Завлечёт тебя к волне

На сей раз это не номер в отеле. Они умудряются заполучить в своё распоряжение все выходные – ну, не совсем так, три дня в середине недели, но кто вообще придерживается регулярных графиков? Это Дэвид всё устроил. Он сопоставил их календари и нашёл общее окно, забронировал место (посреди чёртовой пустоши – Майкл не может отделаться от мысли, что его там убьют) и взял напрокат «Ленд Ровер». Логика его поступка проста: вероятно, Дэвид хочет взять от их маленькой игры ещё больше, окунуться в фантазию дольше, чем на час или два. А Майкл обеими руками за то, чтобы угодить ему, особенно если выходные за городом позволят ему окунуться во все странные маленькие домашние причуды, которых у него никогда не было: остановиться в магазине, чтобы закупиться продуктами на выходные. Задержаться в продуктовом отделе и поспорить о том, подойдут ли им сегодня сэндвичи и консервированный суп или они могут попробовать сделать спагетти болоньезе. Обнаружить, что у Дэвида есть собственное мнение о салате латук. Майкл наблюдает за тем, как Дэвид внимательно изучает помидоры, спрятав взгляд за солнцезащитными очками – обычная маскировка – и думает, что если все выходные (будничные выходные) они только этим и будут заниматься, то и это просто замечательно. Всё дело в том, что Майкл смирился. Он просто безнадёжен, когда дело касается Дэвида, он ведёт себя как влюблённый идиот. Конечно, заниматься с ним сексом охренительно, но взгляд Дэвида в моменты, когда он в объятиях Майкла, спокойный и умиротворённый, или счастливо болтает об органических продуктах, стоит ещё дороже. Вот в этом-то всё и дело. Поэтому они покупают очень сочный салат латук и молодые томаты с плотной кожурой, а потом сгружают всё это в машину и выезжают к арендованному дому, будто делают это каждый день. К тому моменту, как они въезжают на гравий подъездной дорожки, Майкл уже получил всё, что хотел. Все желаемые пункты отмечены галочками. Майкл больше беспокоится о Дэвиде и о том, чем за эти три дня можно впечатлить его сверх того, что они уже сделали. Вопрос воображения и большая ответственность. Майкл думает об этом, пока несёт сумки к входной двери. Что делать… как переплюнуть самого себя? Их прошлый раз, когда он менял голоса, притворяясь кучей парней, выстроившихся в очередь, чтобы выебать Дэвида - вот это было круто. Может, стоит поднять ставки? Добавить психологического насилия? У них есть видео, они выложат его в интернет, если ты не сделаешь в точности то, что они хотят. Дэвиду нравится играть шлюху, он любит сопротивляться, хотя на самом деле внутри он просто пылает от желания. Майкл мог бы воспользоваться им как пожелает, даже привязать его к чему-нибудь и заставить ждать очередной член, который ему придётся сосать. Одни мысли об этом почти заставляют разжать руки на дорожной сумке. Боже милостивый, чего только Майкл не отдаст… но это так эгоистично – хотеть Дэвида лишь для себя. Те дни, когда он всё ещё мог сойти за красавчика и пользоваться этим, давно позади. Сейчас он должен сосредоточиться на потребностях Дэвида. И у них есть лишь три дня. Дэвид, что очень мило, настаивает на том, чтобы приготовить ужин. Он говорит, что ничего не имеет против и даже с нетерпением ждёт подобных вещей. – В этом весь смысл, – когда Дэвид вот так расслаблен, его голос становится высоким и приятным. Он помешивает магазинный соус в кастрюле, пока Майкл сидит за стойкой и наблюдает за его действиями. – Я придумал всё это… – Дэвид неопределённо машет в воздухе деревянной ложкой и даже умудряется почти не разбрызгать соус, – как способ сказать тебе спасибо. – Спасибо? – кривится Майкл. – Иисусе, тебе не нужно меня благодарить. За что вообще меня благодарить? Это я должен говорить тебе спасибо. – Ну конечно, – он складывает грёбаный салат в огромную миску и кончиками пальцев мешает дорогущий латук. Майкл никогда не был влюблён сильнее. – Нет нужды благодарить тебя за что-либо, – продолжает Дэвид слишком язвительным тоном, – просто ты как чёртов фокусник тащишь из шляпы мои самые сокровенные желания и не рассчитываешь ничего получить в ответ, м-м-м? – Что же, это ведь не полностью самоотверженный акт, – говорит Майкл, – и в ответ я получил очень даже много. – Он думает об их последней ночи – дважды. – Мои мечты буквально сбылись, – продолжает Дэвид так, будто не слушает Майкла. – И я не могу сказать спасибо? Это нелепо, – он ставит тарелку перед Майклом, – ешь. Майкл ест, но спустя некоторое время замечает, что Дэвид к своему (вполне съедобному) обеду даже не притронулся. Он просто прожигает Майкла взглядом с противоположной стороны кухонного стола так, будто обдумывает шахматный ход. – Думаю, теперь твоя очередь, – говорит наконец он. У Майкла во рту полно салата, который он осторожно пережёвывает и сглатывает перед тем, как вытереть губы бумажным полотенцем. Он ведь тоже умеет продлевать драматические моменты. – Для чего? – спрашивает Майкл. – Для чего захочешь. – Дэвид переключает внимание на еду: накладывает себе салат и ковыряет в нём вилкой, выискивая мелкие кусочки. У него идеальный прикус. – У тебя тоже должны быть какие-то фантазии, я прав? Майкл не будет краснеть. Нет, не будет. Он взрослый мужик. – Дэвид, мой мальчик, - говорит он глупым добродушным тоном. – Моё время для подобных вещей уже давно прошло. В эти сумеречные годы мне повезло, что я просто… – Ох, да брось, – Дэвид кладет в его тарелку ещё салата, даже не интересуясь тем, хочет ли этого Майкл. – Неужели это что-то плохое? Я рассказал тебе всё о моих. – Нет, не плохое… – О-о-о-о-ох, наверное, это что-то действительно ужасное. – Не ужасное, просто… – Мне надо притвориться овцой, или что-то в этом роде? Майкл комкает полотенце и швыряет им в Дэвида. Когда ком отскакивает от плеча и падает на пол, Дэвид лишь смеётся. – Честное слово, – говорит Дэвид, и в уголках его глаз всё ещё виднеются морщинки, – что бы это ни было, я готов. – Ты не можешь обещать такого, – разумно возражает Майкл. – Конечно, я могу, – Дэвид подливает им ещё больше вина. – Для тебя я готов сделать всё. Ну, или по крайней мере попытаться сделать. Для тебя. Существуют ли более сладкие слова? Майкл думает, что нет. Он думает, прокручивая в руках вилку. – Не могу представить, чтобы ты получил удовольствие от такого. Не могу это даже вообразить. Дэвид загорается: – Значит, есть что-то! Определённо что-то есть. Что-то, о чём Майкл не задумывался целую вечность, по крайней мере, слишком сильно. – Когда я был моложе… – начинает он. И останавливается. Когда он был моложе, всё было совсем по-другому. Он не заботился о сохранении веса, не носил бороду и не был сосредоточен на уровне холестерина в крови. Его колени и спина не были в столь прискорбной форме, в которой они находятся сейчас, и он мог (что и делал) провести весь день на ногах, а потом пойти и протанцевать всю ночь. Тогда он был милым молодым парнем. Достаточно лёгким, чтобы его можно было без проблем приподнять у стенки. В то время его можно было взять грубо и жёстко, а на следующее утро он мог спокойно отправиться на пробежку. И, судя по тому, что он знает о Дэвиде, это не то, что могло бы ему понравиться. Ясно как день, он любит, чтобы его трахали. Как вообще он сможет притворяться, что ему нравится быть сверху? Запускать пальцы в волосы Майкла? Тащить за собой и сыпать грязными ругательствами? Это как просить щеночка поохотиться на дикого кабана. Не говоря о том, что Майкл уже не тот свежий приятный мальчик. Вести себя так, словно он опять молод, просить Дэвида называть его хорошеньким – даже мысли об этом слишком угнетают. Майкл почти решает не раскрывать рта. Он может просто выдумать какую-нибудь невинную ложь. Фут-фетиш, что-нибудь в таком роде. Может, это не что-то страшное, но зато ничто в его жизни не поменяется. Он уже почти решается. Но Дэвид смотрит на него открыто, жадно, а то, что он сам предложил – так мило… Майкл смягчается. – Ты можешь отказаться. Я не разочаруюсь, если такое не придётся тебе по вкусу. Дэвид облизывает губы. – А ты проверь. Майкл смеётся. Чешет затылок, лишь наполовину играя застенчивость. – Одно время, – снова начинает он, – я был известен, вроде как… – он качает головой. – Шлюшка, полагаю. Мне нравились довольно жёсткие вещи. Увлечённый взгляд Дэвида чудесным образом не ослабевает. – Не уверен, что понимаю, о чём ты, – говорит он, – но продолжай. – О, ты знаешь. Это немного банально. Приковать к стене, привязать к кровати. Однажды я провёл незабываемый вечер на секс-качелях, – он воспроизводит движение качелей рукой. Дэвид внимательно за ним наблюдает. – Неужели. – Не всё время, разумеется, – говорит Майкл, потягивая вино. – Конечно, я не тусовался с рок-звёздами и супермоделями каждый вечер, но был там один весьма любезный парень, – усмехается он, – удивительно, на что готовы пойти люди ради милого личика и вишнёвых губ. – Неужели? – снова говорит Дэвид, на этот раз благоговейно. – Ты… ты бы хотел быть связан? До сих пор хочешь? – Я больше не тот мальчик, знаю, – пожимает плечами Майкл. – Если хочешь, чтобы кто-то в такой позиции выглядел хорошо, то ты будешь искать его где-то… – взгляд скользит по Дэвиду – его стройному телу и странной уязвимости на лице. – В другом месте. Дэвид открывает рот, как будто собирается возразить. – И это прекрасно! – продолжает Майкл, – как я и сказал. Я не могу продолжать пытаться вернуть прошлое. На что может рассчитывать такой старый унылый старик, м? – Брехня, – неожиданный шотландский акцент заставляет Майкла почти подавиться вином. – Ничего это не уныло. А вот что на самом деле грустно – ты не хотел меня просить об этом? – Ох, нет? Ведь это не то, что ты бы захотел сделать, – Майкл смотрит на него, – верно? – Ну! – Дэвид закатывает рукава, чтобы было удобнее скрестить руки на груди и делать вид, что он вот-вот обидится. – Мне нравится. Но если ты думаешь, что я не способен справиться с несколькими узлами и парой грубостей, так и скажи. – Уверен, ты можешь, – отвечает Майкл. – Я просто не думал, что тебе это может понравиться. В течение нескольких секунд Дэвид прожигает его взглядом, а затем убирает пустую посуду. – Чем ещё ты занимался во время своих шлюхо-дней? Майкл моргает. – На самом деле все это было не так уж экзотично или сложно. Меня обездвиживали – не особенно помню детали, – и какой-нибудь крепкий парень смотрел или делал со мной всё, что ему захочется. Можно сказать, что он оказывал, эм, внимание. Вот что мне действительно нравилось, – он ёрзает на стуле: – быть центром всего, – Майкл сжимает невидимый шар, – сосредоточием или чем-то в этом роде… Дэвид складывает посуду и сковородку с кастрюлей в раковину. Моет руки. Стряхивает капли с ладоней. – Так это не связано с болью или наказанием, или чем-то в этом роде? Ты просто хочешь быть звездой шоу. И быть снизу? Тебе до сих пор это нравится? У Майкла едва ли не слюни текут. Он чувствует, как они заполняют рот. Спокойно, придержи коней, говорит он сам себе. – Прошло довольно много времени, но… – Ладно, – Дэвид показывает на раковину. – Посуда. Ты моешь. Не халтурить. Я буду в спальне, когда ты закончишь. Майкл не может оторвать от него взгляда. – Погоди, ты собираешься?.. – он странным образом тронут. – Дэвид Теннант, ты что, собираешься вести себя как мужлан? Ради меня? Дэвид хмурится, что вообще-то выглядит довольно мило. – Ой, да завали, – он шлёпает Майкла по заду – по той части, что не помещается на узкий табурет, – пока проходит мимо. Не слишком сильно, но звук всё равно приятный. – Не мешкай. Майкл никогда не обладал талантами домохозяюшки, но ему удаётся помыть и расставить посуду на сушилку в рекордные сроки. Он вытирает руки об джинсы, пока идёт по коридору, чувствуя себя неуверенно в незнакомом доме, до сих пор не зная, за какой дверью ванная, а какая комната принадлежит хозяину. Наконец в конце коридора он находит спальню – довольно уютное помещение, с ситцевыми шторами и окном, открывающим вид на холмистые вересковые пустоши позади дома. Дэвид всё ещё одет, что, конечно, расстраивает. Он держит что-то вроде наволочки и рвёт её на полоски. На ковре у его ног полно таких разорванных полос. Майкл вспоминает фильмы, где герою приходится сбегать через окно, используя длинные куски простыней, связанных между собой. – Не смог найти верёвку, – объясняет Дэвид. – И цепей в гараже тоже не видел. Кажется, их рейтинг уже не выглядит так хорошо, как думаешь? – И ты решил из-за этого уничтожить их бельё? – член Майкла внезапно до боли твердеет. – Ты же всё испортил. – Я заплачу, – защищаясь отзывается Дэвид, – кроме того, это был явно запасной комплект. Нашёл их в шкафу. Они озаботились дополнительным бельём. – Гениально. Дэвид улыбается ему и указывает на груду самодельных бинтов. – Я, конечно, не эксперт, но, по-моему, ты уже должен был снять одежду. – Если ты так говоришь. Майкл через голову стягивает джемпер, а потом начинает сражаться с пряжкой ремня. Он старается не думать о том, как трясётся живот повыше пояса, или о том, как много места в джинсах занимают его бёдра. Если Дэвид думает, что с ним всё в порядке, значит, с ним всё в порядке. Он говорит Дэвиду, что не обязательно воплощать фантазию. Они не должны потерять свой депозит из-за попытки подвесить кого-то к потолочному вентилятору или что-то в этом роде. Дэвид смеётся, связывая его руки спереди. Совсем не туго: Майкл легко может выскользнуть, если захочет. Но именно эта мысль заводит: то, как Дэвид опускает его на край кровати, как встаёт рядом на колени, чтобы связать запястья, совершенно небрежно при этом произнеся: – Дай знать, если будет слишком туго для суставов, хорошо? – Хорошо. Майкл скользит по кровати, лёжа на спине. Дыхание учащается. Дэвид производит впечатление почти не потрёпанной пантеры. Он подползает к Майклу, переставляя свои длинные ноги и руки. Он загоняет Майкла в угол. Всё ещё одетый, он великолепен. И так голодно смотрит на Майкла. Как на кусок мяса. – Наконец, – вздыхает Дэвид, – я получил свой маленький очаровательный приз. Майкл не согласен, но его рот оказался достаточно умён, чтобы закрыться с одного резкого взгляда Дэвида. Умелые руки скользят по ноге Майкла, вверх по обнажённому бедру, слегка щекоча, не останавливаясь, пока не добираются до груди, и большим пальцем выводят круги над соском. – Тебе не нравится? «Очаровательный»? Ты бы предпочёл, чтобы я звал тебя красивым? Великолепным? Ты жадный до комплиментов, не так ли? Дэвид зарывается в светло-серые волосы и прикусывает кончик соска. Майкл течёт как кран, по его животу равномерно растекается прозрачная раздражающая жидкость. – Трахни меня, – шипит он. – Несколько рано, – бормочет Дэвид ему в грудь. – Скажи, все эти слухи – правда? С тобой ведь легко, не так ли? Майкл разводит ноги, предоставляя Дэвиду пространство. Это похотливое действие заставляет зрачки Дэвида расшириться. – Только посмотри, – он тянет руку под яички Майкла и прижимает сухой палец к кольцу мышц. – Тебе ничего больше не нужно, да? – он возвращается к груди, хватает и массирует. – Могу я просто поиграть с твоими сиськами минутку, м? Или ты слишком нетерпелив? На слове «сиськи» что-то внутри Майкла поёт и рвётся наружу. Ох, он слишком стар для всего этого, правда ведь? Такие слова по праву должны быть обращены к молоденьким мальчикам… что ж… Это игры развратной молодости. Он кивает и зарывается горящим лицом в плечо Дэвида, кусая его хлопковую рубашку. Дэвид – отличный сценический партнёр во всех смыслах. На секунду он замолкает, размышляя и обдумывая что-то, прежде чем снова начать щупать Майкла, на этот раз сильнее, злобно выкручивая сосок. – Вот что ты делаешь, – рычит он, – пытаешься спрятать от меня свои сиськи. Больше это не сработает. Теперь они мои. Ты весь – мой. – Иисусе, Дэвид, – он молит? Майкл не уверен. Он выгибается под прикосновением, пытаясь втиснуться в изгибы жилистого тела. Несправедливо, что Дэвид так хорошо действует сразу же. Он ведь даже не репетировал, лихорадочно думает Майкл. – Посмотри на себя. Не можешь даже на месте усидеть. Дэвид грубо толкает его на кровать, зубами впивается в грудь. Майкл надеется, что там останутся красные следы. – Полагаю, придётся тебя связать. Кровать в спальне старинная, металлическая и скрипучая. Одна из тех, где в изголовье стоит решётка. Не теряя времени, Дэвид привязывает к ней запястья Майкла. Совсем неплохо, порядочный узел. Майкл тянет, проверяя его на прочность, думая, насколько уместна будет шутка про скаутов, но мрачное выражение лица Дэвида его останавливает. – Всё в порядке? – участливо спрашивает он, несмотря на выражение лица. Какой же он милый. Майкл усмехается. – Ужасно удобно, – подтверждает он. Дэвид подползает ближе. Его долговязая фигура прижимается к боку. – А теперь я не хочу никаких споров, ясно? Я собираюсь делать то, что мне понравится, а ты будешь паинькой, хорошо? Майкл думает. Будет ли Дэвиду интереснее играть с более дерзкой версией Майкла? С надутой, скулящей маленькой сучкой? Или он предпочтёт забавляться с покорной игрушкой? Трудный выбор. Дэвид смотрит на него и, кажется, читает мысли. – Если ты не будешь держать себя в руках, – медленно говорит он, – мне придётся подойти к проблеме творчески. Ты ведь знаешь, насколько креативным я могу быть, правда, котёнок? – Котёнок!? – вырывается у Майкла. – Перебор? – морщится Дэвид. – Нет, мне нравится, – Майкл удобно устраивается на подушках. – Проехали. Я постараюсь вести себя прилично. Как ты просил. – Нет. Ухмылка Дэвида заверяет его в том, что всё в порядке. Это часть игры. Дэвид усаживается на него, кладёт руки поверх ширинки, расстёгивает молнию и достаёт твёрдый член. Их позиция позволяет Майклу видеть каждый дюйм. Рот наполняется слюной. Он думает о своих ранних годах – в любой будний вечер где-нибудь в задней комнате его выёбывал в лицо какой-нибудь парень, не знающий даже его имени. Майкл облизывает губы и бросает взгляд на Дэвида, молча умоляя об этом. Дэвид журит его указательным пальцем. – Ещё рано, – говорит он и наклоняется, чтобы потереться головкой члена об один из напряжённых сосков Майкла. Майкл судорожно вздыхает. Кровать скрипит. Дэвид влажный, он всегда влажный, но сейчас даже слишком. Прозрачные вязкие капли предэякулята, обжигая на мгновение, размазываются по соску, а в следующий момент уже охлаждают, заставляя Майкла покрываться мурашками. – Святые… черти, – Майкл извивается, в то же время пытаясь уйти от прикосновений и поддаться им, но узлы слишком крепкие, и он не может сильно сдвинуться. Он никогда такого не делал. Он даже не уверен, что это вообще как-то называется. Всё равно, что быть помеченным или использованным. И это так хорошо. – Никто из них сейчас, – ворчит Дэвид и садится Майклу на грудь, упёршись коленями в плечи. Конечно, он худой, тем не менее этого веса вполне достаточно, чтобы надёжно прижать Майкла. Дэвид наклоняется, положив руку на изголовье, чтобы сохранить равновесие и не раздавить Майкла, и продолжает тереть сосок головкой члена, выводя им круги по скользкой дорожке. При виде этих странных знаков Майкл лишается дара речи, но Дэвид заполняет тишину грязным шёпотом. – Только посмотри. Ты ни за что не признаешь это, но твои сиськи в восторге, – он переходит к другому соску, измазывает его предэякулятом и прижимает головку так сильно, что сосок Майкла придавливается, а кожа вокруг краснеет. – Могу вот так целый день провести, – говорит Дэвид, двигая членом вниз к центру груди Майкла, цепляясь за светло-серые волосы и оставляя за собой липкий след. – Как бы тебе такое понравилось? Могу я кончить на твои сиськи? А потом я потрусь о них, пока снова не буду готов? Полностью залью тебя? – Иисусе, Дэвид, – выдыхает Майкл. – Я что-то не слышу ответа, – Дэвид наклоняется, и головка его члена касается нижней губы Майкла. – Если ты не собираешься сказать что-то полезное, полагаю, в таком случае я могу занять твой рот. Майкл воспринимает это как возможность проверить креативность Дэвида. Он отворачивается и закусывает губу. Когда Дэвид хватает его за кудрявые волосы и оттягивает голову назад, Майкл издаёт высокий горловой стон. – Уже поздно играть в застенчивость, – он мажет членом по подбородку Майкла. – Ты будешь давиться этим всю ночь. Есть какие-то проблемы? Майкл сглатывает. Встречается взглядом с Дэвидом и делает шаг в неизвестность – Я не работаю бесплатно, – говорит он. Дэвид останавливается, но всего на несколько секунд, прежде чем снова поймать Майкла. Удержать его на поверхности. – Вот, значит, как. Думаешь, что можешь один раз отсосать у большого актёра и обеспечишь себя на всю оставшуюся жизнь? Майкл блаженно улыбается. – А это хорошая идея, да, – он наклоняет голову и трётся щекой о член Дэвида, – я не дешёвка, знаешь ли. – О нет, – Дэвид нажимает ему на нижнюю губу, открывает рот и проводит пальцем по влажной внутренней стороне. – Как вишни. Ты пользуешься блеском? Помадой? Майкл снова уворачивается. – Нет, - усмехается он. – Хм, – Дэвид слезает с него и встаёт с кровати. Майкл паникует. Совсем немного и недолго. Но разве им не было весело? Куда он уходит? Дэвид пересекает комнату и скрывается в ванной. Майкл вытягивает шею так высоко, как может, но с его неудобной позиции обзор на то, что же делает Дэвид, абсолютно никакой. Он только слышит как выдвигаются и задвигаются ящики и вынимаются туалетные принадлежности. – Если ты такой дорогой, – кричит Дэвид из ванной, – полагаю, что я должен получить за свои деньги максимум. Он выходит из ванной, сжимая что-то в руках. Что-то маленькое и блестящее. Майкл щурится, но не может разобрать, что это. Он не понимает, пока Дэвид не снимает колпачок и не выкручивает основание. Тёмно-красная помада. Клюква, внезапно думает Майкл. Тот цвет, который принято носить с зелёным или чёрным, или вообще без ничего. – Ты что, привёз это с собой? – с чрезмерным любопытством интересуется Майкл и на некоторое время забывает о маленькой сцене, которую они разыгрывают. Дэвид машет в сторону двери в ванную. – Там полно забытых вещей, распиханных по ящикам. Минус ещё одна звезда с этого места. За исключением помады, конечно, – он выкручивает тюбик ещё больше, помада вылезает и непристойно маячит в воздухе. – Кажется, она супер. Он взбирается на Майкла, усаживаясь на его бёдра. Всё ещё держит помаду в руке. Колпачок падает на ковёр, и это показывает Майклу, важную часть избранного Дэвидом характера. Майкл думает о том, как небрежно обращается Дэвид со своими вещами, и это заводит. Возможно, этот восторг отражается на его лице, потому что в следующий момент Дэвид цыкает на него. Как школьная училка. – Давай сюда, – говорит он и хватает Майкла за подбородок. Майкл чувствует, что должен сопротивляться, хотя бы для вида. Он трясёт головой и пытается вырваться из хватки Дэвида. – Прекрати. Я не… – Не – что? – неожиданно сильная рука хватает его лицо, большой и указательный пальцы сжимают челюсть. – Не хорошенькая шлюшка с прелестным ртом? Майкл застывает. Он пялится на Дэвида. В комнате слышится лишь один звук, и это – учащённое дыхание Майкла. – Вот так, – шепчет Дэвид. Он подносит помаду к губам Майкла. Проводит по нижней губе и делает бантик на верхней. – Вот и всё, – выдыхает он. – Это мой рот. Могу делать с ним всё, что захочу, так? Майкл дёргает головой, и только быстрые рефлексы Дэвида не позволяют помаде размазаться по щеке. Свободной рукой Дэвид снова хватает его за волосы и тянет обратно. Достаточно жёстко, чтобы из глаз Майкла брызнули слёзы. – Эй, – слегка встряхивает его Дэвид. – Хочешь, чтобы тебе заплатили? Чтобы в холодильнике всегда была еда? Это часть сделки, котёночек, – он снова поднимает губную помаду и выгибает брови. Майкл расслабляет напряжённую челюсть и приоткрывает рот. – Хорошая девочка, – шепчет Дэвид, и член Майкла от этих слов болезненно дёргается. Дэвид заканчивает красить ему губы и откидывается, чтобы оценить результат. – Разве это было сложно? – спрашивает он и с глухим стуком ставит помаду на прикроватный столик. – Сволочь, – говорит Майкл себе под нос. Достаточно громко, чтобы Дэвид услышал. Дэвид пронзает его тяжёлым взглядом. Холодным. Доминирующим. – Что ж, да, – говорит он, а потом располагает обе руки на груди Майкла, сминая её и сжимая длинными пальцами соски. – Но ты ведь принадлежишь этой сволочи, не так ли? Майкл вскрикивает, ничего не может с этим поделать. Ничего не может сделать и с тем, что его ноги брыкаются, отчаянно пытаясь обрести опору, но то, как Дэвид сидит на нём, ласкает, и как Майкл становится беспомощен… – Ого! – Дэвид тянется назад и хватает Майкла за лодыжку. – Да ты дикая штучка. Мне стоит связать твои ноги? – Нет, не нужно делать этого, – бормочет Майкл, чувствуя, как ноги расслабляются. Когда Дэвид слезает с него и устраивает так, будто Майкл – кукла. Он чувствует себя так, словно из ног вытащили все кости. – Я буду вести себя хорошо. Честно. – А может, мне не нравится, что ты ведёшь себя хорошо, – Дэвид берёт перевязанные между собой лоскуты и связывает ноги Майкла. – Может, ты мне вообще нравишься полностью связанный. Майкл всхлипывает, когда Дэвид наматывает ткань на икры почти до колен, прежде чем завязать узел. Он не может раздвинуть ноги, он вообще не может особенно ими двигать. Потрясающе. – Я собирался заполнить тебя, – говорит Дэвид, сжимая свой напряжённый член и пачкая джинсы. – Потом передумал и решил, что просто потрусь, сдавлю твои сиськи и закончу на этом. Но сейчас думаю, что должен как следует тебя выебать. Я ведь достаточно заплатил, не так ли? Майкл интересуется, откуда всё это. Дэвид умеет читать мысли, или по странному стечению обстоятельств их разные фантазии всё-таки имеют сходство? Майкл не может найти в себе силы, чтобы разобраться с этим. – Да, – приглушённо отзывается Майкл, – позаботься обо мне, как мы и договаривались. Сделай меня своим, – он опускает взгляд и делает вид, что облизывает свои красные губы. – Я позволю тебе делать всё, что пожелаешь. Дэвид проводит пальцем по щеке Майкла, и на секунду тот пугается, что зашёл слишком далеко, и Дэвид хочет вернуться к нежным прикосновениям. Он поднимает взгляд и видит, что Дэвид до сих пор смотрит на него как на очень дорогой и сочный кусок мяса. – О, котёночек, – вздыхает он. Рука скользит в волосах и неожиданно тянет вверх так, что лицо Майкла оказывается в миллиметре от губ Дэвида, а шея и руки напрягаются от внезапной перемены положения. – Ты такой милый. То, что ты думаешь, что у тебя есть выбор – безумно очаровательно. Дэвид отпускает его. Голова Майкла откидывается обратно на подушки. Он лежит, широко раскрыв глаза, пульс скачет в бешеном ритме; он смотрит, как Дэвид слезает с кровати и хватает его связанные ноги. – Никаких пинков, – приказывает он, поднимая стянутые лодыжки себе на плечо. – У меня просто не хватит на это терпения. Оказывается, у Дэвида всё же достаточно запасов терпения для того, чтобы раскрыть Майкла так тщательно, как никто и никогда. Должно быть, у него в кармане джинсов лежит лубрикант, потому что он никуда не двигается, а просто что-то делает, находясь вне поля зрения Майкла, а потом медленно и осторожно вводит в него свои скользкие пальцы. Майкл ловит себя на том, что снова начинает извиваться, пытаясь насадиться сильнее и глубже. Дэвид щиплет его за икру. – Я занят, малыш. Не отвлекай пока, – одёргивает он. – Ты разве не собираешься трахнуть меня? – задыхается Майкл. Он думает о том, не слишком ли далеко зашёл. А если после всего этого Дэвид не сможет сдержать слово? В любом случае это всего лишь представление, и это не значит, что он будет заставлять Дэвида делать то, что тот не хочет. Он уже готовится к разочарованию, обдумывая слова, которые стоит сказать. Без обиняков: это в любом случае было весело, почему бы тебе не усесться на мой член и мы не закончим всё для нас обоих? Такого рода компромисс будет прекрасен. Дэвид смотрит на него с диким блеском в глазах. – Ты ещё не готов, – говорит он, и всего на секунду его притворство исчезает. – Я не собираюсь врываться в тебя как какой-нибудь варвар. Дай мне секунду, хорошо? – он поворачивает голову и кусает Майкла за лодыжку. Когда он снова говорит, его голос становится мрачнее и опаснее. – Нетерпеливая маленькая сучка. Майкла ебали множеством различных способов. Его молодость можно описать как настоящую энциклопедию позиций. Но он никогда не был в такой позе – все конечности связаны и согнуты под прямым углом, ноги тесно прижаты друг к другу и переброшены через плечо Дэвида, словно мешок с зерном. И на самом деле ему это нравится. Тупая боль в плечах и беспомощное дёрганье бёдрами в поиске опоры, которой нет и не будет. Майклу нравится смотреть на то, как его член и яйца напряжены и зажаты между бёдер. Ему нравится, что он не может видеть, что именно с ним делает Дэвид – ощущения от этого более острые. Он концентрируется на том, насколько расслаблено сейчас кольцо его ануса, как будто оно уже давно знакомо с руками Дэвида, или, скорее всего, было достаточно раздрочено, пока Майкл дольше чем обычно раздумывал о руках Дэвида. – Не хочу слышать от тебя «нет», – говорит Дэвид, когда его прикосновения становятся смелее и грубее. – Никакого нытья или стонов. Ясно? Майкл кивает, приоткрыв рот. Он думает, что, возможно, похож на тупую шлюху. – Если ты заговоришь, – Дэвид скручивает пальцы, проталкивая их глубже, – то не для того, чтобы просить меня о чём бы то ни было. Мне насрать на то, что ты хочешь. Ты здесь только ради моего удовольствия, понял? – Я не имею значения, – говорит Майкл. Голос становится выше и мягче. Как у девчонки. – Я твой… твоя маленькая… – он точно не знает. – Моё маленькое удовольствие, – Дэвид легко убирает пальцы и вставляет вместо них большой. – Моя личная персональная игрушка. Мой милый питомец. – Да, – Майкл задыхается и ёрзает на большом пальце. – Боже, пожалуйста!.. – Что я говорил насчёт попрошайничества? – рычит Дэвид. Его рука исчезает и в ту же секунду сменяется членом. Майкл достаточно подготовлен, ему не больно, он не чувствует ничего, кроме восхитительного жара, но громкий шлепок кожи о кожу заставляет его всхлипнуть. – Ты не плакал, когда я платил за всю твою модную одежду, да? – говорит Дэвид, двигая бёдрами Майклу навстречу, вбиваясь в него резкими толчками. – Ты думал, что заключил прекрасную сделку, принцесса. – Да, думал, – притворно улыбается Майкл. – только пожалуйста, не надо так быстро, – на самом деле Дэвид двигается довольно спокойно, – я не смогу вынести этого. – О, ты сможешь, – бёдра Дэвида ускоряются, как Майкл и рассчитывал. Глаза закатываются, он невероятно счастлив. – Ты чудовище, – удаётся выплюнуть ему. – Пожалуйста, я не привык к такому. Это слишком. Очень глубоко. – Разве? – Дэвид снимает его ноги с плеча и сдвигает их вбок. Майклу приходится перекатиться так сильно, как позволяют связанные руки. Дэвид хватается за пухлое бедро и снова входит. – А как тебе это? – шипит он, – слишком глубоко для Её Величества? Майкл извивается на кровати, притворяясь, что пытается освободиться, хотя, конечно, делает это только для того, чтобы сильнее насадиться на член Дэвида. – Так вот кто я для тебя? – Майкл задыхается, но вкладывает в свои слова долю пафоса: – Просто одна из тёплых дырочек, которую можно выебать? – Конечно, нет, котёнок, – Дэвид умудряется в одно и тоже время разыгрывать и удивление, и сарказм. – Ты больше, чем просто дырочка, – он протягивает руку и щиплет грудь Майкла. – Ты также великолепная пара сисек, – рука двигается вверх, пальцы давят на край губ. – А ещё фантастический минетный рот. Где он понабрался всего этого, думает Майкл. И где бы взять такого ещё? Майкл смыкает зубы на пальцах Дэвида. Не сильно, просто для вида, но Дэвид реагирует так, будто Майкл укусил до крови, и с шипением отдёргивает руку. – И это благодарность? – выпаливает он. – После всего, что я дал тебе? Ты не можешь просто спокойно лежать, как маленькая милая вещица, за которую я заплатил и забрал себе? Дэвид наклоняется, и ответ Майкла поглощает яростный и требовательный поцелуй. Он чувствует, как липкая помада размазывается по лицу, пока Дэвид насилует его рот, а когда он отстраняется, на его лице, наверное, столько же клюквенно-красного следа, сколько у самого Майкла. Он как-то дико ухмыляется. – Ты точно возьмёшь его, – говорит он. – Прямо. В. Свою. Узкую. Маленькую. Пизду. Майкл кричит, он что-то говорит, но понятия не имеет, что именно. Он только знает, что все эти похабные слова зажигают что-то в его животе. Он чувствует, как Дэвид кончает, жар и сперма скользят по ногам, когда он выходит. Вероятно, Майкл покрывает его отборным матом, пока Дэвид укладывает его в горизонтальное положение, утыкается головой в колени Майкла и сосёт его пульсирующий член. Майкл смотрит вниз и видит на своей коже размазанные Дэвидом пятна красной помады. Дэвид берёт до горла и с удовлетворённым стоном глотает всё, что выплёскивает Майкл. Вот это картина, думает Майкл, прежде чем вырубиться, как удовлетворённый мужчина средних лет, коим он и является. Он приходит в себя и видит нависшее над ним обеспокоенное и испачканное помадой лицо Дэвида. – Я спросил, всё нормально? – по-видимому, повторяет свой вопрос Дэвид, и в его голосе слышится расстройство. – Со всем этим… – он показывает на беспорядок на собственном лице. – Всё было отлично, – Майкл понимает, что, во-первых, это правда, а во-вторых, его развязали, и он может поднять руку и коснуться ею щеки Дэвида. Что он и делает. – Я в полном порядке. – Правда? – Дэвид накрывает ладонь Майкла своей. – Потому что я упомянул пару действительно странных вещей. Майкл улыбается. – Потрясающих странных вещей. Мне они понравились, – он почти говорит больше, чем собирался, но всё же не хочет портить тот светлый момент, в котором они сейчас зависли. – Пять звёзд. Очень изобретательно. Не ожидал столько реквизита. Отличная работа. Дэвид сияет. – Отключаемся до завтра? – спрашивает он. Майкл потягивается и слышит, как хрустит пара позвонков. – Я за, – говорит он и звонко целует Дэвида.