Хочу ещё!

      Когда Чимин соглашался принять помощь от своего лучшего друга, он и не подозревал, что тот окажется настолько вовлеченным в их ещё не возникшие с Юнги отношения. Пак не один раз успел удивиться тому, насколько хорошо младший знает вампира, и даже в какой-то степени успел позавидовать, поскольку он с рождения самый частый и желанный гость в холостяцком доме Чонов, где предпочитает оседать и Мин, порой до нескольких недель, заскучав в пентхаусе от нескончаемых потоков мыслей и одиночества.       Омега поставил условия, следуя которым персиковый не имел права ослушаться друга ни при каком желании. А это беспокоило нещадно, поскольку идеи этот бесстыжий наглец подкидывал такие, что потом малыш Чима ещё долго краснел и остужал себя в душевой.       Этот пирожок с корицей не прочь реализации некоторых из них, но натура у мальца стеснительная, от того он только и может делать, что алеть от нашёптываний Кима. — Сначала нам нужно заинтересовать его. Дальше, когда он будет проявлять нескрываемый интерес, ты немного остудишься, но всего лишь немного, чтобы вновь напасть как бык на жертву! — всего кусочек из огромного полотна плана, который Тэхён составил, чтобы его товарищ смог заполучить желанного мужчину. Он опустил множество деталей, не дошёл до пункта невозврата, узнав про который Чимка откажется не успев начать. Но Тэ не глупый, когда дело доходит до амурных делишек, омега серьёзен как никогда. И даже скрупулёзного в плане отношений Юнги он сможет заставить уложить Чимина под себя. Иного не дано. — Тэ, это глупо, не сработает, он даже не интересуется танцами, — хмурится брюнет, сидя на полу в позе лотоса, в то время, как Тэхён перед ним непреклонен. Взгляд проницательный, под таким легче сдаться и пойти делать то, что ему велено, но Чимин не будет собой, если не поставит предложенную идею под сомнение.       Друг ничего криминального не предлагает, и Паку бы набраться смелости подчиниться, он то ничего не теряет, эта просьба не смахивает на способ соблазнения. Разве что, маленький шажочек к сближению. — Я всё рассчитал, это идеальный момент. Никто не посчитает странным, если ты это сделаешь, — весомый аргумент, который вколачивают в землю словно на нём и суждено миру держаться, и Пак оседает, согласно опуская голову в еле заметном кивке, тогда как на лице медвежонка МинТэ расцветает самодовольная квадратная улыбка с прищуренным взглядом, который так и говорит ему, что он гениален. — Хорошо, но с последним уж точно будет не просто, он ведь даже не согласится выехать, сказав, что это может сделать и Чонгук, — Чимин поднимает опущенную ранее голову, встречаясь с бесятами, плещущими в глазах этого озорника. — А кто сказал, что он будет дома? Чима-Чима, пока ты налаживаешь свою личную жизнь, я уберу из неё все преграды, — хлопает тот по плечу, радушно улыбаясь при этом, — так что и он не спасёт Юнги от тебя.       Малыш хочет в это верить. В последнее время Мин редко захаживал к ним в гости, да и сам ученик старательно готовился к грядущим тестам, которые наконец-то миновали их с ТэТэ. Теперь есть много свободного времени на подобное времяпровождение, как говорит сам Ким: «Время охомутать богатенького папика Мин Юнги».       Чимин вознамерился сделать этого альфу своим, а значит, ему ничего не помешает. Решительности в нём больше, чем стеснительности, особенно, когда дело касается его личной жизни. Шесть лет он влюблён в него, два из них течёт по нему и представляет над собой, когда от болей внизу живота и в районе пятой точки шарики за ролики заезжают. Но по итогу приходится довольствоваться своими маленькими ручками. И это начинает надоедать из раза в раз. — Тогда рассчитываю на тебя, надеюсь, ты знаешь как поманить Чонгука за собой, — всё же решается тот намотать сопли на кулак и встать с колен на ноги, чтобы позже опускаться на колени на уровне ширинки брюк Юнги не сожалеть о бездействии. — У меня есть к нему разговор, так что за это можешь не переживать, — усмехается брюнет, складывая руки на груди, — пройдёмся напоследок по пунктам! — Во-первых. Отец уедет как обычно, значит выкручиваться, мол, почему не он меня отвозит, нам не придётся, — моментально тараторит старший, получая заслуженный кивок в знак согласия. — Во-вторых. Моего отца не будет дома, а Чонгука я заберу с собой, Хосок и так не дома, он тоже не преграда, — мальчики интересовались у Гука тем, где сейчас его старший брат, но слова старшего ясно дали понять, что он там не скучает, посему вторая проблема так же удачно устранилась по своей же доброй воле. — По итогу мы получаем одного единственного Юнги-хёна, который в это время либо спит, либо вливает в себя кофе и читает комиксы. У него же выходной, — пожимает плечами омега, галочкой отмечая третий пункт на листе тетради, — а если он пошлёт нас куда подальше, мы будем шантажировать его тем, что засядем в его комнате и будем громко петь песни Бибера! — Думаешь, он не любит его песни? — удивленно вскидывает брови Чимин, на что второй заливисто смеётся. — Если честно, я не знаю, но если что-то он и не любит, так это шум от двух подростков, вовсю горланящих какие-либо песни в принципе.       Пак успокаивается по мере того, как он отвлекается от данной темы. Ведь это всего лишь маленький шаг к тому, чтобы стать ближе. Он не собирается садиться к нему на колени и тереться пахом. Чимину надо, чтобы его любили, а не только хотели. И если он раньше думал, что у него нет шансов, потому что Юнги старше него на десять лет и взрослому просто не нужен такой ребёнок как он, то с момента, как омега узнал о настоящей сущности этого мужчины, все сомнения отпали в тот же миг. Подумаешь, что в этом шикарном теле альфы живёт душа старикашки Мина. Именно этого старпёра он ведь и полюбил.       Полюбил его такую редкую и любимую деснистую улыбку. Полюбил тёплые взгляды, трепетные прикосновения холодных пальцев, будоражащий голос. Тягу к тому, чтобы поспать везде, где только возможно. По-детски милую любовь к кумамонам и интерес к комиксам. Старания поддержать в сложной ситуации. Всё в нём милое и притягательное.       Чимин помнит, как самолично отучивал старшего грызть ногти, поскольку тот слишком сильно нервничал по работе. Выкидывал сигареты, когда находил, за что Мин даже не мог злиться на это милейшее создание. Помнит слишком много, чтобы после этого можно было не влюбиться. А Пак искусился. Попал под влияние этих чар. И если быть честным. Попал он конкретно и бесповоротно. Следует просто повиноваться этим желаниям и идти безропотно к своей цели, которая, наверняка, просто так не сдастся.

***

      Персиковый так и не сомкнул глаз в течение всей ночи. Сон не приходил, зато за его место в голове Чимина жужжал рой пчёл, готовых уничтожить всякую храбрость в этом маленьком создании, но кто сказал, что он им позволит? Омега с упоением наслаждался своими безмятежными фантазиями, в которых он уже счастливый сидит в обнимку с любимым и радуется жизни. Паку обидно, что каждый раз в душевой он не находит имя вампира на своём теле. После первой течки при соприкосновении с истинным оно должно было появиться, но такого не произошло.       Как и сейчас. Этот малыш стоит перед большим зеркалом в пол. Его медовая кожа чиста и невинна со всех сторон, и это чертовски бесит. Тот оглядывает свои запястья, словно за отсутствие Юнги там вообще могло что-то появиться. Скользит взглядом по своей лебединой шее, спускается к груди, дальше, вниз по плоскому животу и до самого конца, миллиметр за миллиметром, но он абсолютно чист. Сзади смотрит как может, но результат идентичен виду спереди. Всё та же картина, осведомляющая о том, что тот либо не встретил свою истинную пару, либо её у него попросту нет. Он задумывался, может у вампиров иначе? Но мысль сама собой улетучивалась, поскольку у родителей же всё на месте. А может метка возникает при каких-то других условиях? Он никогда не интересовался у старших, и если быть честным, спрашивать о таких откровениях ему стыдно, вдруг будет лезть туда, где ему по возрасту нельзя находиться? Вопросов много, а ответов ноль.       Вздохнув с мыслью о том, что люди то как-то без истинных живут, он смиренно опускает голову. Папа и мама Тэхёна вот любят друг друга несмотря на то, что у мужчины есть своя истинная пара, которой он предпочёл любимую женщину. У каждого есть выбор, у Чимина тоже. А Юнги? Пусть просто соглашается с его выбором. Хуже ему от этого точно не будет. — Пап, ты не спишь? — стучится юноша в дверь старших, после чего слышит небольшое копошение, несколько слов ругательства, звук чего-то упавшего, извинения отца. Пак усмехается, перед тем, как ему открывает дверь старший омега. Натянутая впопыхах майка наизнанку и спадающие с округлых бёдер штаны отца сами за себя говорят, что уж про взгляд, в котором мелькает тщательно скрываемое возбуждение и опухшие клубничные губы. Видимо, раз дверь открыл папа — альфа и вовсе без одежды (да и в засосах весь, подумаешь), — я пойду завтракать, не хотел тревожить. — Сынок, ну что ты? Папа сейчас спустится и.. — короткий пальчик брюнета касается горячих губ Джина, от чего тот удивленно округляет глазки, и картина настолько очаровательная, что Чима не может сдержать свою улыбку. Родитель, который похож на виноватого в чём-то карапуза, ну чем не умилительная картина? — Я сам могу о себе позаботиться, поем и пойду к Тэ, мне сегодня на танцы, — омега даже рад, что утро у тех оказалось насыщенным, ему не придётся в спешке убегать, чтобы отец не предложил остаться и подождать до того момента, как у него начнутся занятия, чтобы отвести к назначенному времени самостоятельно.       Пока Сокджин стоит в дверном проёме с горящими щеками, младший уже спешит на кухню, спускаясь по закругленной лестнице. Штаны из рук сами собой падают, а за этим слышится и свист Намджуна, который приводит того в чувства, — Джуни, я тебя задушу! Он ведь точно понял!

***

— Чимин-а! — слышит Юнги, когда с утра решил выйти на балкон и покурить. Мин плавно скользит взглядом по приближающемуся силуэту. Омега безумно милый. Мин улыбается, наблюдая за тем, как это и без того милое создание ещё более умилительно бежит к своему лучшему другу с распростёртыми объятиями. Он так и не докуривает никотиновую гадость, выбрасывая её чисто по инерции. От привычки, ведь каждое появление Пака сопровождается уменьшением у него табака. Персиковый улыбается, активно обнимает Тэхёна, а что Мину ещё нужно для радости? Иметь его рядом с собой, в своих собственных объятиях? Сжимать эти округлые прелести как это делает сейчас Тэ? Стоп. Что? — Пусти! Ты больно сжимаешь! — доносится до его чуткого слуха, и Мин в очередной раз за эти последние шестнадцать лет закатывает глаза. Кто бы сомневался, что ламповая атмосфера вокруг этих двоих сохранится надолго? Но вампир продолжает наблюдать. Словно и не заинтересован вовсе, без единой эмоции на идеальном лице. Антрациты пристально наблюдают за шальными руками младшего омеги, который в качестве извинений поглаживает чужие аппетитные булочки, за что получает нагоняй, но Юнги уже успел мысленно дать себе подзатыльник из-за мыслей о том, что сам не прочь побыть на месте Кима. — Ну так что? Твой папа уехал? — отрещённо от всего мира интересуется Чимин, на что второй с явным удовольствием кивает ему. — А твой отец? — Он уехал буквально перед тем, как я к тебе пришёл, я успел скрыться из виду прежде, чем меня заметили, — тихонько смеётся Пак, доставая из-за спины рюкзак и раскрывая самый большой отдел, — а Чонгук? — О! То, что нужно! — восклицает младший, перебирая содержимое чужой сумки, после чего переводит взгляд на друга, между делом закрывая отдел с одеждой, — он собирается приехать через двадцать минут. Дальше мы с ним поедем в моё любимое кафе, он будет занят как минимум пять часов. — Ты же не собираешься пичкать его едой все пять часов? — шокировано округляет тот глаза, с испугом глядя на товарища. — Конечно же нет. Я хотел на фильм его потащить после лёгкого перекуса. Это автоматически уберёт мне хотя бы два часа из общего количества, потом потащу в игровой центр, там он сам застрянет на оставшееся время, — как про погоду, совершенно обыденно рассказывает омега, после чего улыбается и дважды пожимает плечами. — Как думаешь, а он сам то дома сейчас? Вдруг не словили? — с сомнением брюнет кусает нижнюю губу, а рядом стоящий склоняет голову, да поднимает взгляд на балкон нужного этажа. — По моим подсчётам он должен быть дома. С утра в воскресный день он никуда не ломится ехать, — с этими словами младший тянет Пака за собой, уверенно топая в сторону лифта, дабы поскорее ворваться в чужую квартиру и начать реализацию своего плана. Чимин, на удивление, волнуется не так сильно, как изначально предполагал. Руки его не потеют, а сердце не пытается выбить грудину и сломать ложные рёбра, показывая всему миру насколько он взволнован. Видимо, бессонная ночь вызвала некую апатию, поскольку он просто хорошо себя чувствует, а это уже следует ставить под сомнение. Не может невыспавшийся человек чувствовать себя хорошо. Ему по правилам драмы и суровых жизненных реалий должно быть плохо.       Ким на максимальных скоростях устремляется к давно знакомой железной двери и в тот же миг, как подскакивает к ней, начинает нещадно тарабанить. На всякий случай. Вдруг альфа непробудным сном спит. Чимин подходит ближе к неугомонному парнишке, который неустанно постукивает костяшками изящных рук, дабы им наконец-то открыли и позволили вступить на холостяцкую территорию. Ждать приходится всего пару минут. Дверь открывается быстро, а на пороге стоит крайне недовольный вампир, который так одним своим видом говорит: «Подставляйте жопу, сейчас ремень достану». Но Тэхёну нужно, чтобы подставлялся только его верный друг, и не только под ремень, по этой же причине он и начинает первым. — Доброе утро, хён! — жизнерадостно восклицает он, а Мин лишь щурится, желая испепелить того взглядом. Жаль это подвластно только Чонгуку, иначе Юнги пользовался бы таким даром дни напролёт. — Вы какого чёрта тут делаете? — недобро цедит тот в ответ, а омегам хоть бы хны. Ким лишь больше улыбается, раздражая недовольного альфу своей очаровательной квадратной улыбкой, после чего подходит ближе и коротко обнимает, в тот же миг отскакивая и подталкивая к старшему второго омегу. Пак не жмётся, словно недотрога. Растягивает пухлые губки в радушной улыбке, от которой Мин чуть ли не тает, а дальше подходит ближе и приникает к телу вампира. Руками обхватывая талию и на свой обычный манер утыкаясь в чужую кожу шеи, только не носом, а своими блядскими губами. Черноволосый не успевает осознать что произошло, как в ноздри бьёт насыщенный аромат свежих фруктов и манящей выпечки. Он на чистом автопилоте тянется к отстранившемуся омеге, но успевает себя отдёрнуть. Мужчина недовольно что-то бормочет себе под нос и разворачивается, исчезая в темноте длинного коридора. — Чонгук звонит, видимо подъехал, я его увезу, а ты иди, — Тэхён машет рукой, а выпавший в этот момент из реальности малыш Чим стоит на месте, широко раскрытыми глазами смотря на закрывшиеся двери лифта. Вот почему он не волновался, потому что с ним был лучший друг. А теперь? Он наедине со своей любовью. С причиной своих мокрых снов, с этим горячим мужчиной, который вновь вернулся в коридор и даже удосужился включить для крохи свет. — Чего застыл? Или у вас двоих целью было выбесить меня и слинять? — доносится до него негромкий голос альфы, а Чимин сглатывает, поскольку Юн выглядит как всегда великолепно, а Чиме ещё уговаривать его отвезти себя на танцы, — где второй бесёныш? — Тэ только что… — Пак замолкает, когда тот идёт обратно, в паре сантиметров от него встаёт и выглядывает из-за двери, взглядом проходясь по пустому помещению, — он сказал, что ему Чонгук позвонил, и убежал.       Брюнет на короткий миг останавливает свой взгляд на сжавшемся юноше, после чего коротко пожимает плечами и отходит в сторонку, кладя руку на дверную ручку, — заходи быстрее.       Персиковый быстро кивает и спешно ретируется внутрь, проходя мимо альфы, после чего в таком же темпе наклоняется и спешит снять кроссовки, шнуровка которых не поддаётся из-за легкой дрожи в руках.       И если у Чима руки дрожат от волнения перед предстоящим, то у Юнги они чешутся от желания коснуться этой задницы, которую оттопырили словно специально для него. Словно подали на блюдечке с огромной надписью: «Кушай, да не подавись!», и Что ему испытывать в такой момент? Чувство стыда за себя? Ведёт ведь себя подобно старшекласснику с бушующими гормонами, хотя эта роль ныне отдана Чимину. Или всё же принять тот факт, что этот мальчишка чертовски заводит взрослого? Отрицать ведь сей факт даже глупо. Очевидное закрадывается к нему в штаны, от чего приходится отдёрнуть себя и быстро покинуть коридор, предварительно закрыв за собой дверь. — Зачем пришёл? — в лоб спрашивает старший, от чего омега на секунду теряется, но моментально вспоминает сценарий действий и натягивает на милое личико улыбку. — Я хотел вернуть некоторые игры Чонгуку, ещё у меня есть парочка твоих комиксов, которые ты давал в начале месяца, — Пак следует за вампиром подобно хвосту. Он же в свою очередь проходит в гостевую комнату и опускается на один из кожаных диванов, устремляя взгляд на рядом умостившегося подростка. — Ты уже всё прочитал? — Да. Мне понравилась последняя история, хотелось бы продолжение прочитать, у тебя есть вторая часть этой саги? — малыш шустро вынимает из рюкзака несколько комиксов, поверх которых кладёт несколько упаковок с дисками. — С валькириями только четыре части вышло, у меня они как раз лежат, сам не читал пока, — вот он и нашёл чем себя днём занять. Делать то всё равно нечего. — Правда? Ты дашь их потом мне почитать? — карамельные глазки чуть ли не сверкают. Как же Юнги нравится этот по-детски восторженный взгляд Чимки. Всегда заставляет его улыбаться, как сейчас, когда уголки губ сами собой поднялись в лёгкой и доброй улыбке, от которой у омеги сердце удар пропустило. Как такому крохе в чём-то откажешь? — Да, можешь хоть сейчас брать, — пожимает тот плечами, а брюнет рядом с ним чуть ли не визжит, повисая у старшего на шее. Пак не совсем рассчитывал на это, но когда обнял вампира, на душе так приятно вновь стало, что он так и остался на некоторое время. С легкой улыбкой на клубничных устах, прикрытыми глазками, сидя совсем близко и обнимая как самое драгоценное создание. А Мин наслаждается теплом чужого тела, в очередной раз от его боли не остаётся и следа. Ему слишком хорошо, настолько, что он молится, чтобы это не оказалось сном. Ему давно пора задуматься, почему рядом с малышом Минни его душа искрится, будто раны его затянулись после мучительной боли. Пора. Давно пора задуматься. Но когда так хорошо, думать ни о чём не хочется вообще (а надо бы, кто сюжет продвигать будет, если не альфа со спермотоксикозом?). — Хён, — совсем тихо, вкрадчиво, зовёт младший, задевая прохладную кожу шеи горячим дыханием, заставляя брюнета еле заметно вздрогнуть от накатившей волны мурашек. — Что такое? — тихо, будто боится, что громкие слова развеют его галлюцинацию, отвечает Мин, своей ладонью проводя по спине малого, медленно, почти незаметно. Но только почти. Пак более чем хорошо чувствует малейшее прикосновение Юна к своему телу. — У меня сегодня занятия по танцам, мне надо быть там через два часа, — омега нехотя отстраняется от старшего, несмотря на то, что замочек из своих рук так и не раскрывает. Да и вампир сам не спешит убирать свою ладонь с чужого тела, — ты отвезёшь меня? Больше некому… — Будешь хорошим мальчиком, может быть подумаю, — усмехается Юнги, а Чимке большего и не надо. Ему не придётся уговаривать старшего, не придётся шантажировать песнями. Он итак уже согласен, об этом говорит легкая улыбка и добрый взгляд, а ещё нежные поглаживания, из-за которых, Паку слишком хорошо. Он чуть ли не течёт, — Чимин, ты не умеешь контролировать свои феромоны? — Что? Контролировать? — из бытия наслаждения и покоя его вырывает неожиданный вопрос. Какой контроль? Ему ещё не приходилось контролировать собственные феромоны, да и кто вообще знает как это делать? — Тебе не рассказывали о том, что феромоны можно брать под свой контроль? — удивляется Мин, пока до его глупой головушки не дошло. Конечно, это розовое облачко невинности не учили таким взрослым штукам. По сути, несмотря на наличие течки, раздражающих факторов для распространения своих феромонов не должно быть помине, ведь это способ завлечения самца для спаривания, но, видимо этот кроха при сильной радости невольно начинает окружать себя и всех рядом находящихся ими, несмотря на то, что Юн привык к тому, что данный способ привлечения внимания используют обычно омеги, дабы затащить альфу в постель. — Мы как-то на биологии затрагивали тему про них, но учитель сказал, что больше мы узнаем во втором семестре, когда начнётся новый предмет по изучению организмов омег и альф, — вспоминая всё, что ему говорили про феромоны, Пак ничего интересного так и не находит в чертогах своего разума. — Ясно, тебе следует быть внимательным на этих уроках, сам себя сбережёшь, если будешь осведомлён о всех прелестях собственного организма, — выдыхает мужчина, прикрывая глаза и с трудом убирая руку уже с чужой поясницы, где она опасно граничила с недозволенным ему. У него голова кругом идёт от запаха нектарина, примеси чего-то сладкого и немного кисловатого в купе с персиковым пирогом. Запах и расслабляет разум и возбуждает тело, то, что нужно для него, но так запретно. — А ты знаешь как? Я сейчас что-то делаю не так? — Не могу сказать, что это делаешь ты сам, — начинает издалека Мин. Всё же ему через полтора часа отвозить это чудо на занятия, чтобы тот ещё и не опоздал. А если там окажутся альфы, которые не обладают стойкостью по типу миновой, его золотого малыша точно кто-то зажмёт в раздевалке, — твой организм порой по собственной воле способен вырабатывать то, что привлекает окружающих. Зачастую альф. — Тебя тоже? — вопрос не в бровь, а в глаз. И не маленькой пылинкой, а целым поваленным деревом, поскольку Мин чуть не задыхается от неожиданной волны чужих феромонов. Ароматные железы источают природный омежий запах, а альфа стискивает челюсти, чтобы не повалить этот лакомый кусочек на диван. — Мелкий, я ведь тоже альфа, если ты не знал, — старается отшутиться взрослый, одной рукой ослабляя чужую хватку на своей шее и аккуратно отодвигая второго от себя, в то время, как тот недовольно хмурится, да губки дует. Чёрт тебя подери…то есть. Мин тебя подери, Чимин. У Юнги не титановый, и даже не железный уровень самоконтроля. Он на лезвии граничит в опасной близости с собственной смертью. Лицо Намджуна, смотрящего на него с осуждением, заставляет трезво и рационально размышлять, но вот этот сладкий малыш рядом с ним совсем не действует на психику Мина хорошо. — А тебе не нравится то, что ты чувствуешь? — такой наивный вопрос. Конечно альфе нравится то, что он чувствует. Ему просто не нравится то, что его младшенький в штанах так и норовит подняться и с бодростью победителя заявить о своём существовании. Не нравится, что эти сладкие губки хочется видеть на своём члене. Не нравится желать повалить это нежное создание на этот самый диван и драть до потери пульса. Много чего ему не нравится. Но не Чимин. Чимин слишком хорош. Он не может не нравиться, особенно Мину. — Что за глупости ты говоришь? Давай лучше выясним как тебе держать под контролем собственный аромат и феромоны, иначе потом будет очень плохо. — В каком смысле? — Пак удивленно раскрывает глаза. Неужели без контроля над своими феромонами ему может стать плохо? — Как бы пояснить? — задает тот риторический, совершенно не нуждающийся в ответе вопрос. Пояснить легче лёгкого. Только и надо, что сказать: «Тебя оттрахают при первой же возможности, и первым в списке могу быть именно я…первым и последним», но как-то не то должен слышать этот омега. А с подбором слов помягче у него совсем плохо, — давай ты просто выпьешь блокаторы запаха, мама Тэхёна должна быть дома, она у соседей может попросить, а потом ты всё узнаешь у своего папы? Он сам омега, понятно объяснит. — Ну ладно, — посчитав данный итог разговора более чем логичным, Пак смиренно опускает голову и поднимается с дивана. — Я в душ пойду, а ты, когда примешь таблетку, можешь идти смотреть комиксы, — последние слова подействовали на мальца словно вода на изнывающее от жары растение. На лице моментально засияла улыбка и тот уже радостный побежал в коридор.       Мин с облегчением выдохнул только тогда, когда услышал звук закрывающейся двери. Какой он умный и гениальный, если бы не положил ногу на ногу изначально, делать это позже было бы как минимум слишком палевно. Расхваливая себя ещё и за то, что не надел спортивные брюки, мужчина поднялся с дивана и с тихим, — блять, — пошёл в вышеупомянутую душевую.       Никогда ещё ему не приходилось чувствовать себя таким ничтожным. Но с тем, ему слишком хорошо. Хорошо хотя бы от того, что впервые, удовлетворяя себя, он не чувствует ноющей боли в груди. Он стоит под струями прохладной воды, которые никак не работают на его дружке. Член стоит, а Мин медленно умирает от мыслей об этом персиковом чуде. В голове воспоминания о сладком запахе, картинки с его манящими губами, а рука сама тянется к эрекции, плавно проходится по стволу, выбивая из легких негромкий выдох. Длинные пальцы скользят по всей длине, ещё совсем не грубо, с представлениями о запретном. Кольцом сжимая плоть, тот наслаждается, прикусывает нижнюю губу, свободную руку фиксируя на стене, словно боится без опоры потерять связь с реальностью. Предэякулят давно сменился обильно выделяющейся смазкой, что стекает вниз вместе с капельками воды, которая создаёт некую преграду между ним и миром вокруг, не позволяя услышать даже собственные приглушенные стоны, утробное рычание, когда возбуждение захлестывает с головой. Большой палец надавливает на головку, мурашки пробегают, когда ноготь невесомо царапает уздечку. Рука сжимается чуть крепче, в то время, как в голове совсем иные мысли. Впервые он отдаётся фантазиям о Чимине.       В них он такой нежный, такой завораживающий. Лежит на сапфировых простынях его постели, медовая кожа контрастирует с благородным цветом, и Юнги касается, касается шеи подушечками пальцев, опускает всю ладонь на грудь, проходится по шелковистой коже, касается розовых бусинок, опускается к ним, легкими поцелуями проводя мокрую дорожку от подтянутых мышц груди до ключиц. Проводит кончиком языка по яремной ямке, поднимается выше, тянет влажную дорожку до щитовидного хряща, переходя на поцелуи-бабочки. Рукой скользит по мягким бокам, ведёт вдоль прямых мышц живота, ощущая легкий рельеф проявляющегося пресса.

***

— Хён, я возьму эти три комикса? И ещё вот эту книгу, я не знал, что у тебя есть истории про скандинавскую мифологию, — радостно восклицает омега, когда старший заходит в комнату, попутно выискивая расчёску, дабы привести волосы хотя бы в минимальный порядок. — Раньше меня завлекала греческая мифология, сейчас принялся покорять вершины Скандинавии, — Мин тихонько усмехается, и хватает с комода столь необходимую ему вещь, приступая к расчёсыванию своих волос. — А у тебя есть с греческой мифологией книги? — Да, только они у меня дома. — Ты привезёшь мне немного? Я бы очень хотел почитать, — милая улыбка на лице омеги расходится с тем, что минутой ранее он видел у себя в голове, от чего Мину, в какой-то степени, становится стыдно за собственное ребячество. — Да, конечно. А теперь выйди в зал и жди меня там, я переоденусь и мы сразу поедем, — омега в согласии кивает головой и поднимается с ковра, откладывая выбранные им книги на рабочий стол Мина, решив, что столь тяжёлые тома он уже не сможет потащить в своём рюкзачке, после чего быстро выходит из чужой комнаты, оставляя Юнги одного. Пак подхватывает свою сумку с дивана и накидывает её на плечи, после чего бредёт по коридору, дабы не задерживать старшего разборками со шнуровкой. Альфа не заставляет себя долго ждать, и уже спустя пару минут он выходит в коридор. А юноша сглатывает при виде такого Мина. Как редко он видит уличный стиль одежды на нём, и без малейшего сомнения можно утверждать, что Юнги выглядит превосходно. Намного моложе, чем кажется и является в принципе, но это дотошные формальности. — Пошли, — коротко бросает Мин, после чего омега хвостиком юркает за ним из квартиры, отходя к лифту, пока тот ключом-картой блокирует дверь и идет за Паком в сторону лифта. Малыш находит тему для разговора, от чего неловкую тишину терпеть не приходится. Сейчас этот рисовый пирожочек заинтересованно рассказывает о чём-то, связанном с греческой мифологией, и альфа расслабленно выдыхает. Небольшой путь до подземной парковки заканчивается, и оба выходят под поклон охранника, которому Чимин кланяется в ответ, спешно убегая к машине Мина. Любовь к этому спорткару у Пака почти такая же, как и к самому Юнги. Чёрный Lamborghini Aventador идеально подходит этому мужчине своим благородным внешним видом, хотя по нему же и сложно сказать, любит он скорость или нет. Мин никому и не говорил, что спортивная машина ему нужна для быстрого передвижения на горячие точки в случае вызова, посему, остаётся лишь предположить, что он и правда любит мощь ревущего мотора, быстро мелькающие на фоне незначительные детали жизни. — Внутри она ещё круче! — вопит мелкий, заставляя Мина тихонько смеяться со своего милого поведения. По сути, с момента приобретения этого товарища, альфа так никого и не посадил на соседнее сидение, но почему-то Чимин, успокаивающий одним своим присутствием, кажется на своём месте, когда сидит рядом и улыбается ему, что-то радостно лепеча. Машина плавно выезжает с парковочной зоны на дорогу, после чего стремительно набирает скорость и мчится вперёд, аккуратно лавируя между немногочисленными автомобилями. Омега рядом рассказывает о своих занятиях по танцам, жалуется, что его любимого преподавателя нет уже три дня и им замену ведёт какая-то женщина с завышенным чувством собственной важности. Мужчина лишь усмехается, мысленно отмечая, что малыш любит преувеличивать, хотя в данной ситуации он говорит лишь сплошную правду. Дорога занимает не более двадцати минут пути, благодаря чему у младшего в запасе остаётся ещё столько же на то, чтобы успеть заранее подготовиться к грядущей тренировке. — Как собираешься добираться домой? Ты ведь прекрасно знаешь, что твоего отца нет в городе, — брюнет рядом с ним смыкает уста и отводит взгляд, после чего всё же оглядывается на водителя, который неспешно припарковался рядом с входом в небольшое здание. — А ты ведь меня не бросишь в беде? — ну конечно же этот лукавый взгляд неспроста. Малыш просчитал всё наперёд, от чего старший просто тихо усмехается и качает головой. — В кого ты такой наглый? Вроде оба родителя приличные люди, — на такие слова кроха рядом с ним заливисто смеётся, после чего приближается ближе, обхватывая шею своими тонкими руками. — Кому-то предназначен я такой наглый, от того таким и являюсь. Я позвоню как только закончу, — персиковый впервые за долгое время целует альфу в щёку, как это делал в детстве. Мин ощущает прикосновение горячих пухлых губ на своей бледной коже, и мурашки пробегаются по всему телу подобно электрическому разряду, — буду ждать. Мужчина так и остаётся сидеть на месте, в то время, как юноша выскакивает из машины и убегает в сторону ворот, не обращая внимания на ошалелые взгляды со стороны, направленные на него. Впервые он рад, что окна у него затонированные, иначе его смущение увидели бы все мимо проходящие студенты. Мин Юнги, тебе вновь одно тысячелетие?

***

— Чимин, я конечно, подозревал, что ты из очень богатой семьи, но ты хотя бы понимаешь сколько лимонов на деньги, потраченные на ту тачку, можно купить, — раздаётся сзади знакомый голос, на который вышеупомянутый юнец моментально оборачивается. — И тебе привет, Сони, — мило улыбается омега, заставляя смеяться рядом находящихся. Всем известно как старший не любит эту кличку, но кому, как ни самому милейшему созданию в мире разрешено пренебрегать его мнением по этому поводу? — Вы купили новую машину, о какой тачке идёт речь? — подходит к ним только что подоспевший бета, удивленно озираясь на друзей. — Чимина только что привезли на ламбе, и не абы какой, а на LP700, — взгляд подростка в тот же миг меняется, и на Пака уже смотрит пара ошалелых голубых глаз иностранца. — Да врешь! Чимин! Это правда? — Я правда не разбираюсь в машинах, меня хоть на драндулете привезите, я не смогу сказать вам как она называлась, — персиковый с улыбкой пожимает плечами и идёт в свой уголок с целью немного размяться перед началом занятия. — Эй, погоди, а она. — с этих слов и начинается промывание мозга бедного, ничего не понимающего омеги, который уже раз сто успел пожалеть о том, что попросил привезти именно Юнги, следовало хотя бы сказать, чтобы остановился подальше. Но в тот момент рядом с альфой, последнее о чем он думал была машина. Суровые тренировки начинаются точно по расписанию. В комнату практики грациозной ланью чуть ли не пролетает молодая женщина с не самыми красивыми чертами лица. Нельзя сказать, что выглядит она плохо. Всегда опрятная, одета с иголочки, с аккуратным и еле заметным макияжем. Но даже подтянутое тело не спасает от её чопорности. Вечно задранный подбородок и надменный взгляд портят всякое впечатление о самой личности данной персоны. Полная противоположность их постоянного учителя, который всегда встречает ребят с улыбкой на миловидном личике. Все ученики успели настрадаться за эти три дня, а сколько будет отсутствовать Минхо, ещё под вопросом. Постоянные придирки и немного низкий голос «Горгоны», как успели её заклеймить ребята, не содействуют их откровенности. В танце человек должен чувствовать себя умиротворённо, словно рыба в воде, он должен полностью отдаться своим ощущениям, но когда над ухом слышишь мерзкие придирки, хочется всё в тот же миг бросить и уйти. Но такие сложности им только на руку. За этот короткий миг те хорошо подтянули уровень терпимости. С такой женщиной терпилой стать придётся хочешь того или нет. Перерыв на пять минут словно глоток воды в пустыне смерти. Каждый из присутствующих старательно пытается стабилизировать пульс и дыхалку. На удивление, единственное что эта особа им не говорила, так это то, что они неумехи или неспособные негодники. Какой бы вредной не была, а признавать труды старшего коллеги приходилось. Даже самые неумелые из этих детей могли сесть на идеальный продольный шпагат. Господин Пак поистине поражал своим трудолюбием и любовью к детям, поскольку рядом с ним они распускались, образуя нежнейшие букеты. Плавные движения, перенятые у балерин, аккуратно сочетались со стилем современного танца, который так нравился Чимину, и в котором он был одним из лучших. Порой на его тренировки заглядывали альфы, беты и даже омеги, после чего могли поджидать и у туалета, лишь бы узнать номер телефона (данный момент произошёл с Чимином и в реальности, очень сочувствую бедняге). Но всем страданиям приходит конец, вот и занятие подошло к концу, а Пак уже ринулся к своей сумке в раздевалке, чтобы поскорее позвонить альфе. — Кому звонишь? — интересуется друг, заглядывая в чужой телефон. Пак лишь улыбается загадочно, и уже спешит приложить смартфон к уху, как вдруг кто-то проскакивает мимо и нажимает на кнопку, от чего последний гудок раздаётся по наполняющемуся помещению, а дальше следует немного хрипловатый голос мужчины. — Чимин, ты уже закончил? — Пак сам бы выпал из реальности и забыл обо всем вокруг от этого бархатного голоса альфы, но неожиданное присвистывание отвлекает его от влажных мыслей, от чего он в миг отрезает возможность для остальных насладиться грубым голосом Юнги. — Да, — громко сглатывает тот какой-то ком в горле, — занятие закончилось, ты приедешь? — Да, скоро буду, жди там, — Мин делает вид, что не слышит того, что младшему кричат что-то про «сладкую парочку», после чего вешает трубку. А Чимин красный как помидор, злится на того, кто сделал такую шалость. — Чимин, вот это голос, он что, певец? — интересуется бета, иностранный друг Пака, который мило улыбается, глядя на смущенного парнишку и заключая его в свои объятия, дабы позволить успокоиться. — Как стыдно то, — никогда омега не любил привлекать внимание подобными проделками, и нынешнее положение дел, ранее незнакомых ему, заставляли алеть. — Да ладно тебе, все тут свои, ну подумаешь, что понравился кому-то голос, такой кому только не понравится? — успокаивает рыжий своего друга, с улыбкой вглядываясь в багровое личико. — Чимин-и, прости, если это задело тебя, мы правда не хотели, чтобы ты на нас обижался, — подаёт кто-то голос из толпы, поддержку которого заслуживают все в помещении. Больше для обиды места в его добром сердце просто не остается. Малыш неловко улыбается, что красноречивее всех слов осведомляет тех о том, что они прощены. — Ну раз всё нормально, я пойду переодеваться, — после короткого кивка, бета машет рукой и выходит из раздевалки омег, позволяя тем снять с себя грязную одежду и умыться. Чимин следует их примеру, принимает душ, переодевается и выходит на прохладную улицу. Всё же следовало получше высушить волосы. — Мне тут кое-что рассказали, — шёпот над ухом вырывает из мыслей, заставляя отпрыгнуть в сторону словно ошпаренный. Альфа ловко подхватывает неуклюжего омегу, готового в тот же миг слиться в страстном поцелуе с асфальтом, — да не такая эта весть страшная, чтобы желать раздробить себе череп. — Боже, как ты меня напугал, Сонун, — хватается младший за сердце и недовольно смотрит на друга, который в ответ лишь плечами пожимает и наконец-то отпускает из своих рук. — В порядке хоть? — Да, сердце не лопнуло, но было близко, — сводит юноша бровки к переносице и косится на товарища, который не выдерживает такого взгляда и обнимает младшего, вопя извинения и что-то нечленораздельное, пока малыш моти щипает того за бока. Идиллию прерывает рёв мотора подъехавшего автомобиля. Пак моментально разворачивается на сто восемьдесят градусов, встречаясь со взглядом почерневших антрацитов. Редко Мин опускает окно. Редко смотрит такими глазами, словно вот-вот набросится на свою жертву и растерзает. — Садись, — коротко приказывает мужчина, на что Пак как ни в чём не бывало машет рукой своему другу и безропотно делает то, что велено. Сонун так и остается стоять на месте, словно ноги его примерзли к земле под этим тяжёлым взглядом. Окошко скрывает водителя из виду и машина срывается с места, оставляя юношу стоять в ступоре дальше, пока тот всё же не приходит в себя и спешит сдвинуться с места, как вдруг ощущает, что ноги отрываются от земли с небольшой преградой. Опустив голову, тот видит лишь небольшую лужицу воды, но ведь. дождя не было… — Не отвози меня сразу домой, — вдруг подаёт голос Чимин. — Почему? — альфа недоволен, очень недоволен. Кто этот мальчишка, чтобы смел касаться святыни. Юнги себе запрещает это делать, а тут какой-то левый альфа трогает, обнимает так, как не может сделать он. Если Мин раньше считал, что лучше, чтобы малой нашел себе какую-то пару и был счастлив с ним, то сейчас в его голове только мысль о том, что до того, как он окажется под этой землёй, малыш рядом с ним не имеет права на малейший намёк об отношениях. Сурово и несправедливо, но иначе Мин определенно свернет кому-то шею. — Я хочу забрать комиксы. — Позвони Тэхёну, чтобы он спустился с ними к главному входу, — Мин на автомате протягивает свой телефон, даже не задумываясь о том, что младший и свой имеет, но тот не возражает. С радостью берет чужой телефон в руки и набирает нужный контакт. — Медвежонок? Серьёзно? — косится омега на водителя, который с такого ревнивого тона даже усмехается. — Он сам сменил своё имя, изначально он был «ребёнком, который достаёт». — Тэ, — Пак отрывается на разъяснения ситуации, старательно объясняя какие именно ему книги нужны, после чего звонок прерывается, но телефон к хозяину так и не перебирается. Чима коротко тыкает на экран своими маленькими пальчиками, после чего сам сует чужой гаджет в карман брюк Мина. Разговор о вредной преподавательнице вновь поднимается, заставляя Юнги тихо посмеиваться с недовольства этой щекастой прелести. — Ну когда МинМин вернётся? Мне так не хватает его «я не господин Пак, для вас я братишка Минхо!», — ноет младший, откидываясь на спинку сидения. — Ваш преподаватель Пак Минхо? — удивляется брюнет, на что обращает внимание омега. — Да, а что? — Ничего. Просто вы его не дождётесь ещё как минимум четыре дня, — ошалелый взгляд Чимина лучше сфотографировать, а потом отнести на экспертизу, чтобы выяснить, точно он кореец или нет. — В смысле? Почему? Откуда ты знаешь? — шквал вопросов обрушивается на вампира, который словно на зло молчит и улыбается. — Скажем так, ему сейчас нет никакого дела до кого-либо вообще, кроме твоего дяди Хосока, — всё же выкручивается тот из ситуации, но Пак ведь неугомонный. — Как это? Они… — то, что до малыша дошла суть разговора очевидно даже слепцу, поскольку горящие щёки, уши и даже шея источают такое тепло, что можно хоть воду кипятить, да яичницу жарить. Мин действительно умиляется такому стесняшке, всегда он был таким, и всегда Юнги считал эту его сторону очаровательной. Смущенный вид Чимина вызывает много неоглашенных вопросов со стороны подошедшего к машине Кима, но тот тактично молчит, иначе эти самые книги полетят в него. Он всё равно узнает что случилось, посему, с до жути довольной улыбкой он машет напоследок, перед тем, спорткар скрывается из виду. — Хён, — тянет парнишка, когда они доезжают до дома этой милой семейки, привлекая внимание взрослого, — у нас через месяц будет выступление, ты придёшь? Пауза слишком долго затягивается, а омега начинает волноваться и вообще жалеть о том, что спросил. Ему следовало умолчать об этом. — Хорошо. Я приду, только ты сообщи мне точное время и дату, — возможно, персиковый сейчас заплакал бы от счастья, но вместо этого на лице расцветает счастливая улыбка. Малыш не желает сдерживать в себе желание приблизиться к старшему, и он делает то, что хочет. Аккуратно обвивает свои руки вокруг шеи альфы и заглядывает в чёрные антрациты. Этот лисий взгляд настолько завораживающий, что юноша смотрел бы только на него одного всю свою оставшуюся жизнь. Мин смотрит изучающе, старательно скрывая желание обнять того в ответ, посадить к себе на колени и насладиться теплом этого эфемерного создания, но он не может. Не может и не должен. Хотя никто его не спрашивает. Пак невесомо касается своими клубничными губами чужих. Слегка прохладные, чуть подсохшие, с лёгким привкусом табака, совсем еле ощутимый. У них сейчас свой мирок. Они далеко от реальности, и им хватает этого. Сейчас рано требовать чего-то большего. Юнги просто не имеет права требовать что-либо от младшего, а Чимин ещё не готов. Он смог сделать этот маленький шажок и завести Юнги в тупик.