Jesse Ruben — This is Why I Need You
— твою мать, — вздыхал тецуро, когда вы вдвоем поднимались по лестнице. — почему не кошечка? собачка? на худой конец, хомячок? они такие пушистые и ласковые. он скорчил страдальческое выражение лица, на которое ты, впрочем, реагировала уже не так выразительно, как в первые дни вашего совместного проживания. ты постучала ноготочками по цветастым небольшим пакетикам, которые держала в руке, а затем, звякнув ключами, открыла дверь, пропуская парня вовнутрь. — они тоже пушистые и тоже ласковые, между прочим, — отвечала ему со спокойной улыбкой. в квартире пахло свежеиспеченной выпечкой, ровно как и в подъезде. никто бы и не поверил, расскажи им, что один из основных критериев выбора квартиры была не близкая расположенность к университету или хороший район, а наличие прекрасной пекарни прямо под этой самой квартирой и зоомагазина через дорогу. все просто: куроо обожал свежеиспеченные булочки, а ты – мадагаскарских тараканов. а еще туркменских, аргентинских, зофобасов, некоторых личинок, на которых хватало денег с подработки. вернее, не совсем ты, но это уже мелочи. тецуро сопротивлялся. когда вы только познакомились, он и предположить не мог, что твоей самой огромной страстью окажется разведение пауков. «любимые мужчины», как ты их ласково называла, кажется, при самой первой встрече не взлюбили новую пассию своей хозяйки, но тецу был уверен – это абсолютно взаимно. и никогда бы он не сказал вслух то, в какую дрожь его бросают эти существа. а ты в свою очередь не перестанешь предпринимать попыток подружить их. куроо сразу развернулся в сторону небольшой светлой кухоньки, шурша пакетами с различными продуктами, которые вы накупили. он с тяжелым бренным вздохом поставил их на стол, по-актерски взмахнул рукой, сбивая челку с глаз и только после этого с самодовольной улыбкой, поворачиваясь к тебе, чмокнул свой выступающий через майку аккуратный бицепс. а ты, кажется, уже давно расплылась в улыбке наблюдая за этим родным пижоном. — неплохо, куроо тецуро, а теперь разложи это все по местам, — он отвешивает шуточный поклон, а ты, мягко посмеиваясь, направляешься в комнату. — а я пока покормлю наших детей. — господи, не называй этих исчадий ада нашими детьми. — не будь так жесток, они тебя любят. твое лицо смягчается, стоит только войти в небольшую гостиную и зажмуриться под яркими лучами солнца. быстро семенишь к окнам и немного задергиваешь штору, дабы свет не так сильно попадал на аквариумы. сжимаешь в руках пакетик прямиком из зоомагазина, а затем подходишь к среднему по размеру, прижимаешься к нему носом и влюбленно вздыхаешь. — привет, сладкий, — шепчешь ему губами. наперерез ковыляет гигантский мохнатый паук-птицеед, будто ожившая перчатка из грязной белой шерсти. открываешь крышку и тот спешно переползает в твои раскрытые руки, еле умещаясь на них. — сириус, не желаете ли отобедать этими вкусными сверчками? или в ваш изысканный вкус впишутся мучные черви? мурлыкаешь с ним так, что со стороны это явно напугает какого-нибудь неискушенного зрителя. приближаешь его к себе и на безопасном расстоянии оставляешь чмок в воздухе. — значит, его ты целуешь, а меня, твоего любимого-хорошего-классного-сильного, игнорируешь. будешь спать на диване, — из-за угла опасливо выглядывает черное недоразумение на голове, а затем медленно прослеживается лоб с глазами. хоть убейте – куроо тецуро никогда не признает того факта, что он жуткий арахнофоб. он просто больше любит и предпочитает черепашек. не более того. — а ты – в ванной, потому что я собираюсь его выпустить, — продолжаешь миловаться с пауком, когда глаза парня опасливо сужаются. он сводит брови к переносице. — останешься без сытного ужина и горячего тела самого лучшего в мире парня. и, блять, верни его уже на место, я хочу подойти и поцеловать тебя. — это ты верно не подходишь, — задумчиво киваешь и отводишь взгляд к другим малышам. — он голодный, совсем не кушал. поджарое тело бывшего волейболиста ему будет в самый раз. но все-таки убираешь сириуса обратно, высыпая обед ему и его соседу по «комнате», когда слышишь на заднем плане утробный стон: «т/и, скажи мне, почему я до сих пор с тобой живу?». шторы имели цвет персика – хотя куроо всегда говорил, что абрикоса, возможно чисто из вредности и из-за нежелания соглашаться. он хотел изначально более темные, но ты всегда имела собственные рычаги давления на своего парня. в итоге солнечный свет пробивается через них, но не так сильно – просто красиво ложится на пол и очертания мебели, пригревая эти места. ты довольно плюхаешься на мягкий белый ковер с ворсом, а в нос бросается запах недавно разбитых духов – совершенно случайно, но это был подарок от тецу, от чего и было, собственно, обиднее всего. делаешь глубокие вздохи, упираясь взглядом в побеленный недавно потолок, а затем оборачиваешься на звуки – медленно, с грацией истинного кошака, бывший центральный блокирующий проскальзывает аккуратно через комнату и присаживается на кожаный диван. смотрит в твои глаза сверху вниз и с лукавой улыбкой манит пальчиком. повинуешься, медленно привставая и подползая на коленках к куроо, раздвигая ладонями уже его колени и удобно устраиваясь между ними. тот делает громкий вздох, подхватывая твой подбородок руками и проводит большим пальцем по нижней губе. — почему пауки? — недовольно протягивает он, — ты могла разводить кого угодно: попугаев, енотов, змей, к слову, — отпускает подбородок и тянет к себе, усаживая удобно на коленях. — у меня как раз есть опыт общения со змеями. — дайшо не змея. — самая настоящая. цокаешь языком. — потому что они понравились мне больше чем попугаи, еноты, змеи, — дышишь прямо в чужие губы, сливаясь в следующую секунду в неторопливом поцелуе, который очень быстро перерос в более глубокий. его дыхание опаляло кожу, когда руки по-собственнически задирали летнее платье и поглаживали округлые бедра. ты прикрыла глаза, откидывая голову назад, прижала к своей шее, прося о поцелуе. его руки обвились вокруг твоей талии, прижимая к себе вплотную, а твои в этот момент задирали чужую футболку и легонько царапали выступающий пресс, чувствуя, как тот напрягается под щекотливыми прикосновениями. громкий чмок, и самодовольная улыбка тецу, который обожал оставлять свои знаки по всему твоему телу. — чертов собственник, — шипишь, потому что придется сидеть и скрывать под толстым слоем косметики. но не злишься, только не на него. вы продолжали целоваться, ограничиваясь ласками, пока куроо с отчаянным стоном не откинулся назад. недоуменный взгляд заставляет его объясниться: — я чувствую спиной, как они смотрят на меня своими маленькими гребанными глазками, своим ревнивым взглядом, который так и говорит «я сожру тебя и твою семью». т/и, скажи своим друзьям, что я тоже плачу за эту квартиру и тоже тут живу, — он отчаянно вздыхает, напряженно поглаживая твое запястье. хлопаешь в недоумении глазами и смотришь на своего парня. закусываешь губу, чтобы не рассмеяться. — тебя это напрягает? — чего? нет! но серьезно, тебя не смущает, что кто-то вечно наблюдает за всем, что мы делаем тут? а, знаю, тебя это возбуждает, да? — куроо, скажи мне, почему я до сих пор с тобой живу?***
ты грациозно пододвигаешься к лежащему тецуро, который, удобно расположившись на диване, что-то пишет в своем ноутбуке. мурлыкаешь и ластишься, подползая медленно, словно кошка на охоте. — тецу, — на твоих щеках, кажется, замирает неловкий розовый румянец, и куроо, ловя игривое настроение, откладывает девайс в сторону, смотрит в глаза в немом ожидании. — тецу, как ты относишься к пополнению в нашей семье? он замирает и смотрит прямо в глаза. и в горле кажется сразу пересыхает. парень приподнимается на локтях, каким-то резким движением притягивая тебя к себе за плечи. нервно потирает большими мозолистыми пальцами твою кожу, из-за чего она начинает гореть, продолжает смотреть в глаза и, кажется, дышит через раз. — это слишком неожиданно. подожди, то есть… нет, это точно будет классно. в смысле, мы будем растить нашего малыша, отдадим его в волейбол? подожди, если это будет девочка, мы ее тоже туда отдадим, да? господи, ты, блять, серьезно, да? мы станем гребанными родителями и это правда очень неожиданно, но я хочу чтоб ты знала, что я готов прям сейчас… — голос дрожал не то от волнения, не то от какого-то страха перед неизвестным будущем. он так быстро это все говорил, что ты не поспевала за вихрем мыслей. смотришь на него пару секунд, а потом, полностью покрываясь румянцем, взрываешься в приступе смеха. — это так трогательно, тецу. ты хочешь стать отцом? нет, правда, это настолько мило, вот только, — ты все еще посмеивалась, — я про шелдона и альбу. мы будем просыпаться под топот маленьких ножек наших паукообразных детей. я просто счастлива! — я съезжаю с этой квартиры к чертовой матери.by qierita