***
Глеб сидел на кровати, а перед ним лежал найденный накануне сейф. Небольшая коробка размером с толстую книгу кое-где была повреждена ржавчиной, однако всё так же хорошо охраняла своё содержимое. За окном было темно, и лишь огоньки фонарей освещали пространство. Вокруг свисающей с потолка лампочки отчаянно бился мотылёк, случайно залетевший в окно и теперь не способный найти выход. Летает, бьётся, стремится к чему-то яркому и тёплому, даже не догадываясь, насколько болезненным будет достижение цели. Дверной замок щёлкнул, в квартиру вошёл Фёдор и, не здороваясь, не разуваясь, направился в ванную. Послышался шум воды. Глеб закрыл входную дверь, но только он собрался возвращаться в комнату, дядя позвал его. Открыв дверь, Глеб увидел страшную картину: Фёдор лежал в ванне, ставшей красной от кровавых подтёков, плечо Фёдора было разодрано, из огромной рваной раны текла темно-красная кровь. Он прикрывал рану ладонью, но Глеб видел лоскуты кожи и мяса, бывшие раньше плечом его дяди. «Принеси водки с кухни и аптечку» — сквозь зубы прорычал Фёдор. Глеб быстро принёс всё необходимое: увесистый пакет с разнообразными лекарствами, бинтами и бутылку водки, обжигающую руку холодом. — Так, что теперь? — растерянно спросил Глеб. — Ты ж в мед поступаешь, а не я! — Фёдор кивнул в сторону пакета. — Доставай вату и бинты. Смачивай вату водкой и обработай рану. Глеб последовал его указаниям. Обильно смочив вату, он коснулся ей раны. Фёдор сжал зубы. Аккуратно Глеб начал обрабатывать плечо, кровь из которого уже почти не текла. — Теперь смотри, там в пакете лежит игла и нитки, специально купил на такой случай. Шить умеешь? — Умею, но причём тут… — Глеб испуганно смотрел то на Фёдора, то на разодранное плечо. — Придётся шить! Считай это полевой практикой. Или вступительными экзаменами. Нить не сразу попала в ушко закруглённой иглы. Однако вдев нитку в иглу и поднеся её к коже, Глеб вдруг вспомнил: — А как же анестезия? Обезболивающее там или ещё что-то? — Вот моя анестезия, — Федор потянулся, схватил здоровой рукой бутылку и прямо из горла сделал пару глотков, после чего крикнул. — Шей! Игла легко проходила сквозь кожу и мясо, ведя за собой нить. Глеб видел подобное в фильмах, но сам он такого ни разу не делал, и стежки получались кривые, очень далёкие от тех, что делают профессионалы. Фёдор опрокинул голову и смотрел в потолок, что-то тихо шептал, затем повернулся к Глебу и попросил принести из холодильника бутылёк с «такой зелёной жижей», и, пока тот ходил за ним, начал шить сам. Он делал это уже много раз, и видя, как неумело обращается с иглой его племянник, невольно вспоминал свой первый опыт в этом деле. — Тебе в больницу надо, — сказал Глеб, вернувшись в ванную, держа в руках бутылёк и наблюдая за действиями дяди, — рана серьёзная. — Ни в коем случае. Там спросят: «А что случилось? А откуда? А что вы раньше не обращались?» Проблем не оберёшься потом. — Но рана… — Замолчи и дай бутылёк. Фёдор вылил содержимое бутылька на плечо. Зелёная субстанция адски щипала, будто тысячи игл одновременно втыкались в плоть, но Фёдор знал: это лишь первый эффект. Потом будет больнее. Зато дня через два плечо уже будет в норме. — Теперь бинтуй. Бинтовать-то умеешь? — Умею, — глухо сказал Глеб, поражённый происходящим, — что случилось-то? — Ничего. Бандитская пуля. Запомни на будущее — никогда не связывайся с оборотнями. — Оборотнями? — Удивлённо переспросил Глеб, наматывая новый слой бинта. — То есть ты видел ту хрень в гаражах, Волну, и тебя удивляет наличие в этом мире оборотней? Глеб отстранился. — А ты не… — Что? — Ну, оборотнем не станешь? Если б не адская боль в плече, Фёдор бы рассмеялся, но вместо этого он лишь скривился и бросил: «Успокойся. Это не так работает…» За окном медленно светлело, солнце вновь освещало землю. Фёдор сидел у окна. Плечо ныло, но он знал, что это скоро пройдет. Дым от сигареты, которую он держал в зубах, плыл кверху, составляя причудливые образы. Он смотрел на этот дым и вдыхал его, и смотрел сквозь него на спящего Глеба. Тот быстро уснул, как только закончил операцию. Зачем? Зачем судьба подкинула его Фёдору? Когда он был один, было намного проще. Можно было не волноваться ни о чём, уходить, не волнуясь о том, что с близким человеком может что-то случиться. Нет. Этого нельзя допускать. Фёдор посмотрел на оконное стекло. В нём маячило еле заметное отражение. Фёдор посмотрел на себя. Когда он успел так постареть? Ему всего-то чуть за сорок, но это лицо… эти морщины на лбу, эти огромные темные мешки под глазами, эта седина на висках и в бороде. Этот шрам. Фёдор помнил, как хотел разбить все зеркала в больнице, когда увидел его. Эта огромная борозда, рассекающая его лицо. В кого он превратился за эти годы? Он помнил себя таким же как Глеб: молодым, имеющим огромные и с тем же наивные планы, цели, мечты. Ради чего он так изменился? Ради людей. Да, именно ради них. Он один из тех немногих, кому дан дар или проклятие видеть то, чего не видят другие. Он положил свою жизнь ради одной простой цели — уничтожить как можно больше этих тварей, отравляющих жизнь людям. Даже если потребуется кем-то пожертвовать. Как говорится: нужды большинства перевешивают нужды меньшинства. А значит, рано или поздно он должен будет выбрать между семьёй и долгом. И он сделает этот выбор. Тихо шумел телевизор. Какие-то местные новости вещали о недавних праздниках и о детских мероприятиях. Фёдор уже хотел было переключить, как ведущая начала новый репортаж. «Сегодня в полицию обратилась жительница нашего города — Стрелочкина Зинаида Петровна». Фёдор уже готов был схватить телефон и предупредить Арсена, однако чем дальше он слушал речь ведущей, тем больше успокаивался: «Она написала явку с повинной за убийство своей матери, Стрелочкиной Катерины Семёновны, умершей пятого числа прошлого месяца. Как утверждает женщина, она вместе со своим сообщником, Титовым Михаилом Тимофеевичем, отравили пенсионерку с целью получения наследства». Фёдор спокойно выдохнул. По крайней мере теперь душа той женщины обрела покой. На экране телевизора появилось лицо того мужика, перебинтованное и злое. Он всё время дёргался и сопротивлялся, пытаясь вырваться из крепких рук, ведущих его. Во всяком случае, Зинаида ни слова не сказала о недавнем визите Фёдора.***
Егор сидел перед монитором компьютера и с упоением жал на клавиши клавиатуры. Главный герой фэнтезийной истории бодро махал серебряным мечом, отбиваясь от толпы монстров, окруживших его. «Вот ты как? А я тебя Аардом!» — шептал юноша, и герой, выбросив руку вперёд, испустил из неё струю огня. Мерзкие твари, представлявшие собой что-то среднее между рыбой и человеком, загорелись и потеряли контроль над ситуацией, и герой, взмахнув длинными седыми волосами, в два удара разрубил их своим мечом. — Егор! — донеслось из коридора. — Я ушла! — Ага, — не отводя взгляда от монитора, ответил тот. — Не забудь убрать суп с плиты! — Уберу. Дверь хлопнула и квартира погрузилась в тишину. Егор отъехал от стола, прихватив с собой недопитую жестяную банку энергетика. Его взгляд упал на лежащий на тумбочке кулончик, который он нашёл накануне. Кое-где поржавевший и потёртый, он всё же поблёскивал в темноте. Повертев его в руках, он заметил еле видный рычажок, нажав который, открыл кулончик. С маленькой фотографии на Егора смотрел молодой мужчина в советской военной форме. Ухмыльнувшись, Егор закрыл кулончик и положил его обратно. «Ёлки, третий час уже!» — подумал Егор, глянув на телефоне время: «Всё, завтра не встану». Вырубив игру, он поплелся в кровать. На завтра было много планов. Надо забежать к Лизе и взять ту книгу, которую он заметил у неё на полке и которую та обещала дать почитать, потом в магазин за продуктами. А если Глеб сможет, то обязательно сходить в парк и опробовать местные аттракционы. Он несколько раз проходил мимо огромного чёртового колеса и хотел обязательно хотя бы раз прокатиться. До учёбы осталось не так уж много времени, нужно успеть им насладиться.***
Глеб проснулся под вечер следующего дня. Голова гудела от долгого сна, мысли текли вязко, и ни за одну он не мог ухватиться. Через окно в комнату лился свет, переливающийся тёплыми цветами заката. В животе Глеба заурчало. На ватных ногах он пошел в кухню, где увидел сидящего за столом Фёдора, плечо которого покрывал свежий чистый бинт. «Ну что, проснулся? Вон на плите суп стоит, поешь» — кивнул он на плиту. На плите в большой кастрюле действительно стоял ещё горячий суп. Темно-красный борщ был покрыт маленькими круглешками жира. Взяв тарелку, Глеб налил себе немного борща и сел за стол. — Скажи мне, пожалуйста, что за ржавая хреновина лежит у меня на тумбочке. — Это сейф. — Допустим. Что он делает на тумбочке? — Лежит, — ответил Глеб, набирая очередную ложку супа. — Мы ходили на заброшку вчера и там нашли. — Какую заброшку? — На завод, в деревне который… — А-а-а, — понимающе отозвался Фёдор, — понял. Знаю я этот завод. Я думал, оттуда уже всё вытащили. И что там? — Не знаю. Открыть не смогли. — Понятно… Помочь? — А ты умеешь замки вскрывать? — Подумаешь. Я ещё и вышивать могу, и на машинке. Глеб уткнулся в тарелку. Голова гудела, к горлу подступала тошнота. Перед глазами мелькали картины вчерашнего вечера: кровь, разорванное мясо, и он, сшивающий его. Он почувствовал снова запах спирта, крови, в ушах звучал звук иглы, проходящей сквозь кожу. — Так. Что-то ты бледный. Всё хорошо? — спросил Фёдор, глядя на Глеба. — Нормально всё. — Может болит что-то, или ещё чего? — Голова побаливает. — Подожди секунду, — Фёдор встал со стула и ушёл в зал. Послышалось шуршание пакета. Когда он вернулся, в его руке блестела пачка таблеток, — вот, выпей одну и полежи немного. Насколько мы не похожи на то, что представляем о себе. Насколько образ в голове не соответствует суровой действительности. Мы наделяем себя свойствами и особенностями, которых не имеем, и не замечаем свойств и особенностей, которые имеем. И делаем это ненамеренно. Не потому что хотим выставить себя лучше или ввести кого-либо в заблуждение. Просто мы не можем иначе. Что выделил бы в своей внешности Глеб? Худобу? Средний рост? Растрёпанные короткие волосы? Наверняка. Но спроси про Глеба у Егора, и он бы выделил его синюю толстовку, с которой тот не расстаётся, а Лиза наверняка бы сразу вспомнила забавные веснушки. Фёдор бы выделил большие глаза. Но больше всего мы обманываем себя внутренне. Глеб с детства мечтал стать доктором. Смотрел про них фильмы, читал книги. Когда встал вопрос о поступлении, он не задумываясь выбрал медицинское. Но вот он столкнулся с операцией в реальности, увидел всё в живую… Где смелость? Где всё то, что он видел в фильмах и книгах? Улетучилось, испарилось, оставив его одного в растерянности, с трясущимися руками.***
Пётр Михайлович прибыл на место преступления. Давно он не ездил сам. Но это был особый случай. Подъезд был оцеплен. Машин пять со включенными маячками стояли вокруг. Он пошёл напрямую в квартиру жертвы. Навстречу ему выскочил майор. — Здравия желаю, това… — Не надо, Жень. Что произошло тут у вас? — Убийство. Жертва — Мария Григорьевна Шёлкова. Пришла домой с прогулки и… — И что? — И произошло убийство. Как? — сейчас выясняем. — Пропустите в квартиру. — Пётр Михайлович, может, не надо вам туда? — неожиданно жалобно спросил майор. — Я бы не советовал. — Рано тебе ещё советовать, Жень. Пропускай. — Слушаюсь. Пётр Михайлович вошёл в коридор. Сперва он не понял, что тут не так. Обычная квартира. Обычная обстановка. Разве что необычно отвратительный запах и темно-красные стены. Однако присмотревшись, он понял, что не так. Все стены, включая потолок и пол – всё было красным. И это была явно не краска.