***
— Хён, ты куда-то идешь? — Чонгук удивленно наблюдает за братом, что поправляет пиджак, накинутый поверх черной водолазки. — Иду на встречу с Минхо, — на красивом лице шатена сияет счастливая улыбка, взгляд настолько добрый, что Чон на момент забывает кем является его брат. — Так и знал, что он станет моим родственником, — брюнет усмехается, откидываясь на спинку дивана и удобнее устраиваясь на кожаной мебели. Чонгук в своё подростковое время даже не подозревал сколько боли испытал его хён по собственной глупости. Он по сей день не может представить себе то, что испытывал старший при встрече с его репетитором. Да даже о прошлом этого вампира он не узнал бы, если бы не Юнги, который жестко усадил Хосока на диван и вынудил рассказать все в мельчайших подробностях. Сломленный вид друга выносить оказалось выше его сил, и его терпению пришёл конец. — Рассказывай что с тобой творится, — Чон даже не может усмехнуться, он выжат подобно лимону. Он устал, устал прятать свои чувства по отношении к любимому, когда собственными силами отобрал у него воспоминания о себе, заставил забыть, а он вновь возник в его жизни. Вновь заставил вспомнить о том, что он монстр, хладнокровный убийца. — Я совершил глупость… — на грани шепчет Хосок, поднимая тяжелый взгляд кровавых глаз на друга. Мин видит его боль, видит страдания и то, как тот истязает себя, словно карает за что-то непростительное, и сердце альфы неприятно сжимается в грудной клетке, — снова. — Конкретнее, — суровым и не терпящим возражений тоном требует старший, но нотка волнения предательски проскальзывает, и это бы грело душу Чона, да вот слишком тяжело ему сейчас. — Это слишком долго, Юнги, не вороши прошлое. — Дай взгляну сколько у меня времени тебя послушать? — Мин демонстративно поднимает руку и, сгибая плече-локтевой сустав, на короткий миг опускает взгляд черных антрацитов на ролексы, — совершенно забыл, у меня же целая вечность впереди, — саркастичный тон всегда был отличительной чертой Мина, и он не поскупился им воспользоваться, поскольку только суровым и выпытывающим взглядом можно вытянуть из этого мешка тайн хоть что-то, что разложило бы все книги по полочкам, или хотя бы малую их часть. Хоби видит, что ему придется рассказать, да и сил скрывать уже нет. Сколько он об этом утаивал? — Я решил наконец-то попробовать частично вернуть ему память, — никто из рядом стоящих не имел и малейшего понятия о том, кто этот некто, но за место нелепых вопросов, Мин с Чонгуком просто стояли и ждали, когда тот посвятит их в подробности, — но у меня не хватило смелости сделать это напрямую, как сейчас. Мин не опешил, когда Хосок поднялся с дивана и потянул свою ладонь к чужому лбу. Мин лишь свёл брови к переносице, осознавая, что его друг отнял воспоминания не только у того, о ком он сейчас говорит, но и у него самого. Подтверждение приходит с прикосновением холодных пальцев к его коже лба: Поток воспоминаний, где его друг испытывает множество эмоций, где улыбается, подхватывая на руки кого-то, целуя кого-то бережно в макушку, убаюкивая кого-то, наблюдая за тем, как этот некто плачет. Юнги прикрыл глаза от обилия воспоминаний. Какой большой кусок у него отняли. Ведь это не события одного дня или месяца. Это длилось годами. Но, с кем? Кто это стоит к нему спиной? Поворачивается… — Какого чёрта?! — рычит старший, отстраняя от себя ладонь товарища и резко открывая наполненные непониманием и злостью взгляд, — это же репетитор Чонгука. Он… — Он не помнит обо мне, — резко прерывает поток мыслей Мина Хоуп, — ты был свидетелем того, как из-за вспышки гнева и запаха крови я не заметил его, продолжил раздирать новообращенных, пока он стоял и наблюдал за всем. Пока смотрел на меня. На хладнокровного монстра, живущего во мне. Я сломал его, Юнги, сломал в тот самый день. Раньше Мин никогда не сказал бы, что Хосок способен на такое, но сейчас ему вернули воспоминания. И это оказался не первый случай. Не второй и даже не третий. Он самолично успокаивал своего товарища, который в последствии отбирал у него всякое напоминание о произошедшем. Хоуп сорвался на болезненный крик, и уже совсем не впервые. — Когда Чонгук начал ходить к нему в студию, я подумал, что просто буду проявлять заботу о нём, буду защищать будучи на расстоянии, но с каждым днём я позволял себе вновь привязаться к нему, привязать его к себе, и даже набрался смелости вернуть какую-то долю из прошлого, — Гук кусал нижнюю губу, сжимал в руках телефон, на котором совсем недавно играл, наблюдал за тем, как старшему брату тяжело говорить о былом, как больно ему думать об этом, — сначала Минхо не подавал признаков того, что я ему передаю воспоминания, поскольку я делал это когда он спал, и возможно, долгое время он считал это просто снами, потом начал смущаться моей компании, наконец-то я видел в его глазах то, что появлялось в них, когда раньше он смотрел на меня. — Но раз всё было хорошо, что изменилось? — не выдержал возникшей паузы младший, что сидел до этого не решаясь подать голос. — Я наконец-то вернул ему всё до последней крупицы. Тишина была просто душераздирающей. Воздух наполнился парами желчи, кисло-горькой пеленой оседая на лёгких. — Когда я решился сделать это, он мирно сопел, я не ожидал, что он будет рад всему, у меня не было и мысли об этом, но я так же не подозревал, что один взгляд на меня заставит его кричать от страха…***
— Чонгук! — мужчина, что только успел припарковаться, удивленно оглянулся, замечая бегущую в его сторону фигуру Чимина. Чон удивленно похлопал ресницами, а когда увидел как за тем бежит собака, в тот же миг выскочил из иномарки, бросаясь к подростку. — Чимин! Чёрт! — лишь успел сказать альфа, перед тем, как поймать в свои объятия напуганного малыша. Чон устремил взгляд заливающихся золотом глаз на пса, что продолжал бежать в их направлении. У Гука нет неприязни к семейству псовых, и если быть честным, он их очень любит, но больше он любит тех, кого считает своей семьей. Альфа лишь крепче прижал к себе хрупкое тельце омеги, что покрылось крупной дрожью от страха, после чего поднял свободную ладонь вверх, указательным пальцем вычерчивая и устанавливая тем самым между ними границу, которая небольшой искрой вспыхнула, оборачиваясь волной синего пламени, что преграждала путь зверю. Не успел Чимин в его объятиях пискнуть от внезапного потока жара, подступившего к нему от огня, как Чон щелкнул пальцами, а после маленький рисовый пирожок видел только собаку, убегающую в обратном направлении поджав уши и хвост. — Всё хорошо, он уже ушёл, ты в безопасности, — Гук ласково провёл большим пальцем по скуле младшего, растягивая свои губы в доброй улыбке, в то время, как уже давно перекрашенный в чёрный цвет юноша всхлипнул, дуя губки от злости. — Зачем он вообще за мной погнался? Что такого я ему сделал то? — Чон молча вытирал небольшие капельки слез в уголках глаз, да редкие солоноватые капельки пота, стекающие со лба или виска, молча слушая как тот бурчит что-то нечленораздельное. — Откуда ты его выволок? — Я не знаю, он внезапно побежал за мной, когда я шёл в магазин, — заметив, что омега в его руках успокоился, тот наконец-то отпустил того, приглаживая растрепавшиеся в разные стороны прядки шелковистых волос. — Мне показалось, что на нём был ошейник. — У меня не было времени стоять и рассматривать его, я был занят побегом, — сведя бровки к переносице, пропыхтел юноша, вызывая негромкий смешок у вампира, — а у тебя сила огня? Ты можешь управлять огнём? — Не совсем так, но объяснять долго, так что считай, что я маг огня, — хохотнув, ответил брюнет перед тем, как их разговор прервал шум подъезжающего автомобиля. Чимин счастливо растянул губы в улыбке, когда узнал в спортивной машине излюбленную малышку Юнги. Пак, конечно, кроме того, что это спорткар, не знал даже названия или марки, но по его несмелым предположениям, чёрная иномарка, проехавшая на свободное место, возможно является ламбой. — Хён, — улыбнулся Чонгук, когда взору предстал альфа, весьма уставший на вид, но от того не менее красивый. Когда Мин был некрасивым? Сказать сложно, или невозможно, поскольку Чимин влюблён бесповоротно. — Вы чего тут жмётесь? — подал слегка охрипший голос старший, после чего негромко прочистил горло и встал в двух шагах от Гука с Чимкой. Омега во все глаза смотрел на лицо мужчины, даже не слушая то, что ему говорят. — Да Чимину чуть задницу собака не откусила, — рассмеялся Чон, получая за это маленьким кулачком персикового по плечу. — Не буду я тебя благодарить за помощь! — Эй, с хёном поуважительнее надо быть, — не унимая своего смеха, подстегнул того Гук, после чего быстрее направился в сторону лифта под недовольные крики за спиной. — Так что там с собакой и твоей задницей? — Пак приложил огромные усилия для того, чтобы не залиться краской, поскольку хён был последним человеком, которому хотелось рассказывать о своём трусливом побеге. — Ну, — мальчишка кусал нижнюю губу, попутно всасывая её внутрь, а после языком проводил по израненной слизистой оболочке, заставляя Юнги отводить взгляд, чтобы самому не присосаться к этому глупому и слишком сексуальному ребёнку. Отдергивала лишь мысль «Ты же не педофил, он ещё старшеклассник, который даже школу не закончил», но помогало как-то слабо, — я шел в магазин, как вдруг из-за кустов выскочил пёс и начал скалиться на меня, а я не нашёл ничего лучше, чем устроить побег. Мин молчал некоторое время, анализируя сказанное мелким, после чего всё же перевёл взгляд на лицо омеги, о чем в тот же момент пожалел, когда глаза проследили за юрким розовым язычком, который мучительно долго прошёлся по искусанной губе, картину дополнял тот факт, что тот, как будто специально, приоткрыл ротик. И что делать в такой безнадёжной ситуации? Что делать, когда этот мелкий донимает его подобным уже четыре месяца, словно вознамерился заставить того сорваться с цепи. Брюнет ощущает себя изголодавшейся собачонкой, цепью удерживаемый на тонкой веточке перед лакомым куском аппетитного и сочного мяса, в котором ко всему прочему медвежья доза яда. У Мина сердце скоро откажет, да яйца звоном достанут от желания обладать этим нежным и подтянутым телом. — Ты зачем в такое позднее время в магазин шёл? Это, как минимум, опрометчиво, — все же решил отвлечь себя вампир, он ведь хён. Хороший и заботливый хён, хороший и заботливый друг его отца, который с того пылинки сдувает, да только не знает, что угроза может настигнуть оттуда, откуда и вовсе не ожидаешь. — Так ведь родители полетели навестить бабушку в больнице, а меня оставили с Тэхёном на два дня. — Вас двоих оставили одних Намджины? — неверяще спросил Юнги, даже немного округлив глаза от удивления. — Не совсем. Тётя ушла полчаса назад в квартиру, чтобы накормить дядю, а пока Тэ был в душе, я хотел пойти купить газировки, но обстоятельства решили, что мне это не нужно, — уныло закончил юноша, опуская голову, отчего черноволосый лишь вздохнул. «Этих двоих нельзя оставлять одних даже на минуту», — подумал Мин, после чего немного поразмыслил и наконец-то выпалил: — Ну пошли тогда за твоей газировкой, — парнишка не успевает толком понять что только что произошло, а Юнги уже идёт к лестничной площадке. Вампир услышал, как тот тихонько пискнул от счастья и помчался следом за ним. Этот мальчишка всё ещё такой ребенок, и это заставляет Мина улыбаться, пока тот не видит. Всю дорогу до магазина Пак рассказывает о школе, о том, что в Италии ему бывало куда интереснее, и что он сильно скучает по старым друзьям. Нельзя просто так взять и забыть обо всём, что природнилось за годы жизни в чужой стране. Он лепетал о тех друзьях, о том, как сейчас ему непривычно, поскольку ученики в нынешней школе весьма скудны на проявления эмоций, но несмотря на сей факт, ему это не помешало влиться в коллектив, чему посодействовал Тэхён и Сонун, с которыми тот оказался в одном классе. Одноклассники приняли Пака с распростёртыми объятиями, и это не могло не радовать. Они с Тэ любили заставлять других смеяться вместе с ними. Учителя к малышу отнеслись радушно. Парнишка был умён и начитан. Преподаватель иностранных языков так вовсе отметил мальчишку своим любимчиком, с которым можно поговорить на излюбленном итальянском, который здешним детишкам не интересен от слова совсем. Мину нравилось просто слушать этот детский лепет, сладкий голосок, в котором плескались нотки радости. Мельком глядеть на малыша рядом с ним, что от воодушевления эмоционально жестикулировал или хватался за старшего, чуть ли не подпрыгивая на месте. Данная картина поистине забавляла, но идиллию нарушил внезапный телефонный звонок, на который брюнет незамедлительно ответил, останавливаясь в нескольких метрах от супермаркета. — Хён! Хён! — Мин только прислонил трубку к уху, как вдруг из динамика начал доноситься громкий и зарёванный голос Тэхёна. — Что случилось, Тэ? — мужчина слегка нахмурился и поглядел на Чимина, который при упоминании имени своего лучшего друга встревоженно сжал свои крохотные ручки в кулачки, умиляя вампира своей детской невинностью. Тот аккуратно, словно касался чего-то неземного, пальцами дотронулся до побелевших костяшек Пака, от чего тот по инерции разжал кулаки и схватился за большую ладонь альфы. — Чимин, — всхлипывает младший, явно вытирает нос, после чего вновь продолжает таким же дрожащим голосом, — я звонил Чонгуку, но он не взял телефон, а Чимин! Его нет! Когда осознание сложившейся ситуации пришло к Мину, тот еле сдержал себя, чтобы не посмеяться. Видимо, один беспечный мальчишка потерял себе подобного. И, судя по всему, если он сейчас же не поспешить успокоить каждого из них, у этих омежек начнётся самая настоящая истерика. — Тэ, он со мной, тебе следует успокоиться, — под громкие восклицания подростка, Мин просто протянул рядом стоящему крохе свой смартфон, намекая на то, что ему следует поскорее объясниться. Пак послушно взял в свободную руку телефон принялся успокаивать товарища. Вампир же с еле заметной улыбкой в уголках губ наблюдал за малышом, который продолжал держать его длинные холодные пальцы, отдавая тепло своего тела, при этом разговаривая по чужому телефону так, словно они встречаются не первый год. Мин был бы рад держать его руку в своей всю оставшуюся жизнь, но слишком сильно его время укоротилось, и лучше он подождёт приближения своей кончины, если её вообще можно так назвать, чем заставит это милое существо страдать по собственной глупости. Чимин, словно прочитав наполненные печалью мысли старшего, сжал его пальцы сильнее, попутно улыбаясь в разговоре с другом. Юнги отдал бы многое, чтобы время сейчас остановилось, позволив ему насладиться этим моментом сполна, но жизнь сурова. Телефонный разговор прерывается, и темноволосый с лёгким смущением на заалевших щеках протягивает старшему его телефон, который тот машинально берет в руку и кладёт в карман своих брюк. Что вызвало такое смущение? Ему следовало прислушаться к разговору, упустил что-то интересное. — Пошли, — коротко бросает Мин, ощущая, что его пальцы не хотят отпускать, но вампир и не настаивает, чуть крепче сжимает ладонь младшего и идёт дальше, слушая, как забилось сердце омеги, что не ожидал подобного от вампира. А что? Этот самый вампир и сам не в курсе зачем так сделал? Для того, чтобы испытать радость в последние годы своей жизни? Успеть насладиться теплом Чимина? Кажется, это риторические вопросы. Чимин, на удивление, выбирал не самую нездоровую пищу, малец закинул в корзинку какие-то злаковые хлопья, растительное молоко, несколько фитнес батончиков и пару баночек сладкой газировки. Когда юнец потянулся к энергетику, Мин недовольно рыкнул, отчего второму тянуть лапки к банке расхотелось. Двадцать минут хождения по магазину заполнило корзинку до краёв и уже давно перекочевало в сильные руки старшего. Чимин яро уговаривал взрослого позволить ему купить больше четырёх штук мороженого, но тот оказался непреклонен и Чимке пришлось довольствоваться тем, что есть, хотя купленная после этого шоколадка всё же задобрила малыша. Мин быстро оплатил покупки и наконец-то вышел на улицу, вдыхая немного прохладный воздух. Мин был бы не собой, если бы позволил этому беспомощному созданию пойти домой одному, и «почему-то», разговоры о чёрном поясе по тхэквондо его ничуть не впечатлили. Юноша хотел было взять пакет у брюнета, как тот, завидев сие действие, убрал его в другую ладонь и взял протянутую ладошку в свою, переплетая пальцы, после чего мирно пошёл дальше по тротуару. Сердце мальца готово было выпрыгнуть из грудной клетки, и Юн с некой радостью слушал это. Сердцебиение со временем стабилизировалось, а тот всё равно молчал. В принципе, Юнги и так хорошо. Когда омега говорит, когда смеётся, громко и заливисто, или когда молчит, как сейчас, сжимая руку старшего, шагая по плитке нога в ногу. Вампир чувствует покой, ощущает, как боль отпустила его, словно он чист, словно он нашёл то самое «лекарство», но когда эти двое доходят до частного дома, ему приходится отпустить то, что так его успокаивает.***
— Я кручу! Теперь я! — восклицает омега, радостно хлопая в ладони и подползая к лежащей посреди круга бутылке, быстро хватаясь за неё и начиная крутить. Мальчишка радостно садится на своё прежнее место и ждёт, пристально глядя на крутящуюся бутылку, что со временем теряет скорость и в конечном итоге останавливается, указывая горлышком на одного из сидящих в круге ребят. — Тэмин, ты конкретно попал, — звучит из компании ребят чей-то сочувствующий взгляд. Игра на желания всегда казалась им забавной, посему, когда у них по отсутствии учителя или какой-либо замены не было урока, сидели и играли в излюбленную игру, заливисто хохоча при каждом новом желании. Неуклюжие попытки пародировать кого-то, забавные представления или глупые звонки кому-то. Настроение у ребят было слишком хорошее, отчего смех так и не утихал. — Ох, Чимини, ты слишком милый, не могу я тебя заставить кукарекать даже, — фраза Сонуна вызывает очередную волну смеха, за что тот получает маленьким кулачком по плечу, — хорошо, давай так. — Не тяни резину, Сону! — Или кота за два шара, — глупая шутка, но от хорошего настроения одноклассники заливаются смехом. Альфа задумчиво смотрит в потолок, после чего всё же переводит внимание на стол. Секундное затишье и на его лице растягивается довольная улыбка. — Поменяй имя человека которое начинается на «С» в своих контактах на «Папочка» и не меняй в течение трёх месяцев, — лукавый взгляд проскальзывает с чужого сотового на сидящего рядом омегу, который от его слов лишь фырчит, даже не намереваясь хвататься за свой телефон, но за него это делает Тэхён, который ехидно смеётся и начинает копаться в чужом гаджете. — Готово, Чимини, — Пак коротко кивает лучшему другу и улыбается, после чего игра продолжается, но к их глубочайшему сожалению длится не долго, поскольку звонок уведомляет о конце свободного урока. — Чимини, — зовёт его Тэхён, — давай после уроков заглянем в книжный? — Ты уже все комиксы дочитал? — интересуется тот в ответ, доставая из рюкзака контейнер с приготовленной Сокджином едой, пока товарищ садится за своё место перед ним и разворачивается на сто восемьдесят градусов. Молча кивнув на заданный вопрос, омега быстро раскладывает содержимое своего контейнера на парту друга, а тот следует примеру младшего. Проголодавшись, те в считанные минуты уминают вкусный и приготовленный с любовью обед, принимаясь болтать о каких-то комиксах, которые Тэ захотел приобрести. Чимин без малейшего промедления требует у того дать и ему прочитать те, на что получает кивок соглашения и квадратную улыбку. Уроки в корейской школе по уровню скучности ничем не отличаются от тех, что были в предыдущей, но Пак старается как может, чтобы не разочаровать родителей, не опозорить имя отца, которого все вокруг знают, которого все вокруг уважают и считают гением современности. На омегу возложены большие надежды, поскольку он из влиятельной семьи, и Чимин даже не знает, радоваться ему или нет, когда сердце то и вовсе лежит к танцам, к творчеству, хотя, как он предполагает, если не получится в любимом деле, то подастся в полицию, чтобы быть полезным обществу. Всё равно омеги в подобной области уже не считаются редкостью. — Пак Чимин, прошу к доске, — тот вымученно вздыхает и поднимается, с места, следуя к столь нелюбимой доске. Вымотала эта белая штука все его нервишки, но на этот раз ему везёт быстрее справиться с заданием и вернуться на своё место, где ему «пять» даёт радостный товарищ. Оставшиеся три урока проходят в том же ключе. Ничего сложного его не достаёт, друзья окружают на каждом перерыве, и день тянется не столь томительно, но Чимину откровенно скучно. Ещё с утра, когда он проснулся и увидел за окном тучи, в тот же момент почувствовал, что день будет скучный и однообразный, и внутренняя чуйка оказалась права. День тянулся мучительно долго, отчего в конце дня, когда они с Тэхёном и Сонуном вышли с территории школы, омега уныло опустил плечи, понурил взгляд и надул клубничные губки. От скуки тот на протяжении всех пройденных часов думал о том, как именно заинтересовать Юнги, но ни одна из идей не казалась адекватной, а если и была интересной, то проблема состояла в том, что он попросту был не готов к подобным откровениям. Возраст не позволял включить в его личный список идей добрую половину пунктов, но от грустных мыслей отвлек сигнал автомобиля. — Чонгукки! — радостно воскликнул рядом стоящий Ким, неожиданно замахав рукой. Чимин поднял взгляд на подъехавшую машину и улыбнулся, когда оттуда вышел мужчина, одаривая их своей кроличьей улыбкой. Тэ в тот же миг сорвался с места и помчался в сторону альфы, прыгая в его объятия и заливаясь счастливым смехом. — Привет, Чонгук, — намного менее радостно подал голос Чимин, проходя мимо друзей и сразу же открывая дверь затонированной иномарки, в тот же момент скрываясь в салоне. Те двое так и остались на месте, с удивлением глядя на закрытую дверь машины. Гук даже не обратил внимание на проигнорированное «хён», которое как всегда не прозвучало с уст мелкого. — Что это с ним? — всё же поинтересовался альфа, опуская на ноги подростка, который в свою очередь лишь плечами пожал. — Он с утра такой. Видимо, погода добивает его и так не очень хорошо работающий план, — Ким сначала даже не заметил, что сказал лишнего, но когда до собственных мозгов дошёл смысл сболтанного, тот как ошпаренный бросился к машине, не позволяя поймать себя сильным рукам альфы. Ничего, Чонгук наглый. Чонгук умеет добиваться своего. То, что сболтнул младший, он также узнает в мельчайших подробностях. Мужчина без лишних вопросов сел за руль, после чего мотор, сладкой мелодией для любителей спортивных машин, звучно заревел и спорткар всё же сорвался с места. Гук мельком бросил взгляд на зеркало заднего вида, улавливая то, как омега прячет шоколадные глазки и жмётся к мирно сопящему рядом товарищу. Что-то Чон начинает подозревать, и есть большая вероятность насчёт того, что ему придётся усилить бдительность рядом с этими двумя. — Чимин заснул? — интересуется он, спокойно разглядывая машину перед собой, на что рядом сидящий вампир лениво открывает глаза и удивлённо смотрит в сторону младшего. Юнги, мирно сопящий до этого, немного не понял кому адресован вопрос, а после, по участившемуся сердцебиению, которое послышалось сзади. Мин инстинктивно повернул голову, чтобы взглянуть что там на заднем сидении, как вдруг в его лицо уткнулось чужое. Мир словно замер в этот момент. Мин не успел даже удивиться, когда почувствовал в уголке своих губ мягкие и слегка влажные губы Чимина, который изначально намеревался неожиданно показаться Гуку. Чужое дыхание обжигало чуть ли не до сильных ожогов, настолько горячо стало малышу. Совсем короткий миг, перед тем, как оба смогли осознать что произошло и отпрянуть друг от друга под усмешку со стороны Гука и с трудом сдерживаемый писк Тэ. Чужое сердце набатом бьет в черепной коробке вампира. Хотя. Уже во второй раз в его длинной жизни оглушающе бьётся его собственное сердце. В унисон с сердцем смущенного омеги. — Прости, хён, я не знал что ты тут, — Пак прикрыл горящее лицо ладошками и уткнулся в спинку сидения перед собой, желая провалиться сквозь землю. Как он мог не заметить Юнги? Проклятые тонированные окна Чонгука. Как теперь смотреть в глаза старшего? Если в ту ночь, четыре месяца назад, он мог скинуть всё на течку, притвориться, что он ничего не помнит из-за дикой боли, то сейчас просто невозможно сделать вид, что он не в своём уме. «Может удариться головой обо что-нибудь?» — предлагал тот себе очень хороший по его мнению вариант. Младший не сделал ничего столь постыдного, чтобы он убивался, и Тэ спешит утешить друга, успокоить, ничего не говоря, поскольку ещё очень давно Чим взял с него слово никогда при Юнги не заикаться ни о чём, что может спалить его. Тэхён умный, и он прекрасно знает, что чувства друга для альфы очевидны, но на условие согласился. И Пак так и не смог сказать почему запретил, поскольку выпалить «они вампиры и у них такой слух, что обзавидоваться можно» он просто не мог. Юнги отвернулся, выглядывая из окна. Он уже не дышал, прикрыв глаза, альфа всё же провёл языком по тому участку, куда недавно уткнулись чужие губы. Язык уловил сладость, от чего альфа смекнул, что этот любитель шоколада слопал как минимум целую плитку. Дорога до дома заняла от силы пять минут, после которых омеги коротко попрощались и выскочили из салона автомобиля, быстро скрываясь в доме, словно убегая от чумы. — Хён, у тебя глаза потемнели, — с ухмылкой подметил мужчина, нажимая на педаль подачи газа. У Юнги сейчас не только глаза почернели, он сейчас с таким трудом сдержал внутреннего альфу. Как такое невинное действие может вывести его из колеи? Что творится с его самоконтролем? Уже не получается скидывать всё на недотрах. Его то у него как раз таки в избытке, но чего ему не хватает, что он так бурно реагирует на этого мальчишку? «Боже, Юнги, не будь идиотом, держи себя в руках. Подумай о Намджуне. Подумай о чувствах Чимина. Ты же можешь испортить ему жизнь, если сделаешь шаг навстречу.»***
— Чима, ну не будь ты глупцом, вы просто соприкоснулись губами. Ты попал и то только в уголок, — на утверждения младшего Чимин без зазрения совести бросил в него одну из своих подушек, другой пытаясь задушить себя. — Я ужасен! Я даже засмущался как девственник! — По сути, ты сейчас констатируешь факт, — о своих словах Ким жалеет только после того, как они слетают с его уст, а в его голову летит ещё одна подушка. — Я же не об этом! Аргх! — воскликнул юноша, хватаясь за свои чёрные прядки волос, напоминающие сейчас воронье гнёздышко, нежели человеческие волосы, — как я мог? Он, наверное, теперь считает меня ребёнком, который стесняется даже такого! — По сути… — было начал опять рядом сидящий друг, которого подушки окутывали больше, чем самого персикового, но увидев метнувшийся в него убийственный взгляд, сразу же прикрыл рот и промычал, словно песенку изначально собирался спеть, а не говорить очередную логичную мысль, что старшему как раз таки не нужно было на данный момент, — да хватит тебе! Неожиданно вскочив на ноги, темноволосый подошёл к шкафу, заполненному огромным количеством комиксов, откуда достал один. Хватило пары секунд, чтобы тот нашёл нужную страницу и продемонстрировал содержимое другу. Стоящая в середине женщина с откровенным нарядом смотрела прямо перед собой, а Чимин так и не понял к чему клонит товарищ. — Быть сексуальным неплохо, но хочешь заинтересовать альфу, замани его невинностью, сейчас ты так и сделал. Показал, что ты не какая-то доступная омежка, — начал свою тираду Ким, делая при этом такой важный вид, словно он президент всего мира и сейчас толкает очень важную речь, — а вот дальше ты можешь завлечь его в свои коварные сети. Своей шикарной задницей, конечно же. — Ты читаешь слишком много фанфиков, придурь, — с безнадёжностью выдохнул парень, откидываясь на оставшуюся одну подушку. — Мин Юнги взрослый мужчина. Альфа, искушённый жизнью, ты должен его удивить, или ты так и собираешься мириться с тем, что он не обращает на тебя внимание? — слова друга солью сыпятся на больную, кровоточащую рану, заставляя малыша Чима шипеть. Конечно он хочет иного, но несмотря на то, что он прекрасно умеет играть роль сердцееда, на самом деле он невинная булочка с корицей, которая смущается чуть ли не от прикосновений. Хотя стоп. С них он тоже заливается румянцем. — Хорошо. Я готов. Но с чего мне начать? — А вот это оставь на меня, — недобрая ухмылочка младшего не сулит ничего хорошего, в этом Чим уверен, но так же он уверен в том, что ему пора вырасти и обратить на себя внимание этого мужчины.