняет, - твердо заверил меня в своем решении Вань Инь.       — А вот и нет. Это меняет все! – быстро среагировал я и, не дав мужчине возразить, продолжил с явным нажимом. — У тебя доброе сердце, гэгэ. Ты пытаешься это скрывать ото всех, ведь лидер не может быть излишне милосердным. Но себя не переделаешь.       Я похлопал его по плечу, останавливаясь по левую руку, и украдкой взглянул в глаза.       — А-Чэн, скажи, сможешь ли ты спокойно спать по ночам зная, что оставил хорошего человека в когтях стервятника? – я вопросительно вздернул бровь. — Пойми, я не прошу бросаться в бой, очертя голову. Я лишь предлагаю тебе внимательно меня выслушать и сделать соответствующие выводы. Если после всего, ты решишь оставить все, как есть, я смирюсь и больше никогда не затрону этой темы.       Мужчина некоторое время молчал. На его острых скулах играли тугие желваки, а брови были сведены на переносье, что выдавало в нем задумчивость и прямую заинтересованность. В конце концов искренняя непосредственность и юношеская шаловливость победили и его губы тронула кривая усмешка.       — Так уж и быть, - сдался Вань Инь, сгорающий от собственного неудовлетворенного любопытства. — Выкладывай.       Следующие полчаса или, быть может, час я посвятил истории о своих визуальных наблюдениях. Я рассказал Цзян Чэну о том, как допрашивал торговцев и какие хвалебные оды они пели господам из семьи Сюй. Сообщил о том, как внезапно они появились и как быстро заработали себе место защитников города. Не забыл упомянуть и о их семейном бизнесе, который совершенно не вязался с военным статусом. Поведал о хорошем обонянии и прекрасном слухе. А также рассказал о странностях, которые творятся в доме. И, чтобы доказать последнее, я обманом заставил И Лули отвести нас с братом ко входу и вернуться обратно.       Также как в первый, второй и последующие разы, служанка коснулась головы дракона на входных дверях. С тем же самым выражением лиц и таким же поклоном нас встретили охранники. Без изменений журчала вода и около пурпурной розы порхали две желтые и одна голубая бабочки. Желторотая овсянка, как и раньше безрезультатно билась о железные прутья, чирикая определенное количество раз. А камень с дороги соответственно отправился в полет, как только девушка заметила его. И напоследок яблоня, цветение которой остановилось навсегда. Разве подобное нормально? Как говорила многоуважаемая мисс Грейнджер – даже в мире волшебников слышать голоса – плохой признак. Звучит не совсем корректно для конкретно этого случая, но, думаю, суть вы уловили.       Все это, а еще расфокусированный взгляд служанки, и неуемная жажда приключений заставило Цзян Чэна задуматься. Он долго ходил по комнате и в итоге сообщил, что когда-то давно, еще на обучении в Гу Су, ему доводилось читать о подобной технике. Перманентная Утопия или по-простому «заморозка» – это нечто, что заставляет время на определенной территории замереть. Мощнейшее искусство, для создания и поддержания которого требуется высокий уровень духовных сил. Поэтому техникой владеют единицы, да и те относятся к демоническому роду. Если предположить, что Сюй Вэй Чжоу и его братья демоны, становится понятным, зачем им похищать людей. Человеческая энергия ценна и является важным источником питания для подобных существ. Но вот почему люди стали пропадать лишь несколько месяцев назад и зачем в принципе понадобился хронический барьер в, на первый взгляд, мирном городке, оставалось для нас загадкой.       В конце концов Вань Инь пришел к выводу (не без моей помощи, конечно), что необходимо как можно скорее остановить сию буффонаду, бросающую черную тень на его орден. Что не говори, но город Фэн располагался на стыке Юнь Мэн Цзян и Гу Су Лань. Потому, если пойдут слухи, ни одному из великих орденов не выйти сухим из воды. А позволить клану быть вовлеченным во сплетни, лишь недавно оправившемуся от военных потрясений, глава Цзян не мог.       — Неужели нет ничего, что может нам помочь? – расстроенно спросил я, опуская руки. — Какого-нибудь талисмана…       — Кое-что есть, - неуверенно ответил Вань Инь, наконец, остановившись и взглянув прямо мне в лицо. — И это «кое-что» весьма опасно!       Решение пришло стремительно. Каждый из нас понимал, что открытая слежка была под запретом, так как при неудачном разрешении вопроса затяжного конфликта не избежать, даже если за дело возьмусь я и наплету с три короба. А вот негласный шпионаж – то, что доктор прописал. Тем более что Цзян Чэн имел козырного туза в рукаве. Он назвал свою великую технику бумажным воплощением. По существу, она была делом рук моего альтер эго, но раз он сам так любезно научил ей шиди – грех не воспользоваться предложенным шансом.       Темное искусство было до ужаса просто. Необходимо вырезать из бумаги маленького человечка, начеркать пару иероглифов не то чернилами, не то кровью, крекс-фекс-пекс и твоя душа переносится в заранее подготовленное тело. Чудеса, да и только. За одну лишь идею уже можно смело давать Нобелевскую премию в сфере физики или парапсихологии. И судя потому, как горели глаза брата при изложении, сия техника не единственная в своем роде. Оказывается, Старейшина И Лин не просто какой-то там злостный преступник, убивающий людей налево и направо. Он еще и исследователь-экспериментатор, фантазер, научный деятель, механик. В общем, парень хоть куда. Единственным его недостатком была… хм, дайте-ка подумать… смерть! Вэй У Сянь был мертв кряду шестнадцать лет, а его славное место занял я – человек без особых навыков и стремлений. Не мудрено, что я не дотягиваю. Столь высокого уровня мне никогда не постичь.       Что ж, отложим самобичевание и вернемся к вопросу бумажного воплощения. Порой даже у превосходной обложки гнилое наполнение. А идеальное дерево имеет червоточину. Недостатком техники была угроза жизни. Если вдруг что-либо случается с бумажным телом, раны отражаются на душе заклинателя. Поэтому необходимо быть предельно осторожным и не попадать в беду. Второй оговоркой служила сторона исполнения. Старейшина И Лин был заклинателем так называемого пути порока, а значит априори специализировался на темных искусствах. Для него поддерживать постоянный контроль над темной Ци раз плюнуть. Ее ведь так много вне тела, буквально бесконечный поток. Что же касается Цзян Чэна, который исповедует исключительно достойный путь, для него расход светлой Ци будет колоссальным, а значит и сама техника ограничена во времени. И все же Вань Инь был готов исполнить свой долг, хотя и не до конца уверен в результатах.       На том и порешали.

***

      Следующие несколько дней были подготовкой к моменту Х. Цзян Чэн большую часть времени проводил в медитации, стараясь накопить как можно больше энергии, и возвращался в реальность лишь для того, чтобы плотно поесть. Я же в свою очередь тщательно следил за скрытым в деревьях входом в неизведанный павильон. Но как на зло там больше никто не появлялся, словно зная об облаве. Возможно, так и было. Вэнь Нин после моего форсированного допроса легко мог поделиться сведениями с сестрой. А та в свою очередь могла сделать соответствующие выводы и предупредить своего жениха. Однако, игнорирование проблемы долго продолжаться не может. Ведь в доме все-таки находится живой человек, которому необходимо есть и пить. Если только… черт. Если только влюбленная пара не решила избавиться от улик, заморив невинную жертву голодом. Как говорится, нет тела – нет дела. И все же, я надеюсь это не так, ведь Вэнь Цин все-таки целитель. А они обязаны помогать, но никак не вредить.       По истечению двух дней, заточение в четырех стенах с молчаливым спутником стало меня угнетать. Чтобы развлечься, в свободное от слежки время я писал наброски рисунков, основой которых стали портреты Вань Иня. Он был идеальным натурщиком. Прекрасные черты лица, правильные пропорции тела и самое главное – никаких излишних движений. Совершенная Галатея, которой однажды суждено ожить мольбами Пигмалиона. В скором времени весь стол и пол вокруг был усеян незамысловатыми эскизами. Один лист был исписан глазами, второй – губами, третий демонстрировал излишнее множество носов. Но собрать воедино картину у меня никак не получалось. Что-то постоянно мешало.       В скором времени живопись мне наскучила. Я отложил в сторону кусок графита, лег на кровать и пустился в словесное путешествие, рассказывая Цзян Чэну о чудесах современного мира. Не знаю, слышал ли он меня, но мне, несомненно, становилось легче от продолжительных монологов. Я рассказал ему о нашей первой встрече, о школьных буднях, о том, как наши родители поженились и нам пришлось сосуществовать под одной крышей. Я также сообщил о том, как мне пришлось уехать за границу и как он каждый праздник проводил со мной, чтобы мне было не так одиноко. Я был готов уже затронуть тему сложных отношений, как вдруг во дворе громко хрустнула ветка, сообщающая о постороннем присутствии.       Это произошло на четвертый день, ночью. Веки Цзян Чэна моментально открылись и стальной взгляд метнулся к окну.       — Задуй свечу, - повелительно скомандовал он, а сам стремительно стал писать какие-то символы на заранее подготовленном бумажном человечке.       Едва огонь потух и в комнате стало темно, я шестым чувством ощутил какой-то энергетический всплеск. Краем глаза я заметил, как тело Вань Иня завалилось набок, но, прежде чем он встретился с холодным полом, мне удалось его подхватить. Бережно уложив голову брата себе на колени, я в призрачном свете луны разглядел маленькую бумажную фигурку, выбегающую в дверь. Мысленно пожелав А-Чэну удачи, я принялся ждать итоговых результатов.       Сказать, как долго продолжались исследования я точно не мог, так как ожидание сморило меня. Но я быстро проснулся, когда что-то липкое и горячее коснулось моей руки, покоящейся на лице мужчины. Этим «что-то» оказалась кровь, которая тонкой струйкой бежала из носа Цзян Чэна. По всей видимости, что-то было не так, но сказать, что именно я не мог.       — А-Чэн, - с нажимом позвал я брата, тряся его за плечо. — А-Чэн! Тебе необходимо проснуться. Гэгэ…       Кровотечение лишь усилилось, заставляя мое сердце тревожно биться в груди. Что если с ним произойдет нечто ужасное? Как я буду дальше жить, зная, что подверг опасности близкого мне человека? Я снова встряхнул безвольное тело, добиваясь хоть каких-нибудь откликов. Ничего. Паника постепенно захлестнула меня, а желчь подступила к горлу.       — Цзян Чэн, вернись ко мне! – жалко пискнул я. — Гэгэ…       — Все с ним будет в порядке, - заверил меня невероятно холодный женский голос. В то же мгновение, как по волшебству, зажглись все свечи и в дверях показалась Вэнь Цин.       — Непростительная глупость полагать, что я ничего не замечу!..