Pov Джинни
Я шла по коридорам Министерства Магии, не помня себя. Внешнее состояние вокруг и внутри камнем давило на моё миниатюрное тело. Задыхаюсь от нехватки воздуха. Чувствую, что упаду, и берусь за стену. Меня хватают за локоть и ведут куда-то. Темнота. Сплошная, и в душе, и наяву. Не могу понять, какое чувство сейчас во мне преобладает — ненависть или скорбь. Почему именно я? Почему? Открываю глаза. Чувство, как будто меня задавила каменная плита Хогвартса. Меня за руку держит чья-то нежная рука. — Джинни, всё хорошо? Ты неожиданно упала в обморок, — тонкий голосок прорезает мой слух. — Луна? Ты чего здесь? — Все семь династий должны были присутствовать на суде. К сожалению, так заведено. Мы с Блейзом стояли рядом, как будущие муж и жена. Кстати, ты придёшь на мою свадьбу? — Это глупый вопрос, Луна. Ты ведь моя лучшая подруга, как я могу пропустить её? — Да… наверное. Там будет Его Величество — это сто процентов. — Естественно он будет, его лучший друг женится, — из-за глупой болтовни я закатила глаза. — Я не понимаю твоего странного поведения, Луна. Что происходит? И где мы? — Мы в Министерстве Магии. Прошёл суд над Перси, Джинни! — Я это помню. Он наверняка невиновен, просто я же не дослушала, мне стало очень плохо. В последнее время меня часто тошнит… — Джинни, его казнят, — тихо заключила Луна. — Чего? Ты шутишь что ли? — Нет, не шучу. Ему вынесли приговор… Его казнят через заклинание. — О, Мерлин… — на глазах слёзы, губы пересохли, а сердце застучало. — Его должен казнить сам король. Его приговор… он очень серьёзен. — Измена Родине? — Да… — Но кто ему выносил приговор? Драко? — Нет… Министр Пейн. Я начала дико смеяться. Понимание быстро охватило мой отчаивающийся разум. Они делают это специально, чтобы сломить меня и его. Меня — через потерю брата, а Драко — через убийство. Они хотят его очернить, они хотят сломать его, как тогда, на башне с Дамблдором. Это их план, очень продуманный план. Эти дементоры министерские ещё не знают, с кем связались. Они объявили нам войну. Они её получат в полной мере. Я вскакиваю с дивана, на котором всё это время лежала и дерзновенно шагаю вперёд из комнаты отдыха. Мне нужно найти его. Мою поддержку и опору. Моего мужа. Проходя мимо магов, полукровок и маглорождённых, слышала, как они обсуждали суд. Одни осуждали министров, другие осуждали короля, а третьи защищали королевскую семью. Набросив на себя чары невидимости, я прошла мимо толпы незамеченной. Бежала по коридорам долго, в мучительном ожидании. Мне необходимо его увидеть, услышать и понять, о чём Драко думает. Залетаю стрелой в министерский кабинет Его Величества и застаю не самую лучшую картину для себя. Король, разъярённый, с безжизненными и затуманенными глазами смотрит на стоящую рядом девушку. Гермиона бесцеремонно кладёт руку ему на плечо и поглаживает его. Она смотрит на него с вожделением и лукаво. Её губы растянулись в улыбке, а голос стал приторно сладким. Я решила пока не снимать с себя чары невидимости, послушаю, о чём они говорят: — Драко, милый, успокойся. Уверена, всё будет хорошо. — Хорошо? О чём ты говоришь? Чего хорошего? Мне придётся казнить человека! Чистокровного мага… да ещё и дворянина из Великой Династии. По-твоему это хорошо? — А тебе не кажется, что он этого заслужил? — Странно, что ты так об этом говоришь, ведь Уизли тебе как семья. — Не все Уизли оказались мне семьёй и друзьями. Перси всегда шёл против семьи. Он не вписывался в рамки их уклада жизни. Хотел быть богатым и знаменитым, всегда был напыщенным. Поэтому его многие и не любили. А его поведение на нашем пятом курсе в Министерстве, когда мы пришли за пророчеством, вообще за гранью. Он слушал и верил Министру Магии, не нам, а ему. Что об остальных — я буду поддерживать всех Уизли, даже если это мне аукнется в будущем, — она раскраснелась от своего монолога, а глаза стали дикими. — Они для меня семья, как и для Гарри были. Знаешь, чего больше всего я боюсь? Потерять семью и тебя. Правда, кто бы что ни говорил, как бы я ни пыталась этого отрицать, но чувства мои к тебе не остыли. Во мне закипает ураган чувств: боль, ненависть, ревность, жалость и одновременно просвечивается любовь к этим двум людям. Вот хочу уже снять с себя пелену невидимости, как в диалог вступает король. — Тем и хуже. Я не могу убить человека. Не хочу, чтобы страдала невинная семья от потери второго сына, не хочу снова испытывать того же чувства, что и тогда на башне, не хочу терять доверие подданных, доверие приближённых. Не хочу терять себя. Не хочу терять любимых мной людей. — Ты меня не потеряешь, Драко. И мама от тебя не отвернётся. Насчёт королевы я не знаю, у вас ведь не очень хорошие отношения, — все вокруг считают, что наши отношения с королём не стали лучше, а может и даже хуже, это несомненно нам на руку. — Мы с тобой построим такую империю, что все наши обидчики канут в омут. Всё будет у наших ног. Мы? Какие ещё мы? С ума сошла, Гермиона? Ты на моё место что ли метишь? И это она говорит тому, чья жена в добром здравии. Не ожидала я от неё такого эгоистичного поведения. Империю? Да конечно, он и пальцем к тебе больше не притронется. Ведь теперь король мой целиком и полностью. Душа, сердце и разум его принадлежат мне, а я принадлежу ему. Сжимаю кулаки и подхожу ближе. — Гермиона, не нужно говорить так. Тебя поймут неправильно. — А что неправильного в моих словах, а? Не ты ли мне говорил тогда в своём кабинете, что никого не желаешь больше видеть, кроме меня? Не ты ли мне говорил, когда мы были в порыве страсти, что сделал бы меня своей королевой? — Какого Салазара? — тут я уже не выдерживаю и снимаю с себя заклинания, с яростью смотрю на неё. — Что ты такое говоришь? — Джинни, ты давно здесь? — с придыханием спрашивает Гермиона. — Не Джинни, а Ваше Величество! И да, я здесь давно. Всё слышала и всё видела. — Значит, ты слышала… — Как ты предлагала моему мужу, подчёркиваю, моему мужу, Гермиона, сделать себя королевой. При живой мне! Как ты смеешь ему такое предлагать?! Как ты смеешь об этом заикаться? Это расценивается как государственная измена. Ты подставляешь не только себя, но и его. Как давно ты пытаешься разрушить наш союз? — Как давно ты стала его защищать? Как давно ты стала сравнивать его с собой? Джинни, ты всегда будешь для меня лишь сестрой моего лучшего друга, невестой моего лучшего друга, но никак не женой того, кого я люблю. Ты для меня семья, но не для него. — Не тебе решать, кто я и кем кому прихожусь. Знай своё место, Гермиона, а то ведь могу не только выгнать тебя из дворца со службы, но и из волшебного мира вовсе. — Напугала, тебе никогда не стать его настоящей женой и никогда не быть любимой им! — она показывает на Драко. — Ведь даже когда вы поженились, мы с ним спали. — Рот закрой, Гермиона! — тут же вступил в наш спор король. — Как смеешь ты разговаривать так с королевой? — Драко, что ты… — Джинни права, знай своё место. Ты советник, так и оставайся им до конца. Не то последствий тебе не избежать. — Почему ты её защищаешь? Драко кротко глянул на меня и взял незаметно за руку. — Потому что она не только королева, но и моя семья. А Малфоев лучше не трогать, — его голос превращается в подобие тех, что бывают у заколдованных каменных статуй. — Прошу покинуть мой кабинет, советник Грейнджер, жду от вас отчёт по проделанной вами работе завтра. Гермиона в недоумении открыла рот, но потом очнулась будто бы от забвения и покорно ему поклонилась. Выходя из комнаты, она успела мне шепнуть одну лишь фразу: — Твоё счастье, что ты сестра моего лучшего друга и лишать тебя жизни было бы предательством по отношению к нему. Для меня нет королевы, есть только король, — и она вышла в двери, оставив нас с мужем наедине. Я пылала яростью. Выставила руки вперёд, хотела выпустить в неё заклинание, но мои руки перехватили. Драко смотрел на меня устало и с тоской в глазах. — Не опускайся до её уровня, — совершенно спокойный голос Малфоя отрезвил меня. — Ты выше этого. — Как давно вы спите? — холодно произношу я. — В смысле? — Она говорила, что в порыве страсти ты предлагал сделать её королевой. Поверь, я слышала всё, о чём вы говорили. — Это было до того, как мы с тобой сблизились. — Не верю, — перехожу уже на крик. — Можешь не верить. Можешь даже вылить сыворотку правды мне в рот, но это было до того, как мы законсумировали наш брак. — То есть мы уже были женаты, но ещё не спали вместе? — Ты ненавидела меня, а я тебя. Мне нужно было выпускать пар. — Ты прав. Вот только даже когда я тебя ненавидела, я была тебе верна, потому что не позволяла честь, — начинаю тыкать ему в грудь пальцем, ощущая невероятную боль в сердце. — Ты стал моим первым мужчиной и полностью стал частью моего мира и души. Понимаешь, что слышать всё это неприятно сейчас. Да, хоть мы и не были тогда близки, но невероятно противно это слышать. Тем более после того, что мы пережили. — Прости меня, но всё это в прошлом, правда. Теперь тебя я ни на кого не променяю. Тем более сейчас, когда мы нужны друг другу. Он прав. Зачем ворошить прошлое, когда нам нужно сражаться с настоящим. — Ты будешь исполнять приговор? — с тревогой спросила я. — Придётся, он во всём сознался, да и это по правилам. Мне очень больно от того, что это твой брат. Мне очень больно от того, что мне снова придётся решаться на убийство. — Это их план. Министров. Они могли бы вынести другой приговор, например, пожизненное заключение в Азкабане. — За такое только казнят. — Признаюсь честно, мне стало плохо в зале суда, и я покинула его, даже не дослушав начало. За что его осудили? — Он организовал твоё похищение. — Что? Быть не может! Зачем? — на глазах слёзы, а голова начинает кружиться. И я почти падаю в руки короля.Pov Драко
Она оказывается в моих руках. Растерянно трясу её и мгновенно соображаю, что нужно отправляться домой. Здесь опасно находиться, тем более когда мы настолько уязвимы. Лекарь сделает всё необходимое дома. Трансгрессировав в Поместье, прежде всего я отнёс свою бессознательную жену в спальню. А сам стал ожидать лекаря, которому было отправлено немедленное сообщение. В последнее время здоровье королевы заставляет меня нервничать. Мне за неё страшно. Не знаю, с чем это связано, может из-за каждодневного стресса, а может есть и другие причины. Я жду уже полчаса, пока на пороге нашего дома появится лекарь, но его нет. С помощью призывающих заклинаний пытаюсь призвать секретаря, но никто не приходит. Такое ощущение, что все покинули нас. Джинни всё ещё без сознания, а меня охватывает паника. Я один… совсем один и должен как-то справится. Вскакиваю с кровати и бегу в комнату, где, точно знаю, мне помогут. Мамина комната была не так далеко от наших. Быстро бегу к ней, она мне сейчас нужна, очень. Её моральная поддержка и материнская любовь даст мне хотя бы чуть-чуть тепла. Открываю дверь и обнаруживаю такую картину — мама сидит с бокалом огневиски у камина и задумчиво смотрит на огонь. Её глаза пустые, а волосы собраны в небрежный пучок, шёлковый халат покрывает худое тело. Мне так захотелось к ней подойти и обнять, как в детстве. Мне очень нужна её поддержка. А ещё мне нужно спасти жену. — Мама! — захожу медленно в комнату. — Где все? Там Джинни без сознания! — Мне-то что? — безразличный голос матери заставляет покрываться мурашками. — Это твои проблемы и твоя жена, сам выкручивайся из этой ситуации. — Ты сейчас серьёзно? — Абсолютно, — смотрю на неё с ненавистью и бегу в комнату к жене. Она лежит вся бледная и мокрая от жара, её невероятно сильно трясёт. Мне нужно что-то делать, рассчитывать не на кого. В голову приходит внезапная идея. Хлопаю в ладоши и призываю домовика. — В-ваше Величество, что Вам угодно? — Трансгрессируй в Мунго и приведи мне колдомедика Срейшонда, — низкий поклон в мою сторону и домовик исчезает в пустоте. Колдомедик, лет сорока, которого я попросил привести, однажды спас меня, когда Поттер поразил меня Сектумсемпрой. С тех пор он тот самый доктор, к которому я могу обратиться по любому поводу. Из задумчивости меня вывел тихий шёпот Джинни. — Драко… мне… плохо, — еле слышно произносит жена, и её рвотный рефлекс заставляет меня подсуетиться. Призвав пустую миску, я подношу её к ней, и из королевы выходит всё, что она копила это время. — Милая, всё будет хорошо. Скоро будет тут доктор, тебе помогут, — держу её волосы и трепетно глажу её по холодной и бледной щеке. В это время в комнату врывается человек в белой мантии и сразу же подходит к нам. — Ваше Величество, приветствую Вас, — короткое приветствие, и тут же он приступает к осмотру королевы. За что мне нравится Срейшонд, так это за его грамотный и быстрый процесс включения в работу. — Прошу вас покинуть комнату, я осмотрю вашу супругу. Измученный всеми событиями предыдущей недели и волнениями за Джинни, я выхожу из комнаты в кабинет. Занять мне пришлось себя книгой, однако посторонние мысли всё лезли и лезли в мою голову. Как после того, что Перси Уизли совершил, он вообще может спокойно смотреть в глаза родным. Тихая волна воспоминаний захлёстывает меня с головой.***
Мы спешим в зал суда с королевой. Она не верит своим ушам, да и в принципе тому, что происходит вокруг. Срывается на бег, но я её придерживаю за руку. Она смотрит на меня ошарашенными глазами и пытается разглядеть мои эмоции. Естественно, я умело маскирую свою панику и страх. Мне не жалко Перси, мне жалко её. В последние месяцы именно она стала для меня той, ради кого я готов меняться. Во мне появились новые качества, которые открылись благодаря ей: жалость к людям, справедливость, пропала былая спесь, и я понял, что повзрослел. Её забота постепенно сменяет мою маску ненависти ко всему живому на то что я так тщательно скрывал — свою ранимую и жаждущую любви душу. Она смотрит на меня большими умоляющими глазами. — Помоги… — только это она успевает прошептать, как перед нами уже открывается массивная дверь в такой знакомый зал Визенгамота. Слушание уже началось. Нас даже не стали ждать. Это вполне в стиле старых министров. Никто не обращает внимание на открытые двери, пока швейцар не подал знак церемониймейстеру, который, заметив нас в дверях, встрепенулся и, прерывая своим громким голосом судью, объявил: — Прибыли Его Магическое Величество Драко Люциус Малфой и Её Королевское Величество Джиневра Молли Малфой, — весь зал тут же по традиции встал и приветственным поклоном одарил входящих нас. Судья, монолог которого был прерван нашим появлением, продолжил зачитывать приговор и выяснять обстоятельства дела. Нас посадили рядом с Кингсли, что хоть как-то сглаживало волнение. Я оглядывал зал. Все внимательно слушали судью, а сам подозреваемый молча, с серьёзным лицом слушал всё происходящее. Потом был допрос свидетелей, затем начал высказываться прокурор, а потом уже и адвокат. Всё это время Джинни напряжённо ёрзала на кресле, вглядываясь и вслушиваясь в каждую деталь. Я заметил её взгляд, направленный на родителей. Мистер и миссис Уизли сидели недалеко от представителей других Семи династий. На глазах обоих были слёзы, а губы дрожали. Джинни же смотрела на них с холодной рассудительностью, поражая меня своей стойкостью. Других её братьев тоже было нетрудно найти, они были рядом с родителями, все кроме одного — Рональд Уизли, как курсант мракоборческого центра, стоял на страже у дверей зала суда. Он выглядел довольно сдержанно, ему нельзя показывать лишние эмоции сейчас. Рядом с родителями Джинни невольно была замечена знакомая кудрявая русоволосая советница Грейнджер. Она так искренне успокаивала миссис Уизли и что-то шептала ей, что та всхлипывала и отвечала тёплым взглядом в ответ. Заметив реакцию жены на эту картину, я понял, что она жалеет, ведь рядом с мамой не она. Королева вынуждена сидеть рядом со мной и смотреть на это всё со стороны. Джинни бледнеет и начинает часто дышать. Я чувствую подступающий гнев, кладу свою руку на её. — Успокойся, — тихо шепчу и ещё больше сжимаю её руку. — Какого Салазара Гермиона тут делает? — так же сквозь зубы произносит она. — Она моя советница, представитель королевской семьи, как раз-таки она на своём месте. — Нет, не на своём. Она должна сидеть рядом с нами, а не там где… — резко замолкает. Понимаю, что она хотела сказать. Гермиона заняла её место на противоположной стороне зала. — Джинни, никто и никогда не займёт твоё место ни в сердцах родителей, ни тем более на троне. Ты та, кто ты есть, и что бы ты ни совершила и что бы ни сказала, ты всегда будешь королевой сердец всего нашего народа. Ты занимаешь важную позицию в жизни каждого человека, находящегося в это зале. — В твоей жизни тоже? — робко произносит она. Я глажу её пальцем по тыльной стороне ладони, замечаю, как её тело покрывается мурашками. — В моей жизни… ты играешь не последнюю роль, — как смог, так и сказал. Пока я думаю так, но может быть в будущем она станет всей моей жизнью. Кто знает, я бы этого очень хотел, хотя порой и отрицаю это. Поворачиваюсь голову в сторону Династий и вижу взгляд Блейза. За многолетнюю дружбу мы научились понимать друг друга без слов. Он переводит взгляд с меня на Перси Уизли, потом снова на меня, тем самым дав понять, что он сейчас будет говорить о нём. Смотрит на Джинни, тяжко вздыхает и снова смотрит на меня, слегка из стороны в сторону крутит головой, и тут я понимаю, что он пытается мне сказать немым диалогом: брата королевы казнят. Забини знает исход наперёд, он грамотный юрист, поэтому всё верно рассчитал. Мне нужно выслушать приговор и то, за что Уизли обвиняют. Моё слово будет последним и решающим, оно подтолкнёт Визингамот к решению. Джинни поворачивается ко мне и произносит слова, которые заставили меня поёжиться: — Какое бы решение ты ни принял, я буду на твоей стороне. Пусть весь мир меня ненавидит, и пусть я сама себя презираю, но поддержку ты получишь от меня в полной мере, — встаёт и выходит из зала. Я, ошарашенный её словами, перевариваю сказанную информацию. Передо мной ответственность за жизнь человека, за жизнь и здоровье моей семьи и благополучие королевства. Вслушиваюсь в приговор и понимаю, что решение моё будет иметь поддержку со стороны всех, кто присутствует в этом зале, даже если оно не в пользу Перси Уизли. — Мистер Уизли, признаёте ли вы себя виновным в организации похищения Её королевского Величества? — Да, — спокойный и непоколебимый брат королевы смотрит на судью. — Ваше последнее слово перед принятием окончательного решения. Подсудимый встаёт со своего места и начинает произносить своё последнее слово: — Я, Перси Уизли, признаю себя виновным в организации похищения и пыток королевы. Я это сделал осознанно, находясь в добром здравии. Меня никто не заставлял и не принуждал. — Для чего вы это сделали? — Она стала такой же, как и все Малфои — мерзкой стервой, которую не заботит будущее её братьев и семьи. Что хорошего сделала королева? Ничего хорошего. Подумаешь, открыла пару больниц и всё. Самое мерзкое, что она легла под этого подонка, которого вы все называете королём и которому кланяетесь. Моя сестра никогда бы не сделала этого, а вот королева сделала. Я хотел показать ей таким способом, что без своего мужа-пожирателя она пустышка, что она ни на что неспособная и неблагодарная дрянь! Она меня бесила, когда была обещана Поттеру, а после того как Джинни стала женой этого… вообще заглушила во мне хоть какие-то братские чувства, кроме ненависти, — его слова отравляли зал ядом, а голос набатом бил по стенам. Он ненавидел её, да так сильно, что рискнул пойти против семьи и власти. Браво, мудак, ты совершил самый глупый и инфантильный поступок в своей жизни. Теперь ты будешь лишён не только собственной жизни, но и титулов и фамилии, а похоронен будешь как преступник, совершивший измену своей семье, что приравнивается к измене Родины. Все члены Визингамота высказывают свои позиции, и вот слово доходит и до меня. Я спускаюсь вниз к судье и преступнику. — Ваше Величество, осталось высказаться Вам. Ваши слова станут решающими. — Что ж… Послушав весь процесс, я согласен с мнением каждого члена Визингамота и предлагаю назначить преступнику наказание в виде смертной казни путём поцелуя Дементора, а также посмертно лишить его всех титулов, фамилии и похоронить его тело без каких-либо обозначений на кладбище изменников Родины. Как вы все знаете, предать свою семью — приравнивается к предательству Родины. Семью подсудимого не лишать титулов и дать жить как прежде, — подхожу к Перси Уизли, наклоняюсь и уже прямо ему говорю то, что мне хотелось сказать всё это время. — Твоя семья внезапно стала моей, поэтому тебя и обвиняют в предательстве Родины. Никто и никогда не посмеет обижать мою семью. Как ты посмел поступить так с моей женой? Как ты посмел так поступить с твоей семьёй? Мне тебя не жаль. Ты получишь своё наказание сполна. — Будь проклят, Малфой, — шипит рыжий. — Я с рождения проклят, так что не утруждайся. Ты запятнал честь не мою или королевы, а их честь, — киваю в сторону родителей Джинни. — Они не заслужили такого отношения к себе. Ты не заслужил называться их сыном. Совершенно дикие глаза подсудимого смотрят на меня. Он нашёптывает себе под нос какие-то заклинания, но не получается, их блокируют цепи, держащие его. Поворачиваюсь в сторону выхода, судья, всё это время стоящий рядом, жестами просит остановиться. Я возвращаюсь на место. Время идёт, а приговор всё не оглашают. Решение уже давно вынесено, а обсуждения Визингамота не прекращаются. Королям никогда нельзя было встревать в судебные процессы, можно высказывать свою позицию. Несправедливо, я считаю. Один из судей резко поднимает руку, что означает окончательное решение и оглашение приговора. После этого жеста все поднимаются на ноги, чтобы выслушать приговор. Главный судья подошёл к Уизли и встал напротив него. По правилам судья, произнося приговор, должен накладывать судебные заклятия на провинившегося. — Визингамот принял решение. Перси Уизли обвиняется в похищении человека, пытках над волшебными существами, а также самое главное обвинение — предательство Родины, и приговаривается к смертной казни через королевскую палочку.* У меня потемнело в глазах. Почему именно такой вид казни? Почему не через поцелуй дементора? Меня начинает потряхивать от осознания того, что мне придётся убить человека. Да, он преступник. Да, он предатель, но я не могу просто взять и убить его. Это выше моих сил… К горлу подступает тошнота, и я, еле досидев до конца суда, еле сдерживался, чтобы не упасть в обморок. Как только Перси Уизли уводят из зала, я в прямом смысле сбегаю. Бегу по пустым коридорам, на душе отвратительно. Именно этого я и боялся, когда был Пожирателем, что мне придётся убивать. На секунду представил, что было бы с Поттером, будь он жив. Что бы он сделал на моём месте? От накопившегося стресса у меня двоится в глазах, и я вижу умершего короля… — П-Поттер? — в холодном поту останавливаюсь у двери кабинета, не понимая, что моё предательское сознание так со мной играет. — Малфой… Не думал, что ты так боишься убивать. — Я никогда не убивал. Даже тогда… на Астрономической башне… я не смог. — А я смог, — смотрю на морок вопросительно. — А кто убил узурпатора? Я! И если было бы необходимо, ради блага королевства, я бы убил. — Даже брата королевы? — Даже саму королеву, — хищная ухмылка, и меня уже тянет к полу. Чьи-то изящные руки ловят меня, и я оказываюсь в кабинете. В полумраке приглядываюсь к фигуре, что стоит рядом со мной. Какого было моё разочарование, когда я увидел не того человека, которого бы хотел видеть. — Грейнджер? Что ты тут делаешь?***
Я выхожу из транса воспоминаний и тяжело дышу. Новой волной наступает то состояние, которого уже не было несколько месяцев. Гнев. Сильный, оглушающий, быстрый. Вздыхаю и тут же открывается дверь: — Ваше Величество, я осмотрел королеву, — слегка беспокойным голосом окликает меня лекарь. — Что с ней? — рычу я. — Эктопическая беременность. В шоке застываю и смотрю на него удивлёнными глазами. Она беременна? Моя жена беременна? Но он сказал это так, будто беременность это плохо. — С каких пор беременность это плохо? Вы так говорите, будто кто-то умирает. — Я так говорю, потому что королева умирает. Её срочно нужно госпитализировать и извлечь плод магловским методом. — Вы хотите убить моего ребёнка? — направляю руки для нападения. — Ваше Величество, объясню понятным для вас языком. Плод нужно извлечь, чтобы впоследствии матка вашей жены не разорвалась, когда плод будет расти. — У неё внематочная беременность? — доходит до меня смысл сказанных им слов. А сердце выпрыгивает из груди. — Да.