Спектрум

      Солнечный свет еле пробивается сквозь плотные шторы, а голова гудит, отказываясь собирать мысли в четкую картинку. Глаза слегка режет, и открывать их совсем не хочется, в горле сухо, что хочется кашлять, но на это нет сил. Тело измучено чересчур активными днями и успешной ночью. Эйс мычит, почти стонет, все же открывает глаза и смотрит в стену с минуту. Он пытается понять, где находится, быстро узнает комнату, в которой живет уже месяц. Перед глазами солнечные зайчики, непонятно правда на самом ли деле или его мозг выдает это самостоятельно, пытаясь намекнуть, что нервная система вновь задета. Тело немного дергает от неприятных спазмов, возможно, он вчера переборщил или же просто для него и того было многовато. Напрягать мышцы неприятно, очень не хочется, но жажда все же сильнее.       Эйс приподнимается и садится на кровати, трет глаза и ждёт, пока голова перестанет кружиться от такого простого действия. Расфокусированный взгляд падает на бутылку воды, такой желанной, но очень далёкой, ибо сперва нужно подползти к другому краю двухметровой кровати. Он делает над собой усилие и все же ползет, одеяло скатывается с плеч, и прохлада кусает его кожу, неприятно пробегая мурашками по спине. Парень опускает голову, подмечает, что на нем только нижнее белье, и в голове всплывает пара вопросов, но сперва нужно попить. Почти литр уходит, кажется, за пару глотков. Вода возвращает жизнь в изможденное тело, и он наконец может выдохнуть с неким удовлетворением. На тумбочке лежит несколько таблеток без упаковки, но с запиской, и еще пластинка чего-то анальгетического. В записке всего пара строчек, только о том, что ему стоит выпить их все и это просто витамины, которые должны поднять серотонин в его крови. Портгас ухмыляется такой заботе, а потом дергается, почти роняя из рук листок бумаги и бутылку.       Он очень отрывисто помнит, что конкретно было, но мозг постепенно собирает всю картинку и подгоняет ее под нужную канву. На лицо лезет краска, и он прикусывает нижнюю губу, пока брови ползут к переносице. Что он, черт возьми, вчера вообще пытался сделать? Это чертов провал, он оступился на тонком льду и начал под него проваливаться. Отвратительно. Чувство стыда накрывает вперемешку еще с какими-то эмоциями, их сложно читать, да и сейчас совсем не до этого. Он никогда не шел ровно по дороге своей дрянной жизни, но всегда старался не пачкать грязью на своих ботинках чью-то еще, вымощенную чистым камнем или слегка пыльным бетоном, все лучше, чем его тропа, залитая сотней дождей. Эйс тихо скулит и зарывается ладонью в волосы, сжимая их, он прижимает запястье ко лбу и очень хочет заплакать. Мерзкий паразит разрастается в грудной клетке и охватывает щупальцами ребра, тянет на себя и сдавливает так сильно, как может.       Портгас открывает глаза и с ужасом думает о том, что за дверью его ждет разговор. Он не готов, точно к такому не готов. Губы сильнее сжимаются и хочется бежать хоть через окно, но этаж слишком высокий и так точно не выйдет. Сидеть он мог бы там хоть целый день, однако это никак не поможет, так что стоит просто сделать глубокий вдох и открыть дверь, которая стала неожиданно слишком тяжелой. Эйс накидывает на себя одежду и все же делает шаг за пределы комнаты. В квартире очень тихо, пес лениво тянется и пару раз бьет хвостом по полу в приветствии. На часах уже около полудня, и видимо ему повезло. Есть шанс, что Ло в комнате, однако проверять это, желания совсем нет. Он быстро в голове прочитывает последний месяц и делает вывод, что Росинант должен вернуться вот-вот, и нужды в присутствии незнакомого парня совсем нет, даже скорее это неприятный факт. Все, что Портгас может сделать сейчас — исчезнуть. Он судорожно выдыхает, сжимает околевшие пальцы в кулак до побелевших костяшек и быстро раскидывает решения по нужным полкам в своей голове. Почти все его вещи и так лежали в сумке, туда же он и скинул остаток, разбросанный по квартире. Его шорох не вызвал никакой реакции, а значит, стоит бояться только поворота ключа в дверном замке.       Эйс почти у порога вспоминает одну важную деталь, привитые с детства манеры, пусть и не совсем такие, как положено, но они все же не дают уйти совсем не попрощавшись. Он оставляет вещи у входа, около них уже вьется Реико и непонимающим взглядом провожает своего временного хозяина. Портгас берет блокнот и ручку в привычном месте, на одной из полок кухни, быстро черкает несколько строк. Так он немного успокаивает свою совесть или хотя бы пытается в это верить. Он оставляет записку на столе и возвращается к двери, пес виляет хвостом, прижимает уши и опирается о него лапами, чтобы потянуться, верящий, что его сейчас возьмут с собой. Эйс грустно улыбается и опускается к нему, зарывается пальцами в мягкую шерсть. Реико очень приятно пахнет, особенность породы, которая уже не раз успокаивала одним своим наличием. Парень шепчет, что очень был рад познакомиться, что они вряд ли еще когда-то встретятся и что очень его любит.       Закрывать за собой дверь в последний раз очень больно, он привык, действительно привык ко всему, что было, и это больно режет его внутренности. Он больше не будет спешить домой, чтобы погулять с меховым чудом, больше не будет готовить для кого-то, стараясь выдержать нужный полезный рацион, и больше не будет писать всякие записки-напоминалки. Он возвращается в свой мир, в котором солнце больше не греет его одинокую планету, и звезды не указывают правильный путь. Эйс пытается убедить себя, что все хорошо, он жил и так достаточно долго, чтобы было сложно привыкать заново. Он искренне надеется на свое благоразумие и частички расколотой когда-то удачи. Разумеется, чтобы просто не пустить скупые мужские слезы, которые вполне могут перерасти в огромный поток, водопад, не смывающий его проблем, а лишь оставляющий после себя красные, опухшие глаза.       Дорога до общежития занимает много времени, он садится на другой маршрут, путая направления, блуждает по городу какое-то время. Возвращается в место, где люди, словно животные на передержке. Неприятно. Он ловит себя на мысли, что и правда похож на такого вот пса, которого забрали из приюта, но он сбежал или же от него попросту отказались, так как не сошлись характерами. Правда, они сошлись и было хорошо, даже лучше, чем можно было себе представить. Он каждый день возился у плиты, иногда гулял в приятной компании, смотрел фильмы и искренне смеялся, подмечая забавные мелочи чужого быта. Холодные, мрачные стены давят и словно сжимают его самого, душат прочными бетонными тисками и словно шепчут на ухо: «Как давно мы тебя не видели, оставайся, мы рады». Вот только голос такой холодный и мрачный, словно говорит сама смерть, встречая у своих врат.       Эйс бросает сумку у кровати и просто падает на нее, он не хочет ни о чем думать и ни в чем разбираться. Просто немного сна и темноты. Мышцы дергаются в спазмах, но со временем успокаиваются, и сон полностью его захватывает. Голова подкидывает какие-то картинки, шлет ему не то воспоминания, не то грезы о том, чего не было. Все перемешивается и переплывает из образа в образ, не формируя никакой четкой картинки, лишь фигуры и голоса, которые словно ведут его по музею, от экспоната к экспонату.       Эйс просыпается рано, в общей сложности он проспал порядка двадцати часов, возможно, больше, он не смотрел на время. Сейчас на часах порядка шести утра, и он даже успевает на первую пару, собирает книги и тетради. Пока есть время пытается загрузить голову прошедшем материалом, читает строки, которые сливаются в одно сплошное пятно, ходят кругом и совсем не откладываются в голове. Он грузно выдыхает и складывает все в рюкзак. Еще слишком рано, чтобы куда-то идти, но самое время, чтобы сходить в душ. Холодная вода немного помогает привести голову в порядок. Приятные струи оглаживают его тело и мягко гладят, успокаивают. Однако под всем этим он вспоминает одну деталь. Выходной. У него целый свободный день, и это вообще как-то не радует.       Холодный воздух по коже совсем не кажется таковым, когда сама кожа холоднее всего окружающего. Эйс возвращается в комнату, скидывает полотенце и пытается вздохнуть полной грудью. Выходит плохо, он заходится в кашле и очень хочет выплюнуть легкие, но они все еще плотно сидят за клеткой из ребер. Капельки воды стекают по прядкам волос и падают на пол, пока живот сводит какой-то судорогой. Очень хочется заплакать или засмеяться, как-то непонятно, все тело сводит, а голова кружиться.       Может на пары ему и не нужно, а вот поесть очень стоило бы. Из гардероба получается выудить чистые вещи, какой-то объемный свитер и легкую куртку с капюшоном, отлично подходят под настроение, для полноты картины еще маску и наушники. Так можно создать иллюзию, что мира вокруг не существует или не существует его самого. Он просто прячется и зажимает клавишу громкости до максимума вверх. Утром улицы почти пусты и дышать достаточно легко, на сколько это возможно. Эйс любит места, где ты можешь сделать заказ, не общаясь ни с кем, большие, электронные штуки вполне неплохо справляются со своей задачей и выплевывают чек. Еда кажется безвкусной, но в животе перестает урчать, и это радует, слишком мало, чтобы почувствовать себя живым, но на время сойдет.       Эйс сидит в кафе долго, смотрит то на людей, то в окно, все, как одно, кажется серым, безжизненным. Но сок вкусный; сильный, цитрусовый вкус; и желание вывести из себя лишние токсины. Время начинает идти быстрее, если ты перестаешь обращать на него внимание, поэтому он выходит только в районе полудня. Просто идет по улице, бредет к набережной и совсем не слушает кого-то, кто надрывается в наушниках, в голове слишком много других громких звуков, они перебивают все.       На плечо ложиться рука, и Портгас вздрагивает, готовый убежать, даже не посмотрев, кто решил прервать его поток мыслей, не имеющих в общем-то никакого облика или смысла. От сердца отлегло, когда он увидел глупое лицо в солнцезащитных очках. — Вот это у тебя затычки, неужели совсем не слышал меня? — Джонни улыбается и поднимает руку в приветственном жесте. — Прости, я что-то задумался и не заметил, — Эйс старается натянуть на лицо более-менее приличную улыбку, но и сам бы себе не поверил, будь напротив зеркало. — Какой-то ты загруженный, не выспался что ли? — Что-то вроде того. — Выходные нужны, чтобы выспаться, — встревает третий голос, и Эйс удивляется, что не заметил рядом стоящую девушку раньше. — Ну, или чтобы провести время в хорошей компании. Я, кстати, Неджико, приятно наконец познакомиться. — А… Да, — веснушчатый пару раз хлопает глазами, а потом пожимает протянутую руку. — Девушка вот его, да? — Я, если что, слышу тебя, — Джонни слегка обиженно надувает губы, из-за чего остальные прыскают со смеху.       Неджико выглядит весьма внушительно: яркие волосы, татуировки, одежда подобрана со вкусом. Она сильно кого-то напоминает, но это чувство парень отметает, ибо совсем не хочется задумываться о чем-то таком. Девушка очень приятно улыбается и не упускает возможности подшутить над своим парнем, они на удивление гармонично смотрятся, пусть и сильно отличаются и характерами, и стилем, и самой энергетикой. Они легко заводят разговор, ребята рассказывают, что решили прогуляться, что не могли решить на какой фильм можно было бы сходить. Много информации, и полное отсутствие понимания зачем это все знать Эйсу. Его к слову заставляют пойти тоже, куда-то, просто прямо. Возможно, было ошибкой сказать, что он абсолютно не занят и просто шатался без дела, однако, с другой стороны, так мыслей становится меньше, и звуки извне наконец начинают перебивать то, что роится внутри.       Тревожность имеет свойство перерастать в депрессию, она вполне способна появиться из ниоткуда. Эйс не знал много о своих родителях, не знал о хронических заболеваниях или темпераментах достаточно, чтобы делать какие-либо предположения. Ведь депрессия передается по наследству, и похоже, что-то такое в крови все же примешано. Правда, пока он об этом не думал, в целом не сильно задавался вопросом, все эти медицинские штучки не для него. Пусть и за последний месяц он то и дело слушал небольшие лекции и все же вбил номер скорой в быстрый набор на телефоне. Ло слишком переживает за здоровье окружающих, либо потому, что врач и знает слишком много, либо потому, что врач и не хочет заниматься лечением еще большего количества людей.       Они прошли почти всю набережную, за это время Неджико рассказала больше о себе. Выяснилось, что она работает тату мастером во вполне хорошем салоне, и это вроде как дело всей жизни, которое еще и неплохую прибыль приносит. Она много рассказывала о клиентах, интересных случаях на работе, о том, какие глупые порой бывают запросы и на каких местах что делают люди. Что-то было даже мерзким и вообще плохо укладывалось в понимание Портгаса о хорошей татуировке, но в основном это просто было смешно. Иметь в знакомых хорошего мастера может быть весьма полезно. У девушки звонит телефон, и она, извиняясь, прикладывает аппарат к уху. — Нами, что случилось? — девушка мило улыбается, отводя взгляд в сторону, чтобы сосредоточиться на разговоре.       Эйс удивленно приоткрывает рот с тихим «а», наконец складывая пазл в голове. Нами рассказывала, что у нее есть сестра, и он даже застал тот день, когда девушка хвалилась только сделанной тату и рассказывала, какая ее сестра клевая. Парень поджимает губы и начинает ощущать некую неловкость, ибо мир тесен, и он как-то не ожидал, что настолько. Неджико заканчивает разговор и, повесив трубку, возвращается к компании. — Простите, систр звонила. — Нами твоя сестра, верно? — зачем-то уточняет Эйс и чуть нервно улыбается. — Да, вы знакомы? — Неджико чуть шире открывает глаза, но сильно удивленной не кажется. — Я брат Луффи, так что пару раз пересекались, — он пожимает плечами и все еще как-то не уверенно улыбается. — Правда? — девушка резко оживляется и подходит ближе. — Да, мне о тебе рассказывали, и в том, что красавчик тоже не соврали. — Ну как сказать, — стало неуютно, мало того, что комплименты так еще и так близко. Личное пространство, пожалуйста. — Эй! Мне уже можно начинать ревновать? — Джонни вовремя влез в разговор и немного отвлек внимание на себя, за что ему большое спасибо. — Ой да ладно тебе, я просто не ожидала, что мы окажемся условно знакомы, — девушка звонко смеется и хлопает по плечу своего парня.       Они такие живые и такие правильные, рядом с ними Эйс еще больше начинает ощущать себя сломанной куклой. Словно что-то в какой-то момент пошло не так, и запущенный процесс уже не остановить, и ему только и остается, что стоять и смотреть, как на него спускается лавина. Дыхание сбивается само по себе, оно чуть рваное, но это почти не заметно, очень хочется вдохнуть полной грудью, вот только не получается и, возможно, не получится, ведь его что-то так усердно душит. Джонни помогает уйти от нежелательного внимания его подруги, пусть даже и не осознанно, и предлагает зайти перекусить. Предложение встречают единогласным согласием, ибо ребята гуляют давно, а Эйс с утра так и не поел нормально, только чай, сок и какие-то печеньки.       Ожидаемо в кафе Неджико поднимает вопрос сестры и ее компании. Хотя все же лидером сквада безоговорочно считали его брата. Она расспрашивает о всяких мелочах, и часто Эйс просто не знает, что ответить, ведь он так-то не является частью этой шайки и честно признает, что не сильно стремится, ибо они порой дурные, пусть и ребята все хорошие. А еще девушка интересуется его здоровьем, отметив, что синяки и мешки под глазами залегли глубже, чем хотелось бы, и цвет кожи в целом бледноват. Забота — это конечно хорошо, однако он мысленно подмечает, что девушка вряд ли ужилась бы с «мугиварами», ибо их негласный кодекс — доверять друг другу во всем и просить о помощи сразу, как она понадобится. Лезть в чужую жизнь некрасиво и вообще идея так себе, в чужом гнезде могут водиться змеи и далеко не всегда безобидные. Портгас отшучивается, сбрасывает вину на учебу и параллельную работу, разумеется, умолчав о всех реальных причинах такого обезвоживания и периодических бессонниц.       Кафе маленькое и уютное, еда не дорогая и вкусная. Однако это все еще давит. Эйс проглатывает мерзкий ком в горле вместе с куском пиццы и честно пытается даже несколько раз пошутить и вроде как удачно. Он правда старается выглядеть живым и «таким, как нужно» хотя бы в чьих-то глазах. Вот только по этим же глазам можно прочесть, что верят ему неохотно, больше для виду. Джонни нужно на смену, а Неджико обещала помочь семье, так что они расходятся где-то в районе пяти вечера и договариваются, что нужно встретиться как-нибудь еще в общий выходной, чтобы провести время не за чашкой чая, а чего покрепче и горячительнее. Эйс честно обещает быть на связи и встретиться еще, вот только сам в это верит не сильно. Не потому, что ему не понравилось общаться с коллегой и его девушкой вне работы, просто он не уверен в своем следующем дне в целом.       Его прошлое никогда не отпускало Эйса и всегда тяжело дышало у самого уха, словно стоя вплотную за спиной, однако теперь все как-то совсем иначе. Он стал гнить быстрее, а от тушки уже попахивает чем-то неприятным. Дорога до дома занимает немало времени, ведь ехать на транспорте совсем не хочется, впервые за долгое время на улице не идет дождь. Порой воздух словно отказывается поступать в легкие, кружит вокруг лица и дразнит. Мол, вот, я же так близко, но тебе уже не нужно. Звуков много, вновь становится слишком много, а стены домов давят, лучше не становится и в комнате общежития, даже хуже, вот только поделать-то с этим и нечего. Портгас скидывает уличные вещи и кутается в домашние, теплые, еще немного отдающие стиральным порошком. Он не хочет ни о чем думать, очень сильно, вот только не получается, мыслей все еще много, о прошлом и о будущем, о разных вариантах развития событий, что могло бы быть «если бы». Вот только история не знает сослагательных наклонений «если бы», «было бы», потому от этого совсем не становится проще, только хуже.       Он просто лежит на кровати, смотрит в облупившийся потолок и не чувствует в себе желания жить. Это нормально, для его состояния — совершенно нормально. Мерзко от себя и своего существования. Эйс не хочет заходить в соц сети, не хочет видеть, есть ли там какие-то сообщения, предпочитает думать, что их и быть не может. Через какое-то время от собственных мыслей становится совсем душно, он тянется за смартфоном и с полминуты просто смотри в заблокированный экран. Вдох. Выдох.       Сообщения есть. Он видит значки уведомлений в самом верху и быстро, опустив шторку, убирает все flesh-уведомления, даже закрывает глаза, чтобы случайно не увидеть от кого они приходили. Не открывая приложения, он отключает оповещение от них, заходит на YouTube и смотрит рандомные, смешные видео, переходя дальше по рекомендациям. День заканчивается быстро, он засыпает под какой-то монолог. Проваливается в беспокойный сон, где призраки прошлого обнимают его под ребра и холодными губами касаются мочки уха. Они рады, правда рады, что он заглянул на огонек, пусть совсем тусклый и холодный. Они хотят оставить Эйса в своей обители на веки, а у него уже почти нет сил сопротивляться.