— Действительно, ад.
Даниил Маркович боялся. Женя видела это в его бегающих по катку глазах и неспособности сосредоточить внимание на определённом объекте, а точнее на не удававшемся на прошлой тренировке каскаде: то флип оказывался в недокрут, то тулуп оказывался только двойным, то вообще срыв каскада в самом конце. «Тоска» была невероятная программа. Если бы сейчас ей предложили скатать что-то другое, она бы ни за что не согласилась. История будто бы полностью вовлекла её в её осознание, что хотелось показать миру свою героиню. Хотелось просто показать.
— Пора слезать с обезболивающих, тебя от них только больше в сон клонит.
Это была правда. Спина с каждым днём болела всё больше и больше, и возвращались к прежним истокам. Медведева не очень понимала, что делать дальше. Поскольку лечение производится искусственным путём, второй курс можно повторять не раньше чем через полгода, и то нежелательно, иначе это очень сильно вредит организму, а врачи редко готовы возложить на свои плечи такую ответственность.
Как оказалось потом, перелом позвоночника — не только вина перенагрузок, но и стресс. Стресс, который не только окружал тебя, но и жил в твоей голове. «Черт, снова ничего не вышло» или «Я бездарность, ничего не получится никогда», постоянные слёзы и давление публики. Это всё ложится на плечи тогда еще ребёнка, который с неустойчивой психикой выходит во взрослые.
— Какая мать своего ребенка на улицу выкинет? Вы в курсе, что это уже всякие границы переходит? Не будь она совершеннолетней, я бы вам устроила.
— Хм, а может вы не будете совать свой перерезанный нос не в своё дело? Я за дочерью пришла, а не за вашими упрёками, которые вы не имеете право мне говорить. Жень, пойдём.
Этери Георгиевна ещё много чего хотела сказать, но Женя остановила её. И, на удивление, она послушалась свою или не совсем ученицу. Тогда этот шаг «услышать» показался первым ключиком к их взаимодоверию.
Именно поэтому буквально ещё в августе Женя стояла у бортика, исполняла в лучшем случае тройной сальхов, еле выезжая с двойных, а на неё обращал внимание только Сергей Викторович. Только он указывал на ошибки, разъяснял каждый шаг, поэтому более-менее тройные начали стабильно получаться. Не то, чтобы травма была настолько серьёзная, что даже прыжки ушли, просто спина словно перевешивала вперёд, и прыжок выбивался из круга, как только предоставлялась такая возможность. Если бы не вымученный в арсенале четверной сальхов, она бы и тройной не крутила. Практика.
Этери Георгиевна понимала. Может быть, поэтому не лезла, буквально начала игнорировать вообще её существование после двух тренировок, а если просила совета, говорила обратиться к другому тренеру. Тогда казалось, что Алина везде. Алину надо готовить, она же лучшая. Алине надо подсказывать, она же мировая звезда.
«Да твою ж мать, я тут звезда!»
Нет, она такого не говорила. Лишь злилась, вставала и делала. Снова и снова.
Да, Этери Георгиевна определенно понимала, что такая методика лечения никак не влияет на прыжки. Что это не операция, тут ты способен быть работоспособным. Женя же из тренировки в тренировку доказывала обратное, и это вовсе не из-за такого долгого отсутствия тренировок. Все тройные без интенсивки реально восстановить за две тренировки уж точно. Медведева же валялась по катку, падая с двойных. И это попахивало капитальным обманом и тем, что всё их якобое «взаимодоверие» по щелчку пальцев стёрлось в порошок.
Август, как и говорил и говорит сейчас Даниил Маркович, стал для Жени месяцем ада. То, что из такого дна она выбралась сквозь боли в спине, оказалось, когда буквально сразу же после, мягко говоря, провального произвольного прогонного танца Этери Георгиевна схватила Медведеву за руку, снова затащила её в свой кабинет и сказала: «Мне из тебя клещами тащить информацию, или ты сама всё мне расскажешь?»
Геройством заниматься надо было действительно не в таких местах, но Женя так долго мечтала снова выйти на лёд, что боялась рассказать кому-либо об этом, даже Алине и маме, не говоря уже о тренерах.
Точнее, о тренере, которая чуть не поцеловала её на кухне. Они ни разу не обсуждали это и не вспоминали тот разговор. Медведева начинала думать по совершенно обычному, присущему Этери Георгиевне лицу, что это была слишком бурная фантазия или болевой шок. А может быть просто человек задумался. Ведь бывает такое.
Прямо как сейчас Женя, стоя у бортика и разминая уши. Ей больше всего хотелось сейчас просто откатать, что она умеет, чтобы все забыли о её вчерашней короткой программе и перестали писать в соцсетях, мол, скатилась недоолимпийская чемпионка. А вот олимпийская чемпионка отдыхает этот сезон.
Не сказать, чтобы Женя обрадовалась этой новости, только если где-то глубоко в душе. В инстаграме написала Кейтлин «удачи, дорогая», получила в ответ скромное «спасибо» и забыла, лишь вычёркивая своего конкурента, которая в любом случае сделала очень многое и, возможно, заслужила
её олимпийское золото.
Кейт была невероятной души человек. Она чем-то напоминала Алину: всегда старается улыбаться и видеть всё хорошее. Улыбаться тем, кто вгрызался ей в глотку, общаться с главным конкурентом и желать ему победы. Медведева вообще не была таким человеком. Она всегда старалась заглушать в себе с рождения русский дух, который чихал на всех остальных, улыбалась и дружила с ребятами, но точно не с теми, у которых силы на равных. Иногда, какая бы искренняя дружба у Жени с Алиной не была, она не могла после соревнований, которые выиграла, в том числе и после водокачек, делать вид, что всё хорошо. Проигрыша пока она не знала, и даже второго места на этапе Гран-при, не считая первого взрослого сезона.
Однажды они с Алиной даже обсуждали это. Женя спросила, что Загитова чувствует, когда улыбается Медведевой, которая только что обошла её, и Алина ответила, искренне и от души, что Женя, наверное, запомнила на всю жизнь:
— Наверное, злость на саму себя. Но не на тебя. Почему я должна злиться на человека, который оказался меня сильнее? Это твоя победа и абсолютно заслуженная.
***
Эта произвольная была для неё. Этери Георгиевна, когда Женя спросила, чья это гениальная идея, сказала, что они всем тренерским штабом придумали, но, когда они летели сюда, Даниил Маркович сказал «по секрету», что эта идея целиком и полностью Этери Георгиевны. Что она так прониклась Жениной историей, что ей захотелось показать в этом номере всю стойкость Жени. И именно под песню Полины Гагариной «Кукушка».
Казалось вообще фантастикой, что ТШТ решил поставить под песню со словами да ещё и русскую. Максимум, что она запомнила, это программы Камилы, Даши и Майи. Некоторые, да, были со словами. Например, короткая в этом году у Алины была очень красивая. Женя бы тоже себе такую хотела, но её «Тоска» ей нравилась не меньше.
Может, на ней, как на самой ненужной, решили опробовать новый вид программ? Да, скорее всего так и есть. И не потому, что она кого-то вдохновила. Определённо, нет.
— Дженни, привет, дорогая! — Женя сняла один наушник, чтобы посмотреть, кто нарушил её покой, и губы сами по себе расплылись в приятной улыбке.
— Брайан! — Медведева чуть ли не свалила бывшего тренера, который в последний момент чуть не вывалился за бортик, где готовилась к прокату конкурентка. — Ты с Лизой тут?
— Да. Как ты, нравится в России?
Он расцепил объятия, а на катке вновь стало резко холодно. К ним, стоящий немного поодаль, быстрыми шагами направлялся Даниил Маркович. Его шаги оглушали только что включившуюся музыку, и страх окутал с головой. "Главное, без паники".
— Да, нормально. Давай в следующий раз поговорим?
— Конечно, — он снова посмотрел на Женю, потом на красное лицо её тренера, махнул ему головой, когда Даниил Маркович остановился в метре от них, и ушёл куда-то по своим делам. Наверное, по своим делам. Либо спасать свою шкуру. Медведева бы сделала точно так же на его месте.
— Что он хотел? — тон его почему-то показался противным, потому что сейчас он был готов практически порвать глотку одному из самых дорогих Жене людей, а теперь и вовсе говорил с ней, как с преступницей.
— Поздороваться. А что, нельзя?
— Нельзя. Ты должна думать о прокате. Все разговоры потом.
Медведева, как только Глейхенгауз отвёл взгляд, еле заметно для камер закатила глаза, понимая, что она уже следующая.
Музыка Алисии закончилась также быстро, как и началась. Наушники, кофту она стянула и вручила в руки Даниила Марковича. Тот сразу же принял эти предметы, второй рукой держа Луну впервые в своей жизни. До этого она доверяла её только Брайану.
Чехлы она тоже вручила тренеру, и, как только Пино, с который она в принципе не плохо общается, вышла вся расстроенная со льда, Женя тут же сделала шаг на каток, начиная постепенно привыкать ко льду, на котором успела провести достаточно часов.
Поза была совсем обычная, но внутри был огонь и злость на вчерашний провал.
— С богом! — а в голове «ты сможешь». «Как смогла вся сломанная откаться на Олимпиаде, как смогла решиться на такой ответственный шаг ради побед, как смогла снова стоять здесь на льду с совершенно незнакомыми людьми».
Она не объявляла музыку. Для всех это было что-то вроде сюрприза, который не хотелось портить. Один она уже завалила. Второй — не посмеет.
И она делает. Каждый прыжок. Каждый момент программы она проживает, но без души. Проживает, чтобы жить. Проживает, чтобы дышать и дальше доверять самой себе. Она — боец. И сейчас она будет побеждать несмотря ни на что!
«Мой успех в том, что я верю в себя и живу для результата.»
Вытаскивает.
«Иногда мечтам не суждено сбываться. Но я буду и дальше бороться. С новым тренером, Этери Георгиевной Тутберидзе».
Чисто.
«Я всю себя оставила на льду, и я ни о чём не сожалею».
Дорожка.
«Боже, почему же ты не позволила ей сделать этого, Женя?»
Финальная поза.
Зал аплодирует, летят игрушки, но это здесь. Когда она приедет в Россию, все снова начнут осуждать её, выискивать ошибки в программе, разбирать и жить за результат, как она и говорила в 2017 году. Сейчас у неё изменился, наверное, смысл жизни. Сейчас она живёт не за результат, а для результата. А это разные вещи, по крайней мере, в её сознании.
— Умница. Тулуп в каскаде, конечно, покосился, но ладно, это потом.
Он вручает чехлы, потом Луну и помогает надеть олимпийку. Ноги ватные, а спина разламывается. С каждым новым шагом до k&c она напоминает о себе всё больше и больше, но надо идти прямо, так, чтобы никто не понял, что, если бы не камеры, она бы легла прямо тут и заплакала от того, что рвёт её изнутри. «Сильные девочки не плачут». Разве она всё ещё сильная?
Оценки нормальные. На лучшее глупо рассчитывать для беглянки. Так сухо в Канаде её давно не встречали. Потому что «предатель». Но игрушек было больше. Странное явление. Надо унизить, но все равно отдать дань. И что у них было в голове?
А что у неё было в голове, когда она катала, осталось там, на катке. Этот вопрос забудется так же быстро, как её «Тоска». Она в это верит. Главное, работать.
***
«Спасибо, что верите в меня. Будем трудиться дальше».
