Рим, весна 1959 г.
Вселенная оказалась неожиданно благосклонна к Рей: Кайло сказал Рудольфу, что добраться до виллы им предстоит самостоятельно, его же дела вынуждали немного задержаться в Риме. Поэтому количество неловкости в дороге сократилось хотя бы в половину, но не исчезло совсем из-за присутствия По. Рудольф по-прежнему бросал на мужчину косые многозначительные взгляды, а этот мерзавец, как будто получал от этого удовольствие и еще больше провоцировал бедного, сжигаемого ревностью банкира. По где-то раздобыл новенький блестящий свежим красным лаком кадиллак «Eldorado Biarritz», на котором триумфально возник возле дверей отеля. Рей хотелось провалиться под землю от того какой насыщенной краской залился Рудольф при виде машины, сделавшись с ней практически одного цвета. По выскочил, чтобы открыть дверцы перед пассажирами. Вероятно, правительство США хорошо спонсировало миссию бывшего сопротивленца и позволяло ему разбрасываться деньгами на такие излишества. Чертов пижон. Хотя бы что-то в этом переменчивом мире оставалось стабильным - его любовь к роскоши. Беседа не вязалась и Рей предпочитала, молча наслаждаться живописной дорогой и теплым весенним солнцем. В ушах свистел игривый ветерок, приятно щекотавший кожу и все время норовивший сорвать с головы девушки шляпу и легкий газовый шарфик. Со всех сторон трассу окружали высокие пинии в маленьких шишечках и курчавые кипарисы, за ними скрывались маленькие аккуратные дома с красивыми садами, апельсиновыми и гранатовыми деревьями. Фреджене был относительно молодым городом, поскольку начал более-менее обживаться после войны, когда в Италию нахлынули туристы; большую часть города занимала стройка возводившихся на побережье шикарных отелей, но чуть дальше, в противоположной от аэропорта стороне, сохранились и старые виллы, отстроенные здесь еще в конце прошлого века. Одна из них и принадлежала Лоренцо, знакомому Кайло. Красивое здание в венецианском стиле с колоннами, деревянными ставнями и балконом стояло немного особняком от остального поселка, спрятанное за глухим старым каменным забором. Приусадебная территория была достаточно большой, по крайней мере, от ворот до парадного входа в здание пришлось проехать еще около семнадцати минут на автомобиле. Лоренцо встречал гостей в дверях, только заслышав мотор автомобиля. Это был молодой, дорого одетый итальянец, такой смуглый, что его можно было принять за мавра. Он весело помахал и обнажил красивые ровные зубы в улыбке. - Бонжорно! – крикнул он и бросился помогать открывать дверцы автомобиля и вытаскивать багаж, - как давно у меня не было гостей! Он за руку поздоровался с Рудольфом и По, галантно поклонился Рей, заставив ее испытать явную симпатию к новому знакомому за отсутствие попыток облизать ей руки. Даже еще до того, как она стала сторониться человеческих прикосновений, это проявление вежливости всегда казалось ей отвратительно старомодным и неуместным. В ее представлении руки можно было целовать аристократкам или оперным дивам, но никак не нищей девчонке из колонии. И хоть со временем внешне она стала более женственной и отказалась от прежних привычек в одежде, вытравить из себя аскетичную жительницу пустыни было невозможным даже после всего пережитого за годы вдали от Алжира. Однажды Рей даже приехала туда, искала старика Платта, но поселок опустел и оказался занесен песком, оборвав последние ее связи с этим местом. Лоренцо провел короткую экскурсию по огромному дому, которая закончилась на открытой веранде, с видом на морской берег. Неразговорчивая и диковатая служанка Клара успела накрыть роскошный стол для прибывших гостей. И Лоренцо относился к числу тех людей, которые уже в самый первый прием пищи не брезговали парой бокалов красного вина. Он что-то рассказывал об истории особняка, что тот принадлежал его семье еще до войны, был отобран сторонниками Муссолини и возвращен уже после смерти диктатора. Именно этот период времени лишил виллу практически всего некогда роскошного внутреннего убранства (а семья Лоренцо происходила из древнего флорентийского рода и коллекционировала предметы искусства), поэтому практически вся мебель и детали интерьера были современными репликами, воссозданными по сохранившимся фотографиям. Конечно, средств у семьи было уже не так много, поэтому количество вещей сократилось как минимум вдвое, опустившись до прожиточного минимума. После застолья Лоренцо предложил гостям самим выбрать понравившиеся комнаты. Рей сразу положила глаз на светлую спальню, окнами выходившую прямо на побережье, некогда принадлежавшую родителям хозяина дома. Девушку очаровала огромная кованная кровать с балдахином, обилие ваз с цветами и минималистичная деревянная мебель. Рудольф со спокойным равнодушием принял выбор девушки и успокоился только тогда, когда убедился, что По расположился в другом конце дома. Рей как раз раскладывала вещи, когда друг робко постучал в двери. - Мне нужно уехать, - тихо сказал он, за плечо девушки заглядывая в комнату, чтобы убедиться, что Рудольф не слышит их разговора, - нужно проверить ближайшие рейсы в аэропорту на случай… - Я поняла, - перебила его Рей и приложила пальчик к губам, этим жестом приказывая другу замолчать. Ей не хотелось лишний раз будоражить разыгравшееся воображение Рудольфа и давать ему почву для новых подозрений. Она старалась казаться невозмутимой, но порядочно уже устала от сложившейся ситуации и не могла избавиться от мыслей о том, насколько все усугубится, когда появится Рен. Рей даже представить себе было сложно, как станет вести себя По, вынужденно оказавшись под одной крышей с бывшим палачом своей боевой подруги, и, учитывая, его язвительность и довольно вздорный нрав, ожидать адекватных поступков явно не стоило. Как минимум – миллион шуточек и едких комментариев в адрес внешности бывшего нациста, который, если Рей не изменяла память, мгновенно взрывался от любого прикосновения к этой болезненной теме и мог выкинуть что-то безумное. Чтобы отвлечься и хоть немного занять себя чем-то другим, Рей отправилась изучать дом, в надежде отыскать какую-то информацию о самом Лоренцо. Ей нужно было знать, что представляет из себя внешне миролюбивый итальянец и как он оказался втянут в делишки военных преступников, по одному богу известной причине, обосновавшихся на алленинском полуострове. Однако, наивно было полагать, что в обстановке виллы будут явные указания на политическую позицию Лоренцо и его семьи, такое не принято было выставлять напоказ. Оставалось только строить догадки. Рей пришлось смириться с тем, что в ее окружении на ближайшие дни будет присутствовать еще и эта темная лошадка, от которой неизвестно чего ожидать. Не стоило забывать, конечно, про мрачную горничную, ревнивого мужа, взрывного сумасбродного По и, конечно, психопата Рена, ход мыслей которого и вовсе невозможно было постичь даже с помощью телепатии. И где-то, вероятно, неподалеку притаился Хакс, который тот еще маньяк и невыносимый жуткий тип. Подобный набор компаньонов мог бы вписаться в детективный роман Агаты Кристи, если бы не навевал невольные мысли о «Декамероне». Оставив свои бессмысленные искания, Рей заглянула в комнату и нашла Рудольфа одиноко спящим на диване. Поддавшись мимолетному порыву, Рей сняла с мужчины очки и ботинки, явно не добавлявшие комфорта его и без того неудобной позе. Она переоделась в купальник, накинула хлопковое пляжное платье и решила спуститься к воде. Официальный курортный сезон еще не начался и все пляжи, встречавшиеся им по дороге, пустовали. Температура воды пока еще держалась на достаточно низком уровне, но Рей сложно было устоять перед искушением ощутить ее нежное прикосновение к босым ступням и полюбоваться набегающими на берег волнами. Чтобы не происходило с ней в этой жизни, одно останется неизменным: детский восторг и недоумение при виде такой большой водной глади и удивительного простора. Ощущения, которые дарило море были непостижимыми. Ведь плотность воды его была намного больше речной и поэтому совершенно иначе ощущалась на коже. Причудливые соляные следы на ладони, после прикосновения к волнам согретой в солнечном свете. Зайчики, скользившие от солнца. Этот свежий, волшебный теплый ветер, ласково гладивший щеки. От наслаждения она закрыла глаза и не сразу различила, приближающиеся по деревянному настилу на берегу шаги. Сейчас ничего больше не имело смысла. Рей все-таки решилась войти в воду хотя бы до колен, не снимая платья и намокшая ткань облепила ноги, затрудняя передвижение. Дно было песчаным, но встречавшиеся среди мягкой поверхности мелкие камушки и осколки ракушек царапали босые ступни. Человек за ее спиной приблизился к краю воды, опустился на песок, и девушка слабо различила за порывами ветра шорох одежды. Рей все-таки обернулась и вздрогнула: Мрачной черной птицей на берегу расположился Кайло Рен. Он наблюдал за девушкой, прикрывая широкой ладонью сощуренные от яркого солнца глаза. - И надо же тебе было объявиться именно сейчас, - буркнула Рей, быстро возвращаясь обратно и натягивая на мокрые ноги брошенные у кромки прибоя сандалии. – И испортить мне все удовольствие… - добавила она злобно. Кайло усмехнулся. - Стоит ли напоминать тебе, что вдвоем можно получить намного больше удовольствия? Рей чуть не заорала на весь пляж что-нибудь не совсем подобающее девушке ее положения, а скорее подходящее портовым грузчикам или заводским рабочим. Но все-таки сдержалась. - Отличное же место для занятий психотерапией, - протянул тем временем Кайло - или каких-нибудь еще. Рей скривилась и отвернулась, подобрала с песка шляпу и солнцезащитные очки, за которыми можно было скрыть хотя бы частично написанный на ее лице праведный гнев. Впрочем, пройдя несколько шагов по рыхлому пляжу, девушка все-таки остановилась и обернулась. Ветер донес до нее дым сигареты бывшего тюремщика. Он даже посмотреть в ее сторону не соизволил, делая вид, что куда больше увлечен созерцанием легкого бриза на поверхности воды. - Что ты задумал? – прямо спросила она. Чуть не выплюнула еще и про Хакса, но сдержалась. И все равно пожалела, что подняла эту тему. Откровенный вопрос сработал для Рена как сигнал к действию, он быстро поднялся и, на ходу отряхивая от песка костюм, приблизился к девушке. Рей сразу испытала прежний страх перед его высокой, мощной фигурой. Даже не имея своих удивительных способностей, этот человек легко мог сломать ей все кости голыми руками. А она даже не догадалась прихватить с собой револьвер. Ее взгляд бешено заметался по пляжу в поисках хоть какого-нибудь возможного оружия, хоть железный прут или какая-нибудь палка… Тщетно. Один проклятый песок и намытые прибоем мертвые водоросли. - У меня нет определенного плана, - с удивительной честностью поделился Кайло, хотя на губах его заиграла омерзительная хищная улыбка, - или что ты хочешь услышать? - Почему ты снова вторгся в мою жизнь, зачем заманил нас сюда… - вырвалось у девушки. Сегодня, Рей явно побила все свои рекорды в необдуманных высказываниях. И эти слова заставили жуткую ухмылку бывшего монстра в маске стать еще шире. - Я искал тебя, но ты хорошо пряталась, - заявил он, видимо, заинтересовавшийся предложенной игрой в откровенность, - и наконец-то нашлась сама. Вот ведь подарок судьбы! Но обзавелась за время моего отсутствия гадким мужем-мещанином, который явно тебя не достоин, - Рей вдруг увидела в уже сильно повзрослевшем мужчине того эмоционального мальчишку, который распинался перед ней об избранности и величии когда-то, - ты должна быть моей. Рей отпрянула в сторону в тот самый момент, когда рука с серебряным перстнем потянулась к ее щеке. Пальцы Кайло, ухватившие воздух сжались в сантиметре от лица девушки. Улыбка соскользнула с его лица и сменилась гримасой боли. - Ты же сама хочешь этого, - с надеждой в голосе проговорил он совсем тихо. Так, что голос было почти не различить за порывами ветра. Рей покачала головой. - Я хочу, чтобы ты исчез и никогда не существовал вовсе, - бросила она, решительно развернулась и пошла вверх по каменным ступеням, поднимавшимся от пляжа к террасе виллы.Гюрс, 1941
Кайдел оказалась прирожденной заговорщицей и теперь ее увлечение французским сопротивлением, даже будучи гражданкой другого государства, больше не выглядело детской прихотью. В Гюрсе девушке практически в одиночку удалось найти людей, не потерявших боевого духа и с их помощью наладить функционирование пока довольно бесполезной подпольной сети. Зато появилась возможность обмениваться информацией и даже достучаться до Роуз. Китаянка, правда не была в восторге, она благоразумно рассудила, что Кайдел всеми этими действиями подписывает себе смертный приговор. Но американка не сдавалась. К тому же на заводе, где работали заключенные, нашелся закуток для тайника со списанными деталями. Рей помогала Кайдел, стараясь отмахнуться от нехороших предчувствий, становившихся сильнее с каждым днем, но больше ее мысли были заняты Монстром в маске и их странным разговором. Рей отчиталась подруге, что ей удалось узнать от Рена о том, что на данный момент кроме него в рядах нацистов нет других… телепатов? Медиумов? Колдунов? Она не знала, какое слово больше подходило для его неординарных способностей. Но умолчала о том, что сама была заподозрена в наличии аналогичных талантов. Рей с удивлением поймала себя на том, что ей было стыдно говорить о таких вещах даже Кайдел, словно умение вторгаться в чужое сознание, сразу сделало ее изгоем даже среди своих друзей. По-крайней мере теперь она хоть немного понимала вопиющее чувство одиночества, вытащенное ей из головы Монстра. Не удивительно испытывать подобное, когда ты отличаешься ото всех, кто тебе дорог. Если у Монстра, конечно, вообще были какие-то близкие люди. Хотя, наверное, были, ведь кто-то же засунул его в психушку, где, судя по воспоминаниям, с ним обращались не очень то ласково? Или это сделали его враги? В любом случае, от природы доброе сердце Рей не могло не проникнуться сочувствием к этому странному человеку, вынужденному даже от товарищей скрывать свое истинное лицо. И это пугало девушку. От жалости до симпатии совсем недалеко, а перспектива все-таки соблазниться его речами и стать плечом к плечу с такими людьми, как Фазма, среди фанатичных нацистов, Рей совсем не прельщала. Вскоре у нее появилась возможность немного утолить свое любопытство. С прошлой встречи с Монстром прошло несколько недель и девушка уже начала подозревать, что Рен отправился на новые поиски Шамбалы, Атлантиды или еще какой-нибудь мистической ереси, или вовсе оставил бессмысленные попытки переманить арестантку на свою сторону. Но она ошиблась: ее снова сняли с работы и сопроводили в допросную, впрочем, уже куда более вежливо, чем в прошлые разы. Скорее всего, предпочитали не связываться с пугающим человеком в черном, плохо обращаясь с заключенной, на которую он положил глаз. Рей раздумывала над тем, что положение вещей становилось довольно опасным, потому что в Париже она часто видела жестокие расправы над женщинами, которых подозревали в связях с нацистами, даже если в действительности они были двойными агентами. У болтающегося на фонарном столбе тела как-то уже и не спросишь об истинных причинах его поступков и Рей совсем не хотелось повторить такую печальную судьбу. Но особого выбора у нее не было. Ее снова не приковали к креслу, а Монстр, вместо приветствия запер дверь и сразу же стянул с головы свой жуткий шлем. Вероятно, допросная, не имевшая окон вообще была единственным местом, где он мог отдохнуть от, вероятно, крайне неудобного головного убора. Девушка неуверенно присела на жесткий стул, вся сжалась в комочек и закинула ногу на ногу. Чувствовала она себя крайне неуютно. - Я не поменяла своего решения, - прямо заявила она, - так что можешь не тратить времени и идти заниматься своими зверскими делами, а я не буду против того, чтобы немного посидеть в карцере и подумать о своей жизни. Сказала и ужасно разозлилась на саму себя за этот выпад. За такое можно было не то, что в карцер попасть, а лишиться какой-нибудь конечности, которая покажется палачам не самой необходимой для работы на фабрике. Однако, мужчина совсем не разозлился. Он рассмеялся, но не жутко, как обычно, а как-то мягко и даже довольно дружелюбно. - Тебе так отвратительно мое общество? – поинтересовался он таким тоном, будто был мальчишкой, приглашающим подружку на танцы. Рей судорожно сглотнула, потому что в очередной раз была удивлена его поведением. Практически каждый раз этот человек выкидывал что-то по-новому странное, как минимум колоссально отличавшееся от реакций на проявление непослушания заключенных у всех остальных военных. - Я не знаю, - проговорила девушка, - я должна ответить что-то определенное? - Мне нравится твоя смелость, - поделился Кайло и уже почти привычным для арестантки движением пригладил растрепавшиеся после шлема волосы, - хотя это безрассудно. - Да, - кивнула Рей, - можно за такие слова и жизни лишиться. - Я хочу, чтобы ты понимала, что я не собираюсь причинять тебе вред, - вкрадчиво сказал мужчина и даже немного смутился своих слов, поэтому быстро добавил, - таких, как мы мало. Нам нужно сплотиться, а не воевать. - Мало? – переспросила девушка, - а в прошлый раз, ты утверждал, что таких больше нет. Еще кто-то нашелся? Кайло посмотрел на нее с явным недоверием, явно заподозрив, что за своей дотошностью и любопытством, девушка пытается скрыть попытки собрать побольше информации о секретном оружии нацистов. Если одного странного типа с неизвестными еще возможностями вообще стоит называть секретным оружием. Вот о чем, так о его талантах точно стоило бы узнать поподробнее, пока он снова не вспылил, как капризный подросток и с помощью своей волшебной силы не стер с лица земли проклятый Гюрс вместе со всеми его обитателями. У Рей появилось странное чувство, что ее поведение сейчас напоминает своей сумасбродностью попытки усмирить штормящий океан забрасыванием километровых волн обломками гальки. Для девочки из пустыни океан был воплощением чего-то настолько непостижимого, что легко было сравнить его с экстрасенсорными способностями, находившимися вне пределов ее понимания. - А если и нашелся? – продолжил тем временем шокировать девушку Монстр и теперь он выглядел совсем озорным мальчишкой, - ревнуешь? Рей часто заморгала с ужасом вспомнив свои мысли о нацистских наложницах в Париже. Нет, нет, нет, еще только этого не хватало! Учитывая довольно извращенное мышление противника, наличие у девушки мистической силы совсем не сыграло бы ей на руку. Что, если чокнутые мистики захотят наплодить целую армию одаренных магией (или чем там?) детей, а для этого, как знала Рей даже еще до медицинского колледжа, одного носителя неведомой силы недостаточно. Кажется, пробравший девушку до глубины души ужас, смешанный с невероятным смущением, очень красочно отразился на ее лице. - Извини, - вдруг сказал Кайло и Рей чуть не прыснула в голос оттого, что за все время существования допросной комнаты, здесь никогда еще прежде не звучало это слово, как и последовавшие за ним, - я не хотел тебя напугать, - и после паузы добавил, постаравшись вернуть голосу холодность и отчужденность, - мне пока не удалось найти больше никого, чей потенциал был бы сравним с нашим. Рей заторможено кивнула. Она пока не решила для себя радоваться этому или нет, а в голове воцарился полный сумбур, потому что ситуация явно выходила за все возможные рамки нормальности. Этот странный тип, от которого шарахается весь лагерь, и который вроде как на самом деле еврей (или кто там?), которых вроде как люто ненавидят нацисты, а он все-таки на их стороне, приглашает ее сюда, чтобы вести великосветские беседы? Допрос это напоминало мало. Хотя, может, противник пробует какие-то новые методики? Должно же быть какое-то логическое и простое объяснение. Что-то вроде кнута и пряника? И словно в подтверждение этого Рен задал вопрос, окончательно выбивший Рей из равновесия. - Ты голодна? Вас ведь плохо кормят? А вот и пряник… Рей не выдержала. Это было уже слишком для девочки, впроголодь жившей в пустыне, а потом и вовсе оказавшейся в лагере, по сравнению с которым скромное пропитание в Алжире теперь казалось царскими пиршествами. Звучало как издевательство. - Нет, черт возьми, - нервно расхохоталась она, - у нас трехразовое питание и каждый день разнообразное меню на выбор. Что за странные вопросы? Монстр задумчиво и смущенно почесал переносицу, как-то стушевался и словно стал что-то выискивать на полу, так ему неловко было поднимать взгляд в этот момент. - Ты очень ценна, - как-то хрипло выдавил он, - для моего дела по поиску других «избранных». Я не могу позволить тебе умереть здесь от голода… - Тогда может, организуешь мне побег? – насмешливо бросила Рей, - я была бы куда сохраннее подальше от этого жуткого места. - Нет, прости, это слишком, - забормотал Кайло, нервно вскочил и прошелся круг по комнате, - этого я сделать не могу. Но хоть немного облегчить твое пребывание здесь… Рей тяжело вздохнула и откинулась на спинку железного стула. Странные прогулки Монстра в тесном пространстве напоминали мучения запертого в клетке зоопарка крупного хищника. Впрочем, очень странно ведущего себя крупного хищника. Может быть, его не зря мариновали в больнице для душевнобольных и было достаточно поводов, кроме мистических умений, не понятных простым смертным? Ситуация переставала быть забавной и становилась немного жуткой, если вспомнить, как в прошлый раз Рен взбесился от ее отказа и чуть не разнес допросную в щепки. Рей совсем не хотелось бы ощутить на себе его гнев. Поэтому она быстро отринула самоубийственную идею забраться в голову к Монстру снова, чтобы хоть немного попытаться понять его запутанную логику и загадочные мотивы. Рен наконец-то остановился, порылся в недрах своего, казалось бы, бесконечного черного плаща и извлек какой-то серый бумажный сверток, который бросил Рей, словно боялся снова сократить дистанцию между ними. Рей с удивлением осмотрела сверток, испещренный мелкими немецкими буквами. Самый крупный заголовок гласил: «Halb Eiserne Portionen» и не нужно было разбираться в иностранном языке, чтобы догадаться, что означает последнее слово. Рей ошарашено вытаращилась на предмет в своих руках. - Сможешь спрятать? - Я… э… - Рей окончательно растерялась, - спасибо. Это… действительно… спасибо. Девушка подавила тут же возникнувшее желание уничтожить содержимое армейского пайка на месте, потому что вовремя вспомнила об умиравших в бараках от голода детях. Да и яростно пожирать пищу на глазах у Монстра в маске ей совсем не хотелось. Их общение и так стало чрезвычайно странным. Поэтому Рей торопливо затолкала сверток за пояс тюремных штанов и скрыла сверху длинным краем робы. Если повезет, сможет утащить это с собой и поделиться с другими пленниками. Если нет… Лучше об этом не думать. Почему-то именно сейчас ее голову занимал один-единственный вопрос. Если она не решилась рассказать даже Кайдел о своей внезапно открывшейся мистической силе, поставил ли Рен в известность свое начальство о том, что отыскал еще одну «избранную»? Его ли инициатива подкармливать стратегически важную фигуру или приказ свыше? Почему ее тогда не перевели в какое-нибудь другое место, чтобы изучать, как подопытную крысу и не усилили напор в вербовке? Нет, за одним вопросом, определенно следовала целая вереница других, вызывавшая ничуть не меньшую мигрень, чем чужое проникновение в сознание. - Если ты будешь не против, - после затянувшейся неловкой паузы заговорил Кайло и поднял с земли свой шлем, - я хочу иногда освобождать тебя от работы… - заканчивать фразу не имело смысла, Рей и так прекрасно догадалась, что Монстру зачем-то понадобилось сделать их встречи регулярными. Ей оставалось только надеяться, что целью подобной тенденции было ни что иное, как попытки задобрить ее и склонить на свою сторону, чтобы не позволить ее бесценным экстрасенсорным способностям развиваться в угоду врагу. Или просто зачахнуть вместе с заключенной в суровых условиях Гюрса. - Можно подумать у меня есть выбор, - как могла нейтрально откликнулась девушка. Рен покачал головой. - Ты ошибаешься, у тебя есть выбор, - вкрадчиво сказал он, - могущество… или забвение. После этих слов, он натянул обратно свою маску, отпер дверь и широкими шагами удалился. Рей невольно усмехнулась, что эффектный уход добавляет любой пафосной фразе еще больше значительности. Только теперь все это выглядело слишком гротескно, после того, как она видела быстро сменяющуюся гамму эмоций на почти мальчишеском лице Кайло, видела его смущение и сомнения. Все-таки лучше бы он носил свою маску постоянно, тогда она не забывала бы, кто перед ней, и не обманывалась его открытым, располагающим к доверию лицом, на котором только глаза казались по-настоящему зловещими из-за своей глубокой черноты. И даже в них, по отношению к девушке не читалось ни капли ненависти; только бесконечная тоска и это жуткое, омерзительное чувство одиночества. Весь оставшийся день Рей была как на иголках, боясь выронить из-за пояса драгоценный паек. Даже с Кайдел девушка не стала обсуждать свои недавние приключения, хотя постоянно ловила полные любопытства взгляды со стороны подруги. Рей действительно не знала, что о произошедшем можно рассказать, а что нет, чтобы не прослыть среди заключенных изменницей и подстилкой управляющего персонала. Вернее, еще того хуже – жуткого монстра в маске; персонажа из ночных кошмаров многих заключенных и героя страшилок самих военных. Но вечером неприятный разговор все-таки состоялся. Рей вытащила паек, разворошила содержимое пакета и стала ломать голову, каким образом можно вскрыть компактную банку с тушенкой, уместившуюся там, не имея под рукой абсолютно никаких острых предметов. - Лучше спрячь, - шепнула Кайдел, от чуткого внимания которой не укрылось появление из-под одежды подруги заветной упаковки с едой, - ты совсем спятила? Кайдел вырвала у Рей тушенку, запихала обратно в пакет, прикопала землей и спрятала под холщовым мешком, служившим им постелью. - Нельзя брать их подачки, - девушка выглядела серьезной как никогда, - или ты его стащила? Рей, это безрассудно, у них же каждая порция учтена, с нас шкуру спустят… Рей была ошарашена и встревожена, совсем не знала, что сказать. Обычно ситуация складывалась совершенно обратным образом и это она осуждала американку за очередную безумную и, чуть не стоившую ей жизни, выходку. Вероятно, сейчас Кайдел вспомнила о голодном детстве Рей, проведенном в пустыне, сочла появление пайка проявлением слабости и посчитала себя обязанной вправить близкой подруге мозги. Больше никого из их старой компании рядом не было, значит роль взрослого человека ложилась на ее хрупкие плечи. - Мне его дал Монстр, - тихо пролепетала Рей и спрятала лицо в чумазых ладонях. Кайдел задумчиво прикусила губу и тяжело вздохнула. - Черт, - сказала она и даже толком не осмотревшись, потащила Рей к дырке в стене, явно догадавшись, что предстоящий разговор лучше не проводить в месте, наполненном лишними и чрезмерно любопытными ушами. - Он что-то с тобой сделал? – начала Кайдел, когда они оказались под холодным светом звездного неба, - принуждал тебя? - Нет, - выдохнула Рей испуганно и обняла себя за плечи, ей стало дико неуютно, и в придачу, с гор дул ледяной ветер, пробиравший практически до костей, - ничего… ничего не было. Кайдел хмыкнула и вроде как немного смягчила свой праведный гнев, считав по виду подруги раздиравшие ее эмоции. Она подтянула Рей к себе и устроила на своей груди, уткнувшись носом, в колючий ежик волос на голове девушки. - Ты можешь рассказать мне обо всем, - доверительно прошептала американка полным сочувствия голосом, - я не стану тебя осуждать, все пойму… Даже если ты сделала это за еду. Я же вижу, что ты не для себя… я тоже не могу смотреть, как каждый день умирают дети… - Ничего я не делала, - упрямо повторила Рей и подавила возникнувшее желание отстраниться, - он дал мне его просто так. - Змейка, милая, - горячо заговорила Кайдел, - не делают они ничего просто так. Значит, он положил на тебя глаз и еще потребует свое… Рей передернуло, но отчего-то ей стало обидно за Монстра в маске, который в действительности внезапно оказался одним из тех немногих людей, что не причиняли ей вреда и поступали в отношении девушки со своей, своеобразной добротой. По крайней мере пока. В действительности о его истинных мотивах и в правду было лучше даже не задумываться, но Рей утешала себя тем, что вряд ли могла кого-то заинтересовать как объект сексуального желания, и вся важность ее заключалась в экстрасенсорных талантах. - А ты его видела? Без маски? – приступ любопытства заставил Кайдел немного отступить от своей наставнической речи, - говорят, он жуткое чудовище, без одного глаза, весь в ожогах… - Нет, - буркнула Рей и чуть не рассмеялась. Она опять же, совершенно не понимала зачем врет подруге, но боялась рассказывать ей, что вместо чудовища под маской скрывался относительно еще молодой юноша со внешностью толи семитской, толи цыганской, она плохо в этом разбиралась. Могла ли она назвать его красивым? Рей может, и поразмышляла бы об этом в других обстоятельствах, хотя и до войны как-то мало придавала значения мужской внешности, предпочитая, как правило, смущенно прятать взгляд. У нее не было достаточных критериев, чтобы судить об этом. Какое значение вообще имела красота ее нового странноватого тюремщика? Рей почему-то снова подумала о том, что помешанные на белокурых арийцах немцы с радостью швырнули бы своего же сторонника в газовую камеру, узнав, что он скрывает под маской. И не стали бы даже сомневаться из-за его особых талантов. Или… Они знали и прощали ему «грязное» происхождение только по этой причине? Боялись мифического могущества? Пока Рей размышляла обо всем об этом, Кайдел пустилась в рассуждения, окончательно выпотрошившие душу ее скромной от природы подруги. - Плохо, - сказала она, - жаль, что ты, дуреха, вела в Париже такой пуританский образ жизни, пока мы наслаждались всеми ее удовольствиями. Не было бы так обидно теперь ложиться под уродливого фрицевского монстра… - Да не собираюсь я под него ложиться, - раздраженно перебила Рей, залившись краской до кончиков ушей. Она сама загнала себя в тупик, утаивая ценную информацию от Кайдел, богатая и довольно развращенная фантазия которой тут же начала генерировать идеи, одна, страшнее другой. - Вряд ли тебя кто-то спросит, - трагично протянула та, - если уже… начались… подачки. Но я могу тебя подготовить, чтобы это было для тебя не так… шокирующе. - Господи, да угомонись ты, женщина! – чуть не вскрикнула Рей и вовремя зажала себе рот рукой. И в этот момент произошло что-то странное – освещение на периметре мигнуло и погасло, погрузив лагерь в полную темноту. Сразу же тревожно завыла сирена и у административного блока засуетились люди. Кайдел ошарашено огляделась. - Что это?! – пробормотала она, - бомбежка? Слышишь что-нибудь? Рей покачала головой и нащупала в темноте теплую и влажную ладонь девушки, переплела ее пальцы со своими. Вместе не так страшно. Они двинулись обратно к дырке в стене и перед тем, как погрузиться в душный спертый воздух барака, Рей зачем-то бросила последний взгляд назад, на освещенный фонарями обеспокоенно шнырявших немцев административный блок. У дверей стоял Монстр, и словно смотрел именно на нее, сквозь темноту и разделявшее их расстояние. Смотрел, прямо ей в душу. И Рей не нужно было читать его мысли, чтобы догадаться, что он сразу связал случившийся перебой в энергоснабжении с пробуждавшимися мистическими силами девушки. Рей и сама не сомневалась, что вызвала это… каким-то образом. Было страшно. И азартно одновременно. По не явился до ужина и Рей оставалось только догадываться какие дела задержали его в поселке. С одной стороны девушка уже успела почувствовать первые тревожные звоночки беспокойства за старого друга, с другой – радовалась, что сомнительной радости факт знакомства бывшего сопротивленца и нациста откладывался еще на некоторое время. Да и Рудольф в отсутствии бородача немного расслабился и перестал бросать на Рей недоверчивые многозначительные взгляды. В целом он был достаточно общительным и открытым человеком и легко находил общий язык с незнакомцами; с Лоренцо у них оказалось много тем для разговоров, и смуглый итальянец явно производил на банкира куда лучшее впечатление. Когда Рей спустилась к ужину, Рудольф и хозяин дома были увлечены беседой, а Кайло молча наблюдал за ними, потягивая золотистую жидкость из красивого бокала и оживился, только при появлении девушки. По характерному аромату дыма и солода, витавшему в воздухе, Рей легко догадалась, что за столом среди напитков преобладал виски. И хотя служанка предложила гостье принести графин домашнего вина, Рей выбрала для себя более терпкий мужской напиток. Она жизненно нуждалась в более крепком алкоголе в этот вечер. Ей нужно было поскорее расслабиться и снять стресс. Лоренцо резко поднялся, чтобы галантно усадить Рей за стол и она вежливо поблагодарила его за учтивый жест. Ей досталось самое выгодное место – отсюда открывался вид на последние розовые всполохи садящегося в море солнца и далекие огни населенного пункта. Пляж был пустынным и темным, волны усилились и с тихим шепотом, едва различимым отсюда, разбивались о берег. Чертил белую полосу по небу удалявшийся от аэропорта самолет. Рей прогнала мысли о том, что на борту могли оказаться Хакс и По, опрометчиво бросившийся в погоню за ускользнувшим бывшим нацистом, даже не потрудившись предупредить коллегу по сопротивлению. Фактически, бросив ее на растерзание воспылавшего ревностью мужа и неизвестно что задумавшего Рена. Впрочем, по его многозначительным взглядам, брошенным в сторону Рей, намерения его были вполне однозначными, что заставляло девушку нервно ерзать на стуле и давиться вкусными блюдами, не испытывая их вкуса. Наивный Рудольф уже успел изрядно захмелеть и, расслабившись от отсутствия По, даже не обращал внимания на то, как Кайло беззастенчиво раздевал его жену глазами. Швейцарец увлеченно рассказывал Лоренцо, что собирался скопить денег, чтобы приобрести на одном аукционе маленькую картину Якоба Йорданса. Конечно, типичный бюргер предпочитал близкую ему по духу фламандскую живопись, более легкую и реалистичную, понятную и простую. Рей неоднократно слышала от Рудольфа его восторженные речи о подобном искусстве; но не могла поддержать его, не являясь настоящим ценителем. После войны, она попыталась наверстать отсутствие у себя должного образования, а заодно, словно, хоть отчасти прожить жизнь, о которой мечтал Финн. Конечно, у нее не было и тени таланта к живописи. Но Рей много читала о художниках, особенно о тех, которым когда-то отдавал предпочтение ее друг. Непостижимо, но он разбирался в искусстве даже во времена жизни в Алжире, каким-то чудом находя информацию в любом случайном источнике. Он порядочно раздражал своей болтовней не сильно общительного Платта, который в такие моменты предпочитал запереть темнокожего парня в чулане, лишь бы только не отвечать на его бесконечные вопросы. У Плата в лавке на продаже были какие-то картины, раздобытые им в Европе, но особой ценности они не имели. А для восторженного Финна они были намного ценнее икон, он мог часами разглядывать грубые мазки краски на поблекших от времени холстах. Лоренцо не без гордости делился с Рудольфом историей о том, как кем-то из его пращуров в коллекцию была приобретена работа Тициана, в результате подаренная им скромному музею маленького городка, где прошло детство художника. Рей с трудом подавляла зевоту от затянувшейся беседы, когда хозяин дома вдруг опомнился и решил включить в разговор не разделявших его участников ужина. - А вы, Рей? – обратился он к девушке, - какую предпочитаете живопись? Рей растерялась: для того, чтобы не упасть в грязь лицом, отвечая на подобный вопрос, необходимо было приложить много усилий и как следует напрячь память. Все имена художников, почерпнутые ей во время жалких попыток самообразования, разом слились в одну общую неразличимую кашу, пока из этого месива не начал медленно проступать один-единственный ясный образ. Портрет рыжеволосой женщины, за спиной которой были солнечные часы… Что-то знакомое… Данте Габриель Россетти. Ты говорила, что тебе нравятся его картины, когда я показывал их тебе. Рей словно ударило током, она метнула полный праведного гнева взгляд на Кайло. Все-таки он знал слишком большое количество способов незаметно пробраться в чужое сознание, хотя сейчас, нужно было отдать ему должное, сделал это максимально мягко. Эта подсказка была унизительной. Рей разозлилась от осознания, что это самодовольное чудовище хотело думать, что сделало ее такой, какая она есть; вложило вкус и даже пыталось навязать ей предпочтения в живописи. - Отто Дикс, - злобно буркнула Рей имя и фамилию, которые наконец-то смогла вспомнить самостоятельно. Конечно, сложно было сказать, что ей нравились его жуткие картины, но они были созвучны ее воспоминаниям о войне и тем, как она ее ощущала. Рудольф в ответ на эту реплику изумленно округлил глаза, а Лоренцо кивнул с понимающим видом. - Да, его работы так… актуальны для нашего поколения, - нашелся он, - а ты, Бен? Рей старалась не смотреть на Кайло, но и без того знала, что он снова хищно улыбается. Его всегда крайне забавляла и в какой-то степени даже умиляла своенравность девушки, особенно желание продемонстрировать ему свою правоту. - Я не большой любитель искусства, - самодовольно начал Кайло, - но если бы понадобилось чем-то украсить гостиную, предпочел бы Гойю позднего периода. «Сатурн, пожирающий своего сына» - отлично бы смотрелся над камином. Ага, еще кресла из человеческой кожи и люстра из черепов, - фыркнула про себя Рей раздраженно. Ей было отвратительно то, как Монстр легко совместил приятное с полезным: продемонстрировал свою эрудицию, образование и извращенные предпочтения разом. Но высказывание Кайло только ее оставило равнодушным, захмелевший Рудольф рассмеялся, а Лоренцо одобрительно хмыкнул. - Ну и чувство юмора у вас, доктор, - протянул Рудольф и осушил еще один стакан виски. Бедняга банкир был довольно уязвим перед действием алкоголя, потому что практически не употреблял спиртных напитков. Слишком сильно его беспокоило состояние собственного здоровья, на котором не лучшим образом сказывались любые вредные привычки. - Дружище, - Лоренцо заметил состояние швейцарца и похлопал Рудольфа по плечу, - вам бы уже пора отправиться в постель. Проводить вас? Рудольф шумно выбрался из-за стола, загрохотав посудой и чуть не опрокинув на себя столовые приборы, и, пошатываясь, выпрямился. Он смотрел в сторону Рей мутным, ничего не выражающим взглядом. - Ты идешь? – спросил он с надеждой. Рей хотела согласиться, но ее опередил Лоренцо. - Нет, я не позволю вашей прекрасной жене так быстро лишить нас своего приятного общества, - сказал он, и приобняв Рудольфа за плечи, повел его к лестнице на второй этаж. Рудольф засопротивлялся, остановился и вперился глазами в Кайло. - Доктор! – забормотал мужчина, - под вашу ответственность! Если явится этот проходимец, пусть… - Рудольф, хватит, - не выдержала Рей, - тебе самому будет завтра неловко за то, как ты ведешь себя сейчас. Банкир попытался что-то возразить, но Лоренцо прошептал ему на ухо какие-то волшебные слова и мужчина немного успокоился. Они ушли и еще долго их разговоры доносились с лестницы, когда на Рей, вынужденно оказавшуюся наедине с Кайло опустилось облако невыносимой неловкости. Девушка поежилась и поплотнее закуталась в шаль, которой скрывала плечи, излишне открытые платьем. Это действие не укрылось от взгляда мужчины. Рей ждала какого-нибудь язвительного комментария в адрес Рудольфа, но его не последовало. Кайло был удивительно серьезен и мрачен. - Ты не собираешься рассказать мне о том проходимце, к которому тебя ревнует твой глупый муженек? – холодно поинтересовался он. Рей шумно выдохнула. - Нет, не собираюсь, - сказала она, - это тебя абсолютно не касается. - Ты ошибаешься… - Хватит! – перебила Рей, и тут же испугалась, что произнесла это слишком громко и может быть услышана кем-то из обитателей дома. Она вскочила с места и тоже хотела уйти, но Рен резко и довольно грубо сжал пальцы на ее запястье. Без особых раздумий, Рей схватила со стола нож и замахнулась. - Отпусти меня сейчас же, - приказала она и добавила с искренней угрозой в голосе, - или я тебе новых шрамов нарисую на твоей наглой роже! Рей ждала чего угодно - что бывший монстр в маске начнет снова с ней препираться и толкать утомительные речи о предназначении, избранности или просто насыщенном совместном прошлом. Что попытается потянуть ее на себя или положить на стол с довольно понятными целями. Но только не того, что он сделал: Кайло внезапно выпустил запястье девушки и даже слегка отодвинулся от нее, позволяя ей выйти из-за стола без препятствий. Рей растерялась, швырнула нож на стол и отвернулась. Ей совершенно не хотелось увидеть в его глазах смирение, покорность и прежнее безраздельное одиночество. Пусть лучше раздевает взглядом, насмехается, язвит, угрожает ее мужу и благополучию. Пусть будет чертовым Монстром уже наконец! - Почему ты молчишь? – выпалила Рей, но Рен не потрудился ей что-либо ответить. Он поднялся, вышел на улицу и стал спускаться по каменным ступеням к побережью. Рей подавила желание пойти за ним и задать как минимум сотню беспокоивших ее вопросов. Вместо этого она вышла на террасу, увитую диким виноградом, оперлась на мраморные перила и закурила. «Ответь мне» - мысленно попросила она, не сильно уверенная в том, что сможет исполнить один из давно забытых трюков. Все-таки слишком долго она запирала все свои способности в тот самый черный ящик на задворках собственной головы, запрещала себе не только вспоминать о прежнем могуществе, но и даже задумываться о том, что когда-то владела подобной силой. Ответа не было. Разочарованная Рей пожелала вернувшемуся Лоренцо спокойной ночи и поплелась в спальню. Рудольф развалился на пол кровати и в распоряжении девушки остался только не очень удобный диван. Можно было, конечно, попросить другую комнату, но вряд ли это положительно сказалось бы на и без того расстроенных чувствах ее ревнивого супруга, когда он проснется в одиночестве. Рей остановилась у окна и долго вглядывалась в ночную темноту, стараясь различить на пустынном берегу одинокую фигуру на фоне заштормившего к ночи моря. И как на зло именно сейчас, когда это было уже совершенно не актуально, в голове девушки всплыл очень яркий образ из живописи. Картина немецкого художника-романтика, фамилия которого тоже потерялась где-то на закоулках сознания, в светлых голубых тонах, с темной фигурой над льдистыми туманами… Рей никогда не видела ее в живую, только на репродукции в книжке, которую Монстр в маске принес по ее просьбе в самый первый раз, когда они решились заговорить о живописи. Рей тогда мучительно хваталась за любую возможность не сойти с ума от однообразия жизни в лагере, а Кайло на свой страх и риск доставал ей любые книги. Почему тогда она не думала о том, что с ним сделали бы, если бы узнали, что вместо того, чтобы бить и изощренно пытать заключенную, он выполнял ее весьма причудливые прихоти? Она сказала тогда, глядя на эту картину: «Это напоминает мне тебя. Ты – путник, над морем тумана, в поисках своей Шамбалы». И он улыбался тогда той чистой, почти детской улыбкой, на которую не могло быть способно чудовище, которым он являлся в действительности. Являлся ли? Начал накрапывать дождь и Рей пришлось отойти от окна и закрыть деревянные ставни, чтобы вода не налилась в комнату. Удивительно, но стекол в этой старинной вилле не было. Вероятно, хозяева не хотели, чтобы хоть какая-то преграда мешала гулять по просторным помещениям приятному морскому ветерку и запахам цветения из роскошного сада. Рей попробовала устроиться на краешке кровати, подальше от Рудольфа, благо размеры спального места позволяли. И все равно было страшно неудобно; поза мало способствовала расслаблению, от мужчины за километр несло перегаром, а его храп мог разбудить даже покойника. Конечно, Рей в Гюрсе приходилось спать и в куда худших условиях и мягкая перина вряд ли могла сравниться с холщовым мешком, брошенным на землю, горячими объятиями Кайдел и царившими вокруг омерзительными запахами. Но за годы другой жизни девушке более-менее удалось привыкнуть к комфорту, испытав который однажды, больше уже не захочешь лишаться его снова. Тем более после всего. После застенков, пыток, лагеря, после… Рудольф во сне потянулся к Рей и девушка отпрянула. - Милая, ну почему ты такая холодная? – пробормотал он и снова провалился в сон. Не трудно было догадаться, что теперь, после появления По и выжигающей ревности к нему, бедный супруг Рей не мог отделаться от навязчивых мыслей об отсутствии близости между ними. И, к несчастью, тема, избегаемая на протяжении многих лет, больше не терпела отлагательств. Рей с трудом пересилила себя, чтобы погладить мужчину по волосам. Она неслышной тенью скользнула с кровати, уверенная, что все равно не заснет. И очень кстати – снаружи послышался звук мотора подъезжающего автомобиля. Значит, вернулся По с новостями. Рей шагнула в полумрак коридора, но вынуждена была остановиться, столкнувшись с неминуемым препятствием в виде темной фигуры Кайло. На его волосах и одежде поблескивали капли дождя, а глаза бешено горели. Он быстро прижал девушку спиной к двери, обвил руками и уткнулся лицом ей в макушку, обжигая кожу на голове своим горячим дыханием. - Пусти, - прохрипела Рей и добавила дрожащим от волнения голосом, - пожалуйста… Кайло послушно отступил назад и Рей стало очень тоскливо без тепла его огромного тела рядом. Она опустила взгляд, не в силах посмотреть в лицо мужчине. И безумно злилась на себя, за то, что на террасе сама звала его и дала повод для ложной надежды. Надежды? На что, черт возьми? На то, чтобы снова вместе нырнуть в удивительный и глубокий океан совместного безумия и выжигающей боли? Мало ли на ее теле шрамов от проклятого кольца, жуткого самурайского меча, сигаретных ожогов… - Не нужно, - глухо проговорила девушка, с трудом взяв себя в руки и пытаясь унять нарастающую в теле дрожь. - Да-да, конечно, - буркнул Кайло почти без эмоций. Рей обошла его, в очередной раз, удивляясь покорности Монстра, и остановилась только уже на первой ступеньке лестницы. Остановилась, чтобы обернуться, как и все эти несчастные женщины и герои из древнегреческих мифов, не способные выполнить одно удивительно простое правило. Конечно, Рен смотрел ей в спину и теперь вынуждено их взгляды встретились. - И кто из нас монстр? – спросил он. Рей прикусила губу до крови и бросилась вниз по лестнице, надеясь, что разговор с По, а заодно свежие новости о местоположении Хакса, помогут ей окончательно не потерять рассудок. Но в голове крутилась одна-единственная навязчивая мысль: «Нужно было убить его еще тогда».