***
Фёдор смотрел на лежащий перед ним труп. Дождь капал всё сильнее. Дело осталось за малым: контрольный в голову и сжечь. Он делал это уже много раз, техника была отточена до идеала. Хорошо, что гроза. Выстрелов не должно быть слышно. Да и кто ночью в гаражи сунется. Вдруг он уловил тихий вскрик. Фёдор обернулся и увидел фигуру, которой никак не должно было здесь быть…***
Юрий был на пять лет старше брата и отрывочно помнил отца. Помнил пару вечеров, когда он играл с ними, помнил, как тот собирался в очередную командировку, помнил, как мать читала им письма от него. А потом он просто перестал писать. Исчез из их жизни. Не было больше ни писем, ни подарков. Теперь мать пропадала целыми днями на работах. Самому ему довольно рано пришлось учиться зарабатывать на жизнь. Где-то помогали соседи, где-то и ему удавалось заработать копейку, но этого было слишком мало. В отличие от Юрия, который пошёл в мать, Фёдор был очень похож на отца: высокий рост, крепкое телосложение, математический склад ума. Но сам Фёдор никогда не любил этого сравнения. В его понимании отец их бросил, ушёл, не оставив и шанса на выживание, и он не хотел иметь ничего общего с ним. Отчасти поэтому, отчасти из-за сильного чувства справедливости Фёдор пошёл в военные…***
Глеб в недоумении смотрел на приближающегося к нему Фёдора. Сверкнула молния, и Глеб увидел его очень четко. Слишком четко. Каждую волосинку на лице. Каждый комочек грязи, прилипший к ботинкам. Каждое пятнышко крови на его одежде. В нём боролись самые противоречивые мысли и чувства: он опасен, он дядя, он убийца, он приютил… Глеб начал пятиться от Фёдора. «Твою мать! Какого хрена ты тут, блять, делаешь?!» — заорал Фёдор и подбежал к Глебу. Глеб с испугом смотрел на Фёдора. Он не мог сделать и шага, крик Фёдора окончательно пригвоздил его к месту. Фёдор оглянулся, посмотрев на труп, и, подойдя к Глебу, начал вкрадчиво говорить: «Так, слушай внимательно! Спрячься сейчас где-нибудь! Слышишь?» Глеб не слышал. Он смотрел на труп, дёргающий рукой. Фёдор понял его взгляд и толкнул в сторону дороги. Тело, лежавшее до этого мешком, перевернулось, выгнулось неестественно и, выворачивая руки и ноги, поднялось на четвереньки. Раздался зловещий раскат грома.***
— Пап, у меня под кроватью монстр. — Успокойся, там никого нет. Всё хорошо. Монстров не существует. — Но там что-то скреблось. — Это просто половица скрипнула. Нет там никого. Спокойной ночи. — Ну пап! — Ладно… Сейчас проверим… Видишь? Нет тут никого. — А расскажи сказку? — Ох, ну ладно. В некотором царстве, в некотором государстве…***
«Да как же, мать его дери! Я не мог промахнуться! Живучая тварь попалась», — думал Фёдор, толкая Глеба. Тот упал, ударившись спиной о стену гаража. Тело изогнулось, со звуком разрываемой кожи вырвался пузырь и начал расти. Фёдор выстрелил в него, он лопнул, черная густая жидкость пролилась на землю, пахнуло кислым зловонием разложения. Тварь извергла из себя высокий визжащий крик и побежала на четырех конечностях по-паучьи во тьму. Фёдор прицелился и выстрелил.***
— Так кем ты хочешь быть? — Хирургом. — Почему именно хирургом? — Ну, людям помогать, операции делать там… Жизни спасать. — Это правильно. Врач — хорошая профессия, только вот если ты хочешь им стать, то оценки бы надо подтянуть. — Да знаю я, знаю. На следующей неделе исправлю…***
Среди гаражей догорал огонь. От твари остались лишь небольшие угольки, и, когда бензин окончательно выгорел, Фёдор ногой разрушил кучку пепла, сравняв её с грязью. Глеб всё это время сидел на земле, прислонившись к стене, его мозг лихорадочно пытался найти оправдание всему происходящему. Фёдор вытер пот со лба и медленно пошёл к племяннику. «Чего расселся? Вставай», — сухим тоном сказал он. — «Что ж мне теперь с тобой делать…»***
Глеб немного успокоился и, будто проснувшись, вдруг обнаружил, что уже сидит около подъезда. Они сидели на скамейке, вокруг было тихо и безлюдно, как будто все вдруг разом исчезли и осталось лишь это. Ночь. Скамейка. Подъезд. Небо. Прохладный ночной ветерок. Свежесть воздуха после грозы. Фёдор сидел, облокотившись на спинку лавки, и глубоко втягивал в себя сигаретный дым, Глеба же била мелкая дрожь. — Ч-что это вообще б-было? — начал Глеб заикаясь. — ты его… убил… — Ну и на кой чёрт ты полез? — ответил вопросом на вопросы Фёдор. — Какого хрена ты вообще там делал? Глеб удивлённо посмотрел на Фёдора. Слова сами начали вырываться из груди: — Ты сейчас серьезно?! Что я там делал?! Что ТЫ вообще там, блин, делал?! Как?! Почему… — Глеб вскочил с места. — Никто ничего не знает. И не должен знать, — отрезал Фёдор. Он выдохнул клубы дыма, похожие на огромную тучу. — Значит так, слушай внимательно. Ничего не было. Сегодня, по нелепому стечению обстоятельств, ты видел то, что не должен был видеть. И ты этого не видел. Ты понял меня? Глеб недоуменно смотрел на Фёдора. Дядя, которого он видел на той фотографии, тот добрый и весёлый парень, о котором рассказывал отец, тот, кто приютил его у себя дома, сейчас смотрел на Глеба как на случайного и нежелательного свидетеля. Как на помеху, которую нужно было устранить на месте. Его дядя убил того человека, а потом сражался с его ожившим и перевоплотившимся в нечто трупом… Это не могло быть правдой! — Нет, — сказал Глеб, — я, блин, ни черта не понял! И не хочу понимать! Что это было? Что за… — Тише, — сказал Фёдор, озираясь по сторонам, — не ори и сиди спокойно! Не хватало ещё, чтоб нас услышали. — Нет я, блин, буду орать! Ты убил человека на моих глазах, а потом он превратился в эту… в это… — Заткнись, — Фёдор зажал рот племянника ладонью. — Запомни раз и на всю жизнь: если ты хочешь жить — делай то, что я, блять, говорю. Я объясню, только не ори! Фёдор сделал глубокую затяжку и выдохнул кольцо дыма. Глеб пристально смотрел на Фёдора. Прямо в лицо. И вдруг понял, что спокойствие, с которым говорил Фёдор, было ложно и будь он так же юн, как и Глеб, его, может, трясло бы ещё сильнее. — Я тебя понимаю… Хорошо, я объясню, — Фёдор выдохнул и, собравшись с мыслями, продолжил. — Ты ведь знаешь, кем я работал в своё время? — Папа что-то говорил. То ли полиция, то ли военные, — пытался вспомнить Глеб. — Спецназ. Формирование специального управления… Фёдор достал из спрятанной под кофтой кобуры ПМ и посмотрел на вороненую сталь. Волна воспоминаний прокатилась по его лицу. «Я был хорошим солдатом, дослужился до лейтенанта, ездил на задания. Но на последней операции… я.… отделился от отряда… Сам не знаю, как так вышло. Погнался за каким-то уродом по зданию. Оно всего двухэтажное-то было, а я там… я там этажей десять набегал… вышиб дверь…»