Люблю, и пусть я не увижу глаз его сияния предо мной. Люблю, и пусть я не услышу голос самый ласковый, живой. Но в темноте слова ловлю и слышу их я быстрою рукой; Люблю и пусть... Люблю...
Помни свое имя–«Иные»
Как ты мог, даочжан?! Как посмел оставить меня в этой темноте одного?! Хватаюсь за голову, зарываюсь пальцами в вороные волосы, по щекам текут слезы. Я понял, что натворил. Теперь тебя здесь нет. Скажи, что это лишь кошмар! Пробуди меня, обними и скажи, что мне все лишь показалось! Прошу... «...Наивный заклинатель, открыв дверь в мое сердце, Конфетой растопил его, желал спасти меня от одиночества...» Никогда бы не подумал, что кто-то сможет пробудить во мне эти теплые чувства из глупых сопливых романов для таких же тупых девиц. Тем более–что я буду чувствовать это по отношению к своему заклятому врагу, над которым я одержал наконец такую долгожданную победу. Я не чувствую ничего, кроме опустошения, боли и ненависти. К тебе, к этой мелкой предательнице, к вечно лезущему не в свои дела Сун Ланю, к... Себе. Твое лицо, белое, как бумага, словно смеется надо мной сейчас. Но я-то знаю, что ты не стал бы смеяться. Даже надо мной. Вспоминаю, как увидел краем глаза твое самоубийство. Кажется, уже тогда я потерял часть души от боли, просто не почувствовал этого. Только сейчас понял, насколько хочу видеть тебя рядом. Шуанхуа, окропленный твоей кровью, падает не так далеко от твоих уже бледнеющих рук. Ах, знал бы ты, как они мне нравились: такие нежные, как у девушки, но сильные, изящные, красивые, тонкие запястья, которые я хватал пару раз в спешке, длинные теперь уже окровавленные пальцы, с которыми хотелось переплести свои. Тебе идет белый, даочжан, знаешь? Страсть как идет! А пояс, что плотно прилегал к тонкой талии? Тебе бы в деву переодеться–хорошо бы слился. Да и черты лица у тебя довольно женственны. Не такие, как у многих других заклинателей, по крайней мере. Уж это я точно могу сказать. Кровь капает на белое ханьфу, пачкая его–и снова мне выстирывать, даочжан! Как и повязку на твоих глазах. Видел, сколько крови понатекло? Неужели из-за этой раны (дурацкий Сун Лань, как ты посмел забрать его глаза?!) теперь ты плачешь кровью? Твои раны открывались пару раз, но неужели я тебе так противен? Может, это я пытаюсь услышать то, чего нет, но мне казалось, что я слышал отчетливую боль в твоем голосе? Я тебе не безразличен? Скажи, что нет! Смотрю на ту повязку и вновь вспоминаю твои глаза. Да, я пару раз вспоминал тебя из прошлого, пока мы жили вместе. Они были красивыми. Правда! Что ты смеешься?! Темные, горящие и блестящие верой в хорошее будущее... Насколько бы я не считал эту веру и идею глупостью, мне нравилась твоя воодушевленность. Ты действительно светлый, невинный и словно святой. Такими рождаются. Повезло тебе. Я тоже когда-то был таким. И за столько лет, как ты спустился с той злополучной горы, ты не растерял практически ни капли этой веры. Даже зная, что есть такие, как я. Даже потеряв глаза. Ты продолжал верить. Неслыханно, даочжан! Ты невероятен! Чудесен... Это я слышу смех? Чей? Неужели мой? Смеюсь, как псих! Хотя, разве не псих я теперь? Противное сумасшедшее хихиканье слышу в ушах. Или ты все таки смеешься, даочжан? «...Граница между Добром и Злом стала отчетлива, а Звезда* взлетела в Небеса...» Однажды ты попросил не зацикливаться на прошлом, но я так не могу. Пока у меня было желание мести, я мог жить. Пока ты не появился передо мной, раненным и изнеможденным, я считал, что месть–единственный смысл мне жить. А потом появились конфеты по утрам, твой звонкий смех, который все еще стоит в моем разуме (если он вообще остался), шуточные переругивания со Слепышкой... Хм, а ведь она оказалась не Слепышкой. Провела нас обоих! Она могла стать остроумной, хитрой заклинательницей, не правда ли? Но как теперь ее называть, если ж она не Слепышка? Глупышка? Врушка? Можно. Теперь здесь пусто... Легкий ветер подул, развевая талисманы, солому, наши волосы и одежду. Ух, все холоднее становится. Теперь же не могу отвести взгляда от твоих длинных волос... Помню, как по утрам иногда заплетал тебе их. Или при какой-нибудь работе. Тебе идет конский хвост, представляешь? Или косы. Такие, свободные, знаешь? Но распущенные волосы все же идут больше. Такие шелковистые, мягкие, блестящие. Как они сохранялись такими всю твою жизнь? О, помню, как и ты заплетал мне волосы. Как же приятно это было, аж признавать стыдно! Ты никогда не делал больно, хотя я вообще не представляю, как это могло быть. Особенно, с моими вечно спутанными и секущимися волосами. Всегда нежно расчесывал и заплетал в хвост. А еще у меня они никогда не могли отрасти! Я их, конечно, подрезал, но чтобы подрасти, им требовалось не меньше нескольких лет. А твои были, словно шелковое покрывало. А теперь твоя красота закончилась... И все из-за меня! Прости меня, даочжан, прости меня! Только вернись!! Я буду ползать в твоих ногах, стану верным псом, только будь рядом! Какой вообще смысл, если ты со мной, но не дышишь?! Открой глаза, встань! Неужели не слышишь моих молитв? Неужели я так заигрался в месть? Я не хочу больше играть! Я не буду больше, хватит притворяться! Хочу снова слышать твой смех, хочу почувствовать пальцы в волосах, хочу, чтоб ты принес мне конфету утром, хочу ходить на охоту вместе,–мы ведь давно уже не ходим на людей, не мог я больше пачкать тебя кровью!–хочу слышать твой голос, хочу видеть твою солнечную улыбку, от которой так тепло-тепло внутри становилось, хочу услышать свое имя из твоих уст,–нежное, без страха, отвращения или боли–хочу... Хочу наконец признаться тебе и, что главное, себе, что влюблен уже давно! Это пожирающее чувство, как и месть, противно копошится внутри. Правильно говорят: «Что имеем–не храним, потерявши–плачем». Теперь понял это на своей шкуре. Когда все пошло не так?! Это все ты виноват, даочжан Сун! Почему ты по пути не потерялся?! Почему спустя столько лет решил найти его? Да уж лучше б ты пошел к нему сразу, а не меня дожидался! Может, он хоть жив остался б... Я бы оправдался! Я бы оставил его подле себя! Я бы продолжал притворяться добрым Мэем-ди. Любая рутина была бы, как снисхождение. Только бы рядом с Синчэнем, только бы рядом с ним. Кажется, словно я скоро вырву себе волосы. Очнулся от воспоминаний из-за крика отчаяния, стоящего в ушах. Оказалось, кричал я сам. Горло уже осипло, плач сменился сорванным шумом. Слезы все катились по щекам, падали на твои руки и грудь. Я не мог остановиться. Ты должен проснуться, даочжан! Не смей умирать!! Я зажал рану на шее руками, но было уже поздно–тело давно побледнело, кровь перестала течь уже как, наверное, пару часов, Шуанхуа оставил морозный узор, заморозив края раны. Надеюсь, тебе хотя бы было не больно... «...Я во тьме брожу, ищу, потерян в прошлом, Все надеясь хоть проблеск света в сердце своем вновь зажечь...» –Сяо Синчэнь, -сорванным голосом позвал я.–Если ты сейчас же не встанешь, я заставлю твоего дорогого друга Сун Ланя убивать людей. Я истреблю в городе И всех до единого и обращу их в живых мертвецов. Ты же жил здесь так долго, так неужели тебе всё равно? -ты должен встать!!! Я не прощу тебя никогда!! –Я своими собственными руками задушу слепышку А-Цин и брошу ее труп на пустыре, на растерзание диким псам, чтобы разорвали ее на клочки! Не выдержав, я снова против воли начал рыдать и что есть сил прокричал: –Сяо Синчэнь!!! Душу и разум захлестнули отчаяние, боль и скорбь. Уже безвозвратно. И ты умер безвозвратно. Но как ты мог бросить меня?! Я вцепился онемевшими пальцами в ворот твоего ханьфу, потряс, вглядываясь в безжизненно-умиротверенное лицо. Ничего. Ни души, что мне бы ответила, ни чувства радости, как я ожидал. Я так ждал этой мести, столько лет жаждал ее больше жизни, смерти, пыток, даже сладостей или познания Темного Пути! А теперь пытаюсь вернуть тебя к жизни, рыдаю над трупом и чувствую лишь полное уничтожение. Иронично, верно, даочжан? Как ты сумел влюбить меня в себя? И зачем? Это был твой план? Ты знал, что это я? Ты предполагал? Ты никогда не был таким приятно-идеальным! Почему ради меня изменился? Или же я не замечал этого? Однажды ты упомянул меня как красавца с черной душой. Я правда красив для тебя? Только лишь я при первой встрече не обратил внимания на твою привлекательность? Столько вопросов... Вернись, слышишь?! Как ты посмел от меня уйти?! Я хочу чувствовать тебя рядом! Пожалуйста... Ты нужен мне... Я верну тебя к жизни! Любой ценой! И привяжу. Ты не сбежишь. Ты только мой! Я знаю, что не безразличен тебе. Я видел твою боль, я видел твои движения, я видел все! Ты просто не можешь быть таким... Запутанным! Я же видел, что это не притворство. Ты не делаешь таких стеснённых движений по отношению к А-Цин. Ты не можешь... Не можешь... Не верю... Не уходи...! «...Кто подарит мне заслуженную карму?...» Твоя душа разбилась на мелкие осколки, я просто не знаю, что делать. Ты бросил меня, оставил меня. Знаешь, как больно?! Стоило тебе только услышать, что это я, даже не удостоив меня вопросом, а действительно ли это я, а сделал ли я что-нибудь плохое за это время. Ты просто вонзил в меня меч! Ты–единственный, кто мог выслушать мою историю полностью и понять! Но ведь я все испортил... Зачем заикнулся о ночной «охоте», о Сун Лане? А как же, Врушка расскажет! Почему ты не попытался меня понять? Предпочел самоубийство сопереживанию мне. Знаешь, как обидно? Но почему я ненавижу только себя теперь? «...Познав безжалостность судьбы, Ни ненавидеть, ни огорчаться, ни спрашивать, ни искать я не желал...» Вернись, хочу снова услышать тебя, увидеть тебя, учиться готовить, учиться охоте... Мешочек-ловушка для духов....–прозвучало как озарение в моей голове. Я взял тело под руку, взвалил на спину и понес. –Мешочек-ловушка для духов.. Мне нужен Мешочек-ловушка для духов...-шептал я под нос, иногда хихикая. Порой мне казалось, что я схожу с ума. Что ж, теперь я точно сойду с ума. Ну и ладно! Ха, безумие–не порок! Да и мне все равно было бы плевать! Сейчас я лишь смеюсь через слезы, несу на спине холодный труп Сяо Синчэня, ищу Мешочек-ловушку. Хорошие выходные выдались, да, даочжан?... «...Ожидая перерождения ради одного лишь человека, Поднимаясь и падая, я не оставлю сожалений...» –Встретимся в следующей жизни...-шептал я, умирая уже в покоях Верховного Заклинателя. Они не смогут меня спасти. А мне и не нужно. Я хочу уже поскорее сдохнуть. А ещё больше я лишь хочу снова услышать твой беззаботный смех, увидеть яркую улыбку и попросить прощения, держа за теплые нежные руки...«...Если я поборю внутренних демонов, сможешь ли ты простить меня? Переродившись, вместе с чистого листа жизнь проживем.»