Rarely Pure and Never Simple

Шёпот. Шёпот. Без остановки, блять, шёпот. Куда бы ни пошёл Драко, шёпот, казалось, следовал за ним, как моросящий дождь, постоянный оркестровый фон из ропота и приглушённых пересудов. Все, казалось, безостановочно смотрели на него, постоянно говорили о нём, всегда замечали его, и всё это внимание заставляло Драко хотеть выползти из своей кожи. – Заставь их, блять, уже остановиться! – прошипел он, в отчаянии, едва не хлопнув учебником по библиотечному столу. Он вовремя вспомнил, что у мадам Пинс слух как у летучей мыши, а терпение как у... он сморщил нос. Насколько летучие мыши терпеливы? Тогда, терпение домашней кошки? Хорошее ли сравнение, чтоб описать самого нетерпеливого человека в мире? У Драко никогда не было кошек, так что он понятия не имел, но они определённо казались существами, что без колебаний выпотрошат любого, кто осквернит их любимые книги или нарушит их любимое молчание. Или коснутся их любимых... что там любят кошки? Да, размышлял Драко, кошки лучше всего подходят по описанию. – Заставить кого остановить что? – скучающе спросила Пэнси, листая журнал и не обращая внимания на лишь наполовину написанное эссе. – Заставь их всех перестать пялиться! – выдохнул Драко, – Всех… – он обвёл рукой большую комнату, – всех этих! – Всех этих кого? – продолжала девушка тем же апатичным тоном. – Всех, кого видишь! – рявкнул он, – Каждого человека в этом замке! Заставь их перестать постоянно пялиться, шептаться и быть чертовски раздражающими болванами! Пэнси подняла бровь. – Ты хочешь, чтобы я приказала сотне подростков перестать быть раздражающими? – Драко заскрежетал зубами, – И перестать сплетничать? – Драко ещё сильнее стиснул зубы, – И перестать использовать глаза по назначению? – челюсть Драко уже онемела от скрежета зубами, – С таким же успехом ты можешь попросить меня приказать дождю не быть мокрым, дорогой. – Пэнси… – С тем же успехом ты можешь попросить меня сделать так, чтобы снег не был таким холодным. – Пэнс… – С таким же успехом ты можешь попросить меня приказать драконам стать вегетарианцами. – П… – Ты так же можешь… – Пэнси! – наконец рявкнул он, тут же оглядевшись, чтобы убедиться, что никакой опасной летучей мыши (домашней кошки?) нет поблизости и никто не собирается вынуть его драгоценные потроха из его драгоценного тела. – Честное слово, Драко, – фыркнула Пэнси, закрывая журнал и хмуро глядя на него, – Ну, говорят они о тебе, и что с того? Ты же понимаешь, что это хорошо. Все их разговоры наполнены позитивом. Люди наконец-то не кидают на тебя свирепые взгляды. Люди, наконец, упоминают тебя не в одном предложении с пожеланиями скорейшей смерти. На днях я слышала, как группа четверокурсников с Хаффлпаффа щебетала о том, как мило вы с Поттером выглядите вместе на последней фотографии в газетной статье. У Драко от удивления отвисла челюсть. – Мило? - прошипел он, – Что, чёрт возьми, они подразумевают под словом «мило»? Никогда в жизни меня так не оскорбляли! Да мы охуенные! Мы самые шикарные! Мы, блять, великолепны, привлекательны, желанны и чертовски сексуальны! Но точно не милые! Пэнси посмотрела на него, губы её дрогнули. – Точно. В следующий раз я обязательно скажу им, что ты никогда не бываешь милым. – Спасибо, – фыркнул он, – Именно такого понимания я и жду от своих лучших друзей. – Ну а если серьезно, Драко, – тихо сказала она, наклоняясь ближе, – Перестань паниковать по любому поводу. Все в порядке, хорошо? Люди наконец-то начинают относиться к тебе с теплотой. Помнишь того гриффиндорца с пятого курса, что столкнулся с тобой на днях, он ведь сказал Извини меня! Такого никогда бы не случилось, если б не эти статьи в Пророке! – Ненавижу эти чёртовы статьи, – пробормотал Драко. Статей становилось всё меньше, но вот лести в каждой прибавлялось всё больше. Ну что за кретины. Как они смеют продолжать находить приятные слова о Драко? Они даже дошли до того, что придумывали компрометирующие его слизеринскую натуру доблестные факты, например, предположили, что он нарочно отдал Гарри свою волшебную палочку во время войны и не просто так, не по ошибке, а из любви и привязанности, а может и сексуального влечения! Была даже статья, с ясным намёком, что весь прошлый антагонизм между двумя мальчиками был не более чем неразрешённым сексуальным напряжением! Сексуальное напряжение. Если бы. Драко вдоволь насладился моментом, сжигая эту статью. – Именно этого мы и хотели, Драко, – тихо сказала Пэнси, – Вот для чего всё это затевалось. Вот почему ты первым подошёл к Поттеру. Просто... наслаждайся тем, что никто больше открыто не ненавидит тебя. Пожалуйста. Драко уставился на свои колени. – Вы с Блэйзом отлично с этим справляетесь. – Мы просто пытаемся извлечь из ситуации максимум пользы, – пожала она плечами, – всеми возможными способами. И нам жаль, что ты расстроен из-за всего этого, Драко, правда жаль. Но я бы солгала, если бы сказала, что мы также не благодарны за то, что произошло. Каждый новый день общественное мнение касаемо нас меняется, особенно после того интервью, что дал Поттер Пророку. Драко стал ещё более серьёзным. Это правда, две недели назад Гарри дал интервью Ежедневному Пророку, охотно и добровольно, говоря о вторых шансах и невозможности позволять предубеждениям омрачать суждение человека о ком-то, а также, как сильно он переживает за Драко. Затем он упомянул о том, как благодарен Драко за то, что тот появился в его жизни, и как он был рад возможности познакомиться с Пэнси и Блэйзом, которых он называл хорошими друзьями. Школа была полна сплетнями, шёпотом и почти дружескими взглядами на Драко, от которых ему хотелось лезть на стену. Ему не хватало привычной атмосферы подозрительности и недоверия, взглядов исподлобья. По крайней мере, такое отношение окружающих не наполняло его чувством вины. – Просто будь счастлив, Драко, – продолжала Пэнси, отечески похлопав его по руке, – Перестань чувствовать себя виноватым и просто будь уже счастлив. Я не понимаю, почему ты никак не можешь просто отпустить это чувство вины. Если быть честным с самим собой, Драко тоже не понимал, почему не может оставить всё как есть. Чувство вины не было для него чем-то совершенно новым, конечно, он и раньше испытывал его. Он чувствовал себя виноватым за то, что пытался убить директора школы, подвергая опасности учеников и ранив при этом несколько человек, но в итоге ему удалось отмахнуться от этого чувства, напомнив себе, что он был загнан в угол и боялся за свою жизнь, и поэтому его неверные решения не были полностью его виной. Он чувствовал себя виноватым за то, что однажды на четвёртом курсе заставил плакать младшекурсницу, назвав её неуклюжей мерзкой коровой, когда она случайно наступила ему на ногу, но он смог проигнорировать это чувство, заставив себя рассмеяться вместе с дружками и уйти с прямой спиной. Он чувствовал себя виноватым за то, что случайно поджёг дизайнерский плащ стоимостью в двести галеонов, который подарила Блэйзу его мать, но тут же ему стало легче, когда он обвинил в случившемся Грега. Его перестала мучить совесть, когда он купил Гойлу большое мороженое в Хогсмиде на следующий уик-энд. Так что и Драко не было чуждо чувство вины. Но сейчас всё было совершенно другим... ведь никто его ни к чему не принуждал. Это не было несчастным случаем или болезненной реакцией на нарушение личного пространства. Это был заранее обдуманный план. Блэйз предложил аферу, но никто не заставлял Драко сближаться с Поттером. Никто не заставлял его тащить Гарри в уборную и выражать ему неискреннюю благодарность. Никто не заставлял Драко быть инициатором поцелуя. И теперь никто не мог заставить Драко не чувствовать себя виноватым. – Всем привет! – бодро произнёс кто-то, и Драко, подняв глаза, увидел сияющего Блэйза, а рядом с ним улыбающегося Гарри, – Вот вы где, два маленьких подлых бурундука! Мы с Поттером буквально всё перерыли, ища вас двоих! – Да, ведь так много мест, где мы могли бы спрятаться, – саркастически протянул Драко. – Вы двое бываете такими хитрыми маленькими агнцами под прикрытием, когда захотите, – пропел Блэйз, игнорируя нарастающую опасность, исходящую от Мадам Пинс и её идеального слуха летучей мыши. – А где это вы вдвоём были? – спросил Драко, прищурившись. – Ты про нас? – невинно спросил Блэйз, бросив на Гарри застенчивый взгляд, – Сколько, по-твоему, было чуланов для мётел, Гарри, дорогой? Пятьдесят? Шестьдесят? Гарри закатил глаза. – А в замке хоть есть столько помещений для мётел? – сев рядом с Драко, он улыбнулся блондину, а затем поцеловал его в щёку. – Не волнуйся, милый, мы все их обязательно исследуем, – пообещал Блэйз, чем заслужил улыбку Гарри и пинок Драко. – Вот почему тебя не пригласили в кладовку для мётел, ты, чёртов болван, – фыркнул Блэйз, протягивая руку, чтобы потереть свою явно сломанную ногу. – Он единственный, кого пригласили в кладовку для мётел, – усмехнулся Гарри. – Ну и пожалуйста, Поттер, – снова фыркнул Блэйз, – Я прекрасно проведу там время и без тебя. – Конечно, Забини, – улыбка Гарри стала шире, – Только ты и твоя рука. – Ха, дрочила! – Пэнси хихикнула, указывая острым ногтем на Блэйза, – Поттер только что назвал тебя дрочилой, если ты не понял. – Печальным онанистом, – добавил Драко. – Самый печальный онанист в стране, – кивнул Гарри, хихикая, а Блэйз свирепо посмотрел на них. – Не понимаю, чему ты-то радуешься, Пэнси, – фыркнул он, – Ты состоишь в таких же близких отношениях со своей рукой, как и я со своей. Мы оба сексуально неактивны. – Да, но моя рука гораздо приятнее твоей, – усмехнулась она, – Она постоянно говорит мне, какая я хорошенькая, покупает милые подарки, предлагает заплатить в кафе, ну и всё такое. Блэйз уставился на неё. – Хочешь сказать, что тебя соблазняет твоя собственная дрочащая рука? – Лучше такое внимание, чем никакого, как у тебя, – пожала она плечами. – Нееет, – медленно возразил он, – как-то уныло, когда тебя пытается соблазнить неодушевлённая часть твоего тела, да ещё и как раз та, которая помогает тебе время от времени снять напряжение. – Я уверен, у Пэнси есть взрослые игрушки, – сказал Драко с жалостью, на что Блэйз фыркнул. – Ещё печальнее! – Итак, – перебил Гарри, – как бы ни было интересно обсуждать личную жизнь Паркинсон и её наиинтереснейшие способы мастурбации, может быть, нам пора сменить тему? – Да, – согласился Блэйз, – Поттер явно предпочёл бы услышать о моём любимом методе дрочки. – Вот уж нет, – хором сказали Драко и Гарри. – Все знают, что ты дрочишь, Блэйз, – терпеливо сказал Драко, – но вдаваться в подробности точно не стоит. Не заставляй нас испытывать отвращение, описывая эту мерзкую картину. – Жалкие болваны, вы только попробуйте, – негодующе сказал Блэйз, – Я с огромным удовольствием представляю, как дрочу. Попробуйте! Трое друзей уставились на него. – Ну так вот, – громко сказала Пэнси, отворачиваясь от Блэйза, – Что сегодня по погоде? – Определённо будет дождь, – поддержал её Гарри. – Бьюсь об заклад, квиддичные команды рады, что сезон почти закончился, – подхватил Драко. – Не смейте меня игнорировать! – перебил их Блэйз, – Вы, похоже, не можете справиться с завистью, представляя, как я ублажаю сам себя! – Может быть, даже пойдёт снег, – продолжала Пэнси, – Было бы хорошо, если бы пошёл снег. – Ненавижу снег, – сморщил нос Поттер, – Я бы предпочёл дождь. – А мне нравится снег, – нахмурился Драко. – Прекратите игнорировать мой онанизм! – при этих гневных словах Блэйза несколько учеников с интересом повернулись в их сторону, и где-то вдали раздалось яростное шипение мадам Пинс. Троица тихо рассмеялась, а Блэйз покраснел, – Ну вы и придурки, – пробормотал он. – Осторожнее, Блэйз, – усмехнулся Драко, – а то тебя вышвырнут из библиотеки за дрочку. Вот уж порадуешь достопочтенную публику! А сколько будет разговоров по всей школе… Блэйз пробормотал что-то себе под нос, что, как подозревал Драко, было совсем нелестно. – Кстати, о дрочерах, – весело сказала Пэнси, кивая головой в сторону входа в библиотеку, – посмотри, кто там, Поттер. Твои верные соратники прибыли. Бросив хмурый взгляд на Пэнси, Гарри увидел, как Грейнджер и Уизли вошли в библиотеку и направились к своему привычному столу, который, казалось, навсегда был забронирован за Грейнджер. Но, прежде чем они успели подойти к нему, Пэнси окликнула их: – Эй! Гриффиндорцы! – позвала она так громко, как только осмелилась. Оба Гриффиндорца автоматически посмотрели в её сторону, и Драко захотелось фыркнуть. Их движения становились всё медленней по мере приближения к столу слизеринцев, – Присаживайтесь, сладкие, – сказала Пэнси, указывая на свободные места. – Э-э... – пробормотал Уизли, заставив Драко закатить глаза на невнятную болтовню. Какого чёрта Пэнси пригласила этих дебилов посидеть с ними? Но потом он посмотрел на Гарри, который благодарно улыбался Пэнси, и Драко вновь захотелось закатить глаза, ведь при виде этой улыбки его внутренности слегка растаяли. – Да, присаживайтесь, – тяжело вздохнул блондин, – Может быть, вашего присутствия будет достаточно, чтобы Блэйз перестал угрожать нам стать свидетелями его онанизма. При этих словах Уизли с тревогой распахнул глаза. – Я не думаю... - начал он, но Пэнси оборвала его: – Ты можешь сесть рядом со мной, Грейнджер, – сказала она, выдвигая стул рядом с собой, – В конце концов, наши сиськи – близкие друзья, как ты помнишь, и мне бы не хотелось их мучить расстоянием. – Твои сиськи недостаточно впечатляющи, чтобы иметь друзей или походить на личность, – напомнил ей Драко, тут же пожалев, когда она с милой улыбкой пнула его под столом. – Продолжай дурно отзываться о моих сиськах, дорогой, и тебя настигнет их кара, – предупредила она. Угроза заставила Драко отпрянуть. – Гарри, – простонал он, – Её сиськи снова угрожают мне! – Да, Поттер, – ухмыльнулся Блэйз, – пожалуйста, победи злые титьки самым героическим способом. – Да, Поттер, – ухмыльнулась Пэнси, – пожалуйста. – Э-э, – Гарри слегка покраснел, – Мне хорошо и здесь, правда, вдали от опасных сисек. – Да, я так и думала, – ухмылка Пэнси стала ещё шире, – Шикарной груди достаточно, чтобы отпугнуть тебя, не так ли? – Да, – согласился Драко, – не говоря уже о плохой. Пэнси сверкнула глазами. – Грейнджер, сделай это. Грейнджер громко вздохнула. – В последний раз повторяю тебе, Паркинсон, я не собираюсь наколдовывать моржовые клыки ради тебя. – Тогда сделай это во имя всех женщин! – настаивала слизеринка, – Он только что оскорбил груди, Грейнджер! Сиськи! Наши сиськи! – Я думаю, это были субъективно твои сиськи, Пэнс, – усмехнулся Блэйз, – Сомневаюсь, что Драко когда-нибудь замечал наличие груди у Грейнджер. Он слишком занят тем, что замечает титечки Поттера. – У меня нет титек, придурок! – возмутился Гарри. – Э-э, – пожал плечами Блэйз, – может, и нет, но они всё равно лучше, чем у Пэнси. Глаза Пэнси угрожающе сузились. – Грейнджер, самое время сделать это! – Вы что, позвали нас сюда только для того, чтобы послушать ваши разговоры о сиськах? – вмешался Уизли, – Меня эта тема совершенно не прельщает. – Знаешь, Уизли, – весело сказала Пэнси, – до нашего маленького приключения с выпивкой я никогда бы не подумала, что ты такой весь из себя ханжа. – Что? – он пронзительно закричал, – Я вовсе не ханжа! То, что я не хочу думать о твоих странных сиськах, не делает меня ханжой! Это делает меня нормальным! Мне даже не нравится, когда вы произносите слово «титька»! – Следовательно, – спокойно сказала Пэнси, – ханжа. Поттер всё время говорит с нами о сиськах. – Да, но не по своей воле, – сухо ответил Гарри. – О, тебе нравится, – сказала Пэнси, небрежно махнув рукой. – Он любит сиськи, только в комплекте с Драко, – усмехнулся Блэйз. Рядом с ним рассмеялся Гарри. – Чёрт возьми, – пробормотал Уизли, – Хоть один ваш разговор был сосредоточен не на груди? – Возможно, – пожал плечами Блэйз, – но они были пресными и пустой тратой времени. – Просто сядь уже, Уизли, – вздохнула Пэнси, – Кто-нибудь может подумать, что ты против нашей компании. Он недоверчиво уставился на неё. – Я… – Просто сядь, Уизли, – перебил его Блэйз, – Ради Поттера, если уж не ради нас. Именно ради Поттера мы позвали тебя сюда, так что просто присядь уже ради него же. Задумчиво посмотрев на Гарри, Уизли кивнул сам себе и с явной внутренней борьбой опустился на самое дальнее место за столом. – Но, – сказал он, предупреждающе подняв палец, – я не хочу, чтобы вы поднимали тему груди Гермионы. Или моей. Все трое слизеринцев уставились на него, а затем громко рассмеялись. – То есть ты признаёшь, что они заслуживают упоминания, – усмехнулась Пэнси, – Или даже думаешь о ней. Или даже признаёшь её великолепие. – Эй, у меня действительно классные сиськи! – защищался рыжий парень, – У меня прекрасные сиськи! – слизеринцы засмеялись ещё громче. – О, Грейнджер, – фыркнула Пэнси, вытирая притворную слезу с глаз, – ты должна сдавать его в аренду для вечеринок. – И всё же у меня сиськи лучше, чем у тебя, – буркнул Уизли, бросив на Пэнси язвительный взгляд. Её веселье резко сменилось праведным гневом. – Ты лживый придурок с простенькой грудью! – она фыркнула, – Грейнджер, контролируй его ложь, пожалуйста! – Почему все считают, что Гермиона несёт за нас ответственность? – спросил Гарри, скривив губы в улыбке. – По той же причине, по которой я отвечаю за этих двух бедолаг, – сказала Пэнси, кивнув в сторону Блэйза и Драко, – Больше жизненных знаний и очевидное гендерное превосходство. – Гендерное превосходство? – Уизли фыркнул, – О, да ладно, – при этих словах Грейнджер бросила на него негодующий взгляд, и Драко усмехнулся, когда Уизли слегка отпрянул. – Женоненавистничество и зависть к титькам отмечены, Уизли, – сказала Пэнси, – Спасибо, что поделился своей жизненной позицией. – Почему, чёрт возьми, мы сюда сели? – проворчал Уизли, скрестив руки на груди. – Потому что ты любишь Поттера, а Поттер любит нас, – пожал плечами Блэйз, – Простая логика. – Да, вы ведь читали его интервью, – самодовольно сказала Пэнси, – Поттер обожает нас. Он обожает нас настолько, что публично объявил об этом восхищении всему миру в Ежедневном-грёбаном-Пророке. Вот что такое настоящая любовь. – Или искренняя жалость, – пробормотал Уизли себе под нос. – Так вот что вдохновляет его на дружбу? – сочувственно спросил Драко, – Жалость? Теперь всё встало на свои места. Сейчас за столом как раз находится один такой индивид, что довольствуется дружбой из жалости. Но я уверен, он уже привык к постоянному милосердию. Жалкая жизнь, жалкая дружба, жалкий человек. Уизли прищурился. – Да, ведь отношения, основанные на жалости, действительно очень печальны, не так ли, Малфой? Драко снова прищурился. – Ты думаешь, то, что Поттер вытворял со мной прошлой ночью, было вызвано жалостью, Уизли? Потому что, уверяю тебя, ему это нравилось ничуть не меньше, чем мне. Неужели ты всерьёз полагаешь, что Гарри из жалости будет кому-то отсасывать? Сидевший рядом Гарри густо покраснел. – Драко! – прошипел он. – Что, Гарри? – невинно спросил Драко, – Мы оба знаем, что отнюдь не жалость заставила тебя взять мой член в рот. – Мерзость, Малфой! – пожаловался Уизли, наморщив нос. – А я причём? – Драко без тени раскаяния пожал плечами, – Гарри сделал это. Мой член просто, как бы случайно, оказался рядом. С его ртом. Меня буквально засосало. – Драко! – Поттер предупреждающе посмотрел на блондина. – А потом он поблагодарил меня за оказанную честь, – самодовольно закончил Драко, – Я когда-нибудь упоминал, как сексуально Гарри глотает, Уизли? – О боже, Драко, – подавленно сказал Поттер, – Пожалуйста, ради бога, я умоляю тебя, остановись. – О, прости, дорогой, – сказал Драко с притворным удивлением, – Ты хотел сам его просветить насчёт своих предпочтений относительно того, кому отсасывать? Во что бы то ни стало, пожалуйста, дерзай. – Серьёзно, Гермиона, – проворчал Уизли, поворачиваясь к ней, – какого чёрта мы сидим здесь с ними? – Я в двух секундах от того, чтобы взять с собой Гермиону и сесть с ней за другой столик, – пригрозил всем Гарри. – Но, дорогой, – растерянно сказал Драко, – мой член за этим столом. А мы все теперь знаем, как сильно ты любишь быть поближе к нему. – Я просто вынуждена дать ему десять очков, Поттер, – усмехнулась Пэнси, – За наглость. – Что за чертовщина с очками? – спросил Уизли, переводя взгляд с одного слизеринца на другого, – Я всё время слышу, как вы набираете очки, основываясь на том, насколько вы охеренная задница в тот момент. Что, чёрт возьми, они значат? Блэйз бросил на него унылый взгляд. – Хочешь сказать, что сама идея балльной системы – это что-то совершенно новое для тебя, Уизли? Уизли бросил на него злобный взгляд. – Осторожнее, а то твоё лицо таким и останется, – беспечно сказал Блэйз, – А я сомневаюсь, что Грейнджер будет рада этому. Она и так, бедняга, вынуждена терпеть его ежедневно, благослови её за это Господь. – Блэйз, – предупредил Гарри, – Две секунды. – Ой, всё, – тяжело вздохнул Блэйз, – Прошу прощения, Уизли… я уверен, Грейнджер как-то смогла полюбить и оценить твоё лицо таким, какое оно есть, благослови её бог ещё больше. Ну что, Поттер, доволен? Гарри уставился на него. – Мне плевать на правила, я забираю у тебя пятьдесят очков. – А ты попробуй, – усмехнулся Блэйз, – Ну наконец-то мы нашли правило, которое даже ты не в силах нарушить, мой друг. – Я дам ещё одно интервью, – пригрозил Гарри, – да поможет мне Мерлин. Крайне нелестное интервью. – О-о-о, переходим сразу к угрозам, да? – Боже, какие вы всё-таки придурки, – пробормотал Уизли. – Но мы симпатичные придурки, – ласково поправил Блэйз. – Симпатичные придурки Поттера, – добавила Пэнси. Гарри покачал головой, и у него вырвался смешок. – Снимаю и с тебя очки, Паркинсон. – Не так это работает, дорогой, – пропела она, раскрывая журнал, – Ты слишком любишь своих придурков, чтобы вычитать с них очки, признай. Уизли тяжело выдохнул. – Не могли бы вы все, пожалуйста, прекратить говорить о придурках Гарри? – Придурки гари? – в замешательстве спросил Блэйз, – Какая странная и неожиданная тема для разговора, Уизли. Но если ты так настаиваешь, мы можем попытаться обсудить её. – Пожалуйста, только не переворачивайте всё в тему о пенисе и эрекции моего лучшего друга! – вмешалась Грейнджер, и все удивленно повернулись к ней, погрузившись в молчание на несколько секунд, прежде чем весь стол взорвался смехом, и Драко был рад, что Блэйз додумался наложить заглушающее заклинание. – О, Грейнджер! – Пэнси фыркнула, уронив голову на плечо Блэйза и безудержно хихикая, – О, никогда не перестану этому радоваться! Я уже всерьёз подумываю о покупке Омута памяти, чтобы собрать все мои воспоминания о том, как ты произносишь слово «пенис», и буду пересматривать эти моменты каждый раз, как мне становится грустно. – А теперь у нас есть и бонус – услышать, как ты говоришь «эрекция», – добавил Блэйз, задыхаясь от смеха и хватаясь за Пэнси, чтобы не упасть со стула, – Ах ты, маленькая грязная шалунья! – Я поддерживаю часть про грязную, – сказала Пэнси, отодвигаясь от Блэйза, чтобы сесть прямо и улыбнуться Грейнджер, – Удивительно слышать, как ты произносишь такие слова, как «пенис» и «эрекция». Жду не дождусь, чтоб услышать от тебя ещё более грязные вещи, такие как «сношение» или «вагина». О, Грейнджер, пожалуйста, скажи «вагина»! – Я не собираюсь говорить... – Грейнджер вовремя сжала губы, её лицо покраснело, и все вновь рассмеялись. – О чёрт, – вздохнула Пэнси, всё ещё хихикая, – Она раскусила нас и наши коварные методы. – Коварные, конечно, – усмехнулся Гарри, – Вы, ребята, наименее утончённые люди, которых я когда-либо встречал. – Я дам первому, кто заставит Грейнджер сказать «вагина», галеон, – ухмыльнулся Блэйз, – Или Поттера. Думаю, мне бы хотелось услышать это слово и из твоих уст, Поттер. – Давай я скажу? – вмешался Уизли, наклонив голову и глядя на Блэйза, – Я получу галеон? Блэйз пристально посмотрел на него. – Нет, Уизли, извини, но я точно не хочу слышать это от тебя. – Да, нашу психику это скорее травмирует, чем позабавит, – сказала Пэнси, – Хотя спасибо за информацию, что ты можешь забыть о своём ханжестве не надолго и произнести что-то грязное. – Вагина, – невозмутимо сказал Поттер, глядя на Блэйза. Он протянул руку мулату, – А теперь дай мне галеон. Блэйз вздохнул и покачал головой. – Мы так не договаривались, Поттер. Я сказал, что отдам его любому, кто заставит тебя произнести его. – Именно, – кивнул Гарри, – и я заставил себя сказать это. Ты не уточнял, что это должен быть кто-то другой, кроме меня самого. Пэнси рассмеялась. – Логика, Блэйз. Отдай парню заслуженный галеон. – Ты грязный бесстыдный мошенник, Поттер, – протянул Блэйз, – Я отдам позже, маленький негодяй. – Прекрасно, Забини, – ухмыльнулся Гарри, – Заплатишь, как сможешь. Я терпеливый человек, могу и подождать. – Ого, как убедительно он говорит о своём терпении, – хихикнула Пэнси, – и в следующий момент ты уже беременна. Верно, Драко? Все уставились на неё. – Что? – наконец спросил Драко, – О чём ты, чёрт возьми, женщина? – Не знаю, – задумчиво произнесла она, постукивая себя по подбородку, – На мой взгляд, всё прозрачно. – Могу только догадываться, что ещё у тебя на уме, – пробормотал Драко, – Твой крошечный извращённый разум фламинго полон ужасных и пугающих вещей. – Ты ведь знаешь, что мужчины не могут забеременеть, ведь так, Пэнс? – спросил Блэйз с притворным беспокойством, поворачиваясь на стуле, чтобы посмотреть ей в лицо. Она фыркнула. – Ну, на правах местного эксперта по мужчинам, конечно, знаю. Если только я не намекаю, что у Драко где-то спрятано секретное влагалище. Драко уставился на неё. – Уверен, ты бы заметила, если бы у меня было влагалище, пока мой член был у тебя во рту, Пэнси. Конечно, мой невероятно огромный член и перекрыл тебе весь вид, но не до такой же степени! Она громко фыркнула. – Прости, какой член? – Невероятно огромный, – твёрдо повторил он. – Не совсем то прилагательное, которое я бы использовала, конечно, – с жалостью сказала она, – Скорее, юный и хрупкий. Хотя, отдельно стоит выделить энтузиазм, который, несомненно, присутствует. У Драко от возмущения отвисла челюсть. – Гарри! – он повернулся к брюнету, – Скажи ей, какой он неебически мужественный и непристойно большой! – Ошибаешься, – перебил его Блэйз, – Именно я его сосед на протяжении многих лет, а не Поттер, так что я должен согласиться с описанием Пэнси. – Перестань подглядывать, грязный дегенерат, – рявкнул Драко, – Как ты смеешь пялиться на мой огромный член своими жадными извращёнными глазками, а потом ещё и оскорблять! – Да, поддерживаю просьбу Драко – перестань на него смотреть, – добавил Гарри, нахмурившись. – Прекратите уже обсуждать это! – вмешался Уизли, и все удивлённо повернулись к нему. Драко даже забыл, что этот придурок здесь. – Давайте попробуем, – фыркнул Драко, – пойми, он огромен и уникален, так что просто невозможно забыть о его великолепии, ведь он следует за мной повсюду. Хотя, тебе не понять, с твоей-то крошечной рыжей пипеткой. – Фу, – Пэнси сморщила нос, – Поддерживаю Уизли, давайте перестанем говорить о пипетках. Блэйз удивлённо уставился на неё. – Никогда не видел, чтобы ты отказывалась говорить о членах, Пэнс. Уизли, кажется, ты вылечил её от сексуальных отклонений. – Сомневаюсь, – сказал Драко, задумчиво наклонив голову и рассматривая Пэнси, – Такого рода смертельное отклонение от нормы, как в ней, не излечишь. Боюсь, что когда дело доходит до дегенерации, она получает пожизненное заключение врачей. Её безнравственность не имеет равных. Блэйз фыркнул. – Держу пари, Дафна могла бы поспорить. Вот у кого зашкаливает сексуальное отклонение. Драко нахмурился. – Кстати, а её сестра? Помнишь, какие непристойные предложения Астория мне делала? Гарри нахмурился. – Астория? – Самая молодая из Гринграсс, – ответил Блэйз, – Не думаю, что ты знаешь её, она на год младше нас. Хорошенькая, светловолосая, сексуально чокнутая. Вот кто был по-настоящему одержим нашим Драко. При этом напоминании Драко вздрогнул. – Мерлин, всё то, что она шептала мне, что хотела, чтоб я сделал с ней… – Например, что? – Гарри сморщил лоб. Драко содрогнулся. – Ты не хочешь этого знать, Поттер, поверь мне. Пэнси рассмеялась. – Кто бы мог подумать, что она настолько изобретательна. Лично я никогда бы не додумалась и до половины того, что она предлагала Драко. – Да, а как она зажала меня в угол, не оставив путей к отступлению, – пробормотал блондин, – Девчонка была почти так же ужасна, как Тео! – Тео с вагиной, – кивнул Блэйз, – Хотя и довольно привлекательный Тео с вагиной. – Иу! – нахмурилась Пэнси, – Мерлин, Блэйз, что за ужас! Чёрт, теперь я не могу избавиться от мыслей об ужасном Тео с ужасной вагиной! – Она ведь больше тебя не преследует, да? – обеспокоенно спросил Гарри у Драко. Блэйз довольно улыбнулся. – Не волнуйся, Поттер, ты единственный, кто к нему пристаёт. Щёки Гарри порозовели, и он закатил глаза. – Я сказал преследует, Забини. – Да, единственный, кто к нему пристаёт, – продолжал Блэйз, – Пристаёт своим черенком к его заду. И ко всему, что вокруг. – Откуда ты знаешь, может это я его черенкую? – перебил Драко, тут же сожалея об этом, когда все взгляды устремились на него. – Прежде всего, Драко, – начал Блэйз, подёргивая губами, – пять баллов за знание слова «черенковать». Во-вторых, мы тут все в курсе, что именно тебя трахают, дорогой. Всё нормально. Просто прими своё положение в ваших отношениях, и покончим с этим. – О, отвали! – Драко впился в него взглядом, изо всех сил стараясь не обращать внимания на пылающие щёки, – Твой тощий зад вообще не привлекает к себе внимания и не вызывает желания засунуть туда что-нибудь, так что не строй из себя знатока сексуальных отношений! Блэйз усмехнулся и с восторгом повернулся к Пэнси. – Ха! Плати, женщина! Драко заёрзал на стуле. Неужели они всерьёз ставили на то, кто из парней сверху? Да как они смеют! Извращенцы! Пэнси недоверчиво уставилась на него. – Нет, ты плати, женщина! Блэйз также недоверчиво уставился на неё. – О чём ты, с чего это я должен платить? Ты плати! – Нет, – возразила она, – это ты должен заплатить! – Ты что, забыла правила? Я выиграл спор! И ты мне заплатишь! – Нет, это я выиграла! Ты заплатишь мне! – Нет, потому что это я ставил на то, что задница Поттера цела и невредима! Так что плати мне, женщина! – Это я утверждала, что его зад всё ещё девственен! Я точно помню, как неоднократно говорила, что Поттер не из тех, кто позволит себя трахать! Я бы никогда не поставила на то, что Поттер позволит Драко себя отыметь! – Нет, потому что это я сказал, что именно Драко позволит себя поиметь! Он явно не сможет устоять перед ним! – Перестань врать, Блэйз! Отдай мне мой галеон! – Ты заплатишь мне, лживая девка! Решив, что этот возмутительный спор никогда не закончится, и всё больше злясь на двух придурков, Драко отвёл назад обе ноги и пошёл на отчаянный шаг – двойной пинок. Это был особенный приём, приберегаемый только для особенных случаев, но он всегда так согревал его сердце. – Ой! – оба слизеринца синхронно взвизгнули, бросая на него злобные взгляды. – Блять, Драко, – сказал Блэйз обиженно, – Мы всего лишь ставили на свершившийся факт. – Да, Драко, – обиженно фыркнула Пэнси, – это всё, что мы сделали. А потом просто обсудили перед вами двумя, а также перед его чопорными друзьями. – Да, Драко, – обвинил его Блэйз, – это всё, что мы сделали. Что же ты за друг такой, чтобы наказывать нас за такую мелочь? Восторг на его лице с каждой секундой становился всё ярче; а вот щёки Гарри были ярко-красными. – Пожалуйста, перестаньте ставить на нашу сексуальную жизнь, – подавленно сказал он, закрыв глаза и сняв очки, чтобы потереть виски, – Молю, ради всего святого. – Ну, я сомневаюсь, что святые духи имеют какое-то отношение к вашей сексуальной жизни, – сказала Пэнси с дерзкой усмешкой, и Драко начал сомневаться, что он ударил её достаточно сильно. – О, ты просто не слышала стоны Драко, когда они с Поттером остаются наедине, – хихикнул Блэйз, – Когда Драко вопит, его визг совершенно точно достигает небес. – Пожалуйста, перестаньте, – взмолился Гарри, пряча лицо где-то в плече Драко, который всё ещё изо всех сил пытался убить своих никчёмных друзей силой взгляда. Он не сомневался, что в конце концов его усилия сработают. – Поддерживаю, – вмешался Уизли с позеленевшим лицом, – Я никогда больше не совершу эту ошибку – не позволю вас заманить меня в ваше общество. Пэнси рассмеялась, увидев выражение его лица. – Знаешь, я, честно говоря, понятия не имею, о чём вы втроём разговариваете, когда нас нет рядом. Домашняя работа? Учителя? Не пойму, как вы находите, о чём поговорить, если избегаете этих благодатных тем? – Ты про грязные подробности личной жизни ваших близких друзей? – сухо спросил Гарри, и Блэйз рассмеялся. – Именно. – У нас обычные, нормальные темы, – ответил Уизли, всё ещё выглядя так, будто его вот-вот стошнит, – Темы нормальных людей. И мы не стараемся изо всех сил травмировать психику друг друга каждые пять грёбаных секунд. – Как я и сказала, никакого веселья, – печально сказала Пэнси, – Мы ещё даже не коснулись ни одной действительно интересной темы для разговора. Нам ещё нужно обсудить их… – Гермиона, – перебил её Уизли, – ради Бога, пожалуйста, мы можем пересесть за другой стол? Мы выполнили обязательный аспект дружбы – провели достаточно времени с Гарри и его группой извращенцев, и теперь я тебя умоляю – пойдём за наш стол. Я даже не буду жаловаться и сам сделаю свою домашнюю работу по Заклинаниям, если ты встанешь прямо сейчас и пойдёшь со мной. – Да, пойдём, – вздохнула она, поднимаясь, – Честно говоря, я понятия не имею, как вы умудряетесь учиться, когда вы всё время тратите на ставки и обсуждение личной жизни. Блэйз с усмешкой пожал плечами. – Это называется находить баланс между ответственностью и празднеством. Признайтесь, вам нравится это безудержное веселье, в которое мы вас каждый раз вовлекаем. – Согласно простой статистике, вы просто не можете сопротивляться, – кивнула Пэнси, – Мы знаем, что вы уходите от нас, думая про себя: «Ого, какие очаровательные и оригинальные люди эти трое. Кошмар, какими мы были глупцами, игнорируя их всю свою жизнь». Уизли уставился на неё. – Смотри, как мы уходим, не думая ни о чём подобном, Паркинсон. Она сочувственно покачала головой. – Как же вы погрязли в стадии отрицания, бедняжки. – Да, но когда вы, наконец, будете готовы признаться себе в этом, вы знаете, где нас найти, – сказал Блэйз, – Мы всегда рядом, если вам двоим нужно будет получить дозу целительного смеха. Бросив на слизеринцев последний раздражённый взгляд, Уизли повернулся и зашагал прочь, сопровождаемый не менее раздражённой Грейнджер. Гарри покачал головой. – Вы трое невозможны, сами понимаете. – Невозможны не любить? Я полностью согласен, – спокойно сказал Блэйз. Гарри только усмехнулся. – Пойдём, Драко, – обратился он к блондину, – Нам тоже пора идти. Драко приподнял бровь. – В пустую спальню в подземелье, ты про это? Гарри широко улыбнулся. – Именно. Увидимся, Забини, Паркинсон. – Не шляйтесь по моей стороне комнаты, – предупредил Блэйз, заработав фырканье обоих парней. – Отвали, – беззаботно сказал Драко, поднимаясь на ноги и ожидая Гарри, – И под этим я подразумеваю твоё пребывание здесь в течение следующих пяти часов или около того, уловил? – Хм, целых пять часов, м? – хитро прищурилась Пэнси, обводя взглядом Драко и Гарри, – Неплохо. – Определённо лучше, чем две с половиной минуты Блэйза, которые ему удалось подарить Дафне, – хихикнул Драко, – Бедная девушка. – Ты имеешь в виду счастливица, – невозмутимо поправил его Блэйз, – Мне хватит и этого времени, чтобы довести её до экстаза, Драко. И, боюсь, после этого нам ещё ох как долго придётся убирать спальню. – Иии на этой отвратительной ноте мы ушли, ты, грёбаный ублюдок, – ответил Драко, подталкивая Гарри со вздохом отвращения. Ухмыляясь, Гарри взял Драко за руку, когда они выходили из библиотеки, и Драко одарил его искренней улыбкой. – Знаешь, я думаю, твои друзья влюбляются в нас всё больше и больше с каждым днём, – сказал он гриффиндорцу. – О, конечно, – засмеялся Гарри. – Бесспорно. Ведь мы умопомрачительны. – Спасибо, – неожиданно сказал Гарри, – За то, что стараешься. Я знаю, вы ещё не достигли полного взаимопонимания друг с другом, но я ценю, что ты действительно стараешься для меня, Драко. – Да, конечно, – он неловко пожал плечами, – Как я уже сказал, мы умопомрачительны. Так что... да. Гарри улыбнулся ему, и сжал его руку. – Да, – тихо сказал он. Умопомрачительный.

***

– Гарри, – задыхаясь, пробормотал Драко, запрокинув голову, когда язык Гарри продолжил рисовать узоры на его обнажённой груди. – Ты на вкус как дорогое мыло, – прокомментировал Поттер, облизывая пояс брюк Драко. – Ну, некоторые из нас принимают душ. – Эй, я принимаю душ, – ухмыльнулся Гарри, – Вообще-то, принять душ – это первое, что я делаю, едва получив твоё требование составить тебе компанию в пустой спальне. Драко усмехнулся. – О-о-о, требование, Поттер, мне это нравится. Мне нравится эта власть, благодаря которой я могу требовать твоего присутствия в любом месте. – А я и не возражаю, – засмеялся Гарри. – Могу я тогда потребовать, чтоб ты наконец снял с меня брюки? – заскулил Драко. Блять, почему они всё ещё полуодеты? Они уже должны были быть голыми; Гарри вообще уже должен был быть внутри Драко в данный момент. – Я думаю, ты путаешь «требовать» и «приказывать», – криво усмехнулся Поттер. – Да мне без разницы, ты, главное, раздень уже меня. Гарри ухмыльнулся. – Слушай, а мольба так вообще творит чудеса. – Да, Поттер, хорошая идея, – ухмыльнулся Драко в ответ, – Не стесняйся умолять о разрешении чтоб раздеть меня. – Я не это имел в виду, болван, – смеясь, сказал Гарри. – Оскорбления – не лучший способ залезть мне в штаны, ты же понимаешь. – Нет, я думаю, это как раз-таки наилучший способ залезть к тебе в штаны, – с этими словами Гарри расстегнул застёжки на брюках Драко, оттянув ткань вниз достаточно, чтобы впиться зубами в тазовую косточку. Он кусал и сосал кожу, отказываясь отпускать, пока Драко не превратился в корчащуюся, задыхающуюся от желания лужу. – Боюсь, что ты немного промазал, твоё внимание требуется чуть ниже! Гарри с усмешкой поднял голову. – О, и на что же мне переключить внимание? – говоря это, он комкал оставшуюся одежду Драко, пока с него не были окончательно сняты брюки и трусы, – Мне следует сосредоточиться на этом? – он наклонился вперёд, чтобы лизнуть вену на члене Драко, – Или вот этом? – без предупреждения он поднял ноги Драко и провёл языком по его сжавшейся дырочке. – Ох, ебать! – воскликнул Драко, выгибая спину от этого ощущения. Каким-то образом это стало одним из любимых развлечений Гарри – прижиматься к Драко и трахать его языком до тех пор, пока тот не начинал всхлипывать от удовольствия. И, если быть честным с самим собой, это стало одним из любимых развлечений и для Драко. – Мы дойдём до этого этапа, – усмехнулся Гарри, целуя Драко в бедро. Он переместился, чтобы засосать головку члена Драко в рот, прежде чем полностью отстраниться. – Эй, – запротестовал Драко, жалоба замерла на его губах, когда Гарри потянулся к прикроватной тумбочке за бутыльком смазки, которую они упорно тратили. Иногда они использовали и заклинания, но Драко заметил, что Гарри предпочитает подготавливать его сам, когда у них было время. – Хэй, – сказал Гарри с мягкой улыбкой, устраиваясь между ног Драко и прижимаясь ещё одним поцелуем к его бедру, пока сам смазывал пальцы правой руки лубрикантом. Подвинувшись, он наклонился, чтобы поцеловать Драко, и в тот же миг скользнул пальцем в блондина, и Драко почувствовал, как его спина безотчётно выгнулась от этого ощущения. Гарри не торопясь двигал пальцем, прежде чем постепенно добавить второй. Он слегка согнул их и ухмыльнулся в рот Драко, когда с губ слизеринца сорвался сдавленный стон. – Гарри, поторопись уже, пожалуйста, – умолял Драко, и в ответ на его мольбу Гарри поцеловал Драко сильнее, прижавшись к его бедру; блондин схватил Гарри за предплечье, когда брюнет вставил третий палец, мягко покручивая ими. – Ну же, Гарри, чёрт возьми! – ахнул Драко, извиваясь от ощущения пальцев Поттера, скользящих по его простате. – Хорошо, хорошо, – улыбнулся Гарри, отстраняясь и щедро покрывая себя смазкой. – Может, мне перевернуться? спросил Драко, готовясь к манёвру, но Поттер протянул руку, останавливая его. – Нет, – тихо сказал он, взглядом изучая лицо Драко, и тот задался вопросом, что же пытался рассмотреть брюнет, – Лежи так, Драко. Не в силах ответить под таким пристальным взглядом, Драко молча кивнул, позволяя Гарри раздвинуть свои ноги шире, затем сгибая одну в колене. Брюнет прижал согнутую ногу к груди Драко и наклонился вперёд, чтобы поцеловать его в губы, прежде чем медленно начать двигать бёдрами, и Драко почувствовал, как воздух вырвался из его лёгких от ощущения наполняющего его Гарри. После мгновения, которое, казалось, длилось одновременно и секунду, и целую вечность, бёдра Гарри наконец уютно прижались к заднице Драко, и блондин почувствовал, что гриффиндорец полностью проник в него, но не предпринимал никаких действий. По мере того, как ничего не происходило, Драко начал терять терпение. – Ты, блять, уже начнёшь двигаться, Поттер? – взорвался он, не понимая, почему, чёрт возьми, Гарри так нравится затягивать всё до неприличия долго. И вообще, кто научил его придерживаться этой дразнящей тактики? Гарри усмехнулся. – Просто смотрю, сколько времени требуется, чтоб ты вновь стал требовательным и властным. Ты продержался почти шестнадцать секунд, Драко. Я думаю, что это рекорд. – Заткнись, – задыхаясь, рассмеялся Драко, качая головой от нелепой чепухи Поттера, – Просто трахни меня уже, чёрт возьми, Гарри, ради всего святого. – Какой у тебя грязный рот, – пробормотал брюнет, украдкой целуя Драко, прежде чем, наконец, начать двигать бёдрами. – Тебе ведь это нравится, – пробормотал Драко в ответ, хватая Гарри за плечи и поднимая ногу повыше. – Не буду с этим спорить. Постанывая, Драко сильнее обнял любовника, благодарный, когда тот постепенно начал увеличивать скорость. Слизеринец крепко обхватил Гарри за талию, призывая его ускорить темп. Гарри немедленно подчинился, заставив Драко ахнуть, когда он поднял его вторую ногу, прижимая колено к его груди, так что новое положение помогло Гарри задеть то место внутри Драко, которое никогда до этого не заставляло блондина ругаться. Громко. – Ебааать! – воскликнул он, и Гарри улыбнулся в ответ, незамедлительно целуя его. – Если ты так настаиваешь, – и с этими словами он начал двигаться быстрее, толкая сильнее, и Драко с резким криком откинул голову назад. – Да, вот так, Гарри, блять! Одна рука скользнула вниз по груди и животу Драко, затем обхватила его член и начала поглаживать, время от времени останавливаясь, чтобы слегка сжать головку. Драко почувствовал, как напряглись его мышцы, а рот открылся в беззвучном стоне. – Не останавливайся, Гарри, – взмолился он, вскрикнув от резкого ответного толчка Гарри. Гарри фыркнул что-то в ответ, но Драко сейчас был слишком далеко, чтобы расслышать, что именно. Он выгнул спину с протяжным стоном, когда почувствовал, что изливается в руку Гарри; Гарри толкнулся в него ещё пару раз, прежде чем замедлить темп. Мерлин, Драко был уверен, что никогда не пресытится тем, как Гарри кончает в него с таким жаром, но уже в следующее мгновение решил, что никогда не поделится этим открытием ни с одной живой душой. – Чёрт, Драко, – выдохнул Гарри, опуская ноги Драко, и ложась на него сверху, – Чёрт, это было прекрасно. Ты идеален. – Не буду спорить с очевидным фактом, – улыбнулся Драко, протягивая руку и проводя пальцами по растрёпанным волосам Поттера. Гарри весело закатил глаза. – Ты должен был вернуть комплимент, идиот. – О, это был комплимент? – Драко приподнял одну бровь, – Я думал, ты просто перечисляешь общеизвестные факты, – Гарри фыркнул, – Но если твоё эго нуждается в ласке, Поттер, могу успокоить, ты довольно хорош. – Как любезно с твоей стороны, Малфой, – усмехнулся Гарри. – Слишком много фактов в одну минуту, Поттер. О моей любезности ходят легенды. Гарри усмехнулся, затем нащупал в одеяле свою волшебную палочку и наложил на них очищающие чары. Он прильнул обратно к Драко, оставив несколько невесомых поцелуев на груди блондина. – Мне нравится, Драко. Быть вот так с тобой рядом. Я так сильно люблю тебя… Эти слова вновь заставили Драко мгновенно замереть, его хорошее настроение разом улетучилось. Это был отнюдь не первый, не четвёртый и даже не пятый раз, когда Гарри произносит эти слова, но каждый раз, когда он это делал, Драко замирал от паники и чувства вины – он всё ещё не знал, как реагировать на это признание. Он по-прежнему понятия не имел, каких слов ждёт от него Гарри; он по-прежнему понятия не имел, какие слова хочет сам произнести. Мерлин, он до сих пор понятия не имел, что… – Всё в порядке, Драко, – тихо сказал Гарри, положив подбородок ему на грудь и глядя прямо в глаза, – Перестань волноваться. Ничего страшного, если ты не чувствуешь того же самого. Я просто хочу, чтобы ты знал, как я к тебе отношусь. – Гарри… – У меня, в общем-то, нет большого жизненного опыта, касаемо любви, – продолжил Гарри, нежно проводя пальцем по животу Драко, – и раньше не было возможности выразить её. Так что прости, если я говорю это слишком часто, и мне жаль, что мои слова заставляют тебя чувствовать себя неловко. Но просто... так приятно иметь возможность сказать эти волшебные слова другому человеку. Гермиона была первым и единственным человеком до тебя, которому я когда-либо говорил «Я люблю тебя». Но любить кого-то и быть влюблённым в кого-то – это разные вещи, а я люблю тебя так сильно, что не могу сдержаться и хочу повторять и повторять это, потому что я наконец-то осознал и принял свои чувства, понимаешь? Но если тебе не нравится, просто скажи мне, и я перестану. – ...Гарри... – Драко неуверенно замолчал. Должен ли он ответить тем же признанием? Он был почти уверен, что чувства гриффиндорца взаимны. Но имел ли он вообще право чувствовать то же самое в ответ? Имел ли он право на признание? Что, если ответные слова причинят Гарри еще бо́льшую боль, когда их отношения неизбежно лопнут, как мыльный пузырь? – Всё в порядке, Драко, – пообещал Гарри, даря блондину нежный поцелуй, – Правда, – его слова звучали успокаивающе, а голос был добрым, но в глазах таилась печаль, которую Драко не хотел видеть. – Почему ты всё время должен быть таким чертовски идеальным, Гарри Поттер? – прошептал Драко, невесомо поглаживая лицо Гарри кончиками пальцев, – Неужели тебе не надоедает быть всё время таким чертовски милым? Неужели ты не устаёшь быть таким бескорыстным и отдающим? Гарри в замешательстве склонил голову набок. – Хочешь, чтобы я был менее совершенным, менее милым и более эгоистичным? Услышав этот вопрос, Драко отстранился, вылез из-под брюнета и поднялся с кровати, прежде чем начать натягивать свою разбросанную одежду. – Может быть, иногда и так, – признался он тихим голосом, – Прецедент доброты, который ты показал окружающим... – он устало вздохнул, подошёл к окну и посмотрел сквозь толстое стекло на мутную воду озера, – Ты делаешь так, что никто никогда не сможет сравниться с тобой, Поттер. Особенно такой, как я, который… Он услышал шуршание – Гарри натягивал на себя одежду. – Я не понимаю, о чём ты говоришь, Драко. Ты что, издеваешься, что ли? – Нет, – ответил он тихим голосом, – конечно, нет, Гарри. Я просто... ты никогда не задумывался о том, что люди используют тебя, потому что ты слишком добр? – Используют? – раздался звук шагов, и Гарри внезапно оказался рядом с Драко, глядя на него в замешательстве, – Что ты имеешь в виду? – Не знаю, – вздохнул Драко, – Ты никогда не боялся, что ты слишком добр и готов всегда верить в лучшее в человеке, и что такие качества делают тебя беспомощным перед корыстью окружающих? Гарри фыркнул. – Мне бы хотелось думать, что я смогу распознать, когда кто-то пытается манипулировать мной, Драко. Это заявление заставило внутренности Драко болезненно сжаться внутри от того, как сильно ошибался Гарри. И Гарри понятия не имел, насколько он был неправ. – С чего вообще ты заговорил об этом? – Не знаю, – пожал плечами Драко, – Я просто задумался. – Звучит зловеще, – осторожно сказал Гарри, – Задумался о чём? – Так, ни о чём. – Так, Драко, теперь ты официально пугаешь меня, – сказал Гарри, хватая Драко за плечи и поворачивая блондина лицом к себе, – Что это значит? Ты... ты хочешь порвать со мной? Ты это хочешь сказать? Драко яростно покачал головой, чувствуя, как пряди его длинных платиновых волос хлестнули его по лицу. – Нет, Гарри! Я вообще не об этом! Я ведь могу думать, о чём угодно, и не обязательно это должно привести к нашему разрыву. Гарри усмехнулся, и его хватка на плечах блондина ослабла. – Может быть, просто все эти твои рассуждения, взявшиеся из ниоткуда, меня слегка напугали. Драко тихо фыркнул. – Олух. – Но я тот самый олух, что любит тебя, – ответил Гарри, целуя слизеринца, – Я не давлю на тебя, не требую ответного признания… я просто хочу, чтоб ты знал о моих чувствах. Так что перестань уже волноваться. Я люблю тебя, между нами всё в порядке, и никто мной не манипулирует. Я уже слишком давно нахожусь в статусе Золотого Мальчика, так что легко распознаю чужой расчёт. – Хорошо, – пробормотал Драко, целуя Гарри в попытке обуздать свои внутренности, которые буквально кипели в водовороте мерзких эмоций. Гарри был ослеплён любовью и не мог видеть то, что было прямо перед его лицом – лживую слизеринскую задницу. И Драко не мог признаться ему – он не мог причинить ему боль. Он не сможет видеть, как Гарри смотрит на него с ненавистью или отвращением; он не сможет наблюдать, как лицо Гарри исказится от разочарования и предательства. Но он также не был уверен, сколько ещё сможет терпеть свою вину; он понятия не имел, сколько ещё сможет сдерживать подступающую к горлу желчь стыда. Он понятия не имел, сколько ещё сможет продержаться, прежде чем признается. И вовсе не в любви.