***
— Представляешь? — спрашивает Питер у Стрэнджа после торопливого монолога. — Честно? Нет, — тихо смеётся Стефан, глядя на него, и ставит кружку обратно на стол. За этот месяц он слишком привык к обществу этого ребёнка, как и Морган, что иногда приводил с собой Паркер. Теперь уже, кажется, что без таких вечеров его жизнь будет просто пуста, и в такие моменты становится понятным, почему Старк так не хочет отпускать сына куда-то на длительное время. Прошло всего лишь каких-то тридцать дней, а жизнь так поменялась. Не сказать, что ему это не нравится, но пугает. — Точнее, я не понимаю, почему ты так злишься, ребёнок, — улыбается Стрэндж, чуть склонив голову к плечу, — Они лишь сказали правду. Причём, начала это Романофф, а не Старк, поэтому не злись. — Я не злюсь. Просто… не понимаю, — вздыхает он, ложась на диванчике, и смотрит в потолок, — Настоящий спаситель не я. Подумаешь, щёлкнул перчаткой. Подумаешь, остался во мне сгусток этой энергии Камней. Это всё глупости. Тони Старк. Вот, кто на самом деле спаситель. Папа сделал машину времени и отправился в опасное путешествие, из которого мог не вернуться. Это намного опаснее, чем сделать простой щелчок. К его обществу Стефан привык, да, но вот к этому всё ещё нет. Парень в какой-то мере был полной противоположностью своего отца. Если второй стремился к славе и не принижал никогда своих заслуг, то первый всегда всё отрицал. Хотя в кое-чём они были полностью идентичны. Оба гордились друг другом и старались показать, что не зря тех зовут Героями. — Так, Питер Старк, — устало начинает Стрэндж, ставя ему слабый щелбан в лоб, и ловит его взгляд, — Мы с тобой уже об этом говорили. Ты сделал ровно столько же, сколько и Тони. В конце-то концов, вспомни то, что мы с Вонгом говорили тебе о Камнях. Далеко не каждый может вынести их мощь. Тем более подросток. И плевать, что у тебя мутированный организм. Ты смог спасти Землю от полного уничтожения, как и нас всех, поэтому не смей говорить, что это ничего не значит. — Но это так. Я спасал не Землю, не людей. Я спасал тех, кто был мне дорог. Эгоистично? Да. Только так это и есть, — бормочет парень, перекладывая голову ему на колени, и вздыхает, — Я понял тебя. Правда, понял. Только не сердись. Почитай лучше что-нибудь о других мирах, пожалуйста. — Снова с козырей идёшь? — улыбается Стефан, качая головой, и запускает руки в его волосы, успокаивая, — Неважно, Пит, какие у тебя были мотивы. Просто прими это, как должное. Теперь ты для всех Герой, который победил Таноса. Питер кивает, прикрывая глаза, и ложится удобнее, начиная слушать приятный голос, читающий ему о других мирах. Эта тема довольно-таки интересная, но усталость делает своё дело, поэтому через полчаса он уже сопит, прижимая колени к груди. Стрэндж на это только по-доброму хмыкает и осторожно дважды касается кольца, посылая Локи сигнал. Было бы удивительно, если бы эти кольца оказались обычными. Точно не в этой паре, где один всё время влипает в разные ситуации, не говоря ни о чём никому. Через пару минут в комнате появляется портал, из которого выходит весьма потрёпанный Лафейсон и тепло улыбается при виде спящего парня. Покачав головой, он подходит к нему и подхватывает на руки, целуя в лоб. — Домой нельзя. Там сейчас очень шумно, поэтому мы на ночь здесь, — шепчет Локи, прижимая его к своей груди, и смотрит на Стефана. — Комнату ты уже знаешь, поэтому идите. А я схожу в Башню, — фырчит он, мотнув головой в сторону лестницы, и откладывает книгу, вставая. Лафейсон кивает и уходит в спальню, которую специально выделили для Питера, что любит засиживаться здесь за книгами по магии. Будет неудивительно, если скоро даже в Новом Асгарде у него появится своя комната, потому что туда они любят ходить с Тором, не смотря на ворчание остальных. Отбросив все мысли, Локи осторожно опускает парня на кровать, накрывая его одеялом, и ложится рядом, потому что спать одному теперь является пыткой. Слишком привык, что рядом всегда лежит Паркер, всё время прижимающийся к нему. И это самое невероятное чувство, от которого он отказываться не собирается.***
Снова утро. Снова ласковые лучи солнца, бегающие по лицу. Снова нежные поцелуи на шее и плечах, а ладони на животе под футболкой. Этого сегодня быть не должно, но не сказать, что он против. Наоборот даже, вот только показывать этого нельзя, иначе так будет постоянно. Будто они не знают наперёд, что так и будет. — Если память меня не подводит, то ты сегодня должен был спать отдельно, — сонно бормочет Питер, прижимаясь к нему спиной сильнее, и улыбается, когда его целуют в щёку. — Ничего такого не слышал, — нагло врёт Локи, проводя носом ему по виску, касаясь после там же губами, — Тем более я первый хотел поздравить тебя с днём рождения. — Не слышал, значит, да? — хитро шепчет Паркер, поворачиваясь к нему лицом, и резко нависает над ним, садясь на его бёдра, — А я вот думаю, что ты всё прекрасно слышал и проигнорировал меня. Но ты можешь попробовать попросить прощение и поздравлять. Я слушаю. Лафейсон смотрит на него и смеётся. Когда-то давно ему казалось, что отношения — рутина. Скучная и однообразная рутина, которая быстро наскучивает. И, признаться, он рад, что думал тогда так, ведь только сейчас, проводя дни и ночи с этим парнем, понимает. Понимает, что не рутина. Понимает, что только с Питером живёт, в полном смысле этого слова. Что ни день, то новое приключение, и неважно, где они в тот момент находятся. — Хм, ну, я даже не знаю. Ты ведь обижен на меня, тогда, может, и не стоит извиняться? — спрашивает Локи, проводя ладонями по его бёдрам вверх, и прижимает к себе за талию, — Что думаешь? — Думаю, что тогда этот день можно будет считать испорченным, — тихо говорит Паркер, зарываясь пальцами ему в волосы и касаясь губами подбородка. — Этого допустить нельзя, — улыбается он и целует парня в губы, оттягивая нижнюю, но почти сразу же отстраняется, заглядывая в глаза напротив, — Я люблю тебя, малыш. Это сойдёт за извинение? — Ммм. Попробуй ещё раз. Я не расслышал. Совсем старым стал, — негромко смеётся Питер и оставляет пару поцелуев на его щеках и лбу. — Тогда я вообще уже старик, — хмыкает Локи, резко меняя их местами, и шепчет ему прямо в ухо, — Я. Тебя. Люблю. Чертёнок. — Я тоже тебя люблю. Паркер широко улыбается, крепко обнимая его, и думает, что готов так весь день пролежать, наслаждаясь атмосферой. Он соврёт, если скажет, что этот день рождения у него не лучший. Да и сравнивать-то не с чем. А если учесть всё, то можно сказать, что этот и вовсе первый, ведь половина Вселенной заново родилась два с половиной месяца назад. — Не думай ни о чём, и пойдём, — шепчет Лафейсон, вставая с кровати, и протягивает ему руку, — Хочешь подарок сейчас получить или вечером? — П… подарок? Зачем? — чуть хмурится Питер и сжимает его ладонь, поднимаясь следом, — Я ведь говорил, что мне ничего не нужно, правда. — Кажется, у меня серьёзные проблемы со слухом, — пожимает плечами Локи, оказываясь за его спиной, и целует в шею, после аккуратно застёгивая на ней цепочку с изумрудным камушком, — Я долго думал, если честно, что можно подарить тому, у кого всё есть, и кто ничего не хочет в подарок, но уверен, что это тебе понравится. Сожмёшь этот камень и скажешь: «motabilem» (с лат. — перемещение). Тебя перенесёт в библиотеку Асгарда, а точнее в мою личную часть. Ты ведь любишь книги о проклятиях и магии, только, прошу тебя, не пробуй ничего практиковать без меня. С днём рождения, Пит. Парень может только кивнуть, ощущая, как внутри что-то сжимается от этого. Он и раньше понимал, как сильно любит его, но не думал никогда, что это чувство будет увеличиваться в геометрической прогрессии каждый день, проведённый вместе или по-отдельности. Если они находятся в разных уголках страны или мира, то приходится занимать себя чем-то, чтобы не сходить с ума от одиночества и тоски. А сейчас Паркер понимает, что готов принять любые подарки от него, лишь бы эта нежная улыбка и радость в глазах не покидали его. — Спасибо, — сдавленно произносит Питер, стараясь совладать с эмоциями, и, обернувшись к нему, быстро целует, крепко обнимая за шею. Лафейсон только смеётся, обнимая в ответ, и подхватывает его под бёдра, заходя в портал. — А теперь можешь повернуться назад и сказать остальным, что ты их любишь. Так уж и быть, сегодня ревновать не буду. — Дурачок ты, — фырчит он, снова благодарно поцеловав его в губы, и поворачивается к, если верить словам Локи, остальным, застывая на месте, — Это должно быть шутка… По-другому Питер просто не может описать то, что сейчас перед ним. Сколько бы ему ни приходилось заталкивать мечты о нормальных праздниках, как у других детей, они всё равно имели место быть, принося за собой горечь и грусть. А сейчас перед ним та самая мечта. Шарики в его цветовой гамме, только с добавлением чёрного и зелёного, на стене висит плакат «С Днём Рождения, Паучок», и вся семья в сборе. Разве может быть что-то лучше? — Мы серьёзны, как никогда, — спокойно говорит Старк, но не может сдержать улыбки при виде ошеломлённого сына, и протягивает ему руки, — Даже не обнимешь? Паркеру хватает секунды, чтобы налететь на него и повалить на диван, шепча благодарности. Он не думал, что у них получится отмечать прямо сегодня, потому что рабочий день посреди недели, а без кого-то было бы уже не то, но сейчас, видя всех в этой комнате, поверил, что ради него тоже могут делать исключения. От этого глаза начинают слезиться, из-за чего приходится уткнуться носом в грудь Тони, пытаясь себя успокоить. — Ну, вот. Доводишь детей до слёз, Старк, — смеётся Тор, присаживаясь в кресло неподалёку от них, и мягко улыбается. — Я знал, что так и будет, поэтому прихватил тебе платков, Пит, — также улыбается Роуди, протягивая ему упаковку бумажных платков, и чуть не падает, когда обнимают уже его, — Я тоже скучал, ребёнок. Они замучили тебя, да? — Да! Все, кроме мамы и сестры, — кивает мстительно Питер, щурясь, и отходит от него, вытирая щёки, — Боже, простите. Просто… спасибо. Я безумно рад, что вы все здесь сегодня. Вы даже не представляете, насколько. — Представляем, милый, — улыбается Пеппер, обнимая его и целует в макушку, — Ведь мы тоже рады, что ты здесь и вообще есть. — Да, братик, — радостно говорит Морган, впечатываясь в его ноги, и выдыхает, когда её подхватывают на руки, — Но скоро ещё один подарок придёт. — Ещё один? Кажется, с меня сегодня хватит подарков, не думаешь, малышка? — Кхм, — прокашливается Тони, вспоминая ту горку подарков, которая сейчас лежит в комнате парня, и усмехается, — Поверь, тому подарку ты будешь рад. — Главное, чтобы подарок вовремя пришёл, а то будет весело, — фырчит Стефан, опираясь бедром о диван, — Пит, кажется, это к тебе. Питер оборачивается и видит Наташу, что выходит из лифта, но не проходит дальше, глядя на него. Подумав, он опускает сестру и, покачав головой остальным, чтобы они сидели здесь, идёт за ней на балкон. Навредить ему она не сможет, поэтому опасаться незачем, хотя напряжение всё равно присутствует. — Вы хотите поговорить со мной? — спрашивает парень, опираясь руками о перила, и смотрит на неё, — Если это по поводу проклятия тех двух, то вы зря пришли. — Нет, не из-за этого. Они это заслужили, поэтому пусть сами разбираются. Тем более проклятие честное, как я считаю, — пожимает плечами Романофф, не глядя в ответ, — Я хотела лишь сказать спасибо. Знаю, ты сказал, что тебе это не нужно, но ты спас нас, желая того или нет. Факт остаётся фактом, а мне известно, что такое благодарность. Только меня интересует вот ещё что. Почему только они? Мы с Клинтом и Вандой тоже, можно сказать, были в команде предателей. — А вы раскаялись. Ещё тогда, когда только подписали договор и вернулись. Это было видно. Вас задели мои слова тогда, но я уже знал, что вы пожалели о своём выборе. И вы не шли за Капитаном, судя людей по их ошибкам. Это то, что я ценю в людях, тем более все заслуживают второго шанса, — спокойно говорит он, чуть приподнимая уголки губ, — Может, друзьями мы с вами и не станем, но коллегами, возможно. Да и просто пообщаться с вами буду рад. Всё-таки ваш опыт в боях очень велик, а я любопытный. — Ты почти копия отца, только более добрый, — улыбается уголками губ Наташа, протягивая ему руку, которую тот без раздумий пожимает, — С днём рождения, Паучок. Я бы подарила тебе что-нибудь, но понятия не имею, что любит сын Старка и жених Локи. Питер смеётся от её слов, качая головой, и хитро улыбается. Раз такая возможность идёт к нему в руки, то почему бы ею не воспользоваться? — Мне хватит и того, что уже есть, но я был бы рад, если бы вы извинились перед папой. Для него это важно. Романофф смотрит на него пару мгновений и кивает, хмыкая про себя. Чудо, а не ребёнок. — Хорошо. Я сделаю это. Прямо сейчас? — Да. А потом с Мистером Бартоном присоединяйтесь к нам, если не против. Думаю, что торта на всех хватит.